ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ДЕЛО «ТОРГЕР ТОРГЕРСОН против ИСЛАНДИИ»
(Thorgeir Thorgeirson v. Island)
(жалоба № 13778/88)
Постановление Суда
Страсбург
25 июня 1992 года
По делу «Торгер Торгерсон против Исландии» Европейский Суд по правам человека, заседающий, в соответствии со статьей 43 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее Конвенция)[1] и соответствующими требованиями Регламента Суда, палатой в составе следующих судей:
г-н Р. Риссдал, Председатель,
г-н Л.-Э. Петтити,
г-н Р. Макдональд,
г-н А. Шпильман,
г-н З. К. Мартенс,
г-жа Е. Палм,
г-н Р. Пекканен,
г-н А. Н. Лоизу, судьи.
г-н Гардар Гисласон, специальный судья по этому делу,
а также г-н М.-А. Эйссен, Секретарь Суда, и г-н Г. Петцольд, заместитель Секретаря Суда,
Проведя 27 января и 28 мая 1992 года совещания при закрытых дверях,
Вынес следующее Постановление, принятое в последний из указанных выше дней:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было направлено в Суд 8 марта 1991 года Европейской Комиссией по правам человека («Комиссия»), в пределах трехмесячного срока, установленного п. 1 статьи 32, и статьей 47 Конвенции. Дело было возбуждено в связи с заявлением (номер 13778/88) в отношении Республики Исландия, поданным в Комиссию в соответствии со статьей 25 господином Торгером Торгерсоном (ThorgeirThorgeirson), гражданином Исландии, 19 ноября 1987 года.
Комиссия обратилась к статьям 44 и 48 и к декларации, в соответствии с чем Исландия признала обязательную юрисдикцию Суда (статья 46), — чтобы выяснить, действительно ли факты дела обнаруживают нарушение страной-ответчиком обязательств, предусмотренных п. 1 статьи 6 и статьей 10 Конвенции.
2. В ответ на запрос, сделанный в соответствии с п. 3 (d) Правила 33, Регламента Суда, заявитель сообщил о своем желании принять участие в слушаниях. Президент предоставил ему отпуск для личного присутствия при разбирательстве дела, где была задействована помощь юриста, которого выбрал сам заявитель (Правило 30).
3. В состав Палаты вошли, по должности, г-н Тор Вильямсон, избранный судья исландской национальности (статья 43 Конвенции), и г-н Риссдал, Президент Суда (Правило 21, параграф 3 (b)). 22 марта 1991 года Президент определил по жребию, в присутствии секретаря, имена семи других членов, а именно: г-н Л.-Е. Петтити, сэр Винсент Эванс, г-н Р. Макдональд, г-н З. K. Мартенс, г-жа Е. Палм, г-н Р. Пекканен и г-н А. Н. Лоизу (статья 43 в заключение Конвенции Правила 21, п. 4). Впоследствии сэра Винсента Эванса, в связи с его отставкой, заменил г-н Шпильман, который стал его преемником в Суде и принял его обязанности еще до начала слушания дела (п. 3 Правила 2, и п. 1 Правила 22).
Письмом Президенту от 1 октября 1991 года, г-н Тор Вильямсон уведомил о своем выходе из дела, в соответствии с п. 2 Правила 24. 18 ноября исландское правительство («Правительство») уведомило Секретаря Суда о том, что г-н Гардар Гисласон, в то время судья в Гражданском суде Рейкьявика, был назначен как специальный судья по данному делу (статья 43 Конвенции и Правила 23).
4. Господин Риссдал вступил в должность Президента Палаты ( п. 5 Правила 21) и, через Секретаря Суда, консультировался с Уполномоченным Правительства, Представителем Комиссии и заявителем по поводу организации процесса (п. 1 Правила 37 и Правила 38).
В соответствии с распоряжением, сделанным впоследствии, 10 сентября 1991 года канцелярия получила меморандум заявителя, а 17 сентября — меморандум Правительства. 20 ноября секретарь Комиссии сообщил Секретарю Суда о том, что Представитель выскажется во время слушания.
5. В период с 13 октября 1991 года по 21 января 1992 года заявитель, Комиссия и Правительство подали целый ряд документов, включая дальнейшие детали жалобы, по статье 50.
6. По указанию Президента, слушание состоялось открыто, 22 января 1992 года в Страсбурге, во Дворце прав человека. Перед этим в Суде было проведено подготовительное заседание
В Суде присутствовали: (a) со стороны Правительства: г-н Торстенн Геирссон,
Генеральный секретарь Министерства
Юстиции и Церковных Дел, Уполномоченный,
г-н Гуннлаугур Клаессен,
заместитель министра юстиции Правительства Исландии, Консул
г-н Маркес Сигурбьернссон, профессор, Советник; (b) со стороны Комиссии г-н Х. Данелиус, Представитель; (c) со стороны заявителя и его адвоката, г-н Томас Гуннарссон, адвокат Верховного Суда.
Суд заслушал обращения г-на Торстенна Геирссона и г-на Гуннлаугура Клаессена к Правительству, г-на Данелиуса к Комиссии, а также г-на Торгера Торгерсона и г-на Томаса Гуннарссона.
ФАКТЫ
I. Обстоятельства дела
A. Предыстория
7. Господин Торгер Торгерсон — гражданин Исландии. Он писатель и проживает в Рейкьявике, Исландия.
8. В период с 1979 по 1983 гг. в Исландии произошло множество инцидентов, включая выдвинутые обвинения в адрес полиции в ее жестокости, около десяти из которых были официально заявлены в полицию. Последняя из этих жалоб была подана осенью 1983 года журналистом г-ном Скафти Йонссоном и послужила основанием для судебного преследования трех полицейских Рейкьявика, в результате которого двое из них были оправданы, а один осужден. Его дело широко освещалось в прессе и вызвало масштабную дискуссию по проблеме взаимоотношений между обществом и полицией. На этой волне заявитель опубликовал две статьи о жестокости полиции в ежедневной газете «Моргунбладид» (Morgunbladid) от 7 и 20 декабря 1983 года соответственно.
9. В первой статье говорится следующее (перевод):
«ДАВАЙТЕ ОБСУДИМ ЭТО ПРЯМО СЕЙЧАС!
Открытое письмо министру юстиции Йону Хелгасону
Глубокоуважаемый министр юстиции,
(1) Недавно пресса вдруг выдвинула на передний план проблему, которая беспокоила — если не захватывала целиком — меня в течение нескольких лет. Один из журналистов вашей прогрессивной партийной газеты — «Время» (Timinn) — уже имел горький опыт возвращения с телесными повреждениями из джунглей ночной жизни Рейкьявика. Зачастую опасности «джунглей» и прочих подобных неприветливых районов помогают нам отчетливо представить те трудности, которые пришлось испытать таким миссионерам, как Стэнли и Ливингстон, даже если они проповедовали скорее царство Божье, а не всеобщую идиллию.
(2) В данном случае, несчастье случилось с одним из ваших политических миссионеров, журналистом Скафти, попавшим в жизнь ночного города. Конечно, нас потрясли фотографии его израненного лица, занявшие четыре газетных колонки.
(3) Мы отказываемся принять факт того, что наши полицейские так изуродовали привлекательное лицо этого журналиста. Он говорит, что все, что он делал, — это невинным образом искал свое пальто, когда, в вышеупомянутых джунглях, на него напали звери в униформе.
(4) По моему мнению, случай Скафти сам по себе не так уж важен. Но, поскольку он привлек много внимания и широко обсуждался, я хотел бы воспользоваться возможностью указать Вам, что на самом деле эта проблема намного серьезнее и страшнее.
(5) Дело Скафти, к которому пресса привлекла наше внимание, — это всего лишь надводная верхушка айсберга. Ниже, в темном море тишины, скрывается девять десятых проблемы.
(6) Мне хотелось бы обратить Ваше внимание именно на эту, «подводную» часть проблемы, потому что Вы — министр юстиции и, таким образом, именно под вашим началом находятся те дикие звери в униформе, которые, молча ли, нет ли, — пресмыкаются в джунглях ночной жизни нашего города.
(7) Разумеется, я не склонен недооценивать боль и страдания, которые совершенно напрасно пришлось вынести этому молодому человеку. Но, с другой стороны, Скафти несомненно скоро поправится. Синяки на его лице станут фиолетовыми, потом коричневыми, и в свое время окончательно исчезнут. Он вернется к работе в газету [«Время»], и его дело будет завалено кипой повседневных скандалов, которые будут накапливаться, подобно снегу после сильной бури.
Вот что произойдет, если мы не используем возможность целостного взгляда на проблему во всей ее полноте.
(8) Несколько лет назад я должен был провести несколько недель в отделении нашей местной больницы. В комнате, выходящей в тот же самый коридор, лежал на кровати молодой человек лет двадцати с небольшим. Это был многообещающий и очаровательный молодой человек, но он был парализован почти полностью, так, что из всех частей его тела двигались только глаза. Он мог читать при помощи специального приспособления, если кто-то переворачивал для него страницы.
Мне сказали, что у него почти нет шансов на выздоровление.
(9) Соседи молодого человека по комнате сказали мне, что его травмы были нанесены вышибалами ресторана и некоторыми полицейскими. Сначала я не мог поверить в это, и навел справки среди работников больницы. Да, их слова подтвердились: перед нами действительно была жертва полицейской «ночной команды» Рейкьявика.
