СМИ и журналисты сейчас находятся под еще большей угрозой, нежели прежде. И давление на прессу будет усиливаться — вплоть до массового закрытия, и прежде всего интернет-изданий. Такой вывод можно сделать из международной конференции «Свобода слова: российские реалии, проблемы, перспективы», которая состоялась Москве. Ее инициаторами выступили Союз журналистов России, Центр защиты прав СМИ и международная организация «Артикль 19». На конференции выступил главный редактор интернет-газеты «Четвертая власть» Вадим Рогожин.
В работе конференции приняли участие более 60 человек журналистов, блогеров, юристов и экспертов в области законодательства и практики СМИ из Владивостока и с Сахалина, Саратова и Абакана, Махачкалы и Владикавказа, Архангельска, Ростова-на-Дону и других регионов, а также представители Союза журналистов Турции.
Фантазии борцов с экстремизмом
Центральным и наиболее интересным стал доклад директора Центра защиты прав СМИ Галины Араповой. Она рассказала о последних изменениях в законодательстве и практике защиты прав журналистов, особое внимание уделила проблеме судебного преследования журналистов и блогеров и наиболее резонансным эпизодам последних месяцев.
Ситуация в России ухудшается с каждым годом, считает Арапова. Госдума и правительство постоянно строят все новые и новые заборы, устанавливают капканы практически на открытом пространстве. Первое, что мешает журналистам работать — это современное законодательство. Новые законы, новые поправки, которые Госдума поставила на конвейерное производство, создают все новые и новые сложности, к которым современному журналисту нужно быть готовым. В связи с этим Центр защиты прав СМИ подготовил два аналитических доклада: о применении антиэкстремистского законодательства против журналистов и о диффамации — непосредственно для юристов.
В докладе «Осторожно, экстремизм» акцент медиаюристы делают на применении статьи 282 УК РФ. Она используется тогда, когда невозможно возбудить против журналиста дело о защите чести и достоинства, и в этом случае критику власти или действий силовиков пытаются «подтянуть» под экстремизм.
Эту тему поддержал Айдар Султанов, эксперт по законодательству по экстремизму. Он сказал, что закон о противодействии экстремизму должен бороться с тьмой, но применяется так, чтобы тьмы было еще больше. И он направлен главным образом против журналистов.
На конференции рассказали, как людей привлекают к ответственности на основании нелепых экспертиз безграмотных или ангажированных следствием экспертов. Самыми бредовыми здесь являются два случая, произошедшие в 2010 г. Лозунг «Убей в себе раба!» эксперты-культурологи признали призывающим к самоубийству, он якобы «подталкивает людей к мысли о том, что у нас в России рабство» и призывает их «на борьбу с рабством — то есть с государственным строем». В результате Владимира Акименкова, распространяющего листовку с этим лозунгом, осудили на полтора года. А листовку с лозунгом «Долой самодержавие и престолонаследие!», которую распространял орловский националист Михаил Деев, судебные эксперты из Курска Трубникова и Бердников признали как направленную на свержение существующей государственной власти. Правда, в приговор суда этот бред не попал, нацбола осудили за другой «экстремизм».
Обойма статей против прессы
Однако журналистов за критику преследуют не только «по экстремизму», но и находят другие уголовные статьи. Так, интернет-СМИ «Салахин-Медиа» опубликовало открытое письмо жителей поселка Озерский на Сахалине к президенту «Мы не можем так больше жить!». Речь в нем шла о том, что люди получают по 7 тыс. руб. и просят Путина спасти их от сенатора, местного олигарха Александра Верховского. За эту публикацию в конце ноября 2013 г. было возбуждено уголовное дело за клевету. В редакции прошли обыски и изъяты все электронные носители.
Журналист Михаил Афанасьев, редактор интернет-журнала «Новый фокус», из Хакасии рассказал о том, как его преследует руководитель местной полиции. Журналист обвиняется по двум статьям: клевета, совершенная с использованием служебного положения, и оскорбление представителя власти за статью за статью «Вы — Лжец, полковник Злотников». Как рассказал главред на конференции, в суде рассматривалось резонансное дело, в котором газета поддерживала подсудимых, по мнению журналистов, бездоказательно обвиненных. На одном из заседаний суда выступил полицейский Злотников, который сказал, что Афанасьев толкнул под колеса двух беременных женщин. Сами женщины — жены подсудимых — опровергли это обвинение, на основании чего журналист и написал материал с таким заголовком. В ответ полиция встала на защиту своего высокопоставленного сотрудника и в марте 2013 г возбудила дело, которое недавно поступило в суд.
