ЁЗГЮР ГЮНДЕМ против ТУРЦИИ (Ozgur Gundem v. Turkey)

ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА 

Четвертая секция 

Дело «ЁЗГЮР ГЮНДЕМ против ТУРЦИИ»

(Ozgur Gundem v. Turkey)


ПОСТАНОВЛЕНИЕ СУДА

Страсбург

16 марта 2000 года

В деле «Ёзгюр Гюндем (Ozgur Gundem) против Турции»,

Европейский Суд по правам человека (Четвертая секция), заседая в виде Палаты, составленной из следующих членов:

г-н М. Пеллонпаа, Председатель,

г-н Г. Ресс,

г-н А. Пастор-Ридруэхо,

г-н Л. Кафлиш,

г-н Й. Макарчик,

г-н В. Буткевич, Судьи,

г-н Ф. Гелчюклю, Судья ad hoc,

и г-н В. Бергер, Секретарь Секции,

проведя 10 ноября 1999 г. и 3 февраля 2000 г. совещания при закрытых дверях,

выносит следующее решение, которое было принято 3 февраля 2000 г.:

ПРОЦЕДУРНЫЕ ВОПРОСЫ

1. На рассмотрение Суда дело было передано Европейской комиссией по правам человека («Комиссией») 8 марта 1999 г., в течение трехмесячного срока, предусмотренного статьями 32 п. 1 и 47 прежней редакции Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод («Конвенции»). Оно было возбуждено по жалобе (№ 23144/93) против Республики Турция, которую согласно статье 25 прежней редакции Конвенции 9 декабря 1993 г. подали в Комиссию трое турецких граждан — Гурбетелли Эршёз, Фахри Ферда Четин и Яшар Кайя — и компания «Юлкем Басин ве Яинчилик Санайи Тикарет Лтд.» с главным офисом в Стамбуле. Первые два заявителя были, соответственно, главным редактором и заместителем главного редактора газеты Ёзгюр Гюндем, владельцами каковой являлись третий и четвертый заявители. Впоследствии Комиссия решила не проводить рассмотрение жалобы в той ее части, которая касается первой заявительницы, поскольку она умерла в 1997 г.

В жалобе заявители утверждали, что против их свободы выражения была развернута скоординированная и тщательно продуманная кампания запугивания и травли журналистов и других лиц, связанных с газетой Ёзгюр Гюндем. При этом заявители ссылались на статьи 10 и 14 Конвенции и на статью 1 Протокола № 1.

Комиссия объявила жалобу приемлемой 20 октября 1995 г. В своем докладе от 29 октября 1998 г. (согласно статье 31 прежней редакции Конвенции) она выразила мнение, что имело место нарушение статьи 10 (единогласно), нарушение статьи 14 места не имело (пятнадцатью голосами против двух), и что нет необходимости отдельно рассматривать вопрос о возможном нарушении статьи 1 Протокола № 1 (единогласно).

2. После того, как 1 ноября 1998 г. вступил в силу Протокол № 11 к Конвенции, и в соответствии с положениями п. 4 статьи 5 этого Протокола в сочетании с правилами 100 п. 1 и 24 п. 6 Регламента Суда, Комитет Большой Палаты 31 марта 1999 г. решил, что дело будет рассматриваться Палатой, образованной в рамках одной из Секций Суда.

3. В соответствии с п. 1 правила 52 Регламента Председатель Суда, г-н Л. Вилдхабер, передал дело в Четвертую Секцию. В состав образованной в рамках этой Секции Палаты вошли г-н Р. Тюрмен как судья, избранный от Турции (в качестве члена Палаты ex officio, согласно п. 2 статьи 27 Конвенции и п. 1 правила 26 (a) Регламента Суда) и г-н М. Пеллонпаа как Председатель Секции (согласно п. 1 (a) правила 26). Председатель Секции назначил остальных членов Палаты: г-на Г. Ресса, г-на А. Пастор Ридруэхо, г-на Л. Кафлиша, г-на Й. Макарчика и г-жу Н. Важич (согласно п. 1 (b) правила 26 Регламента Суда).

4. 1 июня 1999 г. г-н Тюрмен отказался от участия в заседании Палаты (согласно правилу 28 Регламента). Соответственно, турецкое правительство («Правительство») назначило г-на Ф. Гелчюклю для участия в заседании в качестве судьи ad hoc (согласно п. 2 статьи 27 Конвенции и п. 1 правила 29 Регламента Суда).

5. 13 июля 1999 г. Палата решила провести слушания.

6. В соответствии с п. 3 правила 59 Регламента Председатель Палаты предложил сторонам, участвующим в деле, представить меморандумы по поднятым в жалобе вопросам. Секретарь получил меморандумы от заявителей и Правительства 5 и 20 октября 1999 г., соответственно.

7. В соответствии с решением Палаты, слушание дела проводилось публично во Дворце прав человека в Страсбурге 10 ноября 1999 г.

Перед Судом предстали:

(a) со стороны Правительства —

г-н М. Ёзмен, Сопредставитель,

г-н Ф. Полат,

г-н Ф. Чалишкан,

г-жа М. Гюлсен,

г-н Е. Генел,

г-н Ф. Гюней,

г-н К. Айдин, Советники;

(b) со стороны заявителей —

г-н В. Боуринг, Адвокат,

г-н К. Йилдиз, Советник.

Суд заслушал выступления г-на Боуринга и г-на Ёзмена.

8. 3 февраля 2000 г. г-жа Важич, которая не могла принимать участие в дальнейшем разбирательстве дела, была заменена г-ном В. Буткевичем (согласно п. 1 (c) правила 26 Регламента).

ФАКТИЧЕСКАЯ СТОРОНА ДЕЛА

I.Обстоятельства дела

9. Газета Ёзгюр Гюндем (Ozgur Gundem) была ежедневным изданием на турецком языке с главным офисом в Стамбуле. Тираж ее составлял до 45 000 экземпляров в самой Турции плюс точно не установленную цифру за пределами страны. Газета Ёзгюр Гюндем стала преемником еженедельника Йени Юлке (Yeni Ulke), который издавался в период с 1990 по 1992 гг. Она выходила в свет с 30 мая 1992 г. по апрель 1994 г. Впоследствии вместо нее стала выпускаться другая газета, Ёзгюр Юлке (Ozgur Ulke).

10. Дело касается утверждения заявителей о том, что газета Ёзгюр Гюндем подвергалась серьезным притеснениям и преследованиям, приведшим в конечном счете к ее закрытию, и что турецкие власти несут за них прямую или косвенную ответственность.

A. Случаи насилия и угроз в отношении газеты Ёзгюр Гюндем и связанных с ней лиц

11. Заявители представили в Комиссию подробный перечень нападений на журналистов, распространителей и других связанных с газетой лиц (см. пункты 32-34 доклада Комиссии). Правительство в своих представлениях в Комиссию отрицало, что некоторые из этих нападений имели место (см. пункты 43-62 доклада Комиссии). В своих обращениях в Суд ни одна из сторон никак не прокомментировала выводы Комиссии по этому поводу (см. пункты 141-42 доклада Комиссии).

12. Следующие инциденты не оспариваются.

Семеро человек, связанных с газетой Ёзгюр Гюндем, были убиты при обстоятельствах, которые первоначально квалифицировались как убийства, совершенные «неизвестными злоумышленниками»: (1) Яхья Орхан, журналист, застрелен 31 июля 1992 г.; (2) Хюсеин Дениз, сотрудник газеты Ёзгюр Гюндем, застрелен 8 августа 1992 г.; (3) Муса Антер, постоянный обозреватель газеты Ёзгюр Гюндем, застрелен 20 сентября 1992 г.; (4) Хафиз Акдемир, сотрудник газеты Ёзгюр Гюндем, застрелен 8 июня 1992 г.; (5) Кемал Килич, представитель газеты Ёзгюр Гюндем в Шанлюрфе, застрелен 18 февраля 1993 г. (на рассмотрении Суда находится жалоба № 22492/93 о предполагаемой ответственности государства за это убийство, поданная Кемилем Киличем — см. доклад Комиссии от 23 октября 1998 г.); (6) Ченгиз Алтун, корреспондент еженедельника Йени Юлке, застрелен 24 февраля 1992 г.; (7) Ферхат Тепе, корреспондент газеты Ёзгюр Гюндем в Битлисе, похищен 28 июля 1993 г. и обнаружен убитым 4 августа 1993 г.

Имели место следующие нападения: (1) 16 ноября 1992 г. — поджог газетного киоска Кадира Сака в Диярбакыре; (2) 15 января 1993 г. — вооруженное нападение на Эшрефа Яша, владельца газетного киоска в Диярбакыре; (3) 15 июня 1993 г. — вооруженное нападение на Хашима Яша, владельца газетного киоска в Диярбакыре (этот инцидент наряду с нападением на Эшрефа Яша был предметом жалобы по Конвенции — см. судебное постановление по делу Яша против Турции от 2 сентября 1998 г., Reports of Judgments and Decisions 1998-VI); (4) 26 сентября 1993 г. продавец газет Мехмет Баламир подвергся нападению с применением ножа, когда он продавал газету Ёзгюр Гюндем; (5) в 1993 г. — вооруженный ножом неизвестный напал на мальчиков, занимавшихся продажей газеты в Эргани; (6) поджог газетного киоска в Мазидаги; (7) 17 ноября 1992 г. в Бингёле уничтожен огнем автомобиль, принадлежавший владельцу газетного киоска; (8) в октябре 1993 г. — взрыв бомбы причинил серьезный ущерб владельцу газетного киоска в Юксекова; (9) 2 декабря 1994 г. в стамбульском офисе Ёзгюр Юлке — правопреемника Ёзгюр Гюндем — взорвалась бомба, убив одного и ранив 18 служащих.

13. Заявители представили многочисленный список других инцидентов (поджогов, нападений на владельцев газетных киосков, распространителей и продавцов газет, угроз в их адрес), которых, по утверждениям Правительства, либо вовсе не было, либо о которых оно не получало никаких сведений или жалоб (см. пункты 32-34 и 43-62 доклада Комиссии). Они также указывали на исчезновение 7 августа 1993 г. журналиста Айсела Малкача и на задержание многих других журналистов и дурное с ними обращение; после обращения одного из них, Салиха Текина, в Страсбургский Суд, было установлено, что во время содержания его под стражей он подвергался бесчеловечному и унизительному обращению (см. пункт 37 доклада Комиссии и постановление Суда по делу Текин против Турции от 9 июня 1998 г., Reports 1998-IV, стр. 1517-18, пп. 53-54).