(10) После того, как я вышел из больницы, образ этого парализованного юноши все преследовал меня, и я не мог не говорить о его случае. Я тогда выяснил, что большинству тоже были известны различные истории о людях, которые прошли через подобный, или даже более печальный, опыт столкновений со зверьми в униформе. Бывало, что люди впадали в состояние новорожденных младенцев в результате применения удавок; этому приему полицейские и вышибалы учатся и затем используют его со звериной непосредственностью вместо того, чтобы управлять людьми осмотрительно и заботливо. Подобных историй с одной и той же сущностью так много, что Вы едва ли сможете дальше отмахиваться от них, как от простой лжи. Другой аспект, который сопутствует всем этим историям с такой же неизбежностью, как зверство сопутствует тупости, — это то, что судиться с полицейскими в подобных случаях бесполезно. Расследование ведется другим отделом полиции, и выполняется группой полицейской элиты, чья обязанность, по их мнению, заключается в том, чтобы смыть со всех полицейских все предъявленные им обвинения.
(11) По мере того, как проходят годы, жертвы полицейской жестокости остаются в забвении, без надежды, а их случаи так и не получают серьезного рассмотрения.
(12) Сейчас это могло бы быть одной из тех редких возможностей. И это — причина моего письма.
(13) Я практически не сомневаюсь в том, что есть нечто в высшей степени неправильное в системе, где люди, на которых лежит ответственность, похоже, пренебрегают всем смыслом правосудия и неверно понимают свои обязанности, позволяя скотам и садистам давать волю своим извращениям — вне зависимости от того, кто является жертвой. По моему мнению, начальник полиции Рейкьявика проявляет упрямство, отказываясь освободить обвиняемых полицейских от исполняемых обязанностей в то время как ведется следствие по делу Йонссона. Более того, он, похоже, почти не теряет уверенности в себе, хотя в этом деле у него имеются проблемы с одним из ваших сторонников. Но посмотрим, что будет дальше.
(14) Даже если г-н Йонссон выиграет это дело, это будет исключением и ничего не изменит. Количество других жертв подобного зверства будет и дальше расти, как снежный ком, в тишине.
(15) Я считаю, что настоящая проблема заключается в системе, в пределах которой полицейские расследуют случаи нарушения правил профессионального поведения, допущенные другими полицейскими. Мое мнение разделяют другие, гораздо более компетентные люди, — которые, очевидно, не решаются публично высказать свое мнение по этому вопросу, опасаясь репрессий и избиений, которые могут за этим последовать.
Вопрос действительно так серьезен.
(16) Два Ваших предшественника в должности министра юстиции получали от меня письма по поводу этих проблем. Ни у одного из них не хватило любезности ответить.
(17) Недавно я смотрел на Ваши фотографии в газете и был поражен впечатлением честности и молодости, в сочетании с уверенностью, которое создает Ваше лицо. Это действительно то самое выражение лица, суть которого могла в любое время легко проникнуть в Ваш характер, даже если изначально оно было задумано только для фотографии.
Поэтому я пишу и Вам тоже.
Я предлагаю то же, что и раньше:
(18) Прекратить запускать дела о полицейской жестокости в эту небрежную и бесполезную «стиральную машину-автомат». Пока полицейским позволяют обелять друг друга, Вы никогда не будете иметь возможности даже для того, чтобы лично рассмотреть такие необходимые вещи, как, например, тест показателя интеллекта (IQ) и характера, которые полицейские должны пройти прежде, чем их научат испытывать на людях смертельные трюки, и заставить их нести ответственность за случаи даже минутной потери самоконтроля, — в то время как все это необходимо для того, чтобы у нас была компетентная полиция, достойная данной ей власти.
Но как мы можем избавиться от старой системы?
(19) Вы должны создать комитет из заслуживающих доверия людей для расследования слухов, которые постепенно стали общественным мнением, о приобретающей все большие масштабы и неестественно замалчиваемой жестокости в полицейских структурах Рейкьявика. Такой комитет мог бы обращаться к жертвам полицейской жестокости с просьбой делать заявления, с их последующей проверкой. Будем надеяться, в результате расследований комитета окажется, что виновники — лишь крошечная горстка отдельных полицейских. Эти люди должны будут принять к сведению, что им придется искать другую работу.
(20) Позволю себе предположить, что наша «проблема полиции» сопоставима с так называемой «проблемой молодежи» в том смысле, что сравнительно небольшое количество индивидов являются виновниками негативного общественного мнения на их счет. Кроме того, этих индивидуумов нельзя считать ни типичными представителями любой из этих групп, ни наиболее интеллектуальными.
(21) Я видел, что полицейские в этом городе делают много хорошего, и среди них я встречал много образцовых работников. Без них нельзя. Но я чувствую, что я должен сделать это для молодого человека, которого я встретил в той больнице, — собрать все свое мужество и выдвинуть это предложение: позвольте нам попробовать очистить эту грязь, чтобы те, кто готов рискнуть жизнью и отправиться на поиски приключений в джунгли ночной жизни Рейкьявика в будущем, могли по крайней мере быть уверенными в том, что полицейского в униформе следует исключить из числа опасностей.
Там достаточно других диких зверей.
(22) В суде иногда подается альтернативный иск в том случае, если ваше главное требование отвергнуто. В случае, если Вы, Йон Хелгасон, будете не в состоянии гарантировать выполнение подобного объективного расследования, я призываю талантливых журналистов (например, Скафти) начать это расследование и опубликовать результаты в книге, которая, вполне вероятно, станет бестселлером. Я в любое время готов в этом участвовать.
С уважением и наилучшими пожеланиями,
Искренне Ваш
Торгер Торгерсон»
Выдержки из второй статьи:
«УДАР, В ТО ВРЕМЯ КАК МУХА СИДИТ НА МОЕМ НОСУ …
(1) Заявление Торгера Торгерсона по поводу выступления полицейского Эйнара Бьярнасона в телевизионной программе вечером 13 декабря.
…
(2) В прошлый вторник, 13 декабря, по телевидению транслировалась программа о проблемах полиции. Среди участников были двое полицейских-интеллектуалов, которым, по мнению многих зрителей, была предоставлена полная свобода действий. Я видел только одного человека, который оправдывал Бьярки и Эйнара тем, что их было только двое, а третий, так сказать, организатор, к сожалению, отсутствовал в их компании.
Это тоже может быть справедливо.
(3) В конце программы Эйнар, который оказался председателем Полицейской Ассоциации Рейкьявика, сделал забавную вещь: после того, как они с Бьярки посовещались, шепчась и громко шурша бумагами, он зачитал печатный документ, выливая грязь на меня как на лжеца и ненадежного человека (как говорилось в этом документе, на котором полиции как-то удалось поставить подпись человека, не имеющего к этому никакого отношения).
(4) Эйнар мог легко распространить свое обращение, не нарушая закон о теле-радиовещании, и не рискуя, таким образом, своим добрым именем и рабочим местом. Многие зрители были поражены поведением этого человека.
Неудивительно.
(5) Этот случай едва ли можно объяснять простой потерей контроля над собой, поэтому я считаю, что обязан добавить еще одну статью к тому, что, как я думал неделю назад, должно было стать моим последним словом по поводу всего дела (написано в четверг 15 декабря и будет отправлено в газету в пятницу 16 декабря).
Я должен упомянуть о том, что случилось со мной за последнюю неделю.
(6) В прошлую среду, то есть 7 декабря, «Моргунбладид» (Morgunbladid) опубликовала мое письмо к самому высокопоставленному должностному лицу в юридическом мире Исландии. Я просил его немедленно распорядиться о проведении объективного расследования этой «полицейской проблемы», — вместо того, чтобы навсегда пустить ее на самотек. Естественно, я не ожидал, что текст моего письма будет разослан во все отделения местной полиции.
(7) Некое недоразумение всегда неизбежно. Неверное представление об этой проблеме процветало; я же считаю, что профессиональный долг писателя заключается в следующем: он должен, хотя бы иногда, выступать в качестве совести своего народа, — но наши полицейские, кажется, полностью придерживаются мнения, противоположного тому, которое единственно возможно.
В этом нет ничего плохого.
(8) В то утро, когда мое письмо министру Йону Хелгасону появилось в газете, мне позвонило удивительно большое количество людей. Среди них был Гудмундур Херманнсон, который представился как главный констебль полиции Рейкьявика. Он хотел знать, о каком случае я писал в своей статье. Я сказал ему, что предмет статьи — не какой-либо отдельный случай, а ситуация в целом, потому что подобных случаев было по меньшей мере несколько сотен. Тогда Гудмундур спросил, как звали того парализованного юношу в местной больнице, которого я упоминал. Я сказал ему, и это было правдой, что никогда не слышал имени мальчика. Потом я спросил Гудмундура, расследует ли полиция этот случай в настоящее время. Он ответил, что да. Я тогда обратил его внимание на то, что в подобных обстоятельствах полиция, контролирующая сама себя, — это очень смелый шаг. С другой стороны, я отказался сообщать что-либо еще по телефону, кроме времени моей госпитализации. Мы попрощались.
