Карельский блогер и правозащитник Максим Ефимов направлен судом на стационарное психиатрическое обследование в рамках дела о разжигании розни в отношении духовенства РПЦ.
Поводом для обвинения стала заметка «Карелия устала от попов» на сайте правозащитников, в которой Ефимов утверждает, что в республиканской столице растут антицерковные настроения. Среди причин он называет, в частности, строительство храмов на бюджетные деньги дотационной Карелии, передачу РПЦ помещений детских садов, которых республике не хватает. Автор статьи пишет, что свое мнение жители Петрозаводска выражают, в частности, расписывая антицерковными лозунгами стены устроенного в бывшем детском саду православного центра.
В своей публикации Ефимов, в частности, сравнил РПЦ с «Единой Россией». «В столице Карелии наблюдается рост антицерковных настроений. Ничего удивительного в этом нет. Мыслящая часть общества понимает, что церковь — это тоже партия власти. РПЦ так же, как и ЕР дурачит народ сказками о том, как хорошо мы живем, при этом гребя под себя деньги», — написал Ефимов. Далее он обвиняет РПЦ в других «грехах», используя довольно крепкие выражения вроде «православное отродье».
Направление блогера на судебную психолого-психиатрическую экспертизу законно в рамках уголовного дела и не является элементом карательной психиатрии, заявил РИА «Новости» старший научный сотрудник ГНЦ социальной судебной психиатрии имени Сербского Дмитрий Ошевский.
«Я считаю, что есть все основания для обжалования решения о помещении в стационар. Я готовлю жалобу в Верховный суд Карелии, у меня есть 10 дней», — сказала адвокат блогера Ольга Рыбалова.
В свою очередь, первый заместитель руководителя следственного управления следственного комитета по Карелии Дмитрий Васько сообщил РИА Новости, что ранее уже была проведена амбулаторная психологическая экспертиза Ефимова. Тогда медики не смогли принять решение, посоветовав провести стационарное исследование.
По словам Васько, экспертиза может продлиться от 30 до 90 дней. Ее проведут в карельском стационаре.
Председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин поддержал направление в психбольницу автора критической статьи, заявив, что правозащитникам не стоит бояться помещения своего коллеги в стационар, если для «максимально тщательного установления истины» нужна именно такая экспертиза. Чаплин, известный рядом неоднозначных высказываний, заявил, что оскорбление по религиозному признаку особенно опасно, потому что может кончиться массовым гражданским противостоянием.
Юристы и правозащитники разошлись во мнении, уместно ли в данном случае говорить о возрождении «карательной психиатрии». Однако все согласились, что первопричина скандала заключается в том, обоснованно ли возбуждение самого уголовного дела.
Экстремизм или критика
«Я не знаю всех деталей этого дела и потому не могу определенно судить, действительно имел ли в его случае место именно экстремизм и разжигание ненависти», — сказал председатель Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Михаил Федотов.
По его словам, учитывая сложившуюся в целом практику с расследованием дел по статье 282 УК РФ, правоохранительным органам действительно надо «научиться отделять зерна от плевел, и отличать экстремизм от нормальной критики».
«Экстремизм, разжигание ненависти и вражды — это, очевидно, прямые призывы к убийству или насилию в отношении, в данном случае, священнослужителей», — сказал Федотов.
Если же человек просто высказал свое мнение о том, что или кто и почему ему не нравится, это, по словам Федотова, лишь его личная субъективная оценка. «Это обычная критика, от которой у нас не освобожден никто, ни президент, ни церковь, — подчеркнул собеседник агентства. — Высказывать такие мнения — конституционное право каждого гражданина, которому гарантирована свобода выражения мнения».
Карательная психиатрия существует?
Лидер движения «За права человека» Лев Пономарев сказал, что он и его коллеги уже в курсе дела Ефимова и в ближайшие дни готовы подключиться к его защите, если он или его представители обратятся к ним за помощью. Правозащитник отметил, что пока не может судить, насколько законно было решение об отправке блогера на стационарное психиатрическое обследование в процессуальном плане, поскольку не видел всех документы. Но он отметил, что это не первая в его практике ситуация, когда психиатрия становится орудием для оказания давления на «неугодных» людей.