14. Заявители и другие лица, действовавшие по поручению газеты и ее сотрудников, обращались к властям с многочисленными ходатайствами по поводу угроз и нападений. Они перечислены в докладе Комиссии (пункт 35) и включают в себя письма заявителя Яшара Кайя губернатору провинции, в которой объявлено чрезвычайное положение, министру внутренних дел, премьер-министру и заместителю премьер-министра. В них он уведомляет их о нападениях и требует начать расследование и принять надлежащие меры. Большинство из этих писем остались без ответа.

15. Работающие в газете лица подавали письменные жалобы по поводу тех нападений, инцидентов и угроз, относительно которых Правительство, по его утверждениям, не получало никаких сведений и жалоб. В числе прочих, подобные жалобы были поданы по поводу следующих событий: нападение в 1993 г. на детей — распространителей газеты в Диярбакыре; совершенное 27 сентября 1993 г. убийство владельца газетного киоска Зюлкюфа Аккая в Диярбакыре, а также нападения на распространителей газеты в Диярбакыре, совершенные в сентябре 1993 г. неизвестными, вооруженными топорами для разделки мяса (см. пункт 35 (s) доклада Комиссии). Письменное прошение о принятии защитных мер, поданное 24 декабря 1992 г. губернатору Шанлюрфы от имени лиц, имеющих отношение к газете в этой провинции, было отклонено незадолго до того, как 18 февраля 1993 г. был застрелен журналист Кемал Килич (см. пункт 35 (l) доклада Комиссии).

16. После того, как 2 декабря 1993 г. полиция Диярбакыра получила просьбу о принятия мер по обеспечению безопасности, она стала сопровождать служащих двух компаний, занимающихся распространением газет, от границы провинции Шанлюрфа до их складских помещений. Были также приняты меры в отношении доставки газеты от складских помещений до газетных киосков. Правительство заявило Комиссии, что оно не получало никаких других просьб о защите. После взрыва, прогремевшего в офисе газеты Ёзгюр Юлке 2 декабря 1994 г., и последовавшей просьбы от ее владельца властями был принят ряд мер по обеспечению безопасности, в том числе патрулирование.

B. Производство обысков и арестов в помещениях Ёзгюр Гюндем в Стамбуле

17. 10 декабря 1993 г. полиция произвела обыск в стамбульском офисе газеты Ёзгюр Гюндем. Во время операции она арестовала всех находившихся в здании лиц (107 человек, среди которых были заявители Гурбетелли Эршёз и Фахри Ферда Четин) и произвела выемку всех документов и архивов.

18. В двух протоколах обыска, датированных 10 декабря 1993 г., указывается, что полиция обнаружила две единицы огнестрельного оружия, боеприпасы, два спальных мешка и двадцать пять противогазов. В другом протоколе обыска, также датированном 10 декабря 1993 г., зафиксирован факт обнаружения следующих предметов: фотографий (которые, как указано, находились в конвертах с надписью «Террористическая организация «Курдская рабочая партия»»), квитанции со штампом ERNK (подразделения Курдской рабочей партии) на 400 000 000 турецких лир, найденной в рабочем столе Яшара Кайя, и многочисленных печатных и рукописных документов, в том числе статей об Абдулле Оджалане. В протоколе обыска в доме заявителя Фахри Ферда Четина, датированном 24 декабря 1993 г. и подписанном прокурором Стамбульского Суда по делам государственной безопасности, фиксируется факт изъятия следующих материалов: найденного в запечатанном конверте военного билета Музаффера Улуташа, убитого в Ширнаке в марте 1993 г.; найденных в запечатанной коробке 1350 наборов для оказания первой медицинской помощи, одной печатной машинки, одной видео- и одной аудиокассеты, а также сорока книг. Вследствие этих обысков, выпуск газеты был приостановлен на два дня.

19. В обвинительном акте, датированном 5 апреля 1994 г., против редактора Гурбетелли Эршёз, Фахри Ферда Четина, Яшара Кайя, менеджера Али Риза Халиса и шести других лиц выдвигаются обвинения в том, что они являются членами Курдской рабочей партии, способствуют деятельности этой партии и занимаются пропагандой в ее интересах. Правительство указывает на то, что решением стамбульского Суда по делам государственной безопасности № 5 от 12 декабря 1996 г. Гурбетелли Эршёз и Али Риза Халис были осуждены за пособничество и содействие Курдской рабочей партии. В конце декабря 1990 г. Гурбетелли Эршёз уже осуждалась за участие в деятельности Курдской рабочей партии; она была освобождена из-под стражи в 1992 г.

C. Уголовное преследование в отношении отдельных номеров газеты Ёзгюр Гюндем

20. Против газеты (в том числе против соответствующих редакторов, заявителя Яшара Кайя как владельца и издателя, и авторов оспариваемых статей) были возбуждены многочисленные уголовные дела по обвинению в преступлениях, совершенных вследствие публикации различных статей. По результатам этих уголовных дел было вынесено большое число обвинительных приговоров, предусматривавших в качестве наказания денежные штрафы, лишение свободы, конфискацию тиражей газеты и закрытие газеты на срок от трех дней до месяца.

Уголовные дела возбуждались по положениям, согласно которым преступлением признается публикация материалов, в которых оскорбляется или очерняется турецкая нация, Республика, конкретные государственные чиновники или органы государственной власти; материалов, провоцирующих чувства ненависти и вражды на основании расового, регионального или классового происхождения; и материалов, в которых пропагандируется сепаратизм, раскрываются имена должностных лиц, принимающих участие в борьбе с терроризмом, или население информируется о заявлениях террористических организаций (см. раздел «Соответствующее внутреннее законодательство» ниже).

21. 3 июля 1993 г. газета Ёзгюр Гюндем опубликовала пресс-релиз, в котором сообщалось, что газета обвинена в преступлениях, совокупное наказание по которым составляет 8 617 441 000 турецких лир и лишение свободы на срок от 155 лет 9 месяцев до 493 лет 4 месяцев.

22. В течение одного 68-дневного промежутка времени в 1993 г. были выданы судебные приказы о конфискации сорока одного номера газеты. В двадцати случаях издавались также судебные приказы о закрытии газеты: три из них — на срок в один месяц, пятнадцать — на срок в пятнадцать дней, и два — на десять дней.

23. Кроме того, заявители утверждали, а Правительство не оспаривало, что судебному преследованию подверглись 486 из 580 номеров газеты, и что согласно вынесенным национальными судами обвинительным приговорам заявитель Яшар Кайя был оштрафован на 35 миллиардов турецких лир, а на журналистов и редакторов в общей сложности было наложено наказание в виде лишения свободы сроком на 147 лет и денежных штрафов в размере 21 миллиарда турецких лир.

D. Материалы, имеющиеся в распоряжении Комиссии

1. Судебные разбирательства в национальных судах

24. Обе стороны представили в Комиссию копии судебных решений и постановлений, касающихся судебных разбирательств в отношении газеты. Они включают в себя 112 исков, возбужденных в период между 1992 и 1994 гг. Подробности оспоренных газетных статей и судебных решений, вынесенных по двадцати одному делу, приведены в докладе Комиссии (пункты 161-237).

2. Сусурлукский доклад

25. Заявители представили в Комиссию копию так называемого «Сусурлукского доклада», который по поручению премьер-министра был подготовлен г-ном Кутлу Савашем, вице-президентом Ревизионного управления в рамках Канцелярии премьер-министра. По получении доклада в январе 1998 г. премьер-министр сделал его достоянием общественности, хотя из него и было изъято одиннадцать страниц и несколько приложений.

26. В предисловии говорится, что доклад не основывается на фактах судебного следствия и не является официальным отчетом о следствии по делу. Он составлен исключительно в информационных целях и не претендует на что-то большее, чем описание отдельных событий, произошедших главным образом в юго-восточной Турции и подтверждающих наличие незаконных связей между политическими деятелями, государственными учреждениями и подпольными группами.

27. В докладе анализируется ряд событий, таких как заказные убийства, убийства известных деятелей и приверженцев курдской идеи, умышленные действия группы «осведомителей», предположительно работающих на государственные органы, и делается вывод о наличии связи между борьбой за искоренение терроризма в регионе и сформировавшимися на этой почве тайными альянсами, особенно в сфере наркоторговли. Ниже приведены выдержки из доклада, касающиеся распространяемых в регионе радикальных периодических изданий.

«…В своем признании, сделанном в уголовной полиции г. Диярбакыр… г-н Г. …заявил, что Ахмет Демир [стр. 35] иногда говорил, что он разработал и организовал убийство Бехшета Кантюрка и других членов мафии и Курдской рабочей партии, убитых тем же образом… Убийство… Мусы Антера также было спланировано и осуществлено А. Демиром [стр. 37].

<…>

Краткие сведения о прошлом Бехшета Кантюрка, армянина по происхождению, приведены ниже [стр. 72].

<…>

На 1992 г. он был одним из финансистов газеты Ёзгюр Гюндем. …Хотя все знали, кто такой Кантюрк и чем он занимается, государство ничего не могло с ним поделать. Так как средствами судебной защиты добиться желаемого результата вряд ли бы удалось, газету Ёзгюр Гюндем взорвали с помощью пластиковой взрывчатки. Когда же Кантюрк приступил к созданию нового предприятия, и все думали, что он подчинится государственным властям, то турецкая служба государственной безопасности приняла решение о его физическом устранении, и это решение было приведено в исполнение [стр. 73].

