ТОМА против ЛЮКСЕМБУРГА (Thoma v. Luxembourg)

ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА 

Вторая секция 

ДЕЛО «ТОМА против ЛЮКСЕМБУРГА» 
 
(Thoma v. Luxembourg) 
 
(жалоба № 38432/97) 
 
Постановление Суда 

Страсбург

 29 марта 2001 г. 

 
 
Данное решение является окончательным при обстоятельствах, изложенных в п. 2 статьи 44 Конвенции. Решение может быть подвергнуто редактированию по форме. 
 
 
В деле «Тома против Люксембурга» Европейский Суд по правам человека (Вторая Секция), заседая как Палата, в состав которой вошли: 
 
г-н К.Л. Розакис,
Председатель,
 г-н Б. Конфорти,
г-н Г. Бонелло,
 г-жа Ф. Тюлькенз,
 г-жа В. Стражнецка,
 г-н П. Лорензен,
 г-жа М. Цаца-Николовска, судьи, 
 
а также г-н Е. Фрайберг, Секретарь Секции, 
 
Проведя совещания за закрытыми дверями 30 ноября 2000 года, 1 февраля и 8 марта 2001 года, 
 
Вынес следующее Постановление, принятое в последний из указанных выше дней: 
 
 

ПРОЦЕДУРА 
 
1. Дело было начато после принятия Судом заявления (№ 38432/97) против Люксембурга, поданного в Европейскую Комиссию по правам человека («Комиссия») в соответствии с прежней статьей 25 Конвенции в защиту прав человека и основных свобод («Конвенция») гражданином Люксембурга, г-ном Марком Тома (Mark Thoma) («Заявитель») 9 сентября 1997 года. 
 
2. В зале суда заявителя представлял г-н Пол Урбани (Pol Urbany), практикующий адвокат из Люксембурга. Правительство Люксембурга («Правительство») было представлено г-ном Роджером Нотаром (Roger Nothar), уполномоченным представителем. 
 
3. Заявитель, в частности, утверждал о нарушении его права на свободу выражения мнения, гарантированного статьей 10 Конвенции. 
 
4. Заявление было передано в Суд 1 ноября 1998 года, когда вступил в силу Протокол № 11 к Конвенции (пункт 2 статьи 5 Протокола № 11). 

 5. Заявление было передано во Вторую Секцию Суда (пункт 1 правила 52 Регламента).   Господин Марк Фишбах (Mark Fischbach), избранный судья Люксембурга, был отозван от рассмотрения дела (правило 28). Председатель Суда назначил, соответственно, г-жу Франсуазу Тюлькенз (Francoise Tulkens), избранную судью Бельгии, на его место (п. 2 статьи 27 Конвенции и пункт 1 правила 29 Регламента). 
 
6. Решением от 25 мая 2000 года Палата объявила жалобу частично приемлемой.  [Замечание Секретаря: С решением можно ознакомиться в Секретариате] 
 
7. Заявитель и правительство подали свои замечания по существу дела (пункт 1 правила 59 Регламента). 
 
8. Открытое судебное слушание состоялось во Дворце Прав Человека в г. Страсбурге 30 ноября 2000 года (пункт 2 правила 59). 
 
В Суде присутствовали: 
 
(а) со стороны правительства 
 
г-н Роджер Нотар (Roger Nothar), Уполномоченный представитель,
 г-жа Андре Клеманг (Andree Clemang), г-н Жерард Филиппс (Gerard Philipps), Советник; 
 
(b) со стороны заявителя 
 
г-н Пол Урбани (Pol Urbany), Советник. 
 
Суд заслушал обращения г-на Нотара и г-на Урбани, а также их ответы на вопросы одного из членов Суда. 
 

ФАКТЫ 
 
I. Обстоятельства дела 
 
9. 6 ноября 1991 года ежедневная газета Люксембурга «Тагеблатт» («Tageblatt»), печатаемая в Германии, опубликовала статью журналиста Джози Браун (Josy Braun) о различных методах лесовозобновления, которые использовались после серии стихийных бедствий, опустошивших в начале 1990 года часть лесных массивов Люксембурга. Статья вышла под заголовком «Лесовозобновление…еще раз» («Wiederaufforstung…das ganze noch einmal») и содержала следующий отрывок: 
 

[Перевод] 
 
«Цинизм действительно не знает предела, нельзя забывать о том, что эти лесные садовники рубят деревья, покупают, сажают, «культивируют» государственные фонды под музыку миллионов франков. (Министры, прислушайтесь!) 
 
Что за всем этим скрыто? Конечно, люди, имеющие к этому отношение, будут все отрицать. Но после разговора с людьми, работающими в этой сфере, можно сделать следующий вывод: гораздо выгоднее заново пересадить деревья во второй и третий раз, покупая их у продавца, который предлагает щедрые проценты, чем  один раз закупив саженцы у фирмы, которая осмеливается не давать взятки. (Комментарий человека, который знаком с этой системой: «Я знаю только одного человека, который не подкупен». Он назвал имя начальника лесной службы из Баумбёша («Bambёsch»). 
 
«Естественно», бульварная пресса снова публикует «необоснованную чудовищность», и «естественно», что в этом нет ни доли правды. Но владельцы лесных угодий, будь то государство, муниципальные власти или частные лица, должны знать следующее: именно они должны платить за повторное лесовозобновление, польза от которого сомнительна. И именно они должны требовать, чтобы государственные власти «очистили от навоза Авгиевы конюшни», вместо постоянных попыток, с переменным успехом, затыкать рот тем, кто осмеливается ставить интересы государства выше частных интересов нескольких «блох на мошонке благосостояния государства» (dixit Degenhard).» 

 
10. Заявитель на момент рассмотрения дела работал журналистом на государственной радиостанции «RTL 92.5», для которой он готовил еженедельную программу в Летцебургеш (Letzeburgesch) под названием «Экомагазин»1 (Oekomagazin). Тематика программы была посвящена природе и защите окружающей среды. Он несколько раз в своей программе поднимал вопрос о проблемах, связанных с лесовозобновлением после стихийных бедствий в 1990 году и наряду с другими СМИ Люксембурга затронул проблему кризиса системы. 
 