Ростовский журналист Александр Толмачев, известный непримиримой борьбой с судебным произволом и коррупцией в правоохранительных органах, второй год содержится в СИЗО. Его обвиняют в вымогательстве денег у ряда предпринимателей якобы путем угрозы опубликования в своей газете компрометирующих материалов. Газета, естественно, без редактора прекратила выход.
Как уничтожают журналистов в Ростове
Но самым вопиющим случаем уголовного преследования журналиста является история Сергея Резника. Этот известный в Ростове-на-Дону журналист-разоблачитель осужден в ноябре 2013 г. на 1,5 года общего режима. За короткий промежуток времени в отношении него было возбуждено аж пять уголовных дел по трем статьям УК: «Коммерческий подкуп», «Заведомо ложный донос» и «Оскорбление представителя власти».
Первое дело было возбуждено за то, что якобы Резник предлагал взятку в размере 2000 рублей сотруднику станции техосмотра для получения справки о прохождении диагностики автомобиля. В своем «ЖЖ» Резник опубликовал запись телефонного разговора, который свидетельствует о том, что отнюдь не он делал предложения сотруднику станции. Журналист отмечает, что эту запись следствие долго пыталось исключить из материалов уголовного дела.
Во время судебного заседания по этому делу в качестве свидетеля выступал майор Глинкин, сотрудник областного управления по борьбе с экономическими преступлениями, который сказал, что видел, как Резник передавал деньги за справку о техосмотре. В ответ на это журналист сказал, что показания полицейского равносильны тому, если бы подсудимый сказал: «там вдалеке видел человека, который, как мне показалось, занимался действиями сексуального характера с каким-то молодым человеком. Если майор Глинкин действительно был на территории станции, то не был ли он тем самым педофилом?». За эту ремарку-усмешку Резнику вкатали еще одно уголовное дело — за ложный донос.
В ходе расследования первого дела, возбудили еще одно. Сергею были телефонные звонки с угрозами в отношении его и его семье. Он написал заявление и указал подозреваемого, которого он узнал по голосу. Это был бывший внештатник одной из газет. «Очень нечистоплотный человек, известный в Ростове тем, что любит одолживать деньги без отдачи, — рассказывает Резник. — Также известно, что к его услугам прибегают сотрудники Центра по борьбе с экстремизмом, если надо кому-то что-то подбросить». Однако после обращения журналиста в правоохранительные органы и неоднократные отказы возбудить уголовное дело в отношении звонивших, уголовное дело было заведено в отношении самого заявителя по статье «Ложный донос». Следствие посчитало самого Резника инициатором звонков с угрозами ему и оскорблениями членов его семьи.
Четвертое уголовное дело возбудил Центрпо борьбе с экстремизмом. В своих постах в ЖЖ Резник обозвал председателя арбитражного суда Соловьеву «крокодилицей» и «ослицей». Еще одно уголовное дело в отношении журналиста было возбуждено также по 319 статье УК — оскорбление представителя власти, в частности, бывшего зампрокурора Климова. В одной из публикаций он упомянул, что Климова коллеги за глаза называли «Трактористом» из-за его неопрятной одежды. Специалисты по экстремизму сочли, что в «определенном контексте определения «тракторист» и «аферист» можно счесть бранными словами».
Какими бы нелепыми ни были претензии к ростовскому журналисту, он был осужден на полтора года. Видимо, «достал» всех влиятельных лиц в городе. Резник известен в Ростовской области как автор резко критических статей о коррупции в правоохранительной системе, исполнительной власти, о криминале в бизнесе. Во время расследования уголовных дел в октябре текущего же года на него было совершено нападение — избили битой.
Этот случай самый вопиющий из всех, но в Ростовской области расправе над журналистами со стороны правоохранительных органов подвергались, кроме двух названных, и многие другие мастера пера.
«Нас пытаются «замазать», и это уже не банальный подброс наркотиков», — подала реплику Лидия Златогорская, председатель Саратовского отделения СЖР, когда речь шла о том, что ищут любые поводы, чтобы привлечь и заткнуть журналистов.
Атака на «Четвертую власть»
После истории с репрессированным Резником преследование интернет-газеты «Четвертая власть» кажется забавой. Предваряя свой доклад, Вадим Рогожин так и сказал: «После рассказанных вопиющих случаев, моя история скорее любопытна».