<…>

Все компетентные государственные органы знали об этой деятельности и этих операциях. …При изучении лиц, убитых в рассматриваемых операциях, выясняется, что различие между теми курдскими сторонниками, которые были убиты в провинции, где провозглашено чрезвычайное положение, и теми, кто оставался в живых, кроется в финансовой мощи, которой обладали последние с экономической точки зрения. …Единственный пункт, по которому мы не согласны с тем, что было сделано, касается процессуальной формы и ее результатов. Установлено, что сожаления по поводу убийства Мусы Антера высказывали даже те, кто ранее одобрял все инциденты. Говорят, что Муса Антер не принимал участия в вооруженных действиях, что он был более озабочен философскими аспектами проблемы, и что эффект, достигнутый в результате его убийства, превзошел его реальное значение, а решение об его убийстве было ошибкой. (Информация об этих людях приведена в Приложении 9). Были также убиты и другие журналисты [стр. 74]».

28. В заключение доклада приводятся многочисленные рекомендации, вроде улучшения координации и связи между различными подразделениями служб безопасности, полиции и разведки; установления личности и увольнения сотрудников служб безопасности, занимающихся незаконной деятельностью; ограничения практики использования «осведомителей»; сокращения численности сельской гвардии; прекращения практики использования Бюро по специальным операциям за пределами юго-восточного региона и включения его в состав полиции за пределами указанной области; проведения открытого расследования различных инцидентов; принятия мер по подавлению преступной деятельности и контрабанды наркотиков; а также рекомендация о направлении результатов Сусурлукского расследования компетентным органам для возбуждения соответствующих уголовных дел.

II. Соответствующее внутреннее законодательство 

A. Уголовный кодекс

29. В соответствующих положениях Уголовного кодекса говорится [следующее].

Статья 36 п. 1: «В случае признания виновным, суд издает приказ об изъятии и конфискации любых предметов, которые могут быть использованы для совершения или подготовки преступления или правонарушения…».

Статья 79: «Лицо, которое одним действием нарушит сразу несколько положений настоящего Кодекса, наказывается по тому его положению, которое предусматривает наиболее суровую меру наказания».

Статья 159 п. 1: «Всякий, кто открыто оскорбит или очернит турецкую нацию, Республику, Великое национальное собрание, либо честь и достоинство Правительства, министерств, государственных вооруженных сил или служб безопасности, либо честь и достоинство судебных властей, наказывается тюремным заключением на срок от одного до шести лет».

Статья 311 п. 2: «Когда подстрекательство к совершению преступления осуществляется средствами массовой информации любого типа — будь то магнитофонные записи, грампластинки, газеты, печатные издания или иные печатные материалы — путем распространения или раздачи печатных газет, либо путем размещения плакатов или афиш в общественных местах, сроки тюремного заключения, которым подлежат осужденные, удваиваются…»

Статья 312: «Лицо, которое положительным образом восхваляет действие, наказуемое по закону как преступление, потворствует такого рода действию либо подстрекает население к нарушению закона, по признании его виновным подлежит тюремному заключению на срок от шести месяцев до двух лет и существенным денежным штрафом от шести тысяч до тридцати тысяч турецких лир.

Лицо, которое подстрекает народ к ненависти и враждебности на основании классовых, расовых, религиозных, конфессиональных или региональных различий, по признании его виновным подлежит тюремному заключению на срок от одного до трех лет и денежному штрафу от девяти тысяч до тридцати шести тысяч лир. Если такое подстрекательство создает угрозу общественной безопасности, то приговор увеличивается в 11/3 — 1? раза.

Наказания в отношении лиц, совершивших преступления, определенные в предыдущем пункте, удваиваются, если они осуществили их с помощью средств, перечисленных в статье 311 п. 2» .

30. Осуждение по статье 312 п. 2 влечет за собой дополнительные последствия, особенно в отношении занятия определенными видами деятельности, которые регламентируются специальным законодательством. Например, лица, осужденные за преступление по этой статье, не вправе основывать объединения (Закон № 2908, статья 4(2)(b)) и профессиональные союзы; они не могут быть членами исполнительного комитета профессионального союза (Закон № 2929, статья 5). Им также запрещено учреждать или вступать в политические партии (Закон № 2820, статья 11(5)), а также баллотироваться на выборах в Парламент (Закон № 2839, статья 11(f 3)).

B. Закон о печати (№ 5680 от 15 июля 1950 г.)

31. Соответствующее положение Закона о печати 1950 г. предусматривает:

Статья 3: «В целях настоящего Закона, под термином «периодические издания» понимаются газеты, донесения агентств печати и любые другие печатные материалы, публикуемые через регулярные промежутки времени.

Под «публикацией» понимается демонстрация, показ, распространение, выпуск, продажа или выставление на продажу печатных материалов в общедоступных местах, где их может увидеть каждый.

Преступление считается совершенным посредством печати, если имела место публикация, кроме случаев, когда материал сам по себе является незаконным».

C. Закон о предотвращении терроризма (№ 3713 от 12 апреля 1991 г.)

32. Этот закон, направленный на предотвращение террористических актов, применяется к целому ряду преступлений, определенных в Уголовном кодексе, которые именуются в нем «террористическими актами» или «действиями, совершенными в террористических целях» (статьи 3 и 4). Соответствующие положения Закона о предотвращении терроризма 1991 г. гласят:

Статья 6: «Преступлением, наказуемым денежным штрафом от пяти миллионов до десяти миллионов турецких лир, является сделанное устно или в форме публикации извещение о том, что террористические организации собираются совершить преступление против конкретного лица, независимо от того, обнародуется ли при этом… имя этого лица или нет, при условии, что оно осуществляется таким образом, что его личность может быть установлена; либо раскрытие личности государственных служащих, принимающих участие в антитеррористических операциях; либо обозначение какого-либо лица в качестве мишени.

Преступлением, наказуемым денежным штрафом от пяти миллионов до десяти миллионов турецких лир, является печатание либо публикация деклараций или листовок, исходящих от террористических организаций.

<…>

Когда преступления, рассматриваемые в предыдущих пунктах, совершаются посредством периодических изданий в смысле статьи 3 Закона о печати (Закона № 5680), издатель также подлежит денежному штрафу в размере 90 процентов доходов от средних продаж за предыдущий месяц, если периодическое издание выходит чаще одного раза в месяц, либо от продаж предыдущего номера, если периодическое издание выходит раз в месяц или реже, либо от средних продаж за предыдущий месяц ежедневной газеты с самым большим тиражом, если преступление касается печатных материалов, не являющихся периодическими изданиями, или если периодическое издание только начало выходить в свет. Однако денежный штраф не может быть меньше пятидесяти миллионов турецких лир. Редактор периодического издания обязан выплатить сумму, равную половине денежного штрафа, наложенного на издателя».

Статья 8 (в редакции, действовавшей до того, как Законом № 4126 от 27 октября 1995 г. в нее были внесены поправки): 

«Запрещаются письменная и устная пропаганда, собрания, митинги и демонстрации, направленные на подрыв территориальной целостности Республики Турция и нерушимого единства нации, независимо от намерения и используемых методов. Всякий, кто занимается такого рода деятельностью, приговаривается к тюремному заключению на срок не менее двух и не более пяти лет и к денежному штрафу от пятидесяти миллионов до ста миллионов турецких лир.

Когда преступление или пропаганда, рассматриваемые в предыдущем пункте, совершается посредством периодических изданий в смысле статьи 3 Закона о печати (Закона № 5680), издатель также подлежит денежному штрафу в размере 90 процентов доходов от средних продаж за предыдущий месяц, если периодическое издание выходит чаще одного раза в месяц, либо от продаж предыдущего номера, если периодическое издание выходит раз в месяц или реже, либо от средних продаж за предыдущий месяц ежедневной газеты с самым большим тиражом, если преступление касается печатных материалов, не являющихся периодическими изданиями, или если периодическое издание только начало выходить в свет. Однако денежный штраф не может быть меньше ста миллионов турецких лир. Редактор соответствующего периодического издания обязан выплатить сумму, равную половине денежного штрафа, наложенного на издателя; кроме того, он приговаривается к тюремному заключению на срок не менее шести месяцев и не более двух лет».

Статья 8 (с учетом поправок, внесенных Законом № 4126 от 27 октября 1995 г.): 

«Запрещаются письменная и устная пропаганда, собрания, митинги и демонстрации, направленные на подрыв территориальной целостности Республики Турция и нерушимого единства нации. Всякий, кто занимается такого рода деятельностью, приговаривается к тюремному заключению на срок не менее одного года и не более трех лет и к денежному штрафу от ста миллионов турецких лир до трехсот миллионов турецких лир. В случае повторного совершения преступления наказание не может ограничиваться одним денежным штрафом.

Когда преступление или пропаганда, рассматриваемые в первом пункте, совершаются посредством периодических изданий в смысле статьи 3 Закона о печати (Закона № 5680), издатель также подлежит денежному штрафу в размере 90 процентов доходов от средних продаж за предыдущий месяц, если периодическое издание выходит чаще одного раза в месяц. Однако денежный штраф не может быть меньше ста миллионов турецких лир. Редактор соответствующего периодического издания обязан выплатить сумму, равную половине денежного штрафа, наложенного на издателя, и приговаривается к тюремному заключению на срок не менее шести месяцев и не более двух лет.

Когда преступление или пропаганда, рассматриваемые в первом пункте, совершаются посредством печатных материалов или с помощью средства массовой информации, не являющихся периодическими изданиями в смысле второго пункта, ответственные за это лица и владельцы средства массовой информации приговариваются к тюремному заключению на срок не менее шести месяцев и не более двух лет и к денежному штрафу от ста миллионов турецких лир до трехсот миллионов турецких лир…»

D. Закон № 4126 от 27 октября 1995 о внесении поправок в статьи 8 и 13 Закона № 3713

33. После вступления в силу Закона № 4126 от 27 октября 1995 г. в Закон о предотвращении терроризма 1991 г. (Переходное постановление в отношении статьи 2) были внесены следующие изменения:

«В месяц, следующий за вступлением данного Закона в силу, суды, вынесшие решения, обязаны пересмотреть дела в отношении лиц, осужденных по статье 8 Закона о предотвращении терроризма (Закона № 3713) и, в соответствии с поправкой… к статье 8 Закона № 3713, пересмотреть сроки назначенного им тюремного заключения, а также решить, могут ли они воспользоваться преимуществами, предусмотренными в статьях 4 и 6 Закона № 647 от 13 июля 1965 г.».

