ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
Вторая секция
ДЕЛО «ОБЪЕДИНЕНИЕ «ФЕРАЙН ГЕГЕН ТЬЕРФАБРИКЕН» против ШВЕЙЦАРИИ »
(VGT Verein Gegen Tierfabriken v. Switzerland)
(Заявление № 24699/94)
Постановление Суда
Страсбург
6 апреля 2000 г.
Настоящее постановление станет окончательным в соответствии с положениями пункта 2 статьи 44 Конвенции. Оно может подлежать редакторской правке.
Европейский Суд по правам человека (вторая секция), заседая палатой, в состав которой вошли судьи:
г-н К. Л. Розакис (C. L. Rozakis), председатель,
г-н А. Б. Бака (A. B. Baka),
г-н Л. Вильдхабер (L. Wildhaber),
г-н Дж. Бонелло (G. Bonello),
г-н П. Лоренцен (P. Lorenzen),
г-жа М. Цаца-Николовская (M. Tsatsa-Nikolovska),
г-н Е. Левиц (E. Levits),
и г-н Е. Фриберг (E. Fribergh), секретарь секции,
после совещания за закрытыми дверями 6 апреля 2000 года и 7 июня 2001 года
выносит следующее постановление, принятое в последний из вышеуказанных дней:
ПРОЦЕДУРНЫЕ ВОПРОСЫ
1. Дело было возбуждено по жалобе (№ 24699/94) против Швейцарии, представленному в Европейскую комиссию по правам человека (Комиссия) зарегистрированным в Швейцарии объединением «Ферайн геген Тьерфабрикен» (объединение-заявитель) 13 июля 1994 года на основании бывшей статьи 25 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (Конвенция).
2. Объединение-заявитель представлял г-н Л. А. Минелли (L. A. Minelli), адвокат, практикующий в г. Форч, Швейцария. Правительство Швейцарии (Правительство) представляло его уполномоченное лицо, г-н П. Бойлатт (P. Boilatt), начальник отдела международных дел Федерального министерства юстиции.
3. Объединение-заявитель утверждало, что отказ транслировать его рекламный ролик представлял собой нарушение статьи 10 Конвенции. Также оно жаловалось, что не имело эффективного способа правовой защиты, гарантированного статьей 13 Конвенции, для того чтобы обжаловать данный отказ. Объединение-заявитель также жаловалось на дискриминацию, на нарушение статьи 14 Конвенции, поскольку мясной промышленности было предоставлено разрешение транслировать свои рекламные ролики.
4. Заявление было передано в Суд 1 ноября 1998 года, когда вступил в силу Протокол № 11 к Конвенции (пункт 2 статьи 5 Протокола № 11).
5. Заявление было поручено второй секции Суда (пункт 1 правила 52 Регламента Суда). Для рассмотрения данного дела (пункт 1 статьи 27 Конвенции) из состава этой секции была создана палата, как это предусматривает пункт 1 правила 26 Регламента Суда.
6. Решением от 6 апреля 2000 года Суд объявил заявление частично приемлемым.
7. И заявитель, и Правительство представили свои замечания по существу дела (пункт 1 правила 59). После консультации со сторонами палата решила, что необходимость проводить слушание по существу дела отсутствует (пункт 2 правила 52 в конце).
ФАКТИЧЕСКАЯ СТОРОНА ДЕЛА
I. Конкретные обстоятельства дела
8. Объединение-заявитель занимается вопросами защиты животных, особенно в сфере проведения экспериментов над животными и изготовления животноводческой продукции.
9. В ответ на разнообразные рекламные передачи мясной промышленности объединение-заявитель подготовило телевизионный ролик длительностью 55 секунд, содержащий два эпизода.
10. В первом эпизоде свиноматка устраивает в лесу жилище для своих поросят. Сцену сопровождают спокойная оркестровая музыка и слова, которые, в частности, отражают чувство семьи, которое присуще свиноматкам. Во втором эпизоде показана шумная свиноферма: в маленьких загонах свиньи нервно грызут металлические решетки. Это, в частности, сопровождается словами о том, что выращивание свиней в таких условиях напоминает концлагеря и что животных просто напичкивают медицинскими препаратами. Ролик заканчивается призывом: «Потребляйте меньше мяса — на благо вашего здоровья, животных и окружающей среды».