…
(9) Наступило воскресенье. В течение всей недели газеты пестрили слезными заявлениями, сделанными полицейскими. В воскресенье газета «Моргунбладид» (Morgunbladid) напечатала статью полицейского Йоханнеса Йонссона, в которой он ссылался на сообщение в графе новостей от 9-го числа, пятницы, что означает, что его рукопись должна была попасть в офис редакции в субботу. Мне это показалось странным, так как я знаю, что от момента передачи рукописи в редакцию до публикации в «Моргунбладид» (Morgunbladid), как правило, проходит приблизительно четыре-шесть дней. Но так происходит с обычными людьми, как мы. В своей статье полицейский также повторил «полицейскую правду» о том, что о случае, который «имел в виду» Торгер, можно прочитать в новостях на странице 13 пятничного номера «Моргунбладид».
…
(10) С тех пор кое что произошло, и теперь я должен просить о том, чтобы обещание напечатать мое заявление было выполнено. Даже если удар Эйнара, нанесенный в конце телепрограммы в прошлый вторник, не попал в цель и не задел меня, я должен указать, насколько типично его поведение для полиции.
(11) В чем корень этой так называемой «проблемы полиции»? Да, многие люди думают, что наши полицейские уже совершили нападение на слишком большое количество граждан, виновных или невиновных. Они набрасываются на них более чем часто.
(12) Отклики полицейских, недавно появившиеся в прессе, показывают, что они хорошо знакомы с романами Йона Тороддсена, поскольку в них часто фигурирует персонаж, который сплетничает и распространяет слухи. Может быть, они также читали Сагу о Греттире Сильном, который исповедовал принцип: вы излечиваете больных, указывая на худшее.
В любом случае, кажется, это та позиция, которую они заняли.
(13) Этот принцип слишком жалок, чтобы ему могла следовать вся полиция, если только мы действительно хотим, чтобы люди оценили их работу.
(14) Начиная со вторника, мне позвонили многие и выразили мнение, что выступление полицейских на телевидении было катастрофической демонстрацией национальных особенностей, наблюдать которую довелось нашим детям.
(15) «Они должны были быть в униформе», — сказал кто-то. Их поведение настолько соответствовало тому образу нашей полиции, защищающей саму себя, который постепенно формируется в глазах общества: запугивание, фальсификация, незаконные действия, необоснованные представления, поспешность и неумелость.
Только такие слова.
(16) Название этой статьи взято из народной сказки, которую должен знать каждый, — про двух людей, гоняющихся за мухой. Я думал об этом, когда наблюдал, как сержант уголовной полиции воевал с пчелой в его собственной шляпе в ходе телепрограммы. Если у нашего министра юстиции не было времени, чтобы посмотреть программу, я хотел бы посоветовать ему взять видеокассету, которая, возможно, еще есть на телевидении, — если он хочет увидеть почти точную иллюстрацию того, что все более широкие круги общественности называют «проблемой полиции».
(17) Эта программа должна послужить уроком того, почему необходимо беспристрастно исследовать проблему, чтобы не допустить нанесения нового ущерба полицией самой себе при «расследовании» дел, которые задевают их самолюбие и ребяческую гордость.
(18) Давайте перестанем ссориться и рассмотрим предложение, которое я выдвигал в своем письме министру юстиции. Мы могли бы даже взять на заметку идею, предложенную одним моим остроумным другом:
(19) Он сказал: «Торгер, у меня мысль. А не заняться ли изучением этих полицейских конфликтов хорошему детскому психологу?»
Будем надеяться, что это дело все же не настолько сложное. С благодарностью за опубликование. Торгер Торгерсон»
11. В ответ на эти статьи Министерство юстиции послало заявителю письмо, датированное 9-м января 1984 года. В нем сообщалось следующее: проблемы, затронутые в статьях, рассматриваются на различных уровнях, и вопрос был на повестке дня в Парламенте (Althing), чтобы министр юстиции мог в ближайшем будущем доложить об исследованиях и предложениях в этой области.
B. Расследование и процесс о диффамации
12. Письмом от 27 декабря 1983 года, Полицейская Ассоциация Рейкьявика попросила прокурора провести расследование по вышеупомянутым утверждениям. Соответственно, он переслал дело в отделение уголовной полиции (SCIP) 21 мая 1984 года, для расследования, содержат ли статьи диффамацию, предусмотренную статьей 108 Общего Уголовного Кодекса 1940 г. (закон № 19/1940 — «Уголовный Кодекс»). 18 июня сотрудники отделения уголовной полиции (SCIP) допросили заявителя в присутствии его адвоката.
13. В результате, 13 августа 1985 года прокурор вынес обвинительный акт, содержащий обвинение заявителя в диффамации в отношении не указанных конкретно работников полиции Рейкьявика, вопреки статье 108 Уголовного кодекса.
14. В первой статье были признаны дискредитирующими следующие выражения:
«звери в униформе » (п. 9 (3) выше); «те дикие звери в униформе » (п. 9 (6) выше);
«Соседи молодого человека по комнате сказали мне, что его травмы были нанесены вышибалами ресторана и некоторыми полицейскими. Сначала я не мог поверить в это, и навел справки среди работников больницы. Да, их слова подтвердились: перед нами действительно была жертва полицейской «ночной команды» Рейкьявика» (п. 9 (9) выше);
«Я тогда выяснил, что большинству также были известны различные истории о людях, которые прошли через подобный, или даже более печальный опыт столкновений с зверьми в униформе. Бывало, что люди впадали в состояние новорожденных младенцев в результате применения удавок; этому приему полицейские и вышибалы учатся и затем используют его с звериной непосредственностью вместо того, чтобы управлять людьми осмотрительно и заботливо. Подобных историй с одной и той же сущностью так много, что вы едва ли сможете дальше отмахиваться от них, как от простой лжи.» (п. 9 (10) выше);
«жертвы полицейской жестокости» (п. 9 (11) выше);
«позволяя скотам и садистам давать волю своим извращениям (п. 9 (13) выше).
15. Во второй статье тоже были признаны дискредитирующими утверждения:
«Их поведение настолько соответствовало тому образу нашей полиции, защищающей саму себя, который постепенно формируется в глазах общества: запугивание, фальсификация, незаконные действия, необоснованные представления, поспешность и неумелость» (п. 10 (15) выше).
16. 9 сентября 1985 года обвинительный акт был вручен заявителю вместе с повесткой о вызове на назначенное на следующий день заседание палаты уголовного суда Рейкьявика, единственным членом которого был судья Петур Гуджерссон. По просьбе заявителя, предъявление обвинения было отложено до 17 сентября. В тот день и состоялось заседание суда, на которое он явился в сопровождении г-на Томаса Гуннарссона, юриста Верховного Суда; прокурор не присутствовал. Заседание происходило следующим образом:
(a) В соответствии с требованием, предусмотренным параграфом 2 статьи 77 Уголовно-Процессуального Кодекса 1974 года (Закон № 74/1974), судья поставил подсудимого в известность о том, что он находится под следствием, поскольку подозревается в совершении правонарушения.
(b) Господин Томас Гуннарссон был назначен адвокатом Защиты со стороны заявителя. Ему были переданы все документы дела.
(c) Судья спросил заявителя, им ли написаны те самые две газетные статьи. Тот ответил, что им, но обратил внимание судьи на то, что выражения, указанные в обвинительном акте, процитированы верно, но вырваны из контекста.
(d) Судья ознакомил заявителя с записью о регистрации его заявления, сделанного в адрес отделения уголовной полиции (SCIP) 18 июня 1984 года и с его письмом в их же адрес от 19 июня. Заявитель подтвердил правильность записи, а также факт написания им письма.
(e) Когда судья спросил заявителя, может ли он подтвердить, что данные выражения присутствуют в его статьях, заявитель ответил, что в контексте обвинительного акта — что он уже прокомментировал — он не может, да и не обязан, делать это; что это «литературное произведение» обвинителя, а не его собственное.
(f) Заявитель попросил предоставить ему время, чтобы ознакомиться с материалами дела и подготовить комментарии. Следующее заседание было назначено на 24 сентября 1985 года.
17. В тот день заявитель и его защитник предстали перед судом, снова в отсутствие Обвинения. Защитник подал ходатайство об отводе судьи Петура Гуджерссона, на том основании, что он одновременно выступал как судья и представлял Обвинение ввиду отсутствия прокурора на этом и предыдущем заседаниях.
18. 25 сентября 1985 года судья вынес следующее решение:
«Согласно статье 130 Уголовно-Процессуального Кодекса, по данному делу не гарантируется [состязательный процесс] …. Ходатайство об отводе судьи не подкреплено никакими вескими аргументами и совершенно необоснованно. Судья не только не обязан покинуть свое место, но ему это и не позволено.»
19. 26 сентября 1985 года, в соответствии со статьей 171 Уголовно-Процессуального Кодекса, заявителю было отказано в предоставлении перерыва для подачи апелляции против этого решения в порядке упрощенного судопроизводства в Верховном Суде. После этого он попросил Министерство юстиции назначить специального прокурора, чтобы тот решил, нужно ли предоставлять перерыв, но 18 октября эта просьба была отклонена.
20. В период с 9 октября 1985 года до 28 апреля 1986 года состоялись еще шесть заседаний уголовного суда, на которых присутствовали заявитель и его адвокат. На слушаниях были представлены документы, сделаны устные заявления, заслушаны свидетельские показания. Прокурор присутствовал на всех этих заседаниях, за исключением 17 февраля 1986 года, когда суду была продемонстрирована видеозапись телепрограммы.