ВОПРОСЫ ПРАВА

I. О позиции в отношении Гурбетелли Эршёз 

34. Суд напоминает, что жалоба подана четырьмя заявителями, первой из которых проходила Гурбетелли Эршёз, бывший редактор газеты Ёзгюр Гюндем. В своем докладе от 29 октября 1998 г. Комиссия решила не заниматься рассмотрением той части жалобы, которая касается Гурбетелли Эршёз, поскольку она умерла осенью 1997 г., и не было получено никаких сведений о том, что кто-либо из ее наследников или близких родственников настаивает на рассмотрении Судом ее требований.

35. Стороны не сделали никаких заявлений по этому аспекту дела.

36. Суд считает, что, в соответствии с п. 1 (c) статьи 37 Конвенции более нет оснований продолжать рассмотрение тех пунктов жалобы, которые касаются только Гурбетелли Эршёз. Соответственно, эта часть дела исключается из списка дел, подлежащих рассмотрению в Суде.

II. О предполагаемом нарушении статьи 10 Конвенции 

37. Заявители жалуются на то, что газета Ёзгюр Гюндем была принуждена прекратить свое существование как из-за серии нападений на журналистов и других связанных с газетой лиц, так и из-за мер правового характера, принятых против газеты и ее сотрудников. При этом они ссылаются на статью 10 Конвенции, которая предусматривает:

«1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия».

A. Относительно предполагаемых нападений на газету и связанных с ней лиц

38. Заявители утверждают, что турецкие власти, прямо или косвенно, стремились помешать выпуску газеты Ёзгюр Гюндем и заставить ее прекратить свою деятельность, — через поощрение и попустительство незаконным убийствам и похищениям людей, через преследование и устрашение журналистов и распространителей газеты, и через непредоставление надлежащей защиты журналистам и распространителям газеты, когда их жизни подвергались очевидной опасности, и невзирая на их просьбы о предоставлении такой защиты.

Заявители ссылаются на содержащийся в докладе Комиссии вывод, что налицо пугающая серия нападений на лиц, связанных с газетой Ёзгюр Гюндем, и что не приняв должных мер по обеспечению безопасности и не проведя надлежащего расследования серии нападений на газету Ёзгюр Гюндем и на связанных с ней лиц, власти не выполнили возложенного на них позитивного обязательства обеспечить заявителям их право на свободу выражения, гарантированное статьей 10 Конвенции.

39. Правительство подчеркивает, что газета Ёзгюр Гюндем была орудием в руках террористической организации — Курдской рабочей партии — и поддерживала цель этой организации — уничтожение территориальной целостности Турции насильственными средствами. Оно не согласно с тем, чтобы полагаться в данном деле на Сусурлукский доклад или на предыдущие постановления Суда и делать на их основании вывод о какой-либо связи официальных властей с предполагаемыми нападениями. В частности, Сусурлукский доклад не является судебным документом и не имеет доказательной ценности.

Правительство заявляет, что выводы Комиссии базировались на предположениях общего характера, не подкрепленных никакими доказательствами, и что заявители не обосновали своих утверждений, будто государственные органы ничего не сделали для обеспечения безопасности людей, связанных с газетой Ёзгюр Гюндем. Не доказали заявители и того, что лица, на которых были совершены нападения, имели какое-то отношение к газете. Хотя Правительство и сомневается в том, чтобы какое-либо позитивное обязательство простиралось на защиту и поощрение пропагандистского орудия террористической организации, оно, тем не менее, утверждает, что в любом случае, по жалобам отдельных лиц принимались все необходимые меры, а прокурорами проводились соответствующие расследования.

40. Суд обращает внимание на то, что Правительство оспаривает выводы Комиссии относительно серии нападений лишь в общих словах и не указывает, какие из них и по какой причине оно считает ошибочными. Он отмечает, что Правительство в особенности противится тому, чтобы уделять какое-либо значение Сусурлукскому докладу и содержащемуся в нем описанию проводимой государственными властями политике попустительства противоправным действиям, жертвами которых стала газета Ёзгюр Гюндем и ее журналисты, из которых особо упоминается Муса Антер.

В своем постановлении по делу Яша (Яша против Турции, постановление Суда от 2 сентября 1998 г., Reports 1998-VI, стр. 2437-38, пп. 95-96), где заявлялось, что органы безопасности попустительствовали нападению на Эшрефа Яша и его дядю — оба они занимались продажей и распространением газеты Ёзгюр Гюндем в Диярбакыре, — Суд указал, что Сусурлукский доклад не дает оснований для установления личности злоумышленников, совершивших нападение на Эшрефа Яша и его дядю. Он отметил, что доклад дает повод к серьезной обеспокоенности, и что в деле Яша не оспаривался ряд серьезных нападений на газетные киоски, журналистов, и распространителей газеты Ёзгюр Гюндем. Кроме того, поскольку Сусурлукский доклад и впрямь не может использоваться для установления необходимого критерия доказанности того, что государственные должностные лица имели отношение к тому или иному инциденту, Суд считает, что к докладу, подготовленному по поручению премьер-министра и впоследствии обнародованному по его же распоряжению, следует относиться как к серьезной попытке предоставить информацию по вопросам борьбы с терроризмом, проанализировать связанные с этим проблемы и дать рекомендации относительно превентивных и следственных мер. Исходя из вышесказанного, доклад может служить фактическим обоснованием высказывавшихся заявителями с 1992 г. опасений, что над газетой и связанными с ней лицами нависла угроза неправомерного насилия.

41. Принимая во внимание заявления сторон и выводы, сделанные Комиссией в ее докладе, Суд согласен с тем, что с 1992 по 1994 г. имели место многочисленные случаи насилия в отношении газеты, журналистов, распространителей и других связанных с ней лиц, в том числе убийства, нападения и поджоги. Озабоченность газеты и ее опасения по поводу того, что она стала жертвой скоординированной кампании, проводимой если не с одобрения, то с молчаливого согласия государственных должностных лиц, были доведены до сведения властей (см. пункты 14-15 выше). Однако ничто не указывает на то, что власти сделали какие-либо шаги по расследованию этих заявлений. За исключением двух случаев, не предприняли они и никаких мер защитного характера (см. пункт 16 выше).

42. Суд давно придерживается той позиции, что хотя основной целью многих положений Конвенции является защита частных лиц от произвольного вмешательства со стороны органов государственной власти, в дополнение к этому могут существовать позитивные обязательства в отношении эффективного осуществления соответствующих прав. Он полагает, что такие обязательства могут возникать по статье 8 (см., среди прочих источников, судебное постановление по делу Гаскин против Соединенного Королевства от 7 июля 1989 г., Серия A, т. 160, стр. 17-20, пп. 42-49) и по статье 11 (см. судебное постановление по делу Организация «Платформа «Врачи за жизнь»« против Австрии от 21 июня 1988 г., Серия A, т. 139, стр. 12, п. 32). Суд также указывает, что обязательства принимать меры по проведению действенного расследования усиливаются в контексте статьи 2 (см., например, судебное постановление по делу Макканн и другие против Соединенного Королевства от 27 сентября 1995 г., Серия A, т. 324, стр. 49, § 161) и статьи 3 (см. судебное постановление по делу Ассенов и другие против Болгарии от 28 октября 1998 г., Reports 1998-VIII, стр. 3290, п. 102), тогда как позитивное обязательство принимать меры для защиты жизни людей может существовать и по статье 2 (см. судебное постановление по делу Осман против Соединенного Королевства от 28 октября 1998 г., Reports 1998-VIII, стр. 3159-61, пп. 115-17).

43. Суд подчеркивает первостепенное значение свободы выражения как одного из непременных условий для нормального функционирования демократии. Подлинное, действенное осуществление этой свободы зависит не только от обязательства государства отказываться от вмешательства, но может потребовать и позитивных мер защиты, даже в сфере отношений между частными лицами (см. mutatis mutandis, постановление по делу X и Y против Нидерландов от 26 марта 1985 г., Серия A, т. 91, стр. 11, п. 23). При решении вопроса о наличии позитивного обязательства следует принимать во внимание необходимость установления справедливого баланса между общими интересами сообщества и интересами индивидуума, каковая задача проходит красной нитью через всю Конвенцию. Учитывая многообразие ситуаций, сложившихся в Высоких Договаривающихся Государствах, трудности с обеспечением правопорядка, с которыми сталкиваются современные общества, и выбор, который им приходится делать при определении приоритетов исходя из наличествующих ресурсов, рамки этого обязательства неизбежно будут варьироваться в зависимости от всего вышесказанного. Кроме того, такого рода обязательство не должно толковаться в смысле наложения на государственные власти непосильного или несоразмерного бремени (см., среди других источников, судебное постановление по делу Риз против Соединенного Королевства от 17 октября 1986 г., Серия A, т. 106, стр. 15, п. 37, и вышеуказанное судебное постановление по делу Осман против Соединенного Королевства, стр. 3159-60, п. 116).

44. В настоящем деле власти знали, что газета Ёзгюр Гюндем и связанные с ней лица подверглись ряду насильственных нападений, и что заявители опасались, что эти нападения не были случайными и имели целью воспрепятствовать публикации и распространению газеты. Однако подавляющее большинство поданных газетой и ее сотрудниками петиций и просьб о защите так и остались без ответа. Правительство смогло указать только на одну меру защитного характера в отношении распространения газеты, которая была принята еще во время существования газеты. Меры, принятые после взрыва в стамбульском офисе в декабре 1994 г., касались уже не самой газеты, а ее преемника. Учитывая серьезность и масштабность нападений, Суд считает, что Правительство не может ссылаться в свое оправдание на начатое некоторыми прокурорами расследование отдельных инцидентов. Суд не согласен с мнением Правительства, что эти расследования были адекватным или действенным ответом на утверждения заявителей, что указанные нападения были частью скоординированной кампании, поддерживаемой властями или проводимой с их молчаливого согласия.

45. Суд обращает внимание на заявления Правительства, что оно твердо убеждено в том, что газета Ёзгюр Гюндем и ее сотрудники поддерживают Курдскую рабочую партию и действуют в качестве ее пропагандистского орудия. Даже если дело обстоит таким образом, это все равно не может служить оправданием непринятия властями действенных мер по расследованию и обеспечению защиты от противоправных действий с применением насилия.