11. 3 января 1994 года объединение-заявитель, желая показать этот ролик в программе Швейцарской телерадиовещательной компании (Shwеizensche Radio- und Fernsehgesellshaft), отправило видеокассету существовавшей на тот момент Компании коммерческого телевидения (AG fur das Werbefernsehen, ныне называющейся Publisuisse), которая отвечала за телевизионную рекламу.
12. 10 января 1994 года Компания коммерческого телевидения уведомила объединение-заявителя, что она не будет транслировать рекламный ролик из соображений его «открыто политического характера». Компания отметила, что возможной альтернативой может быть демонстрация в ролике надлежащих условий разведения животных и информирование зрителей о том, что они имеют право узнать о происхождении мяса, которое покупают.
13. Письмом от 10 января 1994 года объединение-заявитель обратилось с просьбой выдать ему решение, против которого оно могло бы подать обжалование. 13 января 1994 года Компания коммерческого телевидения ответила, что она не является официальным органом, выдающим решения, которые могут быть обжалованы. С другой стороны, она охотно организует встречу для обсуждения других возможностей в присутствии юрисконсульта.
14. В письме от 14 января 1994 года объединение-заявитель заявило, что оно не готово согласиться с изменениями в своем ролике. Оно обратилось с просьбой изложить основания для решения об отказе в его трансляции и сообщить название контролирующего органа, в который можно направить обжалование.
15. Письмом от 24 января 1994 года Компания коммерческого телевидения отклонила просьбу объединения-заявителя, отметив следующее:
«Поскольку вы отказались от предложенного нами обсуждения, мы не видим смысла рассматривать предложения, изложенные в ваших письмах от 14 и 20 января 1994 года. Мы выражаем сожаление по поводу такого развития событий, так как это не отвечает ни вашим, ни нашим интересам. Мы подтверждаем, что не можем показать ваш ролик в предложенном виде, поскольку это стало бы нарушением статьи S. 14 Указа о федеральном радио- и телевещания (Radio- und Fernsehverordnung), а также наших Общих условий деятельности (Allgemeine Geschaftsbedingungen). Кроме того, Компанию коммерческого телевидения нельзя обязывать транслировать рекламные ролики, которые наносят вред ее деловым интересам и затрагивают права ее редакторов».
16. 4 февраля 1994 года объединение-заявитель подало заявление в Совет по обжалованию вопросов независимого радио- и телевещания (Unabhangige Beschwerderdeinstanz fur Radio und Fernsehen), обжалуя отказ транслировать ролик. Совет уведомил заявителя 10 февраля 1994 года, что может рассматривать жалобы только в отношении программ, которые уже транслировались. Однако Совет передал жалобу в Федеральное управление информационных средств (Bundesamt fur Kommunikation). 25 апреля 1994 года Управление проинформировало объединение-заявителя, что, согласно положению о трансляции передач, Компания коммерческого телевидения имеет право покупать рекламные ролики и выбирать по своему усмотрению партнеров для заключения с ними контрактов. Управление также отметило, что оно рассматривает жалобу как касающуюся дисциплинарной ответственности и не видит оснований для возбуждения дела против Швейцарской телерадиовещательной компании.
17. 6 июля 1994 года объединение-заявитель подало жалобу в Федеральный департамент по вопросам транспорта и энергетики (Eidgenossisches Verkehrs- und Energiewirtschaftsdepartement), которая была отклонена 22 мая 1996 года. В своем решении департамент, в частности, отметил, что Швейцарская телерадиовещательная компания является единственной организацией, которая предоставляет информацию о событиях в стране (Inlandberichterstattung). Однако в отношении рекламных передач компания работает в условиях конкуренции с местными, региональными и иностранными телерадиовещательными компаниями, и заявителя ничего не обязывало организовывать трансляцию своего ролика в программах компании. К тому же в вопросах рекламы компания действовала как частное предприятие и обязательством придерживаться публичного права при трансляции рекламных роликов связана не была. Департамент сделал вывод, что нельзя было вынести приказ Швейцарской телерадиовещательной компании транслировать данный рекламный ролик.