«По опыту нашей работы ответственно могу заявить, что карательная психиатрия по-прежнему реально существует и функционирует», — сказал Пономарев, добавив, что за последние годы в движение «За права человека» обращались с подобными жалобами несколько человек. Правда, по словам правозащитника, чаще всего в таких случаях не шло речи о политике.
Он сообщил, что психиатры привлекались на подмогу коррумпированными сотрудниками правоохранительных органов для захвата чьего-либо имущества — квартир, других активов законных владельцев, которых пытались признать сумасшедшими и, соответственно, недееспособными. «Но в данном случае политика налицо», — считает Пономарев.
Проверку на вменяемость, тем более в стационаре, по его мнению, можно проводить лишь в отношении социально-опасных людей, кто представляет реальную опасность для окружающих. Но понятно, что человек, просто открыто высказавший своей мнение, никакой опасности никому представлять не может, добавил собеседник.
Но самое главное и вопиющее нарушение в истории с Ефимовым, уверен Пономарев, это само возбуждение уголовного дела лишь за то, что он посмел высказать свое критическое мнение о церкви.
Ведущий научный сотрудник Института государства и права РАН, кандидат юридических наук Светлана Полубинская уверена, что если при назначении стационарного психиатрического обследования обвиняемого были соблюдены все требования закона, ни о какой карательной медицине говорить нельзя. Это понятие, родившееся в советские времена, отметила юрист, подразумевало необоснованное применение именно принудительного психиатрического лечения. Но в данном случае речь идет не о лечении, а только экспертизе на досудебной стадии.
Полубинская отметила, что произвольное принудительное помещение граждан в психиатрические клиники позволяли советские законы. Ныне действующий УПК, по ее словам, дает достаточные гарантии от таких злоупотреблений. Вопрос о помещении в стационар для производства экспертизы решается точно так же, как и вопрос об аресте — судом. При этом следователь должен обратиться с соответствующим ходатайством, мотивировать его и обосновать.
Соответственно, если все эти процедуры были соблюдены, именно о процессуальных нарушениях речи быть не может. По мнению юриста, если кто-то считает, что имели место нарушения, здесь уже надо разбираться, чем руководствовался следователь, когда принимал решение, какие аргументы приводил, как их оценивал суд. То есть, первопричиной ситуации является само уголовное дело и то, как оно расследуется. Как пояснила Полубинская, условия и требования к процедуре проведения стационарной экспертизы установлены законом «О государственной экспертной деятельности в РФ». Согласно статье 30, срок такой экспертизы составляет до 30 дней, но может быть дважды продлен, в каждом случае также еще до 30 дней. Решение о продлении принимается судом по ходатайству проводящих обследование экспертов в том случае, если они не смогли в указанные сроки сделать выводы, и при этом они должны мотивировать, почему именно не смогли их сделать. Второй раз, согласно закону, срок стационарной экспертизы может быть продлен в «исключительных случаях». Но по истечении 90 дней человек должен быть освобожден из стационара в любом случае. При этом и суд может отказать экспертам в продлении сроков обследования.
Полубинская сказала, что большинство психиатрических экспертиз производится амбулаторно, и на стационарные направляется меньшая часть обвиняемых.
Что касается статьи 282 УК РФ, эксперт отметила, что ее положения вызывают вопросы у многих специалистов, в том числе и у нее самой.
«Многие понятия при формулировании данного преступления допускают самое широкое толкование. Например, что подразумевает термин «социальная группа». Это кто — дворники, милиционеры, блондины или пешеходы?» — сказала Полубинская. Но, очевидно, уверена она, что законодатель при формулировании уголовного закона должен стремиться максимально точно и однозначно описывать преступные деяния.
Источник: РАПСИ