46. Суд заключает, что в данных конкретных обстоятельствах Правительство не выполнило лежащего на нем позитивного обязательства по защите газеты Ёзгюр Гюндем при осуществлении ею своей свободы выражения.

B. Относительно полицейской операции, проведенной 10 декабря 1993 г. в стамбульском офисе газеты Ёзгюр Гюндем

47. Заявители ссылаются на содержащийся в докладе Комиссии вывод, что проведенные в помещениях газеты Ёзгюр Гюндем в Стамбуле обыски и аресты, во время которых были задержаны все сотрудники и конфискованы архивы, библиотека и административно-хозяйственные документы, представляли собой вмешательство в свободу газеты на выражение мнения, для которого не было никаких убедительных оснований. В своих заявлениях в Комиссию они указывают, что могут дать простые объяснения тем инкриминируемым им материалам, которые были найдены при проведении обыска в помещении газеты (см. пункт 36 (i) доклада Комиссии).

48. Правительство указывает на материалы, изъятые во время обыска, в том числе на наборы для оказания первой медицинской помощи, противогазы, квитанцию ERNK, военный билет убитого солдата, которые, по его мнению, служат бесспорным доказательством связей газеты с Курдской рабочей партией. Оно указывает на осуждение 12 декабря 1996 г. редактора Гурбетелли Эршёз и менеджера Али Риза Халиса за пособничество Курдской рабочей партии. Оно также заявляет, что из 107 человек, задержанных в стамбульском офисе, 40 ни имело никакого отношения к газете, что дает дополнительные основания подозревать газету в связях с террористической организацией.

49. Суд полагает, что полицейская операция, в результате которой выпуск газеты был приостановлен на двое суток, являлась серьезным вмешательством в свободу заявителей выражать свое мнение. Он согласен с тем, что операция производилась в соответствии с процедурой, «предусмотренной законом», в целях предотвращения беспорядков или преступлений в смысле второго пункта статьи 10. Суд, однако, не считает, что столь серьезная мера была соразмерна указанной цели. Не было представлено никаких оснований для конфискации архивов, документации и библиотеки газеты. Не получил Суд и объяснения того факта, что аресту подверглись все лица, находившиеся в помещениях газеты, в том числе повар, уборщица и теплотехник. Присутствие сорока лиц, которые не являлись сотрудниками газеты, не служит само по себе доказательством какого-либо дурного намерения или совершения какого бы то ни было преступления.

50. Как указывается в докладе Комиссии, необходимость любого ограничения в осуществление свободы выражения должна быть установлена со всей убедительностью (см., среди других источников, постановление Суда по делу Институт Отто-Премингер против Австрии от 20 сентября 1994 г., Серия A, т. 295-A, стр. 19, п. 50). Суд приходит к заключению, что обыск в той форме, в какой он был произведен властями, не был необходим в демократическом обществе для осуществления какой-либо правомерной цели.

C. Относительно мер правового характера, принятых в отношении отдельных номеров газеты

1. Заявители

51. Заявители утверждают, что посредством неоправданных процессуальных действий Правительство стремилось помешать выпуску и распространению газеты Ёзгюр Гюндем и заставить ее прекратить свою деятельность. Они согласны с содержащимся в докладе Комиссии выводом, что многие из возбужденных против газеты уголовных дел в отношении содержания статей и репортажей были необоснованными и несоразмерными по своим последствиям. Они утверждают, что Комиссия провела тщательный анализ типичных образцов уголовных дел в свете установленных Судом принципов и пришла к заключению, что в большинстве оспоренных газетных статей не содержится подстрекательств к насилию или комментариев, способных обострить ситуацию, которые оправдывали бы применение властями вышеупомянутых мер.

2. Правительство

52. Правительство заявляет, что Комиссия избирательно отнеслась к рассмотрению решений национальных судов относительно публикаций в газете Ёзгюр Гюндем. К тому же, с его точки зрения, было бы упрощением полагать, что запрету подлежат только те высказывания, которые напрямую и положительным образом призывают к насилию, — а именно такой подход избрала Комиссия при рассмотрении газетных статей. Равно отрицательное воздействие могут иметь и подразумеваемые, скрытые и завуалированные сообщения. Правительство считает, что правильный критерий заключается в исследовании реальной опасности, исходящей от публикации. Оно также полагает, что ключевым фактором при проведении такого исследования должно выступать намерение газеты, а именно, деятельность ее в качестве пропагандистского орудия Курдской рабочей партии и поддержка целей этой партии, создающих угрозу территориальной целостности Турции. Благодаря контактам с общественной жизнью своих стран, государственные власти находятся в лучшем положении при установлении опасностей, угрожающих безопасности их государств, и Высокие Договаривающиеся Стороны должны обладать широкой свободой усмотрения по всем вопросам, находящимся в надзорной юрисдикции учреждений Конвенции.

3. Комиссия

53. В своем докладе, Комиссия рассмотрела двадцать одно судебное решение по уголовным делам в отношении тридцати двух статей и репортажей. Эти дела были возбуждены по обвинению в различных преступлениях: оскорблении органов государственной и военной власти (статья 159 Уголовного кодекса), разжигании расовой и региональной ненависти (статья 312 Уголовного кодекса), информировании населения о заявлениях Курдской рабочей партии (статья 6 Закона о предотвращении терроризма 1991 г.), раскрытии должностных лиц, занимающихся борьбой с терроризмом (статья 6 Закона 1991 г.), и публикации пропаганды сепаратизма (статья 8 Закона 1991 г.). Уголовные дела повлекли за собой обвинительные приговоры, предусматривающие такие меры, как лишение свободы, денежные штрафы и закрытие газеты. Комиссия установила, что осуждение в уголовном порядке с вынесением наказаний может быть оправдано только в отношении трех номеров газеты. Подготовленные Комиссией резюме газетных статей и судебных решений содержатся в ее докладе (пункты 160-237).

4. Оценка Суда

54. Во-первых, Суд не видит оснований для критики избранного Комиссией подхода, заключавшегося в отборе решений национальных судов для рассмотрения. Комиссия изучила представленные сторонами материалы и сведения, в том числе соответствующие обвинительные и оправдательные приговоры. Принимая во внимание большое количество судебных дел и решений, проведение подробного анализа всех дел было попросту нереально. Комиссия определила решения, в которых были отражены различные уголовные преступления, ставшие предметом разбирательства в национальных судах. Отобранные статьи различались по тематике и форме и включали репортажи по разным вопросам, интервью, рецензию на книгу и карикатуру. Правительство не представило никаких доказательств в пользу того, что сделанная Комиссией выборка уголовных дел была предвзятой, непредставительной или создающей искаженную картину; не указало оно и на какие-либо другие судебные решения или газетные статьи, которые следовало бы рассмотреть взамен отобранных Комиссией.

55. Тем самым, Суд принимает подход, избранный Комиссией, и ему предстоит рассмотреть вопрос о том, являются ли меры, принятые по делам, которые Комиссия включила в свой доклад, нарушением статьи 10 Конвенции.

56. Во-первых, Суд считает, что, судя по имеющимся данным, эти меры представляли собой вмешательство в свободу выражения в смысле первого пункта статьи 10 и могут быть оправданы в понятиях второго пункта. Хотя заявители и утверждают в своем меморандуме, что положения Закона о предотвращении терроризма 1991 г. (см. пункты 32-33 выше) настолько неопределенны и потенциально всеобъемлющи, что нарушают букву и дух статьи 10, они не представили никаких определенных аргументов в пользу того, почему меры, о которых идет речь, не могут считаться «предусмотренными законом».

Суд напоминает, что он уже рассматривал этот вопрос в предыдущих постановлениях (см., например, судебное постановление по делу Шюрек против Турции (№ 1) [GC], жалоба № 26682/95, пп. 45-46, ECHR 1999-IV и двенадцать других дел в отношении свободы выражения, касающихся Турции) и пришел к заключению, что меры, налагаемые в соответствии с Законом 1991 г., могут считаться «предусмотренными законом». Заявители не представили никаких оснований для изменения этого заключения. Как и в указанных ранее постановлениях, Суд полагает, что принятые меры преследовали правомерные цели защиты национальной безопасности и территориальной целостности, а также предотвращения беспорядков или преступлений (см., например, указанное выше дело Шюрек (№ 1), п. 52).

57. Суду предстоит теперь рассмотреть вопрос о том, были ли эти меры «необходимыми в демократическом обществе» для достижения таких целей в свете принципов, установленных в его судебной практике (см., среди последних источников, судебное постановление по делу Зана против Турции от 25 ноября 1997 г., Reports 1997-VII, стр. 2547-48, п. 51, и вышеуказанное постановление по делу Шюрек (№1), п. 58). Эти принципы можно суммировать следующим образом:

(i) Свобода выражения представляет собой одну из основных опор демократического общества и одно из основополагающих условий для прогресса и развития каждого человека. При условии соблюдения требований пункта 2 статьи 10, она применяется не только по отношению к «информации» или «идеям», которые благоприятно воспринимаются в обществе либо рассматриваются как безобидные или не достойные внимания, но также и в отношении тех, которые шокируют, обижают или вызывают обеспокоенность у государства или части населения. Таковы требования плюрализма, толерантности и либерализма, без которых нет «демократического общества». Как указано в статье 10, эта свобода может быть сопряжена с ограничениями, которые, однако, должны толковаться весьма строго, а необходимость каждого ограничения должна быть убедительно установлена.

(ii) Прилагательное «необходимый» в смысле п. 2 статьи 10 подразумевает наличие «настоятельной общественной потребности». Государствам-участникам предоставлена определенная сфера усмотрения в оценке того, существует ли подобная потребность, но она идет рука об руку с европейским контролем, который охватывает как закон, лежащий в основе решения, так и сами решения, в том числе и вынесенные независимым судом. Именно Европейский Суд уполномочен давать окончательное определение тому, насколько «ограничение» совместимо со свободой выражения, в том виде, как она защищается статьей 10.