18. Административно-правовую апелляцию (Verwaltungsgerichtsbeschwerde) объединения-заявителя, поданную адвокатом и датированную 18 июня 1996 года, Федеральный суд (Bundesgericht) отклонил 20 августа 1997 года. Ссылаясь на статью 13 Конвенции, суд определил, что Федеральное управление информационных средств должно было официально предоставить объединению-заявителю возможность возбудить производство по рассмотрению жалобы, которое, при необходимости, могло бы урегулировать данный вопрос. Поскольку дело было готово к разрешению, Федеральный суд сам вынес решение, дав умеренную оценку затронутым вопросам.
19. В решении суда объяснялась позиция Швейцарской телерадиовещательной компании в швейцарском праве. Компания больше не пользовалась монополией и действовала в условиях растущей конкуренции с иностранными субъектами. Однако это не меняло того факта, что, в соответствии с действующим законом, Швейцарская телерадиовещательная компания продолжала свою деятельность, придерживаясь обязательных для нее требований публичного права. Сам же закон предоставлял ей право транслировать национальные и языковые региональные программы.
20. Федеральный суд также заметил, что пункт 3 статьи S. 55bis Федеральной конституции (Bundesverfassung; в редакции, действовавшей на то время) гарантирует независимость радио- и телевизионной трансляции, а также автономию передач. Однако рекламные передачи находятся вне сферы обязательств Швейцарской телерадиовещательной компании, поскольку такие передачи уже содержат в себе оценку информации редактором. Статья S. 55bis Федеральной конституции и статья S. 4 Закона о федеральном радио- и телевещании (Bundesgesetz uber Radio und Fernsehen) распространялись только на сферу программных передач. Передача не должна влиять на мнение зрителя путем одностороннего либо необъективного или недостаточно всестороннего освещения события, что несовместимо с долгом журналистской этики. При этом рекламные ролики по своей сути являются односторонней информацией, поскольку создаются в интересах предлагающей их стороны. По этой причине они никогда не подлежат критической оценке и, согласно пункту 1 статьи S. 18 Закона о федеральном радио- и телевещании, должны быть четко отделены от самой передачи и идти под рубрикой «реклама». Фактически Закон о федеральном радио- и телевещании касался не передач, а вопросов рекламы и финансирования. Кроме того, не предусматривалось право транслировать рекламный ролик по принципу разнообразия программ и в случае, если реклама конкурента уже была допущена. Далее в решении говорилось:
«До 1964 года (реклама) на радио и телевидении была абсолютно запрещена. Впоследствии ее допустили на телевидении, правда, с ограничениями в интересах оптимального соблюдения требований трансляции и защиты важных общественных интересов (молодежи, здоровья, принципа плюрализма в прессе). Сегодня статья S.18 Закона о федеральном радио- и телевещании в принципе допускает рекламу на телевидении, но с определенными ограничениями. Так, пункт 5 статьи S. 18 Закона о федеральном радио- и телевещании запрещает религиозную и политическую рекламу, а также рекламу алкогольных напитков, табачных изделий и медицинских препаратов. Федеральный совет имеет право вводить дополнительные запреты на рекламу в интересах защиты несовершеннолетних и окружающей среды. <…> На этом основании статья S. 18 Закона о федеральном радио- и телевещании приняла более конкретную форму в статьях SS. 10 et seq. Указа о федеральном радио- и телевещании. В данных положениях вообще не предусмотрена какая-либо обязанность транслировать рекламные ролики и не объявляется, что реклама является обязанностью телерадиовещательной компании по публичному праву».