11. 6 ноября 1991 года заявитель выбрал темой программы «Экомагазин» вопрос о лесовозобновлении. Он начал свою программу со вступления, в котором напомнил слушателям, что на прошлой неделе говорил о «соблазне членов комиссии лесного хозяйства воспользоваться преимуществом, когда представится возможность» и упомянул о «серии телефонных звонков от людей с разных уголков страны, которым было что рассказать». Он продолжил: «В любом случае очевидно одно – вопрос об управлении лесными угодьями гораздо сложнее и противоречивее, чем люди могут думать». Он также сообщил, что может привести пример, как владелец частных лесных угодий принял работу от частного подрядчика, а потом «не знал, куда деваться», получив счет за выполненную работу не от частного подрядчика, а от комиссии лесного хозяйства, ответственной за данный сектор. После вступления он продолжил цитировать вышеупомянутую статью, которая была написана по его словам «решительным языком». Он сказал, помимо прочего: 
 

[Перевод с текста, переведенного на французский, предоставленного заявителем] 
 
«Но деньги можно делать и на лесопилке, и в лесу. Это же относится к насаждениям, которые могут исчисляться миллионами. В сегодняшнем номере «Тагеблатт» в своей статье на две страницы Джози Браун не смягчает слова и не делает никаких уступок, осуждая политику Комиссии Водного и Лесного Хозяйства. Журналист пишет, а я цитирую: «Требуется определенная доля цинизма, чтобы не забывать, что эти лесные садовники расчищают, покупают, сажают и (в кавычках) культивируют государственные лесные угодия не за свои деньги, а за средства из государственных фондов, под музыку миллионов». Джози Браун приводит затем доказательства (fazit) этого предположения: «Гораздо выгоднее заново пересадить деревья во второй и третий раз, покупая их у продавца, который предлагает щедрые проценты, чем один раз закупить саженцы у фирмы, которая осмеливается не давать взятки». Журналист из Тагеблатт цитирует авторитетный источник из лесной промышленности: «Я знаю только одного человека, который не подкупен». В этой связи упоминается имя начальника лесного хозяйства из Баумбёш. «Владельцы наших лесов, будь то государство, муниципальные власти или частные лица, должны знать следующее: именно они должны платить за бесчисленные сомнительные проекты по лесовозобновлению», и снова цитируя журналиста из Тагеблатт: «Именно они должны требовать, чтобы государственные власти очистили Авгиевы конюшни раз и навсегда…» 
 

12. Заявитель объяснил, что Джози Браун в своей резкой статье без колебаний ссылался на статью Уголовного Кодекса, касающуюся вмешательства, которая запрещает государственным чиновникам или муниципальным служащим использовать свое служебное положение для извлечения личной выгоды. Он добавил, что работники Комиссии Водного и Лесного Хозяйства «получают хорошее жалование и, ни при каких обстоятельствах, не могут претендовать на деньги и богатеть за счет лесных угодий, принадлежащих государству или частным владельцам, а также за счет покупателей древесины или продавцов саженцев». 
 
13. Затем он продолжил рассуждения на эту тему и задал несколько вопросов инженеру В. из Комиссии Водного и Лесного Хозяйства, прежде чем спросить мнение частного владельца лесных угодий Р.: 
 

[Перевод с текста, переведенного на французский, предоставленного заявителем] 
 
«В достаточно резкой статье журналиста Джози Браун говорится: «Гораздо выгоднее заново пересадить деревья во второй и третий раз, покупая их у продавца, который дает щедрые взятки, чем один раз закупить саженцы у фирмы, которая осмеливается не давать взятки». Господин Р., что Вы думаете об этой фразе. Ваша работа также немного связана с этой сферой деятельности, каков ваш опыт? Правда ли то, о чем говорит Джози Браун?» 

 
14. После того, как г-н Р. выразил свою точку зрения по этому вопросу, заявитель задал ему вопрос о доставке саженцев из-за границы, вопрос, который ранее обсуждался с инженером В. Он задал Р. следующие вопросы: 
 

«Каково Ваше мнение о доставке саженцев из-за границы, возможно через торговцев из Люксембурга? Возможно ли, что саженцы, ввозимые из Венгрии или Испании, например,  не проходят никакой проверки?» 

 
15. После ответа частного владельца на этот вопрос, заявитель закончил программу долгой дискуссией на тему государственных закупок. 
 
16. В пресс-релизе от 19 ноября 1991 года Ассоциация Лесничих Люксембурга объявила о намерении возбудить дело против заявителя о защите репутации (диффамации). Однако, иска не последовало. 
 
17. С ноября 1991 года до февраля 1992 года сорок четыре начальника лесных угодий и девять инженеров лесных хозяйств возбудили гражданские дела в отношении заявителя об ущербе, утверждая, что его заявления нанесли вред их репутации. Каждый из них требовал 1 000 000 люксембургских франков в качестве компенсации вреда. Они утверждали, что он процитировал обвинения, содержащиеся в номере Тагеблатт от 6 ноября 1991 года, никак не смягчив их, не откорректировав и не прокомментировав их, он распространил их как свои собственные. Таким образом, он информировал общественность о том, что все начальники лесных угодий Люксембурга (на тот момент их было около восьмидесяти) и все инженеры лесных хозяйств 
Люксембурга, за исключением одного, коррумпированы и продажны. В своих исковых заявлениях они ссылались на судебное решение 1989 года, в котором говорилось: 
 

«Устанавливая свободу прессы, Конституция не налагает никаких ограничений на основной принцип, изложенный в статьях 1382 и 1383 Гражданского Кодекса. Свобода прессы не абсолютна и заканчивается там, где она нарушает законные права и интересы других лиц. Журналисты не обладают иммунитетом, освобождающим их от обязательства соблюдать осторожность в отношении других людей, государства и его институтов, и любое нарушение, пусть даже легкое, этого обязательства незаконно в соответствии с вышеуказанными статьями Гражданского Кодекса, которые обязывают любого человека, чье правонарушение, необдуманный поступок или упущение нанесли ущерб другим лицам, выплатить компенсацию. 
 
Журналисты могут понести суровое наказание за нарушение обязательства сообщать правдивую и объективную информацию» (решение № 9.637 от 13 ноября 1989 года, Cepal v. Bever).» 

 
18. Шестьдесят три исковых заявления содержали более или менее одинаковую формулировку. 
 
19. Заявитель обратился с просьбой объединить все исковые заявления против него и объявить их неприемлемыми по той причине, что он только процитировал высказывания вполне определенного человека. Он предложил представить свидетельские показания, демонстрирующие многочисленные нарушения в данной сфере, выявленные им в ходе проведенного журналистского расследования. Он также подал встречные исковые заявления против каждого истца с требованием выплаты 25 000 люксембургских франков в качестве денежного пособия для подготовки дела в суд и 100 000 люксембургских франков за процессуальные злоупотребления и обременительные судебные слушания; он также потребовал возмещение судебных издержек. 
 