21. На заседании, состоявшемся 25 октября 1985 года, судья Петур Гуджерссон показал заявителю фотографию, и спросил, тот ли это молодой человек из больницы, описанный в первой статье (см. параграф 9 (8) выше). Заявитель ответил следующим образом:
«… взрослому, опытному человеку удивительно слышать от другого взрослого опытного человека подобный вопрос. Я вижусь и имею дело с большим количеством людей, иногда до двухсот в день. Приблизительно за 7 лет, это составило бы все население Исландии. Поэтому человек, c которым я встречаюсь менее 50 раз, не задерживается в моей памяти, если для этого нет особых причин. Поэтому спрашивать человека, узнает ли он человека, которого предположительно мог бы видеть семь лет назад, — это полный абсурд, противоречащий природе человеческой памяти. Я могу, однако, ответить, что это — не тот молодой человек, которого я имел в виду, когда писал статью «Давайте обсудим это сейчас!».
22. В ходе заседания 28 апреля 1986 года стороны согласились, что в дальнейшем расследовании дела судом нет необходимости. Соответственно, адвокату был предоставлен срок до 3 июня 1986 года для подачи всех документов в защиту заявителя; прокурор заявил, что больше ему сказать нечего.
23. В документах в свою защиту, поданных 3 июня 1986 года, заявитель повторил свое требование (см. пункты 17-19 выше) о том, что дело должно быть прекращено, или же подсудимый должен быть оправдан на основании того, что отсутствовал прокурор на некоторых из заседаний суда. В отношении конкретных обстоятельств дела он, помимо прочего, заявил следующее:
«Конечно же, нападениям полицейских подвергаются многие… . Подобные события трудно забыть, и, как правило, люди рассказывают о них друг другу, зачастую преувеличивая. Таким образом, в общественном сознании создается преувеличенное представление об этих инцидентах, и в глазах общества проблема стоит более остро, чем на самом деле. Я в значительной степени опирался на общественное мнение в своей статье «Давайте обсудим это сейчас!». Общественное мнение, конечно, само по себе факт, и вопрос о том, почему оно сложилось именно таким образом, в общем не так уж важен и в меньшей степени открыт для обсуждения…
Если общественное мнение станет окончательно негативным, и доверие к полицейским будет потеряно, то это распространится также на полицейских, которые в своей жизни и мухи не обидели. Осенью 1983 года потеря доверия приняла размеры, представляющие прямую опасность для общественного благосостояния. Я почувствовал эту опасность, когда произошел случай со Скафти Йонссоном. И моя … статья, опубликованная в «Моргунбладид» (Morgunbladid) 7 декабря 1983 года была моей реакцией на эту опасную ситуацию. Я считаю, что, публикуя свою статью, я выполнял обязанность честного писателя, который изучает дух нации и сообщает о результатах, не скрывая правду. Это ясно любому человеку, кто готов к прочтению статьи как единого целого, и настраивается на действительное понимание того, что в ней написано.
…
Но главная цель статьи и ее выводов состояла в том, чтобы просить министра провести расследование для выяснения, является общественное мнение верным или неверным. Задачей статьи было поднять вполне законный вопрос, требующий немедленного разрешения.
При том, что я намеревался писать статью полностью в рамках закона, не буду скрывать, что я также старался выстроить текст таким образом, чтобы добиться ответов от заинтересованных сторон. Конечно, вопрос был относительно правдивости угрожающего общественного мнения. Если бы все это было не так, то со стороны руководителей полиции (единственных, кто может обладать всесторонним знанием этих вопросов) логично было бы ожидать реакции в спокойной, уверенной и невозмутимой манере честных, уважаемых людей. Правление Полицейской Ассоциации и начальник полиции просто посоветовали бы министру при первом удобном случае начать беспристрастное расследование проблемы, о котором его просят. Подобная реакция также значительно успокоила бы общественность, поскольку послужила бы стимулом для очевидцев быть добросовестными.»
24. 16 июня 1986 года, на заседании, на котором присутствовал заявитель, судья Петур Гуджерссон вынес решение об отклонении апелляции, поводом для которой послужило отсутствие прокурора на некоторых заседаниях. В соответствии с конкретными обстоятельствами дела он, помимо прочего, заявил:
«Согласно представленным доказательствам, подсудимый находился на лечении в городской больнице Рейкьявика с 19 июня по 11 июля 1978 года. В то же самое время там находился пациент по имени Траусти Эллидасон … [полностью] парализованный после того, как на него напал его знакомый …. Подсудимому показали фотографии Траусти Эллидасона, сделанные в городской больнице на следующий день после нападения. Подсудимый заявил, что Траусти Эллидасон — это не тот человек, которого он описывает в своей … статье, опубликованной в «Моргунбладид» (Morgunbladid); …
Видеокассета с записью телевизионной программы «Различные мнения», выходившей в эфир 13 декабря 1983 года, была представлена в качестве доказательства.
…
Обсуждались вопросы, касающиеся деятельности правоохранительных органов, и взаимоотношения между обществом и полицией, в том числе дело Скафти. В конце программы г-н Эйнар Бьярнасон, сержант полиции и председатель Полицейской Ассоциации Рейкьявика, отметил, что может доказать безосновательность статьи ответчика, поскольку у него имеется заявление молодого человека, которого ответчик описывал в «Моргунбладид». Сержант огласил [заявление]. [В нем], помимо прочего, говорится: «То, что Торгер Торгерсон пишет по поводу меня в своей статье, неверно от начала до конца». Проведя расследование дела, [г-н Бьярнасон] и констебль полиции Бьярки Элнассон посчитали, что заявление было сделано тем самым человеком, о ком писал ответчик.
По просьбе адвоката ответчика …, [г-н ] Эйнар Бьярнасон был вызван для дачи свидетельских показаний. Тот сказал, что заявление было сделано молодым человеком, инвалидом, по имени Траусти Эллидасон …, что он получил информацию относительно того периода, когда ответчик и Траусти Эллидасон вместе были в больнице, и что предположительно о Траусти Эллидасоне писал в своей статье подсудимый. Именно так они получили это заявление. Кроме того, свидетель сообщил, что, насколько ему известно, ни один полицейский Рейкьявика никогда не причинял при исполнении служебных обязанностей кому-либо телесных повреждений, наподобие тех, которые описал ответчик в своей статье от 7 декабря 1983 года.
…
По утверждению Защиты, написав эти две статьи, ответчик выполнял долг писателя по отношению к обществу, привлекая внимание к телесным повреждениям, причиненным полицией людям, выявляя подобные ситуации и прося вмешательства властей, с целью их предотвращения. [Само по себе это] не привлекло бы большого внимание, не будучи опубликованным в средствах массовой информации, хотя даже в таком случае это зачастую проходит незамеченным. Резкие слова и стилистические ходы также представляются необходимыми, и писатели это хорошо знают. Ответчик зарабатывал на жизнь писательским трудом много лет, и между прочим, власти признавали его труд, выплачивая ему заработную плату. Его работа подпадает под защиту статьи 72 Конституции, которая запрещает цензуру и другие ограничения свободы печати.
Однако, вместе с тем упомянутая норма Конституции предусматривает ответственность человека за опубликованные заявления, — и этот принцип никогда не оспаривался в исландском законодательстве. Существуют различные законодательные нормы, квалифицирующие публичное распространение определенных мыслей или утверждений, например, в печати, как юридически наказуемое деяние. В дополнение к статье 108 … Уголовного Кодекса, по этому вопросу можно обратиться к статьям 88, 95, 121, 125, 210, 229, и 233(a) — 237 того же самого Кодекса. И ответчик не может пользоваться какими-либо привилегиями или большей свободой выражения мнения, чем другие, только потому, что является писателем.
Статьи ответчика были опубликованы в газете под его именем, и он признает свое авторство. Ответчик проживал в Исландии в то время, когда статьи были напечатаны в «Моргунбладид» (Morgunbladid). В соответствии со статьей 15 Закона о праве на публикации … он, таким образом, несет как уголовную ответственность, так и ответственность за возмещение ущерба ввиду содержания … опубликованных им статей.
Утверждения, на которых основаны обвинения в обвинительном акте, были квалифицированы как направленные против не указанных конкретно работников полиции Рейкьявика.
Несмотря на то, что формулировка статьи 108 … Уголовного Кодекса охватывает правонарушения, совершенные в отношении конкретно определенных … государственных служащих, [это предписание] также распространяется на нарушения, совершенные в отношении определенной группы государственных служащих (см. судебное решение в Отчетах Верховного Суда, том LIV, стр. 57).
Слова «звери в униформе» и «тех диких зверей в униформе», в контексте, в котором они были опубликованы, равнозначны брани и оскорблениям в отношении не определенных конкретно работников полиции Рейкьявика. Эти утверждения подпадают под уголовно-наказуемые деяния согласно статье 108 … Уголовного Кодекса.
В обвинительном акте эти утверждения расценены как диффамационные заявления. Принимая во внимание третий параграф статьи 118 Уголовно-Процессуального Кодекса …, подсудимый все же может быть привлечен к ответственности за их публикацию; его действия были описаны верно, и нельзя сказать, чтобы при подготовке защиты по его делу имела место какая-либо необъективность.