Вот его выступление с незначительными сокращениями:
«Преследование интернет-газеты «4В» началось в августе 2013 г. Сперва мне весьма информированный знакомый сообщил, что губернатор Радаев якобы просил руководителей правоохранительных органов найти возможность приструнить меня. К этому моменту «4В» разместила серию материалов с резкой критикой губернатора и его окружения за провалы в экономической, социальной и кадровой политике. Спустя несколько месяцев после этого Управление Роскомнадзора возбудило комплексную проверку моего издания. Поводом стала жалоба на нас, в которой просилось привлечь нас к ответственности за экстремизм за критику губернатора, вице-губернатора и всех власть предержащих. Сразу было ясно, кем инспирировалась жалоба. Кроме того, в ней было указано, что «4В» не предоставляет свои материалы в центр «Информрегистр». Хотя управление Роскомнадзора знало, что мы такие сведения туда предоставлять не должны, тем не менее, возбудило административное производство и направило в суд. Суд его отклонил. Но Роскомнадзор не успокоился и продолжил выискивать в газете нарушения: за якобы неправильный адрес редакции, за разглашение персональных данных. К настоящему моменту судом рассмотрено пять дел. Три из них мы выиграли, два в мировом суде проиграли и оспариваем в апелляционной инстанции.
Здесь я вижу предвзятое отношение к нам Роскомнадзора. Когда я об этом говорил его руководству и прокуратуре, мне откровенно отвечали: мы создаем на вас прецедент — если суд отклонит наши претензии, мы на вас и на другие СМИ по этим поводам возбуждаться не будем, если встанет на нашу сторону — будем и дальше так же действовать.
Но главный сюрприз от власти был преподнесен позже. Вице-губернатор Денис Фадеев написал заявление в областную полицию с требованием возбудить уголовное дело по клевете за статью в «4В». 9 месяцев вице-губер вынашивал месть, что стало поводом для насмешек. Уверен, что это заявление не могло родиться без санкции губернатора.
Почему была выбрана старая статья — не понятно, хотя после этого публиковались более хлесткие материалы о нем. Вероятно потому, чтобы привлечь в свои союзники в борьбе против нас других местных чиновников и политиков. Эта статья рассказывала о политическом раскладе сил, написана с использованием сатирических приемов и образов. Многие фигуранты были выставлены в нелицеприятном виде. Но никаких оскорблений и тем более клеветы этот материал не содержал.
Однако в середине ноября было возбуждено уголовное дело по факту клеветы в публикациях «4В». Поднялся скандал, докатившийся до Москвы.
Фадееву его партийные товарищи публично сказали о бесперспективности дела. Он обмолвился о том, что решит конфликт со мною в досудебном порядке, но ничего до сих пор не сделал. Дело зависло, и в любой момент ему может быть задано ускорение.
В Саратовской области впервые высшие лица нападают на влиятельные СМИ. Я занимаю критическую позицию ко всем губернаторам. И к Аяцкову, и к Ипатову. Но никто не решался давить на меня. А тут такой прессинг.
Раздраженность Радаева связана, на мой взгляд, с его нервозностью из-за того, что я бью в самое уязвимое место: говорю как о бестолковости самого губернатора, так и о недееспособности его правительства. Саратовская область считается депрессивным регионом. Критические публикации — это очевидный подрыв репутации Радаева и его команды в глазах, прежде всего, Кремля. Вот поэтому, думаю, и решили меня заткнуть. Но сделали это нелепо, еще раз высмеяв себя».
Эрогенные зоны регионов и пуля против слова
Прослушав случаи притеснения и преследования журналистов, председатель Фонда защиты гласности Алексей Симонов иронично заметил: «У каждого региона свои эрогенные зоны, и они возбуждаются по своим индивидуальным поводам».
Григорий Шведов, главный редактор интернет-СМИ «Кавказский узел», обратил внимание на то, что сейчас начались аресты людей, которые выступают с резкими заявлениями, тематически связанными с Олимпиадой: «Сейчас внимание нужно переключить на Краснодарский край. Людей арестовывают просто за то, что они говорят. Олимпиада закончится, а люди останутся заложниками своей свободолюбивой позиции».
«Нужно уже сейчас начать договариваться об амнистии тех журналистов, которые будут «неправильно» освещать сочинскую Олимпиаду, — вновь по-иронизировал Алексей Симонов.