20. 14 июля 1993 года Окружной суд Люксембурга изучил шестьдесят три дела на одном судебном слушании и вынес шестьдесят три практически идентичных решений. Суд присудил каждому истцу по одному франку в качестве компенсации номинального ущерба, отклонил встречные иски и обязал заявителя выплатить все судебные издержки. 
 
21. Изучив текст вышеуказанного отрывка из статьи в Тагеблатт и цитаты из распечатки текста радиопрограммы заявителя, Окружной суд постановил: 
 

«Журналист Тома воспользовался статьей Джози Браун, в частности, отрывком, ставшим предметом спора, чтобы убедить общественность, что действующее законодательство не выполняется,  и поддержать [fazit] выводы, к которым пришел Джози Браун. 
 
Суд считает, что использование слов «лесничество, управление лесного хозяйства» (Forstleit, Forstverwaltung) сужает круг людей, о которых говорится в программе. А использование вывода, сделанного Браун, подтверждает мнение человека, предположительно знакомого с этим кругом (Berufener Stemma us dem Milieu) о том, что он знаком только с одним человеком, из этого круга, который не подкупен. Все это означает, что те, против кого выдвигаются обвинения, вполне опознаваемы. 
 
Со своей позиции (как служащий комиссии лесного хозяйства) истец в достаточной мере установил, что ремарки Тома были направлены в его адрес. 
 
Суд обязан проанализировать действия ответчика и оценить, попадает ли данный поступок под действие положений статей 1382 и 1383 Гражданского Кодекса. 
 
Абсолютно справедливо, что пресса имеет право и даже обязана выступать с критикой злоупотреблений, которые становятся известны общественной жизни (CSJ 23 марта 1912 года P. 8, стр. 346). 
 
На профессиональных журналистах лежит обязательство публиковать свежайшие новости, информационные сообщения и, в общем, все, что на их взгляд представляет интерес, как можно скорее (Окружной суд Люксембурга, 14 февраля 1990 года, № 100/90). Пресса должна сохранить за собой право критиковать общественную деятельность граждан и всех тех, чья деятельность затрагивает сообщество. Пресса имеет право говорить то, что думает относительно их деятельности при условии, что она не наносит урон их репутации и действует без злого умысла (Окружной суд Люксембурга, 27 октября 1986 года, Feuillets de liaison de conference St Yves № 69, стр. 43). 
 
Следовательно, Марк Тома имел полное право расследовать проблемы, возникшие с лесовозобновлением лесных массивов после стихийных бедствий, а также осуждать и критиковать деятельность, которая, на его взгляд, нарушала действующие законы и правовые нормы. 
 
Действительно, опубликовав серию статей в прессе, люксембургские журналисты не упустили возможность привлечь внимание общественности и государственных властей к проблемам, которые они считали своим долгом критиковать. 
 
Общеизвестно, что от журналистов нельзя требовать абсолютной объективности в свете относительно ненадежных методов журналистского расследования, которые им доступны. Тем не менее, журналисты обязаны использовать информацию, которая была проверена доступными им методами. Закон требует, чтобы журналисты действовали без злого умысла, и не предоставляет иммунитет тем лицам, которые посредством недоброжелательности, злобы и глупости пытаются дискредитировать других через публикации. Недобросовестное намерение может возникнуть, когда у журналиста есть причины сомневаться в достоверности фактов или он сомневается в своей способности представить доказательства достоверности данных фактов (Civ. Brussels, 29 января 1987 года J.T. 1987 год). 
 
В настоящем деле Тома был обязан представить веские доказательства, которые позволили ему согласиться с утверждениями Браун и заявить, что истец виновен в коррупции в лесовозобновлении лесных массивов». 
 

22. Отклонив предложение заявителя представить доказательства по причине их неопределенности, Окружной суд пришел к выводу: 
 

«Марку Тома не удалось продемонстрировать, что он имеет веские доказательства того, что истец виновен в коррупции в лесовозобновлении лесных массивов. 
 
В задачи суда не входит устанавливать или предпринимать расследовательные меры, чтобы помочь журналисту провести расследование после свершившегося факта, которое он должен был провести до опубликования статьи, ставшей предметом спора. 
 
Выражая свое мнение, без доказательств и каких-либо оговорок, о том, что все работники Комиссии Водного и Лесного Хозяйства, задействованные в лесовозобновлении, за исключением одного человека, продажны, Тома преступил рамки своего права распространять правдивую информацию и, следовательно, совершил гражданско-правовое правонарушение». 

 
23. Заявитель подал апелляцию против всех шестидесяти трех решений. В своей апелляции он обратился с ходатайством объединить пятьдесят четыре дела, возбужденных начальниками лесных хозяйств и девять дел, возбужденных инженерами лесного хозяйства. Его оппоненты оспорили данное ходатайство. Заявитель не заявил повторно о своем желании представить доказательства, о чем он говорил в суде первой инстанции. 
 
24. 30 июня 1996 года Апелляционный Суд Великого Графства Люксембурга (Седьмая палата) вынес свое постановление по практически идентичным судебным решениям. Суд удовлетворил ходатайство заявителя объединить дела и утвердил оспариваемые решения. Объясняя свое решение присудить каждому истцу по одному франку в качестве компенсации номинального ущерба, Апелляционный Суд дополнительно привел следующие причины к тем, которые были изложены в решении Окружного суда: 
 

«Поскольку фразы «Я знаю только одного человека, который не подкупен. Он назвал имя начальника лесной службы из «Bambesch», — отнесены не к конкретному человеку, а к «Berufener Stemma us dem Milieu», то есть достаточно известному человеку в данной сфере, который был в курсе конфиденциальных вопросов, и на которого можно было положиться в достоверности полученной информации, соответственно текст статьи Брауна, процитированный апеллянтом, наводит общественность на мысль и заставляет ее поверить, что нет ни одного работника Комиссии Водного и Лесного Хозяйства, за исключением начальника лесного хозяйства Баумбёш, который не был бы замешан в коррупции. 
 
Отсюда следует, что вопреки утверждению апеллянта, процитированный им текст характеризует «определенную группу идентифицируемых лиц» как продажную, так как все работники Комиссии Лесного и Водного Хозяйства оказались в этом положении и все вместе составляют определенную группу идентифицируемых людей. 
 