21. В отношении жалобы объединения-заявителя на основании статьи 10 Конвенции Федеральный суд признал, что запрет политической рекламы, предусмотренный пунктом 5 статьи S. 18 Закона о федеральном радио- и телевещании, служит разным целям:
«Он должен воспрепятствовать могущественным финансовым группам получать преимущества в политической конкуренции. В интересах демократического процесса он призван защитить формирование общественного мнения от неправомерного коммерческого влияния и создать определенный уровень возможностей для различных сил общества. Данный запрет помогает обеспечивать независимость радио- и телевизионных компаний в редакционных вопросах, — независимость, которой могут угрожать могущественные спонсоры политической рекламы. Согласно швейцарскому закону об информационных средствах, пресса остается важнейшим средством размещения платной политической рекламы. Могущественные финансовые группы уже имеют возможности обеспечивать себе больше места в данной сфере; разрешение размещать политическую рекламу на радио и телевидении усилит эту тенденцию и будет оказывать значительное влияние на демократический процесс формирования общественного мнения — тем более что установлено, что телевидение в силу его распространенности и оперативности будет иметь большее влияние на общественность, нежели другие информационные средства <…> Оговорка относительно политической рекламы в пользу печатных средств массовой информации обеспечивает размещение в них определенной части рекламного рынка и таким образом способствует их финансированию, что, в свою очередь, противодействует нежелательной концентрации прессы и, следовательно, опосредованно способствует утверждению принципа плюрализма в средствах массовой информации, что удовлетворяет требованию статьи 10 Конвенции. <…>»
22. Федеральный суд отметил, что объединение-заявитель имело другие средства распространения своих политических идей, например посредством иностранных программ, транслирующихся в Швейцарии, или посредством кинотеатров и прессы. Компания коммерческого телевидения предоставляла объединению-заявителю другие возможности, а также готова была организовать встречу для их обсуждения с объединением-заявителем в присутствии юрисконсульта.
В отношении жалобы объединения-заявителя на дискриминацию Федеральный суд установил, что данная жалоба касается двух несопоставимых между собой вещей. Рекламный материал мясной промышленности имел экономический характер, поскольку был направлен на повышение товарооборота и не связывался с вопросами защиты животных. В то же время рекламный ролик объединения-заявителя, призывавший уменьшить потребление мяса и содержавший некоторые шокирующие кадры, был направлен против промышленного производства продукции из животных. Преследуя свои цели, объединение-заявитель неоднократно активно выступало в средствах массовой информации. В 1992 году оно подало дисциплинарную жалобу относительно Федерального парламента Швейцарии. В начале 1994 года эта жалоба превратилась в политический вопрос, после чего ее прокомментировал Федеральный Совет Швейцарии.
II. Соответствующее национальное законодательство и практика
А. Общее нормативное законодательство относительно радио и телевидения
24. В статье S. 55bis Федеральной конституции Швейцарии в редакции, действовавшей на тот момент, сказано:
«1. Принятие законодательства относительно радио и телевидения <…> принадлежит к компетенции Конфедерации.
2. Радио и телевидение должны содействовать культурному развитию, свободе выражения мнений, а также обеспечивать зрелищные мероприятия для публики. Они должны учитывать особенности страны и требования кантонов. Они должны освещать события объективно и должным образом отражать разнообразие мнений.
3. В свете пункта 2 гарантируется беспристрастность радио и телевидения, а также автономия в создании передач. <…>»
25. Данные положения предусмотрены в статье S. 93 действующей в настоящее время Федеральной конституции.
26. Закон о федеральном теле- и радиовещании содержит ссылку на статью S. 55bis, устанавливая принципиальное требование, согласно которому трансляция радио- и телевизионных программ разрешается при наличии лицензии. Статья S. 26 предоставляет разрешение на трансляцию национальных и языковых региональных программ Швейцарской телерадиовещательной компании. Статья S. 4 данного Закона требует обеспечения объективности программ, которые должным образом отражали бы плюрализм освещения событий и мнений.
27. Данная компания передала все функции приобретения и организации телевизионной рекламы Компании коммерческого телевидения (в настоящее время она имеет название Publisuisse), которая основана согласно частному праву и деятельность которой не подлежит лицензированию.
В. Законодательство, регулирующее телевизионную рекламу
28. Рекламные ролики демонстрируются в промежутках между передачами в разное время в течение дня. В отношении рекламы в Законе о федеральном радио- и телевещании сказано:
«Статья S. 18. Реклама
Реклама должна быть четко отделена от передачи и выходить под соответствующей рубрикой. Штатные работники телерадиовещательной компании не принимают участия в транслировании рекламных материалов <…>
<…>
5. Запрещается религиозная и политическая реклама, а также рекламирование алкогольных напитков, табачных изделий и медицинских препаратов. Федеральный совет имеет право вводить дополнительные запреты на рекламу в интересах защиты несовершеннолетних и окружающей среды».
29. В своем послании (Botschaft) от 28 сентября 1987 года к парламенту Швейцарии Федеральный совет пояснил, что запрет политической рекламы «должен препятствовать могущественным финансовым группам получать преимущества в политической конкуренции» (Bundesblatt [Feuille federale], 1987 г., III 734).