Но бредовые преследования журналистов кажутся милой блажью властей предержащих и правоохранцов по сравнению с непрекращающимися убийствами пишущей братии. В докладе «Артикля 19» говорится: «С 1992 года как минимум 56 человек стали жертвами из-за своей профессиональной деятельности. Северный Кавказ, особенно Дагестан — это самый опасный район».
Али Камалов, председатель союзжура Дагестана, на конференции говорил, что у них в республике с 2008 г. были убиты за профессиональную деятельность 11 журналистов. Одного из них достали даже в Москве. Ни одно преступление не раскрыто. «Правоохранительная машина работает против раскрытия таких дел. Не хотят эти дела раскрывать, потому что во многих из них участвовали правоохранительные органы».
Солидарность и сплоченность
По ходу конференции обсуждались пути и способы решения проблемы по защите слова. Как один из способов договориться о «правилах игры» медиа-сообщества, о защите коллег была названа Донская хартия журналистов и блогеров, которую подписали после преследования Резника.
Но и здесь доходит до абсурда. Так, в Казани появилась инициатива, инспирированная бизнес-медийным сообществом, проводить проверку журналистов на правдивость на полиграфах. Против нее выступил сопредседатель Общественной коллегии по жалобам на прессу Юрий Казаков: «Бизнес не всегда совпадает с журналистикой, он может просто связать руки. Попытка подменить корпоративной этикой профессиональную — это и есть большая опасность».
Вадим Рогожин еще в своем выступлении говорил: «Как бороться с этим? Высмеивая их деятельность и поступки. Острое слово является самым действенным оружием. Чем дольше они будут нападать, тем больше их выставлять на всеобщее посмешище. Также нужна солидарная поддержка СМИ и общественности. У нас довольно сплоченное журналистское сообщество перед общей бедой. Хотя разногласия есть, но тут все поняли, что дело не во мне, не в одной газете, возникла опасность для всех. И с этой угрозой нужно бороться сообща».
Аналогичную позицию высказывали и другие участники конференции: нужна консолидация медиа-сообщества на межрегиональном уровне, чтобы осуществлялись постоянные связи между городами, организациями СЖ и оказывалась друг другу медийная поддержка. Нужна поддержка правовых и правозащитных организаций. Здесь одним из образцов является деятельность Центра защиты прав СМИ. А Союзу журналистов нужно активнее и яростнее выходить с инициативами по предотвращению узаконивания потока нелепых законопроектов, которые ущемляют свободу слова и права журналистов. А с такими законодательными инициативами, как бы еще приструнить и заткнуть СМИ, как будто соревнуясь друг с другом, выступают и депутаты Госдумы, и федеральные ведомства.
Такая абсурдная поправка введена с 1 октября в закон о частной жизни. Теперь нельзя упоминать о происхождении человека, о его месте пребывания, болезнях, о фактах биографии (а таким фактом может быть любая информация о жизни). Нельзя говорить об участии лица в судопроизводстве. Выходит, нельзя упоминать ни имена судей, ни адвокатов и прокуроров, ни свидетелей и подсудимых.
А федеральные власти и вовсе хотят уничтожить само понятие журналистика и отменить профессию, хотя бы сменив ее название. Так, в Минобразования готовится инициатива по замене в Трудовом кодексе профессии «журналист» на «медиакоммуникатор».
«Конференция оставила мрачное впечатление, — поделился Вадим Рогожин с «Четвертой властью». — СМИ загоняют в катакомбы, принуждая писать как бы из подполья. Апофеозом может стать принятие турецкой практики подавления инакомыслия среди журналистов. Там, как говорили на конференции коллеги из Турции, журналистов привлекают по статьям терроризм и за попытку свержения власти. С 2009 года было заключено под стражу около 200 журналистов. В настоящее время в застенках томятся 60 представителей прессы. В закон о терроризме помимо вооруженного нападения введены понятия словесного, психологического и научного терроризма. Журналистов обвиняют как в индивидуальном, так и групповом терроризме. Могут осудить на пожизненное заключение. Минимальное наказание — условный срок и трехлетний запрет на профессию. Так что российским властям есть к чему стремиться. Но хотелось бы, чтобы зима для СМИ закончилась этой зимой. И наступила оттепель, чтобы больше не было принято идиотских законов, а принятые абсурдные отменились. Ведь СМИ не представляют опасности для власти самодержавной, она сегодня крепка как никогда и непоколебима. Если Путин отпустил Ходорковского, как бы демонстрируя свою самоуверенность, то и прессу опасаться ему не стоит — в ней вовсю идет процесс введения самоцензуры».
Источник: «Четвертая власть»