Из вышесказанного следует, что истцы в суде первой инстанции и ответчики по данной апелляции, на которых лежит бремя доказывания обстоятельств искового заявления, сочли, по роду своей работы (персонал комиссии лесного хозяйства), что текст статьи Джози Браун, процитированный заявителем, был направлен в их адрес. 
 
Далее, заявителю не удалось уйти от ответственности, утверждая, что его реплики были не чем иным, как цитатами из статьи Джози Брауна, ставшей предметом спора. 
 
Журналист не может избежать ответственности, утверждая, что статья, которую он обнародовал, является копией статьи, ранее уже опубликованной 
другим лицом. Решив воспроизвести данную статью, журналист присваивает себе утверждения, содержащиеся в воспроизводимом тексте и, таким образом, навлекает на себя личную ответственность. 
 
Таково положение дел, и журналист, решивший просто воспроизвести статью, опубликованную ранее, может избежать ответственности только в том случае, если формально отстранится от статьи и ее содержания, и если существует новостной интерес к воспроизведению содержания статьи, которая уже была опубликована. 
 
В настоящем деле вполне очевидно, что процитировав в программе «Экомагазин» от 6 ноября 1991 года в Letzeburgesch отрывок статьи Джози Брауна, вышедшей в тот же день в газете Тагеблатт в программе апеллянт не дистанцировался от текста и, в частности, от вышеупомянутого обвинения, содержащегося в нем. 
 
Следовательно, даже предположив, что апеллянт просто процитировал отрывок из статьи Джози Брауна, ставший в последствии предметом спора, тем не менее, он должен нести ответственность за цитирование. 
 
В заключении, Апелляционный Суд считает,  что апеллянту не удалось установить достоверность обстоятельств утверждения о коррупции, содержащегося в отрывке из статьи Джози Брауна, которую он процитировал, учитывая тот факт, что он формально не дистанцировался от него. При данных обстоятельствах это утверждение само по себе устанавливает, что, когда апеллянт открыто процитировал отрывок из статьи Джози Браун 6 ноября 1991 года в программе «Экомагазин», содержащий это утверждение, в этом можно было усмотреть «злой умысел» вопреки мнению апеллянта… 
 
Отсюда следует, что бездоказательно заставляя общественность полагать, что весь персонал Комиссии Водного и Лесного Хозяйства, от лесников до директора, коррумпирован, за исключением одного честного работника из Баумбёш, апеллянт нарушил свое обязательство распространять правдивую информацию и, следовательно, совершил гражданско-правовое правонарушение, которое повлекло ответственность в соответствии со статьями 1382 и 1383 Гражданского Кодекса …» 

 
25. Заявитель обжаловал это постановление в Кассационный суд, который решениями от 20 марта 1997 года отклонил его апелляции. Кассационный суд напомнил, среди прочего, что статьи 1382 и 1383 Гражданского Кодекса устанавливают систему компенсации. Согласно последнему предложению статьи 24 Конституции и статьи 16(2) Закона о прессе от 20 июля 1869 года, рамки действия этих статей в делах о прессе не ограничены, как и в других сферах, и суды сами определяют было ли совершено правонарушение, учитывая особый характер журналистской работы. Суд добавил, что суды более низких инстанций законно и обоснованно установили наличие правонарушения в данном деле.

 
 
II. Применимое национальное законодательство  
 
26. Положения Гражданского Кодекса Люксембурга, касающиеся ответственности в общем праве, гласят: 
 

«Статья 1382 «Любое действие, совершенное лицом и нанесшее ущерб другому лицу, влечет обязанность лица, по чьей вине был нанесен ущерб, возместить нанесенный ущерб». 
 
Статья 1383 «Любое лицо несет ответственность за ущерб, который оно нанесло не только своими действиями, но и ошибками и деяниями, совершенными по небрежности». 
 

27. Согласно статьям 1382 и 1383, правонарушение может быть следствием нарушения нормы уголовного права. В этом случае, жертва может подать гражданский иск или возбудить уголовное дело или выступить в качестве гражданской стороны в уголовном процессе. 
 
28. Правонарушение, связанное с нанесением ущерба репутации какого-либо лица, предусмотрено статьей 443 Уголовного Кодекса, которая гласит: 
 

«Любое лицо, которое при изложенных ниже обстоятельствах, умышленно обвиняет другое лицо в чем-либо, что может нанести ущерб репутации этого лица или подвергнуть его презрению общественности, считается виновным в клевете, если не представит доказательств, подтверждающих правдивость выдвинутых обвинений, в том случае, если закон предусматривает защиту со ссылкой на оправдывающие обстоятельства. Если закон не предусматривает такого вида защиты, данное лицо должно быть признано виновным в диффамации». 

 
29. Статья 16 Закона о прессе гласит: 
 

«Любое лицо, совершившее правонарушение через прессу в качестве организатора или соучастника правонарушения, несет уголовную и гражданскую ответственность. 
 
Однако если личность организатора известна и он является гражданином Люксембурга и проживает в Великом Герцогстве, издатель, редактор и любой соучастник освобождаются от ответственности». 

 
30. Это положение закона вводит понятие «косвенной ответственности» в судебных разбирательствах против прессы. Согласно комментариям юристов, эта система устраняет необходимость предварительной цензуры авторских материалов со стороны редактора, издателя или распространителя. Здесь речь идет не о разделении ответственности, а возложении ее на одного человека, автора, если его личность установлена, и если он проживает в Люксембурге. Если эти условия не выполнимы, ответственность возлагается на редактора, издателя или распространителя. 
 
31. Статья 18 закона гласит: 
 

«Никто не может быть освобожден от ответственности, путем извинения или оправдания, в силу того, что рукописи, печатный материал, картины или эмблемы, являются воспроизведением материалов, опубликованных в Великом Герцогстве или заграницей». 

ПРАВО 
 
I. Предполагаемое нарушение статьи 10 Конвенции 
 
32. Заявитель утверждал, что обвинение в его адрес представляло собой вмешательство в его право на свободу выражения мнения и нарушение статьи 10 Конвенции, которая предусматривает: 
 

«1. Каждый человек имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ… 
 
2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения  авторитета и беспристрастности правосудия». 