Абзацы статей «соседи молодого человека по комнате … ночной команды Рейкьявика» и «Тогда я выяснил … как от простой лжи», и слова «жертвы полицейской жестокости», как сами по себе, так и в контексте … газетной статьи …, были квалифицированы как содержащие обвинения в адрес конкретно не указанных работников полиции Рейкьявика, что они якобы совершили многочисленные акты серьезного физического нападения на людей, которые в результате стали инвалидами. Подобные инциденты подпадают под действие статьи 218 … … Уголовного Кодекса, нарушение которой может повлечь наказание в виде многих лет лишения свободы.
Утверждения подсудимого не подтвердились, и [вследствие их] публикации … он подлежит наказанию согласно статье 108 … Уголовного Кодекса.
Выражения «звери в униформе» и «полицейская жестокость» также следует расценивать как содержащие брань и оскорбления в отношении не указанных конкретно работников полиции Рейкьявика.
В обвинительном акте эти утверждения квалифицируются как порочащие честь и достоинство, но … подсудимый тем не менее может быть привлечен за них к уголовной ответственности в соответствии со статьей 108 … Уголовного Кодекса.
Слова «позволяя скотам и садистам давать волю своим извращениям», в контексте вышеупомянутой статьи, расцениваются как содержащие брань и оскорбления в отношении не указанных конкретно работников полиции Рейкьявика.
В обвинительном акте эти утверждения квалифицируются как порочащие честь и достоинство, но … подсудимый тем не менее может быть привлечен за них к уголовной ответственности в соответствии со статьей 108 …
Справедливость выражения «Их поведение настолько соответствовало тому образу нашей полиции, защищающей саму себя, который постепенно формируется в глазах общества: запугивание, фальсификация, незаконные действия, необоснованные представления, поспешность и неумелость» не была доказана. За исключением слов «необоснованные представления, поспешность и неумелость», в этом выражении не определенные работники полиции Рейкьявика обвиняются в фальсификации и других … уголовно наказуемых преступлениях. Это подпадает под действие глав XIV и XVII … Уголовного Кодекса, нарушение которых может повлечь за собой длительное тюремное заключение.
Делая подобные заявления, подсудимый несет уголовную ответственность согласно статье 108 …
С другой стороны, можно считать, что слова «необоснованные представления, поспешность и неумелость» находятся в пределах допустимой критики, и потому подсудимый не несет за них ответственности … «
25. Заявитель был приговорен к выплате штрафа в размере 10 000 исландских крон Государственному Казначейству или же, в случае невыплаты штрафа в течение четырех недель с момента оглашения судебного решения, к тюремному заключению сроком на восемь дней. Ему было также предписано оплатить все судебные издержки, включая оплату услуг его адвоката.
26. И заявитель, и прокурор обжаловали приговор в Верховный Суд Исландии, где 22 сентября 1987 года состоялось слушание дела. Адвокат заявителя требовал не только отмены приговора, вынесенного уголовным судом, но также отмены всех процессуальных актов, начиная с обвинительного акта, возвращении дела в Уголовный суд для повторного рассмотрения, и оправдания его подзащитного по всем пунктам обвинения. Прокурор же просил об ужесточении наказания.
27. 20 октября 1987 года Верховный Суд вынес решение, в котором, помимо прочего, говорилось следующее:
» … ходатайство об отмене всех процессуальных актов основано на тех же самых доводах, что и представленные в Уголовный суд 24 сентября 1985 года, когда адвокат подсудимого сделал следующее заявление:
» … Ни на одном из прошедших заседаний по этому делу не присутствовал представитель Обвинения … В соответствии со статьями 20 (1) и 36 (1) (1) [Уголовно-Процессуального Кодекса], подсудимый расценивает факт того, что один человек исполнял роль как судьи, так и обвинителя по одному и тому же делу, незаконным. Поскольку судья не проявил инициативы для исправления такого положения дел, то его необходимо заменить.»
Судья Уголовного суда отклонил это ходатайство, а прокурор отказался санкционировать апелляцию в Верховный суд в порядке упрощенного судопроизводства …. В ходе процесса, проходившего без участия прокурора, не было представлено никаких доказательств, оговоренных в статье 130 вышеупомянутого Кодекса, чтобы обосновать необходимость отвода судьи или отмены обвинительного приговора …
Признание виновности подсудимого Уголовным судом и применение уголовного законодательства… поддерживается, также как и наложенное судом наказание…. Решение уголовного суда относительно судебных издержек остается неизменным.»
28. Один из членов Верховного Суда не согласился с общим мнением:
«Что касается привлечения к уголовной ответственности за высказывание диффамационных утверждений, необходимо четко определить тех, кому данное высказывание наносит вред. Это требуется как для защиты по данному делу, так и для того, чтобы решить сложную проблему необходимых ограничений дискуссий по общественно значимым вопросам.
В обвинительном акте говорится …, что дело возбуждено «в связи с диффамационными утверждениями в отношении полицейских», а также …, что рассматриваемые утверждения направлены «в адрес не указанных конкретно сотрудников полиции Рейкьявика». Таким образом, следует понимать обвинительный акт, как обвинение в совершении преступления в отношении всех полицейских Рейкьявика вообще. Соглашаясь с тем, что высказывания, процитированные в обвинительном акте, довольно резки и их обоснованность не была доказана, я все же полагаю, что исходя из того, как дело было представлено в обвинительном акте, не соблюдены условия для наложения уголовного наказания за нарушение статьи 108, которая должна применяться в свете фундаментального принципа исландского конституционного права о свободе выражения мнения, будь то в устной или письменной форме.
В связи с вышеизложенным я полагаю, что подсудимый должен быть оправдан, и что все судебные издержки, связанные с рассмотрением дела как в Уголовном, так и Верховном судах, должны быть оплачены Государственным Казначейством; туда же должна войти оплата услуг адвоката, назначенного до слушания дела в Верховном Суде.»
II. Применимое национальное законодательство
A. Свобода выражения мнения и диффамация государственных служащих
29. В статье 72 Конституции Республики Исландия, принятой 17 июня 1944 года, говорится:
«Каждый человек имеет право выражать свои мысли в печати. Однако, он может привлекаться за это к юридической ответственности. Цензура или другие ограничения на свободу печати никогда не могут быть введены.»
Далее ответственность, упомянутая в этом положении, определена в законодательстве.
30. Согласно статье 15 Закона о праве на публикацию 1956 года (закон № 57/1956), автор может нести как уголовную, так и гражданскую ответственность за публикации под своим именем в случае возбуждения против него дела, если во время опубликования он проживает в Исландии или находится в пределах юрисдикции судов Исландии. Если статья опубликована не под его именем, то к ответственности могут быть привлечены издатель, редактор, продавец, распространитель или полиграфист.
31. В соответствии с Уголовным Кодексом, диффамационная публикация представляет собой уголовно — наказуемое деяние. В статье 108 следующим образом регулируется диффамация в отношении государственных служащих:
«Брань или иные оскорбления словом или действием, а также диффамационные заявления в адрес государственного служащего во время исполнения им служебных обязанностей, или по поводу выполнения им служебных обязанностей, наказываются штрафом, арестом или тюремным заключением на срок до трех лет. Даже если обоснованность заявления такого рода доказана, оно может повлечь за собой штраф, если оно выражено в оскорбительной форме.»
32. При рассмотрении дела заявителя уголовный суд и большинство членов Верховного суда посчитали, что статья 108 включает диффамационные утверждения, сделанные в адрес не только конкретных государственных служащих, но также определенной группы не указанных конкретно государственных служащих. В пользу такой интерпретации свидетельствуют два прецедента — решения Верховного Суда: «Прокурор против Йонаса Кристьянсона» от 19 января 1983 года, и «Прокурор против Агнара Богасона» от 31 октября 1952 года.
B. Уголовный процесс
33. Статья 20 Уголовно-Процессуального Кодекса возлагает на прокурора полномочия Государственного Обвинителя. В работе прокурора могут принимать участие помощник прокурора, а также несколько прокуроров и их заместителей. Он принимает решения о том, как вести расследование по уголовным делам, и осуществляет контроль за ходом расследования (статья 21).
34. В соответствие со статьей 115, прокурор может начать уголовное преследование вынесением обвинительного акта в отношении обвиняемого. В нем должны быть, помимо прочего, четко обозначены: суд, в который должно поступить дело, имя обвиняемого, предполагаемое нарушение и потенциальное наказание. Затем обвинительный акт вместе с материалами дела передается в соответствующий суд. Судья, которому передается дело, обозначает на обвинительном акте, который затем вручается обвиняемому, время, когда дело будет официально открыто.
35. В соответствии со статьей 121, рассмотрение дела официально начинается во время судебного заседания, когда уголовный суд предоставляет подсудимому обвинительный акт и другие документы. Если подсудимый на этой стадии делает чистосердечное признание, по делу выносится решение. В противном случае, ему дается возможность представить доказательства в свою защиту, в письменной или устной форме, с помощью адвоката, если таковой назначен.
36. Именно прокурор решает, должно ли данное дело рассматриваться в состязательном процессе, как это предусмотрено в статьях 131-136. Если да, то Обвинение должно предстать перед судьей уголовного суда. Согласно статье 130, такое судопроизводство состоится в случаях, если:
(a) преступление наказывается тюремным заключением сроком более восьми лет;
(b) преступление наказывается тюремным заключением сроком более пяти лет, и вопросы закона или обстоятельства дела требуют подобной процедуры; или
(c) в деле затрагиваются вопросы особой значимости, или же исход дела имеет иную большую общественную важность.