(iii) Осуществляя свою контрольную юрисдикцию, Суд должен взглянуть на оспариваемое вмешательство с учетом обстоятельств дела в целом, включая содержание высказываний, вменяемых в вину заявителю, и контекст, в которых он их сделал. В частности, Суд должен определить, «соразмерно» ли рассматриваемое вмешательство «преследуемым правомерным целям» и являются ли основания, выдвинутые в его оправдание национальными властями, «существенными и достаточными». При этом Суд должен убедиться в том, что национальные власти применяли нормы, соответствующие принципам статьи 10 и, более того, что их применение основывалось на приемлемой оценке обстоятельств, относящихся к делу.

58. Поскольку рассматриваемые дела касаются также мер против газетных публикаций, постольку в равной степени их следует рассмотреть в свете важнейшей роли, которую играет пресса для обеспечения надлежащего функционирования демократической системы (см., среди многих прочих источников, судебное постановление по делу Лингенс против Австрии от 8 июля 1986 г., Серия A, т. 103, стр. 26, п. 41, и судебное постановление по делу Фрессоз и Руар против Франции [GC], жалоба № 29183/95, п. 45, ECHR 1999-I). Хотя пресса и не должна преступать границ, установленных в том числе для защиты жизненно важных интересов государства, таких как защита национальной безопасности или территориальной целостности от угрозы насилия, или предотвращение беспорядков и преступлений, тем не менее, на нее возложена миссия по распространению информации и идей по политическим вопросам, а также по другим проблемам, представляющим общественный интерес. Если на прессе лежит задача распространять такую информацию и идеи, то общественность, со своей стороны, имеет право на их получение. Свобода печати наделяет общество одним из самых совершенных инструментов, позволяющих узнать и составить представление об идеях и позициях политических лидеров (см. вышеупомянутое постановление по делу Лингенс, стр. 26, пп. 41-42).

(a) Преследование по обвинению в оскорблении государственных и военных властей (статья 159 Уголовного кодекса)

59. По этому пункту Комиссия проанализировала три статьи о якобы совершенном службами безопасности разрушении домов в Лике, повлекшие за собой лишение свободы сроком на десять месяцев и судебный приказ о 15-дневном закрытии газеты; и карикатуру, на которой Турецкая республика была изображена в виде фигуры с надписью «kahpe», ставшую основанием для наложения денежного штрафа, лишения свободы сроком на десять месяцев и судебного приказа о 15-дневном закрытии газеты (см. пункты 161-66 доклада Комиссии).

60. Суд еще раз напоминает, что занимаемое органами государственной власти доминирующее положение обязывает их проявлять сдержанность, когда встает вопрос об уголовном преследовании. Власти демократического государства должны терпимо относиться к критике, даже когда они расценивают ее как провокационную или оскорбительную. В отношении статей о разрушении домов в Лике Суд отмечает, что слухи об участии в нем органов безопасности имели широкое распространение и даже являются предметом судебного разбирательства в учреждениях Страсбурга (см., например, дело Айдер и другие против Турции, находящееся ныне на рассмотрении Суда, жалоба № 23656/94, доклад Комиссии от 21 октября 1999 г., не опубликован). Комиссия также пришла к заключению, что статья является фактической по содержанию и эмоциональной, но не оскорбительной по тону. В отношении карикатуры она отмечает, что национальный суд отклонил претензию на ее шуточный характер и постановил, что в ней прослеживается «сфокусированное намерение нанести оскорбление». Суд, однако, не видит убедительных причин для применения карательных санкций к вышеописанным публикациям. Он соглашается с выводом Комиссии, что принятые меры не были «необходимыми в демократическом обществе» для преследования какой-либо правомерной цели.

(b) Преследование по обвинению в разжигании расовой и региональной ненависти (статья 312 Уголовного кодекса)

61. Рассмотренное по этому пункту дело касается газетной статьи, в которой описывались нападения сил безопасности на деревни в юго-восточной части страны и нападения, совершенные террористами, включая убийство имама (см. пункты 167-69 доклада Комиссии). Национальный суд, приговоривший автора статьи к денежному штрафу и лишению свободы сроком на шестнадцать месяцев, а также издавший судебный приказ о месячном закрытии газеты, в обоснование своего решения ссылался, без каких-либо дальнейших разъяснений, на то, в каком ключе написана статья, на причину ее написания и на общественную обстановку. Суд указывает, что он не обнаружил в статье никаких якобы имеющихся там неточностей. Комиссия пришла к заключению, что статья носит фактический характер и представляет общественный интерес, и что в ней не содержится призывов к насилию или открытой поддержки насильственных действий Курдской рабочей партии. Суд не находит существенных и достаточных оснований для вынесения уголовных наказаний и взысканий в отношении этой статьи и соглашается с Комиссией, что вмешательство не было оправдано по п. 2 статьи 10 Конвенции.

(c) Преследование по обвинению в информировании населения о заявлениях Курдской рабочей партии (статья 6 Закона 1991 г.)

62. Комиссия изучила семь судебных решений о вынесении обвинительных приговоров в отношении восьми статей, предусматривавших денежные штрафы и конфискацию нескольких номеров газеты. В статьях содержались сообщения о заявлениях организаций, связанных с Курдской рабочей партией (например, ARGK), интервью с лидером Курдской рабочей партии Абдуллой Оджаланом, его речь и высказывания, заявление европейского представителя Курдской рабочей партии, интервью с Османом Оджаланом, одним из военных командиров Курдской рабочей партии, заявление европейского офиса Dev-Sol, и интервью с Кемилом Байиком, одним из военных командиров Курдской рабочей партии (см. пункты 174-95 доклада Комиссии).

63. Суд напоминает, что то обстоятельство, что интервью или заявление было дано или сделано членом запрещенной организации, не может само по себе служить оправданием вмешательства в свободу газеты выражать свое мнение. Не может служить таким оправданием и то, что в интервью или заявлении содержатся взгляды, уничижительные по отношению к государственной политике. Чтобы определить, являются ли тексты, рассматриваемые в целом, подстрекательством к насилию, необходимо обратить внимание на используемые в них выражения и на контекст, в котором они были опубликованы (см., например, дело Шюрек и Ёздемир против Турции [GC], жалобы № 23927/94 и 24277/94, п. 61, 8 июля 1999 г., не включено в сборники судебных решений и постановлений).

64. Суд согласен с Комиссией, что четыре из восьми статей не могут считаться подстрекательством к насилию ввиду их содержания, тона и контекста. В частности, он полагает, что в заявлениях европейского офиса Dev-Sol о плохом обращении полиции с участниками турецких похорон в Германии не содержалось материалов, имеющих отношение к заботам об обеспечении общественного порядка в Турции.

65. Комиссия нашла, что в трех статьях содержались высказывания, пропагандирующие усиление вооруженной борьбы, прославлялась война и насаждалась идея сражаться до последней капли крови. Суд согласен, что в контексте конфликта на юго-востоке страны эти высказывания вполне могут рассматриваться как подстрекательство к применению насилия (см., например, вышеуказанное дело Шюрек (№. 1), пп. 61-62). Учитывая относительную мягкость наложенных взысканий, Суд полагает, что обжалуемые меры были в достаточной степени соразмерны правомерным целям предотвращения беспорядков или преступлений, и могут быть признаны необходимыми в демократическом обществе в смысле второго пункта статьи 10.

(d) Преследование за раскрытие должностных лиц, принимающих участие в борьбе с терроризмом (статья 6 Закона 1991 г.)

66. По этому пункту перечисляются пять судебных решений по поводу шести газетных статей. Вынесенные по ним наказания включают денежные штрафы, конфискацию номеров газеты и, в одном случае, судебный приказ о 15-дневном закрытии газеты (см. пункты 199-215 доклада Комиссии).

67. Суд указывает, что обвинительные приговоры и наказания были вынесены по той причине, что в статьях назывались имена ряда должностных лиц в связи с предполагаемыми должностными преступлениями, а именно, смертью во время содержания под стражей сына кандидата от Демократической партии, обвинением официальных властей в попустительстве убийству Мусы Антера, принудительной эвакуацией населенных пунктов, запугиванием сельских жителей, бомбардировкой Ширнака и убийством двух человек в отместку за нападение отряда Курдской рабочей партии на штаб-квартиру жандармерии. Однако существенное значение имеет то, что в двух из этих статей поименованным должностным лицам фактически не вменялась в вину ответственность за неправомерные действия, а лишь подразумевалось их участие в сопутствующих событиях. В частности, относительно смерти во время содержания под стражей говорилось, что незадолго перед этим руководитель службы безопасности Ширнака уверял семью задержанного, что его освободят в целости и сохранности, а главный прокурор Ширнака не дал никаких комментариев по сему поводу. И хотя в статье об убийстве в отместку назывались имена трех членов сельской гвардии, утверждалось, что жандармы убили двух человек.

68. Действительно, в трех других статьях содержались обвинения поименованных должностных лиц в серьезных неправомерных действиях, которые могли подвергнуть их публичному оскорблению. Однако, как и в случае других статей, очевидно, что такой фактор, как истинность их содержания, в расчет при этом не принимался, а ведь если они были истинными, то разбиравшиеся в них вопросы представляли общественный интерес. Не принималось во внимание и то соображение, что имена должностных лиц и их роль в борьбе с терроризмом уже были всеобщим достоянием. Так, губернатор провинции, в которой было объявлено чрезвычайное положение, названный поименно в одной из статей, был общественным деятелем в этом регионе, а руководители жандармерий и сельской гвардии, имена которых указывались в других статьях, были широко известны в своих округах. Таким образом, интерес защиты их личности во многом снижался, а потенциальный ущерб, на предотвращение которого было направлено ограничение, был минимальным. Следовательно, в той степени, в какой у властей имелись существенные основания для вынесения уголовных санкций, они не могут считаться достаточными для оправдания ограничений, наложенных на свободу газеты выражать свое мнение (см., например, дело Шюрек против Турции (№ 2) [GC], жалоба № 24122/94, пп. 37-42, 8 июля 1999 г., не включено в сборники судебных решений и постановлений). Соответственно, эти меры не могут быть оправданы в понятиях п. 2 статьи 10 Конвенции.

(e) Преследование за высказывания, составляющие пропаганду сепаратизма (статья 8 Закона 1991 г.)