1. Аргументы сторон 
 
(а) Заявитель 
 
33. Заявитель считал, что обвинительный приговор в его адрес без сомнения представлял собой вмешательство в его право на свободу выражения мнения, если судебное распоряжение о выплате номинального ущерба представляет собой такое вмешательство. В любом случае, суд принял решение о выплате заявителем всех судебных издержек. 
 
34. Он утверждал, что вмешательство не было предусмотрено законом, так как формулировка статей 1382 и 1383 Гражданского Кодекса была нечеткой и не отвечала критерию предсказуемости наказания. Заявитель обратил внимание на принцип, что специальное право должно превалировать над общим правом. Соответственно, Закон о прессе от 20 июля 1869 года, который отвечает критериям доступности и предсказуемости наказания, должен применяться в ходе судебного разбирательства против журналиста. Статья 16 Закона о прессе, устанавливающая косвенную ответственность, исключала любое вмешательство в право заявителя на свободу выражения мнения за цитирование фрагмента из статьи четко идентифицированного автора. К тому же вмешательство исключалось нормой, имеющей высшее действие, а именно статьей 24 Конституции Люксембурга. В заключение, он сослался на решение Кассационного Суда Франции, который отклонил апелляцию на решение Апелляционного Суда г. Парижа, которым суд отказал в удовлетворении жалобы апеллянта по статье 1382 Гражданского Кодекса в судебном разбирательстве против прессы. Заявитель утверждал, что данное решение применимо к настоящему делу. 
 
35. Заявитель утверждал, что вмешательство не преследовало законной цели, что он лично не делал оскорбительных заявлений, а просто процитировал отрывок из статьи Джози Брауна. Таким образом, возможно вмешательство в право Джози Брауна на свободу выражения мнения могло быть расценено как преследующее законную цель, оно не могло быть признано таковым по отношению к праву заявителя на свободу выражения мнения. 
 
36. Ссылаясь на решение по делу «Йерсилд против Дании» («Jersild v. Denmark» от 23 сентября 1994 года, Series А, № 298), заявитель добавил, что вмешательство не было необходимым в демократическом обществе. Он объяснил, что в целях осторожности упомянул, что цитировал 
отрывки из статьи, опубликованной его коллегой-журналистом, и попросил гостей программы высказать свою точку зрения. Он добавил, что тема получила широкое обсуждение, и что одиннадцать уголовных и восемь дисциплинарных дел были начаты в отношении деятельности чиновников Комиссии Водного и Лесного Хозяйства. Заявитель также настаивал, что решение было непропорциональным законной цели, так как судебные издержки, которые ему пришлось выплатить, были очень значительны по сумме. 
 
37. Заявитель подчеркнул, что персонал Комиссии Водного и Лесного Хозяйства нельзя было признать имеющим право на особую защиту, как в деле «Яновский против Польши» («Janowski v. Poland» [GC], № 25716/94, ЕКПЧ 1999-I), так как фактические обстоятельства того дела отличались от обстоятельств настоящего дела. 
 
38. Заявитель закончил выступление, сказав, что его право на свободу выражения мнения было нарушено властями Люксембурга. 
 

(b) Правительство 
 
39. Правительство настаивало, что обвинение заявителя не представляло собой вмешательство в его право на свободу выражения мнения, так как суд постановил выплату номинального ущерба, следовательно, заявитель не понес материального ущерба. Далее наказание, которое было символическим, не ограничивало и не нарушало право заявителя на свободу выражения мнения. Суды лишь напомнили заявителю, что данная свобода имела косвенное отношение к делу. 
 
40. Правительство пояснило, что вмешательство, в любом случае, было предусмотрено законом, в частности, статьями 1382 и 1383 Гражданского Кодекса, устанавливающими общий принцип ответственности в гражданском праве Люксембурга. Поскольку кодекс поведения, определяющий обязательства журналиста в данной сфере отсутствует, то в этом случае применяется общее право. Формулировка положений статей 1382 и 1383, налагающих обязательства на лицо, по вине или по ошибке, или деянию которого, совершенному по небрежности, был нанесен ущерб другому лицу, выплатить компенсацию нанесенного ущерба – вполне четкая и доступная. Эти принципы и их применение к журналистам, в частности, были обговорены и разъяснены судами. Правительство продолжило, утверждая, что заявитель не мог ссылаться на статью 16 Закона о прессе, устанавливающую косвенную ответственность, так как обвинение в его адрес было основано не на этой статье. Его обвиняли за неверное присвоение слов Джози Брауна, так как заявитель высказал утверждение, выражающее его собственную оценку до того, как перешел к цитированию отрывков из статьи последнего. Следовательно, заявитель в программе «Экомагазин» использовал статью Джози Брауна, опубликованную в Тагеблатт в то утро, не проверив релевантность и достоверность информации, которую она содержала, с единственной целью подтвердить свою точку зрения. 
 
41. Правительство утверждало, что вмешательство преследовало законную цель и было оправдано необходимостью защитить репутацию и права руководителей лесных хозяйств, а также было оправдано презумпцией невиновности, защищающей их сторону. 
 
42. В заключение Правительство заявило, что вмешательство было необходимо в демократическом обществе и пропорционально преследуемой законной цели. В этой связи оно подчеркнуло важность фактических обстоятельств дела. Упомянутая программа транслировалась на государственной радиостанции после продолжительной кампании, направленной против руководителей лесных хозяйств. Далее, так как Люксембург – маленькая страна с небольшим количеством инженеров лесных хозяйств и начальников лесных угодий, то лица, о которых говорилось в программе, были вполне идентифицируемы для тех, кто ее 
слушал. Было очевидно также, что заявитель высказал утверждение о том, что все чиновники Комиссии Водного и Лесного Хозяйства коррумпированы, с самого начала программы. Таким образом, цитаты из статьи его коллеги-журналиста были ни чем иным, как иллюстрацией его утверждения, которое он ранее сделал, и в обсуждении которого в дальнейшем углубился, открыто ссылаясь на законодательные нормы о «вмешательстве». В этой связи правительство сослалось на решение в указанном выше деле «Яновский против Польши», в котором Суд пояснил, что  государственные служащие нуждаются в доверии со стороны общественности для выполнения своих служебных обязанностей, и счел, что обвинение г-на Яновски в оскорбительных словесных нападках в адрес государственных служащих не выходило за пределы судебного усмотрения. Правительство также пояснило, что вмешательство было необходимо в свете необходимости защитить репутацию начальников лесных угодий, и ввиду отсутствия доказательств, подтверждающих утверждение заявителя. Вмешательство было пропорционально преследуемой законной цели, так как устанавливало выплату номинального ущерба без требования публикации судебного решения. 
 