Если дело рассматривается не в рамках состязательного процесса, ход дела определяется статьями 123-129. Подсудимый приводит свои доводы судье в отсутствие Государственного Обвинителя, если прокурор не решит иначе.
37. Если Государственный Обвинитель не участвует в судебном процессе, в соответствии с общим правилом, закрепленном в статье 75, судья должен самостоятельно, в силу своей должности (exofficio), провести независимое судебное следствие по всем фактам и обстоятельствам дела, даже если Обвинение уже расследовало их и подготовило соответствующие отчеты. Судья должен также рассмотреть все факторы, относящиеся к виновности или невиновности обвиняемого, и все смягчающие или отягчающие обстоятельства. Как только расследование закончено и подсудимый, или его адвокат, предоставили свидетельства и в письменном виде изложили комментарии, судья выносит решение по делу на основе всех доказательств.
38. Верховный суд признает законность апелляции против обвинительного приговора, вынесенного уголовным судом. Прокурор должен присутствовать при апелляции, даже если он не принимал участие в судебном процессе в уголовном суде.
39. Верховный суд уполномочен пересматривать дело по существу (по фактам) и вопросы права. Согласно статье 185, он может признать аннулировать весь процесс, или же решение Уголовного суда в случае, если при рассмотрении дела в первой инстанции были допущены серьезные ошибки. В этом случае дело может быть возвращено в суд первой инстанции для повторного рассмотрения.
40. В соответствии со статьей 171, в связи с отсутствием прокурора, обвиняемый имеет право на подачу апелляции в Верховный Суд в порядке упрощенного судопроизводства на отказ принять отвод судьей уголовного суда. Поскольку отвод судьи не был принят, ответчик может подать обычную апелляцию в Верховный суд с просьбой аннулировать процесс в Уголовном суде на том основании, что судья подлежит отводу.
41. Статья 36 Гражданского Процессуального Кодекса (закон № 85/1936), которая, в соответствии с статьей 15 Уголовно-Процессуального Кодекса, применяется также при рассмотрении уголовных дел, предусматривает следующие обстоятельства, при которых судья подлежит отводу:
(a) если он является стороной или представителем стороны, а также состоит в родственных связях с одной из сторон данного дела;
(b) если он выступал в качестве свидетеля по данному делу, а также инспектора или оценщика в связи с делом;
(c) если он обсуждал дело или дал совет одной из сторон;
(d) если он настроен враждебно к одной из сторон;
(e) если он или его родственники имеют финансовую или моральную заинтересованность в деле;
(f) если есть какой-либо иной риск, что он не сможет рассмотреть дело беспристрастно.
В случае, если судья дисквалифицирован по любой из вышеупомянутых причин, министр юстиции должен назначить другого судью для слушания дела.
C. Переработанная редакция Уголовно-Процессуального Кодекса
42. Предполагается, что переработанный Уголовно-Процессуальный Кодекс вступит в силу 1 июля 1992 года. Статья 123 законопроекта предусматривает отсрочку рассмотрения дела в случае, если на заседании суда не присутствует прокурор.
РАЗБИРАТЕЛЬСТВО В КОМИССИИ ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
43. В своем заявлении (№ 13778/88), поданном в Комиссию 19 ноября 1987 года, г-н Торгер Торгерсон сообщил о нарушениях п. 1 и п. 3 (c) статьи 6 (право на справедливое слушание дела беспристрастным судом и право на самозащиту) и статью 10 (право на свободу выражения мнения) Конвенции в процессе слушаний дела о диффамации, возбужденном против него, с его последующим осуждением.
44. 14 марта 1990 года Комиссия объявила жалобы приемлемыми в части:
(a) отсутствия прокурора на некоторых заседаниях суда во время судебного процесса над заявителем и того, как это повлияло на беспристрастность Уголовного суда Рейкьявика; а также
(b) вмешательство в право заявителя на свободу выражения мнения.
Остальные жалобы были признаны не приемлемыми.
В своем отчете, принятом 11 декабря 1990 года (статья 31) Комиссия выразила мнение о том, что п. 1 статьи 6 никоим образом не был нарушен (единогласно), но что имелось нарушение в отношении статьи 10 (тринадцать голосов против одного).
Зафиксированные в отчете полные тексты заключения Комиссии и особого мнения приведены в виде приложения к этому решению[2].
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ОБЪЯСНЕНИЯ В СУД
45. На слушании 22 января 1992 года Правительство попросило Суд официально подтвердить, что, как указано в меморандуме от 16 сентября 1991 года, в настоящем деле не имели места никакие нарушения Конвенции.
ПРАВО
I. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции
46. Господин Торгер Торгерсон утверждал, что он не был судим «беспристрастным судом» в пределах значения пункта 1 до сих пор действующей статьи 6 Конвенции:
«Каждый … при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое … разбирательство дела … независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.» …
Жалоба заявителя состояла в том, что в соответствии с действующим законодательством Исландии (см. параграф 36 выше), менее серьезные дела, по которым не предусмотрен состязательный процесс, могут быть рассмотрены при отсутствии прокурора. По словам заявителя, это означает, что судьи окружного суда в таких случаях уполномочены брать на себя функции прокурора. Эта ситуация критиковалась многими судьями окружных судов и, кроме того, в ней предполагались изменения: в соответствии со статьей 123 законопроекта, которым были внесены дополнения и изменения в Уголовно-Процессуальный Кодекс и который должен был вступить в силу 1 июля 1992 года, дело должно быть отложено в случае отсутствия прокурора.
Заявитель утверждал, что в его случае многие заседания Уголовного суда Рейкьявика проводились в отсутствие прокурора, вследствие чего судья Петур Гуджерсон — единственный член этого суда — не только провел судебное следствие, но также взял на себя роль Обвинения. Следовательно, Уголовный суд не выполнил требование беспристрастности, изложенное в п. 1 статьи 6 Конвенции.
47. Это требование оспаривалось Правительством и не было принято Комиссией.
48. Необходимо напомнить, что задача Суда состоит не в том, чтобы отвлеченно рассматривать соответствующий закон и практику его применения, а в том, чтобы определить, был ли нарушен п. 1 статьи 6 применительно к заявителю (см., среди других источников, решение по делу «Хошильдт против Дании» («Hauschildtv. Denmark») от 24 мая 1989 года, Series А, № 154, стр. 21, п. 45).
49. Беспристрастность в смысле п. 1 статьи 6 должна быть определена в соответствии с субъективным тестом, то есть на основе признания личной заинтересованности конкретного судьи в данном деле, а также в соответствии с объективным тестом, который устанавливает, предоставил ли судья достаточные гарантии для того, чтобы устранить любое допустимое сомнение в этом отношении (там же, п. 46).
50. Что касается субъективного теста, личная беспристрастность судьи предполагается как данность, до появления доказательства, свидетельствующего противоположное (там же, п. 47); заявитель не представил ни одного доказательства, позволяющего сделать предположение о личной предвзятости данного судьи.
51. Что касается объективного теста, необходимо определить, вне зависимости от личного поведения судьи, существуют ли факты, которые могут внести сомнения относительно его беспристрастности. В этом отношении даже видимость подобного может иметь определенное значение. Речь идет прежде всего о том доверии, которое должен вселять суд в демократическом обществе, а что касается уголовных процессов — в обвиняемого. Соответственно, если есть законная причина опасаться недостатка объективности судьи, он должен быть подвергнут отводу.
Это значит, что при решении есть ли в данном деле достаточные основания опасаться необъективности конкретного судьи, точка зрения обвиняемого имеет значение, но не является решающей. Решающим же является то, могут ли его опасения быть объективно подтверждены (там же, п. 48).
52. Суд обращает внимание, что по данному делу Уголовный суд Рейкьявика провел двенадцать заседаний в период с 10 сентября 1985 года по 16 июня 1986 года. Прокурор отсутствовал на шести заседаниях, на которых обсуждались следующие вопросы:
(a) 10 сентября 1985 года: по просьбе заявителя (который также отсутствовал), Суд решил отложить рассмотрение дела (см. п. 16 выше);
(b) 17 сентября 1985 года: это заседание носило подготовительный характер (см. п. 16 выше);
(c) и (d) 24 и 25 сентября 1985 года: суд имел дело только с процессуальными вопросами, не относящимися к существу дела (см. п. 17-18 выше);
(d) 3 июня 1986 года: заявитель подал письменные документы в свою защиту (см. п. 23 выше);
(e) 16 июня 1986 года: суд огласил приговор (см. п. 24 выше).
С другой стороны, прокурор, с единственным исключением, присутствовал на всех заседаниях, на которых были представлены доказательства и показания свидетелей (9 и 25 октября 1985 года, 15 ноября 1985 года, 31 января 1986 и 17 февраля 1986 года; см. п. 20-21 выше). Исключением было заседание 17 февраля 1986 года, которое в основном было посвящено просмотру видеозаписи телепрограммы. И заявитель, и прокурор присутствовали на следующем заседании, состоявшемся 28 апреля 1986 года, когда они пришли к соглашению о том, что нет никакой необходимости в дальнейшем судебном следствии (см. п. 22 выше).
53. В связи с вышеизложенным понятно, что на тех заседаниях, где отсутствовал прокурор, Уголовным судом Рейкьявика не предполагалось проведение каких-либо расследований обстоятельств дела, уже не говоря о тех функциях, которые мог бы выполнить прокурор, если бы он присутствовал. В этой ситуации Суд считает неоправданными опасения заявителя по поводу недостаточной беспристрастности Суда Рейкьявика в виду отсутствия прокурора.