69. По данному пункту Комиссия выделила шесть судебных решений по поводу двенадцати газетных статей. Наказания, наложенные по вынесении обвинительных приговоров, включали в себя лишение свободы сроком на двадцать месяцев и на два года, денежные штрафы, конфискацию номеров и, в одном случае, приказ о месячном закрытии газеты (см. пункты 218-317 доклада Комиссии).

70. Суд отмечает, что в статьях, о которых идет речь, содержались доклады по экономическим и социальным вопросам (таким, например, как проект строительства дамбы, проблемы здравоохранения), комментарии по поводу исторических событий в юго-восточном регионе; декларация об осуждении пыток и убийств в Турции с призывами к демократическому разрешению проблем, а также сообщения о якобы имевшем место разрушении населенных пунктов на юго-востоке страны. Суд указывает, что использование термина «Курдистан» в контексте, подразумевающем, что он является самостоятельным образованием либо должен быть отделен от территории Турции, и притязания отдельных лиц на осуществление властных функций от лица этого самостоятельного образования, могут быть крайне провокационными по отношению к турецким властям. Тем не менее, общественность имеет право на получение информации о разных точках зрения на ситуацию в юго-восточной Турции, независимо от того, насколько неприятной такая перспектива может представляться турецким властям. Суд не согласен с тем, что даже на фоне серьезных беспорядков в регионе, высказывания, в которых, по-видимому, поддерживается идея самостоятельного государственного образования курдов, неминуемо обостряют ситуацию. Хотя отдельные статьи были очень критичными по отношению к властям и инкриминировали службам безопасности противоправное поведение, подчас в весьма колоритных и уничижительных выражениях, Суд, тем не менее, полагает, что нет разумных оснований считать их пропагандой насилия или подстрекательством к его применению. Учитывая строгость наказаний, он приходит к заключению, что ограничения, наложенные в этих случаях на свободу газеты выражать свое мнение, были несоразмерны преследуемой цели и не могут считаться «необходимыми в демократическом обществе».

D. Заключение

71. Суд пришел к заключению, что государство-ответчик не приняло адекватных мер защитного и следственного характера, необходимых для того, чтобы газета Ёзгюр Гюндем могла осуществлять свою свободу выражения, и что через производство 10 декабря 1993 г. обысков и арестов, а также через возбуждение многочисленных уголовных дел и вынесение обвинительных приговоров в отношении различных номеров газеты оно подвергло газету мерам, несоразмерным и неоправданным для преследования какой-либо правомерной цели. В результате совокупного действия всех указанных факторов, газета прекратила свое существование. Следовательно, имело место нарушение статьи 10 Конвенции.

III. О предполагаемом нарушении статьи 14 Конвенции 

72. Заявители утверждают, что в наложенных на газету Ёзгюр Гюндем мерах обнаруживается дискриминация, ссылаясь при этом на статью 14 Конвенции, которая предусматривает:

«Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам».

73. Заявители просят Суд пересмотреть мнение о безосновательности их жалобы на дискриминацию, содержащуюся в докладе Комиссии. При этом они ссылаются на вывод об имевшем место нарушении статьи 10, который, по их мнению, подкрепляет заключение о том, что они пострадали от дискриминации по признаку национального происхождения и принадлежности к национальному меньшинству. Они утверждают, что любое выражение курдского самосознания трактуется властями как защита сепаратизма и пропаганда Курдской рабочей партии. В отсутствие каких-либо оправданий для ограничительных мер, вынесенных в отношении большинства из рассмотренных Комиссией газетных статей, объяснением этих мер может служить только запрещенная дискриминация.

74. Правительство настаивает на том, что утверждения заявителей о дискриминации являются безосновательными.

75. Суд напоминает, что он установил нарушение статьи 10 Конвенции. Однако при вынесении заключения о том, что меры, наложенные в отношении двадцати девяти статей и репортажей, не были необходимыми в демократическом обществе, Суд согласился с тем, что они преследовали правомерные цели защиты национальной безопасности и территориальной целостности, или предотвращения беспорядков или преступлений. Нет оснований полагать, что последовавшие ограничения свободы выражения могут быть объяснены разницей в обращении, базирующейся на национальном происхождении заявителей или их принадлежности к национальному меньшинству. Соответственно, Суд приходит к заключению, что нарушение статьи 14 Конвенции места не имело.

IV. О применении статьи 41 Конвенции 

76. Заявители потребовали компенсацию за материальный ущерб и моральный вред, а также возмещения судебных издержек и расходов, понесенных ими в связи с судебными разбирательствами на национальной уровне и в учреждениях Конвенции. Статья 41 Конвенции предусматривает:

«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

A. Материальный ущерб

77. Компания-заявитель, «Юлкем Басин ве Яинчилик Санайи Тикарет Лтд.», утверждала, что она понесла материальный ущерб вследствие уголовного преследования и конфискации тиражей выпускаемого ею издания. До действий со стороны властей газета продавалась в количестве около 45 000 экземпляров в день. В результате нарушений тираж упал до приблизительно 30 000 экземпляров, а затем выпуск газеты и вовсе прекратился. Экземпляр газеты продавался за 10 000 турецких лир. Поэтому она посчитала разумным потребовать сумму, эквивалентную годовому доходу от производства газеты, а именно 110 миллиардов турецких лир.

Компания-заявитель также требовала возмещения адвокатского вознаграждения, стоимости медицинского лечения и других расходов, таких как затраты на транспорт и связь, которые были понесены ею в связи с нападениями, арестами и судебными процессами над корреспондентами, распространителями и другими рабочими. По ее оценкам, эти расходы равнялись 1 миллиарду турецких лир. Компания-заявитель также оплатила все расходы в отношении семнадцати взятых под стражу редакторов, включая адвокатские гонорары в размере 20 миллиардов турецких лир. Кроме того, 10 декабря 1993 г. были проведены облавы на офисы газеты в Стамбуле, Диярбакыре, Батмане, Элажиге, Ване, Измире, Агри, Анталье и Татване, в ходе которых производились обыски и выемки архивов и документов. Впоследствии не было возвращено ни одного изъятого документа. Стоимость документов и архивов составляла примерно 10 миллиардов турецких лир. Сумма требований равнялась 141 миллиарду турецких лир.

Компания-заявитель настаивала на том, что документально подтвержденные свидетельства в отношении материального ущерба представить невозможно из-за того, что все документы и архивы газеты, сохранявшиеся ее правопреемником газетой Ozgur Ulke, были уничтожены в декабре 1994 г. при взрыве бомбы в здании стамбульского офиса.

78. Правительство заявляло, что ни о каком возмещении не может идти и речь, так как нарушение Конвенции места не имело. Однако даже если нарушение и будет установлено, то суммы, затребованные заявителями, являются чрезмерными, вздутыми и неприемлемыми.

79. Суд указывает на то, что компания-заявитель не в состоянии представить документальных подтверждений своим требованиям о возмещении материального ущерба. Она даже не пыталась, насколько это было возможно, указать на основания для требований о возмещении издержек на оплату адвокатских услуг, расходов на медицинское обслуживание и прочих расходов. Суд не считает, что существует прямая причинная связь между заключением о непринятии надлежащих защитных и следственных мер и заявленным материальным ущербом в том, что касается расходов на медицинское обслуживание и других расходов. Он также отмечает, что требования компании касаются мер правового характера, принятых против газеты в целом, независимо от того, были они обоснованными или нет. Далее, дополнительные требования выдвинуты за изъятие архивных материалов и документов в ряде офисов, хотя основные пункты жалобы компании-заявителя касаются ее главного офиса в Стамбуле.

80. Тем не менее, Суд согласен с тем, что из установленных нарушений вытекает определенный материальный ущерб, как в связи с обыском и изъятием архивных материалов и документов в стамбульском офисе, так и из-за неоправданных ограничений в связи с указанными в настоящем постановлении уголовными делами и обвинительными приговорами. Он также заключает, что совокупным результатом указанных нарушений стало прекращение выпуска газеты. Производя оценку на справедливой основе, Суд присуждает компании-заявителю 9 миллиардов турецких лир.

B. Моральный вред

81. Заявитель Фахри Ферда Четин потребовал 30 000 фунтов стерлингов за острые физические и психические страдания. Он утверждал, что во время его задержания на тринадцать суток он подвергался пыткам, а по освобождении его вынудили бежать из Турции, где оставались его жена и дети.

82. Заявитель Яшар Кайя также требует 30 000 фунтов стерлингов. Он заявляет, что Стамбульский Суд по делам государственной безопасности № 5 неоднократно приговаривал его к тюремному заключению за статьи, которые он печатал в газете. Его также вынудили покинуть страну, где оставались его жена и дети, и он также жаловался на острые физические и психические страдания.

83. Правительство утверждало, что востребованные суммы неоправданно высоки, и что если они будут присуждены, то это будет равносильно необоснованному обогащению.

84. Суд напоминает, что он не делает никаких выводов по Конвенции относительно задержания Фахри Ферда Четина или сроков тюремного заключения, наложенного на Яшара Кайя. Он не сомневается, однако, что этим заявителям были причинены значительные страдания, и что они подверглись значительному стрессу в связи с установленными Судом нарушениями. Принимая в рассмотрение суммы, присужденные по другим делам против Турции (см., например, дело Кейлан против Турции [GC], жалоба № 23556/94, п. 50, ECHR 1999-IV, и Арслан против Турции [GC], жалоба № 23462/94, п. 61, 8 июля 1999, не включено в сборники судебных решений и постановлений) и делая оценку на справедливой основе, Суд присуждает заявителям по 5000 фунтов стерлингов каждому.