1. Оценка Суда 
 
1. Общие принципы 
 
43. Суд снова повторяет, что свобода выражения мнений является одной из фундаментальных основ демократического общества и одним из основных условий его развития и самосовершенствования каждой личности (см. решение «Лингенс против Австрии» («Lingens v. Austria») от 8 июля 1986 года, Series А, № 103, стр. 26, п. 41). Осуществление этой свободы предполагает ограничения, которые, вместе с тем, «должны толковаться узко и их необходимость должна быть убедительно доказана» (см. решение «Обсервер и Гардиан против Соединенного Королевства» («Observer and Guardian v. the United Kingdom») от 26 ноября 1991 года, Series А, № 216, стр. 30, п. 59). 
 
44. Как отмечено в пункте 2 статьи 10, свобода информации и свобода выражения мнений применяется не только по отношению к «информации» и «идеям», которые благоприятно воспринимаются в обществе либо рассматриваются как безобидные или нейтральные, но также и в отношении тех, которые шокируют, обижают или вызывают обеспокоенность у государства или части населения. Таковы требования терпимости, плюрализма и широты взглядов, без которых нет «демократического общества». (см. решение «Хендисайд против Соединенного Королевства» («Handyside v. the United Kingdom») от 7 декабря 1976 года, Series А, № 24, стр. 23, п. 49, и «Йерсилд против Дании» от 23 сентября 1994 г., Series А, № 298, стр. 26, п. 37). 
 
45. Пресса играет существенную роль в демократическом обществе. Если она не должна переходить известные границы, в частности, в целях защиты репутации и прав других лиц, на ней, тем не менее, лежит обязанность сообщать – в манере, соответствующей ее обязательствам и ответственности — информацию и идеи по политическим вопросам, также как и по другим вопросам, имеющим общественное значение (см. решение «Де Хаэс и Гийселс против Бельгии» («De Haes and Gijsels v. Belgium») от 24 февраля 1997 года, сб. судебных решений и постановлений 1997-I, стр. 233-34, п. 37). Пресса не только несет задачу распространять информацию и идеи: общественность также имеет право получать их. Иначе, пресса будет не способна осуществлять свою основную функцию «сторожевого пса общества» (см. решение по делу «Торгер Торгерсон против Исландии» («Thorgeir Thorgeirson v. Iceland») от 25 июня 1992 года, Series А, № 239, стр. 28, п. 63, и «Бладет Тромсё и Стенсаас против Норвегии» («Bladet Tromso and Stensaas v. Norway») [GC], № 21980/93, Reports 1999-III, п. 62). Статья 10 защищает не только содержание этой информации и идей, но и манеру, в которой они сообщаются (см. решение по делу «Обершлик против Австрии» («Oberschlick v. Austria») от 23 мая 1991 года, Series А, № 204, стр. 25, п. 57). 

 46. Журналистская свобода также допускает некоторую степень преувеличения и даже провокации (см. решение «Прагер и Обершлик против Австрии» («Prager and Oberschlick v. Austria») от 26 апреля 1995 года, Series А, № 313, стр. 19, п. 38). 
 
47. Границы допустимой критики в адрес государственных служащих, находящихся при исполнении своих служебных функций, как и в адрес политиков, более широки, чем границы приемлемой критики по отношению к частному лицу. Однако будет неправильным полагать, что государственные служащие осознанно выставляют свои слова и действия под пристальный контроль, как это делают политики, и, следовательно, они не могут оцениваться, когда речь идет о критике их поведения (см. решение «Обершлик против Австрии» №2 («Oberschlick v. Austria» (№ 2)) от 1 июля 1997 года, Отчеты 1997-IV, стр. 1275, п. 29, и вышеприведенное решение «Яновский против Польши», п. 33). 
 
48. Далее, как один из общих принципов, вопрос о «необходимости» ограничения свободы выражения мнения должен быть четко установлен. Как правило, при оценке «необходимости», которая оправдывает то или иное ограничение, национальные власти пользуются определенной свободой усмотрения. В делах, касающихся прессы, данная свобода усмотрения ограничивается заинтересованностью демократического общества гарантировать и поддерживать свободу прессы. Подобным образом, как это требует п. 2 статьи 10 Конвенции, этот интерес значительно перевешивает весы при определении пропорциональности ограничения преследуемой законной цели (см. среди других дел, решение по делу «Гудвин против Соединенного Королевства» («Goodwin v. The United Kingdom») от 27 марта 1996 года, Отчеты 1996-II, стр. 500-501, п. 40, и решение «Ворм против Австрии» («Worm v. Austria») от 29 августа 1997 года, Отчеты 1997-V, стр. 1551, п. 47). 
 
49. Осуществляя этот контроль, Суд не ставит перед собой цель подменять национальные суды, однако он обязан проверять решения, которые выносят последние, используя свое право на свободу усмотрения, на предмет соответствия Статье 10 Конвенции. В частности, он должен определить, являлось ли рассматриваемое вмешательство «пропорциональным законной цели, которую оно преследует», и являются ли аргументы, которые используют государственные органы для его оправдания «существенными и обоснованными» (см. решение по делу «Фрессоз и Руар против Франции» («Fressoz and Roire v. France») [GC], № 29183/95, ЕКПЧ 1999-I, п. 45). 
 
2. Применение вышеуказанных принципов в данном деле 
 
50. В настоящем деле заявитель был обязан выплатить номинальный ущерб и судебные издержки, так как ему не удалось выполнить свое обязательство сообщать общественности правдивую информацию. Он процитировал отрывки из статьи своего коллеги-журналиста, в которой говорилось, согласно источнику хорошо знакомому с этой сферой промышленности, что все чиновники Комиссии Водного и Лесного Хозяйства коррумпированы. Апелляционный Суд счел, что заявитель формально не отдалил себя от процитированного текста и, следовательно, как бы присвоил себе обвинительные высказывания, содержащиеся в нем. Суд разъяснил, что заявителю не удалось установить, что данные обвинения имеют достаточные основания, это и повлекло за собой привлечение его к ответственности. 
 
51. Рассматриваемое обвинение, несомненно, представляет собой «вмешательство» в право заявителя на свободу выражения мнения (см. решение «Леидю и Изорни против Франции» («Lehideux and Isorni v. France») от 23 сентября 1998 года, Отчеты 1998-VII, стр. 92, п. 39). 
 