54. Соответственно, не было никакого нарушения п. 1 статьи 6 Конвенции.
II. Предполагаемое нарушение статьи 10 Конвенции
55. Господин Торгер Торгерсон утверждал, что он стал жертвой нарушения статьи 10 Конвенции, которая гласит следующее:
«1. Каждый человек имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ…
2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия».
Это утверждение было принято Комиссией, но оспаривалось Правительством.
56. Суд считает — и это не оспаривалось — что признание заявителя виновным, с последующим обвинительным приговором за диффамацию Уголовным Судом Рейкьявика 16 июня 1986 года, поддержанным Верховным Судом 20 октября 1987 г. (см. пп. 24-25 и 27 выше), представляет собой вмешательство в его право на свободу выражения мнения. Такое вмешательство влечет за собой нарушение статьи 10 в случае, если оно не являлось «предписанным законом», не имело цели или целей, предусмотренных п. 2 статьи 10 и не было «необходимым в демократическом обществе » для вышеупомянутой цели или целей.
A. «Предусмотрено законом»
57. Заявитель, ссылаясь на особое мнение члена Верховного Суда по его делу (см. п. 28 выше), утверждал, что статья 108 Уголовного кодекса, интерпретируемая в свете конституционного права на свободу выражения мнения, не могла обеспечить должного основания для его осуждения.
58. Однако, Суд обращает внимание на то, что способ интерпретации и применения статьи в данном деле Уголовным судом Рейкьявика и впоследствии большинством членов Верховного Суда (см. пп. 24 и 27 выше) не ограничивается только формулировкой текста статьи (см. п. 31 выше) и, более того, опирается на прецедент (см. п. 32 выше). Прежде всего, это прерогатива национальных властей, особенно судов, интерпретировать и применять внутренний закон (см., среди других источников, решение по делу «Круслин против Франции» («Kruslinv. France») от 24 апреля 1990 года,Series А, № 176-А, стр. 21, п. 29). Следовательно, Суд соглашается с Правительством и Комиссией, что вмешательство было «предписано законом».
B. Правомерная цель
59. Не оспаривалось, что признание заявителя виновным и вынесенный ему обвинительный приговор были направлены на защиту «репутации … других», и таким образом имели цель, которая является законной согласно данной статье Конвенции.
C. «Необходимость в демократическом обществе»
60. Рассматривая точку зрения заявителя и Комиссии о том, что вмешательство, на основании которого была предъявлена жалоба, не было «необходимым в демократическом обществе», Правительство пришло к заключениям двух видов: одни касались вопросов общего принципа, другие — особых обстоятельств дела.
61. Заключения первой группы можно кратко сформулировать следующим образом.
(a) Судебные решения по делам «Лингенс против Австрии» («Lingensv. Austria») от 8 июля 1986 года (Series А № 103), в деле «Барфод против Дании» («Barfodv. Denmark») от 22 февраля 1989 года (Series А № 149) и «Обершлик против Австрии» («Oberschlickv. Austria») от 23 мая 1991 года (SeriesА № 204) показали, что широкие границы допустимой критики в рамках политической дискуссии не относятся в той же степени к обсуждению других общественно значимых вопросов. Проблемы общественной важности, затронутые статьями заявителя, не могли быть включены в категорию политической дискуссии, которая означает прямое или косвенное участие граждан в процессе принятия решения в демократическом обществе.
(b) Действия государственных служащих должны быть объектом постоянного пристального наблюдения, открытыми для критики. Однако, поскольку у них не было возможности ответить, было недопустимо обвинять их, без достаточного законного основания, в совершении преступлений.
(c) Кроме различий, упомянутых в пункте (a), из трех процитированных решений ясно следует, что человек, провозгласивший, что свободу выражения его мнения излишне ограничили, должен был при этом сам придерживаться поведения, совместимого с демократическими принципами: он должен был твердо верить в законность своих заявлений и высказать их способом, совместимым с демократическими целями; кроме того, его утверждения должны были активно содействовать выполнению этих целей, и должны были быть подкреплены фактами.
62. С учетом особых обстоятельств дела, Правительство сделало следующие заявления.
(a) Утверждения в статьях заявителя не имеют достаточного объективного и фактического основания. Жестокость полиции была очень редка в Исландии; за последние пятнадцать лет имели место только два случая, когда полицейские были осуждены за причинение телесных повреждений. История молодого человека в местной больнице, упомянутая в первой статье (см. пп. 9 (8) — (9) выше) полностью не соответствует действительности, и была просто вымышлена для того, чтобы обеспечить доказательства в развернутой против полиции кампании. Заявитель отказался содействовать разъяснению этого вопроса и не предоставил никаких доказательств, чтобы поддержать свою точку зрения. В этой связи, Правительство обратилось к заявлению некоего г-на Траусти Эллидасона, который находился в больнице в соответствующее время, и к слушаниям дела в Уголовном суде Рейкьявика (см. пп. 21 и 24 выше). Несмотря на то, что именно дело Скафти Йонссона (см. п. 8 выше) побудило заявителя к действию, его первая статья не основывалась на этом случае, который был упомянут как «не так уж и важный». Вместо этого, в статье говорилось о жестокости полиции, которая никогда бы не стала известна общественности, и было сказано, что «настоящая проблема на самом деле намного серьезнее и страшнее» (см. п. 9 (4) выше). Во второй статье заявитель упомянул не отдельные случаи, а ситуацию, которая, по его словам, включала по меньшей мере несколько сотен случаев (см. п. 10 (8) выше).
(b) Статья заявителя не ограничилась критикой в отношении того, каким образом полиция выполняет свои обязанности. Основная цель автора состояла не в пропаганде новых способов расследования жалоб в адрес полиции, а в подрыве репутации полиции Рейкьявика в целом, при определенных утверждениях о должностном злоупотреблении, включая серьезное преступление.
(c) Даже если бы признали, что для утверждений заявителя имелось фактическое основание, он явно перешел все разумные пределы, используя злой, ругательный и оскорбительный язык в целенаправленном порицании полиции.
(d) Примененные санкции, среди которых не было изъятия статей, были незначительны и вряд ли могли воспрепятствовать открытой дискуссии по общественно значимым вопросам.
63. Суд напоминает, что свобода выражения мнения составляет одну из необходимых основ демократического общества; в соответствии с п. 2 статьи 10, это применимо не только к «информации» или «идеям», которые благосклонно принимаются или расцениваются как безобидные или нейтральные, но также и к тем, которые оскорбляют, шокируют или внушают беспокойство. Свобода выражения мнения, как говорится в статье 10, предполагает ограничения, которые, однако, должны узко толковаться, и необходимость любых ограничений должна быть убедительно доказана (см. решение по делу «Обзервер и Гардиан против Соединенного Королевства» («ObserverandGuardianv. TheUnitedKingdom») от 26 ноября 1991 года, Series А № 216, стр. 29-30, п. 59).
В данном случае, заявитель выразил свои взгляды, опубликовав их в газете. Таким образом, необходимо сказать о первостепенной роли прессы в государстве, которое управляется Законом (см. решение по делу «Кастеллс против Испании» («Castellsv. Spain») от 23 апреля 1992 года, SeriesА № 236, стр. 23, п. 43). Хотя пресса не должна преступать установленных границ, в том числе и для «защиты репутации … и прав других ли», однако ее долг распространять информацию и идеи по вопросам общественной значимости. Помимо того, что распространять такую информацию и идеи — задача прессы, общество также имеет право получать их. Если бы все было иначе, пресса была бы неспособна играть ее жизненно важную роль «сторожевого пса общества» (см. вышеупомянутое решение по делу «Обзервер и Гардиан против Соединенного Королевства» от 26 ноября 1991 года, стр. 29-30, п. 59).
64. По поводу вопросов общего значения, поднимаемых Правительством, Суд отмечает, что прецедентное право не обеспечивает разграничения таким образом, как это предложено Правительством, между политическими дискуссиями и дискуссиями по другим вопросам общественной значимости. Их требование — ограничение права на свободу выражения мнения на основании положения статьи 10 о том, что осуществление этого права «влечет за собой обязанности и ответственность» — не принимает во внимание, что осуществление этого права может быть ограничено только при условиях, оговоренных во втором пункте этой статьи.
65. Что касается особых обстоятельств дела, Суд не может принять аргумент Правительства о том, что утверждения в статьях заявителя не имеют достаточного объективного и фактического основания.
В первой статье за отправную точку взят один определенный случай жестокости — дело Скафти Йонссона, который вызвал широкую полемику и привел к обвинительному приговору в отношении полицейского, по чьей вине все произошло. Бесспорно, что этот инцидент действительно имел место.
В отношении других фактических данных, содержащихся в статьях, Суд обращает внимание, что они состояли по существу из ссылок на «истории» или «слухи» — исходящие от других людей, а не от заявителя, или на «общественное мнение», — включая утверждения о жестокости полиции. Например, это были соседи по комнате молодого человека в больнице, которые рассказали, и работники больницы, которые подтвердили, что ему были нанесены травмы полицией (см. п. 9 (9) выше). Как указала Комиссия, не было установлено, что эта «история» в целом не соответствует действительности и была просто вымышлена. Опять же, в соответствии с первой статьей, заявитель выяснил, что большинству людей были известны различные истории подобного содержания, которые были настолько похожи и многочисленны, что их вряд ли можно воспринимать как обычную ложь (см. п. 9 (10) выше).