C. Судебные издержки и расходы

85. Заявители потребовали возмещения вознаграждения и расходов г-на Османа Эргина, который представлял газету в национальных судебных разбирательствах, но никак их не детализировали. Аналогичным образом, они не детализировали требований о компенсации гонораров и расходов помогавших им турецких адвокатов. Они требовали 5390 фунтов стерлингов (за вычетом 5595 французских франков, полученных от Совета Европы в виде освобождения от оплаты юридической помощи) за гонорары их адвокатов из Соединенного Королевства и понесенные ими судебные издержки и расходы, 7500 фунтов стерлингов — за вознаграждения адвокатам, 1710 фунтов стерлингов — за административные расходы, 12 125 фунтов стерлингов — за расходы на перевод материалов, и 1650 фунтов стерлингов — за транспортные расходы, понесенные Курдским проектом «Права человека» (КППЧ) при содействии заявителям по вопросам, касающимся их жалобы. В отношении слушаний в Суде, заявители потребовали 1450 фунтов стерлингов за гонорары их адвокатов из Соединенного Королевства и 46 фунтов стерлингов за их административно-хозяйственные расходы (за вычетом 3600 французских франков, полученных в виде освобождения от оплаты юридической помощи), а также, в отношении расходов и гонораров, уплаченных КППЧ во время слушаний, 2490 фунтов стерлингов за гонорары адвокатам, судебные издержки и расходы.

86. Правительство указывало, что эти требования являются чрезмерными, и что непредвиденные расходы вроде тех, возмещения которых добивался КППЧ, не должны приниматься в рассмотрение, так как это превратило бы процедуру компенсации в необоснованное обогащение.

87. Суд не согласен с тем, что заявленные суммы в отношении КППЧ могут считаться необходимыми, кроме тех из них, которые относятся к расходам на перевод материалов. Принимая в рассмотрение суммы, присужденные по другим делам, и делая оценку на справедливой основе, Суд присуждает 16 000 фунтов стерлингов, за вычетом 9195 французских франков, полученных от Совета Европы в виде освобождения от оплаты юридической помощи.

D. Проценты за просрочку

88. Суд считает уместным применить процентную ставку, действовавшую в Соединенном Королевстве на дату вынесения настоящего судебного решения, которая, согласно имеющейся у него информации, равнялась 7,5% годовых.

ПО ЭТИМ ОСНОВАНИЯМ, СУД

1. Постановил единогласно исключить жалобу из списка дел, подлежащих рассмотрению в Суде, в той ее части, которая касается Гурбетелли Эршёз;

2. Постановил единогласно, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции;

3. Постановил единогласно, что нарушение статьи 14 Конвенции места не имело;

4. Постановил шестью голосами против одного:

(a) что в течение трех месяцев Государство-ответчик должно выплатить:

(i) компании-заявителю — 9 000 000 000 турецких лир (девять миллиардов турецких лир);

(ii) Фахри Ферда Четину и Яшару Кайя за моральный вред — по 5 000 фунтов стерлингов (пять тысяч фунтов стерлингов) каждому, которые должны быть конвертированы в турецкие лиры по курсу, действующему на день оглашения настоящего постановления;

(iii) заявителям за судебные издержки и расходы — 16 000 фунтов стерлингов (шестнадцать тысяч фунтов стерлингов) за вычетом 9195 французских франков (девяти тысяч ста девяносто пяти французских франков), которые должны быть конвертированы в фунты стерлингов по курсу, действующему на день оглашения настоящего постановления;

(b) что по истечении вышеуказанного трехмесячного периода и вплоть до урегулирования начисляются простые проценты из расчета 7,5% годовых;

5. Отклонил единогласно оставшуюся часть требований заявителей о справедливом возмещении.

Совершено на английском языке и оглашено во Дворце прав человека в Страсбурге 16 марта 2000 г.

Матти ПЕЛЛОНПАА, Председатель;

Винсент БЕРГЕР, Секретарь

В соответствии с п. 2 статьи 45 Конвенции и п. 2 правила 74 Регламента Суда, к настоящему постановлению прилагается частично несовпадающее особое мнение г-на Гелчюклю.

М.П.

В.Б.

ЧАСТИЧНО НЕСОВПАДАЮЩЕЕ ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ ГЕЛЧЮКЛЮ

К своему глубочайшему сожалению, я не могу согласиться с выводами большинства по вопросу о применении статьи 41 к настоящему делу. Позвольте мне разъяснить свою позицию.

1. Компания-заявитель утверждает, что она понесла существенный материальный ущерб в результате уголовного преследования, конфискации ее имущества и прочих мероприятий. В подтверждение своих требований, она приводит только гипотетические, иллюзорные и воображаемые факты, без представления каких-либо доказательств. Короче говоря, она занимается спекуляциями; к тому же некоторые из фактов, на которые она при этом ссылается, не имеют никакого отношения к истине. Я укажу только на одно из таких утверждений, с тем чтобы рассмотреть его в свете вывода Европейской Комиссии по правам человека, основывающегося на ее собственном расследовании предыдущего дела. Так, согласно компании-заявителю, до действий со стороны властей продажи газеты Ёзгюр Гюндем составляли 45 000 экземпляров в день. В результате указанных действий эта цифра упала до 30 000, а затем газета и вовсе прекратила свое существование (см. пункт 77 судебного постановления). Комиссия показала, что дело обстояло совсем иначе. В своем докладе по делу Килич против Турции (жалоба № 22492/93, п. 176) от 23 октября 1998 г. она указала: «Ёзгюр Гюндем была ежедневной газетой… с общенациональным тиражом в несколько тысяч экземпляров… Приблизительно в апреле 1994 г. выпуск Ёзгюр Гюндем прекратился и вместо нее стала выходить другая газета, Ёзгюр Юлке…» Разница между заявленной цифрой и данными Комиссии прямо-таки поразительна. К тому же, Ёзгюр Гюндем перестала выпускаться лишь теоретически, ибо ей на смену пришла газета Ёзгюр Юлке. Это ярко свидетельствует о странном и спекулятивном характере требования о возмещении материального ущерба в рассматриваемом деле.

2. Согласно своей установившейся практике, Европейский Суд по правам человека присуждает компенсацию за материальный ущерб только в тех случаях, когда требования надлежащим образом установлены и существует прямая причинная связь между фактами и предполагаемым ущербом. Это правило иллюстрируется следующими примерами, которые взяты из судебных постановлений по делам против Турции, также касающимся статьи 10 Конвенции.

«81. В отношении материального ущерба, Представитель Комиссии предложил Суду рассмотреть вопрос применения статьи 50 в свете гипотетического характера востребованной суммы. Он оставил вопрос морального вреда на усмотрение Суда. Наконец, в отношении суммы, затребованной за судебные издержки и расходы, он указал на проблему отсутствия подтверждающих документов.

82. По вопросу материального ущерба, Суд полагает, во-первых, что он не может строить предположения относительно того, каким бы мог быть исход разбирательств по п. 1 статьи 6. Далее он отмечает, что нет достаточных доказательств причинной связи между установленным им нарушением статьи 10 и утверждаемой заявителем потерей своих профессиональных и коммерческих доходов. Более того, требования заявителя в отношении материального ущерба не подкреплены никакими свидетельствами. Таким образом, Суд не может их поддержать» (судебное постановление по делу Инкал против Турции от 9 июня 1998 г., Reports of Judgments and Decisions 1998-IV, стр. 1575).

«47. Заявитель потребовал 262 000 французских франков за материальный ущерб и 500 000 французских франков за моральный вред.

48. Правительство просило Суд отклонить это требование.

49. Так как г-н Шираклар не изложил подробно характера обжалуемого им материального ущерба, Суду ничего не остается, как отклонить соответствующее требование. Что же касается предполагаемого морального вреда, то признание факта нарушения п. 1. статьи 6 само по себе является достаточно справедливым его удовлетворением» (судебное постановление по делу Шираклар против Турции от 28 октября 1998 г., Reports 1998-VII, стр. 3074).

«66. Представитель Комиссии утверждал, что требования заявителей носят весьма общий и гипотетический характер и недостаточно обоснованны для их удовлетворения в соответствии со статьей 50.

67. Суд обратил внимание на то, что заявители не представили никаких доказательств по обоснованию своих требований на значительные суммы в виде возмещения материального ущерба, судебных издержек и расходов. Отсюда вытекает, что он не может поддержать эти требования (см., mutatis mutandis, судебное постановление по делу «Прессос Компания Навьера А. О.» и другие против Бельгии от 3 июля 1997 г. (Статья 50), Reports 1997-IV, стр. 1299, п. 24). Однако он отметил, что заявители получили от Совета Европы 57 187 французских франков в виде освобождения от оплаты юридической помощи» (судебное постановление по делу Социалистическая партия и другие против Турции от 25 мая 1998 г., Reports 1998-III, стр. 1261).

«57. Правительство ответило, что нет причинной связи между предполагаемым нарушением Конвенции и обжалуемым материальным ущербом. В любом случае, г-н Арслан не представил доказательств дохода, на который он ссылается.

58. Суд находит, что нет достаточных доказательств причинной связи между установленным им нарушением статьи 10 и утверждаемой заявителем потерей заработка. Более того, не представлено никаких документальных свидетельств в подтверждение требований заявителя в отношении материального ущерба. Таким образом, Суд не может их поддержать» (судебное постановление по делу Арслан против Турции [GC], жалоба № 23462/94, 8 июля 1999 г., не включено в сборники судебных решений и постановлений).

«66. Правительство заявляло, что г-н Караташ не доказал упущенной выгоды.

67. Представитель Комиссии не высказал своего мнения по этому вопросу.

68. Суд находит, что нет достаточных доказательств причинной связи между нарушением и упущенной заявителем выгодой. В частности, Суд не располагает достоверной информацией о жалованье г-на Караташа. Отсюда вытекает, что он не может присудить возмещения по этому пункту (см. п. 2 правила 60 Регламента Суда)» (судебное постановление по делу Караташ против Турции [GC], жалоба № 23168/94, ECHR 1999-IV).

«53. Представитель Комиссии полагает, что у Суда нет оснований прийти к какому-либо иному заключению, чем то, к которому он пришел в вышеуказанных делах Объединенной коммунистической партии и Социалистической партии.

54. Суд считает, что партия-заявитель не представила никаких доказательств в подтверждение своего требования. Отсюда вытекает, что Суд не может его поддержать (п. 2 правила 60 Регламента Суда; см., mutatis mutandis, вышеупомянутое постановление по делу Социалистическая партия и другие против Турции, стр. 1261, п. 67)» (Свободно-демократическая партия (OZDEP) против Турции [GC], жалоба № 23885/94, ECHR 1999-VIII).