52. Возникает вопрос, может ли данное ограничение быть оправдано в соответствии с пунктом 2 статьи 10 Конвенции. Следовательно, необходимо выяснить, «предусмотрено ли данное 
ограничение законом», преследует ли оно «законную цель» в соответствии с этим пунктом, и является ли оно «необходимым в демократическом обществе» (см. решение «Лингенс против Австрии» от 8 июля 1986 года, Серия А, № 103, стр. 24-25, п. 34-37). 
 
53. Суд отмечает, что статьи 1382 и 1383 Гражданского Кодекса устанавливают принципы ответственности в гражданском праве, и что суды Люксембурга применяют эти правовые нормы в отношении журналистов в судебной практике. Суд далее сообщает, что статья 18 Закона о прессе от 1869 года гласит: «Никто не может быть освобожден от ответственности, путем извинения или оправдания, в силу того, что рукописи, печатный материал, картины или эмблемы, являются воспроизведением материалов, опубликованных в Великом Герцогстве или заграницей». Следовательно, Суд считает, что заявитель мог предвидеть в разумной степени, и по необходимости мог получить квалифицированный совет, что оглашение данной информации в эфире его программы не освобождает его от ответственности. Таким образом, можно считать, что данное вмешательство было «предусмотрено законом» (см. решение «Санди Таймс» против Соединенного Королевства» («The Sunday Times v. The United Kingdom») от 26 апреля 1979 года, Series А, № 30). 
 
54. Суд считает, что основания, на которые опирались суды Люксембурга в своих решениях, не противоречили законной цели защитить репутацию и права инженеров лесных хозяйств и начальников лесных угодий, а также соответствовали презумпции невиновности, которая была на их стороне. Следовательно, цель данного вмешательства была защитить «репутацию и права других людей». 
 
55. Теперь Суд обязан установить, является ли данное вмешательство «необходимым в демократическом обществе» для достижения этой цели, а также установить, вызвано ли данное вмешательство острой социальной необходимостью, пропорционально ли оно преследуемой законной цели, и являются ли аргументы, которые используют государственные органы для его оправдания, существенными и обоснованными. 
 
56. Суд с самого начала подчеркивает, что следует уделить особое внимание размеру страны.  Несмотря на то, что заявитель сообщил сведения в своей программе, не называя конкретных имен, все же личность инженеров и начальников лесных угодий становится вполне очевидной слушателям, так как число чиновников, работающих в Комиссии Лесного и Водного Хозяйства, ограничено. 
 
57. Суд находит, что некоторые обвинительные высказывания, произнесенные заявителем в адрес чиновников 6 ноября 1991 года в программе, были обоснованными. В дополнение к цитатам из статьи Джози Брауна, заявитель упомянул, среди прочего, о «соблазне членов комиссии лесного хозяйства воспользоваться преимуществом, когда представится возможность». Он также говорил о серьезном нарушении в виде «вмешательства» чиновников Комиссии Водного и Лесного Хозяйства в частную торговлю лесом, принимая во внимание то, что государственные служащие должны вызывать доверие у общественности, необходимое им для осуществления своих служебных обязанностей (см. решение «Яновский против Польши» от 21 января 1999 года, Отчеты 1999-I, п. 33). 
 
58. Суд должен, однако, заметить, что затронутая в программе тема широко обсуждалась в средствах массовой информации Люксембурга и касалась проблемы, вызывающей большой интерес общественности. Любые ограничения в данной сфере должны быть четко сформулированы. Следовательно, Суд должен проявить осторожность, когда, как в настоящем деле, принятые государственными властями меры и наложенные наказания таковы, что могут удержать прессу от участия в обсуждении вопросов, представляющих общественный интерес (см. вышеупомянутое решение «Йерсилд против Дании», стр. 25-26, п. 35). 

 59. Главный вопрос заключается в том, насколько правильно государственные власти воспользовались свободой усмотрения, когда вынесли против заявителя обвинительный приговор, признав его виновным в нарушении обязательства сообщать общественности правдивую информацию. 
 
54. В этом вопросе Суд считает разумным принять во внимание, как это сделало Правительство, что рассматривая в целом комментарии заявителя в программе, можно прийти к выводу, что заявитель разделял позицию – возможно, частично, изложенную в содержании цитат из статьи. 
 
60. Однако, для установления четкой и убедительной «необходимости» ограничения свободы выражения мнения, Суд должен изучить проблему, главным образом, с точки зрения, принятой судами Люксембурга. В этой связи Суд обязан отметить, что Апелляционный суд коснулся вопроса о цитировании заявителем отрывка из статьи его коллеги-журналиста, и вынес свое решение, основываясь только на том, что заявитель присвоил себе утверждения, содержащиеся в тексте, так как формально не отдалил себя от него. 
 
61. Суд повторяет, что «наказание журналиста за содействие в распространении утверждений, высказанных другим лицом… может послужить серьезным препятствием в обсуждении прессой вопросов общественного интереса, и не должно применяться, если нет на то веских причин» (см. вышеуказанное решение «Йерсилд против Дании», стр. 25-26, п. 35). 
 
62. В настоящем деле Апелляционный Суд сначала изучил содержание оспариваемых цитат. Суд счел, что приписывая фразу («Я знаю только одного человека, который не подкупен») человеку, работающему в данной индустрии, то есть тому, кому «можно доверять, и кто не предоставит ложной информации», статья Джози Брауна «наводит общественность на мысль и заставляет ее поверить, что нет ни одного работника Комиссии Водного и Лесного Хозяйства, за исключением начальника лесного хозяйства Баумбёша, который не был бы замешан в коррупции». Апелляционный Суд разъяснил, что заявитель не мог избежать ответственности, сославшись на то, что просто процитировал отрывки из статьи Джози Брауна. Суд объяснил: «Журналист, процитировавший статью, ранее появившуюся в прессе, может избежать ответственности, только если формально отстранит себя от статьи и ее содержания…». В заключение суд отметил, что заявитель процитировал отрывок из статьи Джози Брауна, содержащий обвинительные утверждение, обстоятельства которого он не выяснил, и, следовательно, действовал не без «злого умысла». 
 