Говоря кратко, заявитель по существу сообщал о том, что говорилось другими относительно жестокости полиции. Он был осужден Уголовным судом Рейкьявика за нарушение статьи 108 Уголовного Кодекса, отчасти из-за неспособности подтвердить то, что было признано его собственными утверждениями, а именно, что не указанные конкретно сотрудники полиции Рейкьявика совершили целый ряд серьезных нападений, в результате которых их жертвам были нанесены увечья, а также фальсификации и другие преступные деяния (см. пп. 9 (9) — (10), 10 (15) и 24 выше). Когда от заявителя требовали доказать правдивость его утверждений, по мнению Суда, его ставили перед несоразмерной, если не невыполнимой, задачей.
66. Суд также не считает убедительным утверждение Правительства о том, что основной целью заявителя был подрыв репутации полиции Рейкьявика в целом.
Во-первых, его критика не могла быть принята как нападки в отношении всех работников, или какого-либо определенного работника полиции Рейкьявика. Как говорилось в первой статье, заявитель предполагает, что «сравнительно небольшое количество лиц [являются] виновниками», и что «будем надеяться, в результате расследований комитета окажется, что виновники — лишь крошечная горстка отдельных полицейских» (см. п. 9 (19) — (20) выше). Во-вторых, как отмечает Суд в пункте 65 выше, заявитель по существу сообщал о том, что говорилось другими.
Эти обстоятельства — в совокупности с внимательным прочтением первой статьи — подтверждают его утверждение, что его основная цель состояла в том, чтобы побудить министра юстиции к созданию независимого и беспристрастного органа для проведения расследований жалоб по поводу жестокости полиции. Вторая статья, написанная в ответ на определенные заявления, сделанные полицейским в ходе телевизионной программы, должна рассматриваться как продолжение первой статьи.
67. Статьи касаются вопросов большой общественной значимости, что в общем не оспаривалось. Это правда, что обе статьи написаны в очень крепких выражениях. Однако, уделяя должное внимание их цели и воздействию, для которых они писались, Суд придерживается мнения, что используемый в статьях язык не может быть расценен как чрезмерный.
68. Наконец, Суд полагает, что признание заявителя виновным и обвинительный приговор могут воспрепятствовать открытой дискуссии по общественно значимым вопросам.
69. Ссылаясь на вышесказанное, Суд пришел к заключению, что доводы, выдвинутые Правительством, не являются достаточными, чтобы показать, что вмешательство, по поводу которого была заявлена жалоба, соответствовало преследуемой законной цели. Таким образом, оно не было «необходимо в демократическом обществе».
70. Соответственно, имело место нарушение статьи 10 Конвенции.
III. Применение статьи 41 Конвенции
71. Господин Торгер Торгерсон требовал справедливого удовлетворения в соответствии с статьей 41, согласно которой:
«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».
A. Работа, выполненная заявителем
72. Претендент потребовал 875,250 исландских крон для компенсации своей работы над делом в течение более чем семи лет, которая, как он сказал, занимала сорок один день его свободного времени в год.
Суд допускает «справедливое удовлетворение» только «в случае необходимости». Заявитель, который пользовался помощью адвоката как в Исландии, так и Страсбурге, не обосновал, почему ему было необходимо выплатить компенсацию за его работу.
B. Денежная компенсация ущерба
73. Заявитель просил 2,020,200 исландских кроны в качестве компенсации за потерю заработка (24,050 крон в месяц в период с 1984 до 1991 гг.), проистекающую из его «статуса диссидента».
Правительство протестовало против этого требования, а Комиссия оставила этот вопрос на усмотрение Суда.
Суд не может принять это требование, так как не была установлена достаточная связь между заявленной потерей заработка и рассматриваемым в данном решении вопросом, о нарушении статьи 10.
C. Затраты и издержки 74. Что касается затрат и издержек, заявитель потребовал :
(a) 218,160 исландских крон за перевод документов, представленных на слушаниях в Страсбурге;
(b) 134,392 кроны за компьютерную обработку этих документов;
(c) 250,000 крон для оплаты 100 часов работы г-на Томаса Гуннарссона (из расчета 2,008 крон в час, плюс 24.5 % НДС) в связи с его представлением заявителя в учреждениях Конвенции;
(d) 73,473 кроны за судебные издержки и штраф, наложенный в исландских судах.
75. Что касается пунктов (a) и (b), Правительство выразило готовность выплатить соответствующую сумму, назначенную Судом на основе подробных сведений, предоставленных заявителем. На взгляд представителей Правительства, пункт (c) также был справедлив.
С другой стороны, Правительство обратило внимание на то, что штраф и судебные издержки в Исландии так и не были оплачены заявителем. Кроме того, представители Правительства заявили, что штраф стал неосуществимым за давностью времени, и что они были готовы принять соответствующие меры для невзыскания издержек в том случае, если Суд установит нарушение Конвенции.
76. Суд принимает требования под пунктами (a), (b) и (c). Принимая во внимание прецедентное право Суда в этой области, а также соответствующую оплату Советом Европы юридической помощи заявителю, Суд считает, что он имеет право на компенсацию затрат и издержек на сумму 530,000 исландских крон.
НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО
1. Постановил , что п. 1 статьи 6 Конвенции не был нарушен;
2. Постановил восемью голосами против одного, что имело место нарушение статьи 10;
3. Постановил единогласно, что Исландия должна в трехмесячный срок выплатить заявителю 530,000 (пятьсот тридцать тысяч) исландских крон в качестве покрытия расходов и издержек;
4. Отклоняет единогласно остальную часть требования о справедливом удовлетворении.
Совершено на английском и французском языках и оглашено во Дворце Прав человека в Страсбурге 25 июня 1992 года.
Ролф Риссдал ПредседательМарк-Андре Эйссен Секретарь
В соответствии с п. 2 статьи 51 Конвенции и п. 2 правила 53 Регламента Суда, особое мнение г-на Гардара Гисласона добавлено в качестве приложения.
Особое мнение судьи Гардара Гисласона
По заключительному вопросу, возникающему в связи c положениями статьи 10 — являлось ли, при особых обстоятельствах дела (см. пп. 65-69 решения), вмешательство «необходимым в демократическом обществе», — я, к сожалению, расхожусь во мнении с большинством.
Утверждения о совершении преступлений являются или истинными, или ложными. Разумеется, «необходимо» обуздывать ложные утверждения о серьезном преступлении, чтобы защитить репутацию или права других. Поэтому, на мой взгляд, в деле о диффамации решающим является, действительно ли обвинение в серьезном преступлении было сделано добросовестно в отношении его достоверности.
Несмотря на то, что в своей статье от 7 декабря 1983 года заявитель брал за отправную точку нашумевшее дело Скафти Йонссона, он подчеркнул, что считает его «не таким уж и важным»; в его глазах настоящая проблема была «намного больше и страшнее». Он упомянул другой случай, случай с молодым человеком, которого он видел в больнице за несколько лет до этого и который был парализован в результате зверских приемов, примененных полицией Рейкьявика. На мой взгляд, он таким образом подразумевал, что этот «случай» не был каким-либо образом расследован, и что ни один полицейский, соответственно, не был допрошен, уже не говоря о признании виновным. Заявитель не сделал ничего, чтобы подтвердить эту историю фактами, и не имеется никаких посылок к тому, что с молодым человеком действительно жестоко обращалась полиция. По этому делу о диффамации заявителю был вынесен обвинительный приговор не только за брань и оскорбления, но также и за вышеупомянутые обвинения в адрес полицейских о совершении ими серьезных преступлений, которые, если были бы совершены на самом деле, повлекли бы за собой тяжкое наказание в отношении этих полицейских.
Имея в виду все вышесказанное, я полностью одобряю аргументацию Суда в решении по делу «Барфод против Дании» от 22 февраля 1989 года (Series А № 149, стр. 14, п. 35). Господин Торгер Торгерсон был осужден не за критику, а скорее за диффамационные обвинения в адрес работников полиции Рейкьявика, которые, вероятно, не только подорвали уважение общества к ним, но также сделали их предметом ненависти и презрения, — а те самые обвинения были напечатаны при отсутствии каких-либо подтверждающих данных или других доказательств.
Таким образом я считаю, что при обстоятельствах данного дела не было установлено какого-либо нарушения статьи 10 Конвенции.
Я голосовал за применение статьи 41 на основании решения большинства в отношении статьи 10.
[1] Примечания Секретаря Суда: * Дело зарегистрировано под номером 47/1991/299/370. Первое число обозначает номер дела в списке дел, переданных в Суд в соответствующем году (второе число). Последние два числа указывают номер дела в списке дел, переданных в Суд с момента его создания, и в списке соответствующих поданных заявлений в Комиссию.
** С внесенными поправками в соответствии со статьей 11 Протокола № 8 (P8-11), который вступил в силу 1 января 1990 года.
[2] Примечание секретаря: по причинам практичности это приложение выйдет в свет только вместе с опубликованной версией решения (том 239 серии А Публикаций Суда), но с копией отчета Комиссии можно ознакомиться в канцелярии.
© Перевод Центра защиты прав СМИ