63. В обстоятельствах данного дела Суд не считает данные объяснения «убедительными» и способными оправдать наказание, которое было вынесено журналисту. Общее требование к журналистам систематически и формально отдалять себя от содержания цитаты, которая может оскорбить или спровоцировать других людей, или нанести вред их репутации, не совместимо с ролью прессы предоставлять информацию по текущим событиям, мнениям и идеям. В настоящем деле, краткое изложение программы демонстрирует, что, в любом случае, заявитель проявлял осторожность, постоянно напоминая, что цитирует статью, и указывая имя автора статьи. В дополнение, он охарактеризовал всю статью своего коллеги-журналиста как написанную «слишком острым языком». Он также обратился с вопросом к третьей стороне, владельцу лесных угодий, считает ли он то, о чем пишет Джози Браун, правдой. 
 
64. В свете вышеизложенного, основания для обвинения заявителя не достаточны, чтобы убедить Суд в том, что данное вмешательство в право заявителя на свободу выражения мнения было «необходимо в демократическом обществе». В частности, принятые меры были непропорциональны преследуемой цели «защитить репутацию и права других людей». 

 65. Следовательно, на лицо нарушение статьи 10 Конвенции. 
 

II. Применение статьи 41 Конвенции 
 
66. Статья 41 Конвенции гласит: 
 

«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне». 

 
67. В случае установления Судом нарушения Конвенции, правительство обратилось к нему с просьбой вынести решение о выплате, путем определения компенсации по справедливости. 

 
А. Ущерб 
 
1. Материальный ущерб 
 
68. Заявитель требовал сумму в размере 43 538 люксембургских франков (ЛФ) в качестве компенсации материального ущерба, включая 23 520 ЛФ за его личные издержки во время поездок к адвокату и в суд, 63 ЛФ за номинальный ущерб, который он выплатил шестидесяти трем оппонентам и остальную часть суммы, как единовременно выплаченную сумму за переписку и телефонные разговоры со своими адвокатами. 
 
69. Заявитель также потребовал сумму в размере 1 678 648 ЛФ в качестве выплаты его судебных издержек, включая 362 884 ЛФ за судебные издержки его оппонентов и 1 315 764 ЛФ за гонорары своего адвоката. По мнению Суда, данные суммы обоснованы и попадают в пункт материального ущерба. 
 
70. Суд  напоминает, что в прецедентном праве, сумма, выплаченная в качестве компенсации ущерба, может быть возмещена, если установлена причинно-следственная связь между нарушением Конвенции и нанесенным ущербом. Таким образом, суммы, выплаченные заявителем по решению судов, могут быть взяты во внимание (номинальный ущерб в размере 63 ЛФ, судебные издержки оппонентов заявителя в размере 362 884 ЛФ) плюс судебные издержки (в размере 378 493 ЛФ) за представление процессуальных документов, которые обязательны, в соответствии с законами Люксембурга, для надлежащего судебного разбирательства. 
 
71. Следовательно, сумма для выплаты заявителю в целом составила 741 440 ЛФ. 
 

2. Моральный ущерб 
 
72. Заявитель потребовал 1 500 000 ЛФ в качестве компенсации морального ущерба, который ему нанесла непристойная слава, и эмоциональное напряжение, которое последовало за обвинением. 
 
73. Суд считает, что решения судов Люксембурга, вынесенные в отношении заявителя, доставили ему немало неудобств. Однако, установление нарушения Конвенции, само по себе, служит справедливой компенсацией в этой части. 
 

В. Судебные издержки 

 74. Суд указывает, что суммы, выплаченные заявителем другой стороне после вынесенного судами Люксембурга решения, а также издержки за предоставление документов во внутригосударственных судебных разбирательствах, составляют материальный ущерб и должны рассматриваться в пункте об ущербе. 
 
75. Что касается судебных издержек, которые связаны с представлением заявителя в суде, заявитель потребовал 12 149 927 ЛФ, из них 8 649 777 ЛФ за судебные слушания во внутригосударственных судах и 3 500 150 за судебные слушания в институтах Конвенции. 
 
76. Суд повторяет, что судебные издержки могут быть возмещены заявителю, если в действительности он лично понес эти издержки, и если сумма этих издержек разумна (см. решение по делу «Боттаззи против Италии»(«Bottazzi v. Italy»), № 34884/97, ЕКПЧ 1999-V). Суд считает гонорары адвоката заявителя неразумными и, беря во внимание информацию, которой он располагает, вышеуказанные критерии и беспристрастность решения, назначает к выплате сумму в размере 600 000 ЛФ. 
 

С. Мораторная процентная ставка 
 
 77. Согласно информации, которой располагает Суд, применимая установленная законом процентная ставка в Люксембурге на день принятия настоящего решения составляет 5.75% в год. 
 

НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО 
 
1. Постановляет, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции;

2. Постановляет шестью голосами против одного, что установление нарушения Конвенции, само по себе, является справедливой компенсацией морального ущерба, нанесенного заявителю;

3. Постановляет единогласно 

 (а) что государство-ответчик должно выплатить заявителю в течение трех последующих месяцев, начиная со дня, когда данное решение окончательно вступит в силу, в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции, следующие суммы: 

(i) 741 440 (семьсот сорок одна тысяча четыреста сорок) люксембургских франков в качестве возмещения материального ущерба; 
 (ii) 600 000 (шестьсот тысяч) люксембургских франков в качестве компенсации судебных издержек; 

 (b) увеличить эту сумму на процентную ставку в 5.75% годовых, начиная со дня истечения указанного срока и вплоть до выплаты;

4. Отклоняет единогласно оставшуюся часть заявленной к возмещению заявителем суммы компенсации. 
 
 
 
Совершено на французском языке, письменно заверено 29 марта 2001 года в соответствии с Пунктами 2 и 3 Правила 77 Регламента. 
 
 
 
Эрик Фрайберг          Председатель Кристос Розакис          Секретарь 
 

 
 
В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента к решению прилагается частично особое мнение судьи Бонелло. 
 

 
Частично особое мнение судьи Бонелло 
 
(перевод)

 
 
Я не разделяю мнение большинства состава суда, что установление нарушения статьи 10 Конвенции, само по себе, является справедливой компенсацией заявленной суммы морального ущерба, нанесенного заявителю. Я рассматриваю подобный «отказ в предоставлении данной меры защиты» несправедливым, каким бы судом правосудия он не выносился. Более того, данное условие вполне отвечает требованиям Конвенции, что я детально разъяснил в своем частично особом мнении в деле «Акуилина против Мальты» («Aquilina v. Malta») от 29 апреля 1999 года.