30. В статье S. 15 Указа о федеральном радио- и телевещании сказано:
«Статья S. 15 Запрещенная реклама
Запрещается:
a) религиозная и политическая реклама;
b) реклама алкогольных напитков и табачных изделий;
c) рекламирование медицинских препаратов, публичная реклама которых не разрешена медицинским законодательством;
d) неправдивая реклама или вводящая в заблуждение реклама либо реклама, которая представляет собой несправедливую конкуренцию;
e) реклама, направленная на получение выгоды посредством использования естественной доверчивости детей или отсутствия опыта у молодежи либо злоупотребляющая их чувством привязанности;
f) реклама, действующая на подсознание <…>».
ВОПРОСЫ ПРАВА
I. Предыдущее возражение правительства
31. Правительство утверждало, как и перед этим в Комиссии, что объединение-заявитель неверно использовало свое право на заявление в контексте пункта 3 статьи 35 Конвенции. Так, подавая заявление, оно утверждало, что административно-правовая апелляция не подавалась, хотя в то же самое время объединение подало именно такую жалобу в Федеральный суд, в результате чего фактически и было вынесено решение данного суда 20 августа 1997 года.
32. Суд отмечает, что объединение-заявитель подало свое заявление в Комиссию 13 июля 1994 года с жалобой на отказ транслировать рекламный ролик. Незадолго до этого, 18 июня 1994 года, оно подало по сути такую же жалобу в виде административно-правовой апелляции в Федеральный суд, который вынес свое решение 20 августа 1997 года.
33. Суд напоминает принципы своего прецедентного права, в соответствии с которыми к первичному заявлению не запрещено добавлять материалы, которые, в частности, могут касаться доказательства, что заявитель выполнил условия пункта 1 статьи 35 Конвенции, даже если он сделал это уже после того, как подал заявление, но не позднее вынесения постановления о его приемлемости (см. постановление по делу «Рингайсен против Австрии» (Ringeisen v. Austria) от 16 июля 1971 года, серия А, № 13, с. 38, п. 89-93). Суд не видит оснований для пересмотра данных вопросов.
34. Отсюда следует, что предыдущее возражение Правительства должно быть отклонено.
II. Предполагаемое нарушение статьи 10 Конвенции
35. Объединение-заявитель жаловалось, что отказ транслировать его рекламный ролик представляет собой нарушение статьи 10 Конвенции, в которой сказано:
«1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.
Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия.»
36. Правительство оспаривало данный аргумент.
А. Ответственность государства-ответчика
37. Прежде чем рассмотреть суть дела, Суд должен выяснить, можно ли ответственность возложить на государство.
1). Представления сторон
38. Объединение-заявитель доказывало в представлении, что государство не может делегировать функции частным лицам способом, подрывающим основные права, так как это приводит к «приватизации» данных функций. Поскольку радио- и телепрограммы в Швейцарии могут транслироваться лишь при наличии лицензии, выданной государством, последнее при подготовке закона относительно таких лицензий обязано обеспечить уважение к свободе выражения взглядов. В то время, о котором идет речь, такой подход уже был воплощен как часть неписаного конституционного права Швейцарии. Правительство не было освобождено от обязанности стремиться к обеспечению утверждения свободы информации в данной конкретной сфере.
39. Объединение-заявитель также утверждало, что различные правовые основания, регулирующие, с одной стороны, деятельность Швейцарской телерадиовещательной компании, а с другой — Компании коммерческого телевидения, не обеспечивают достаточного уважения к его праву на свободу выражения взглядов, как это предусмотрено статьей 10 Конвенции. Отделение частного права от публичного недостаточно учитывает тот факт, что в определенных случаях свобода выражения взглядов предоставляет лицу право высказывать мнение относительно общественных вопросов во время трансляции телевизионных передач, оплачиваемых рекламодателями, то есть во время так называемого перерыва для рекламы. Ссылаясь на дело «Артико против Италии» (Artico v. Italy), объединение-заявитель отметило, что Конвенция призвана гарантировать не те права, которые являются теоретическими и призрачными, а права реальные, которые можно осуществить на практике (см. постановление от 13 мая 1980 года, серия А, № 37, с. 16, п. 33).
40. Правительство утверждало, что статья 10 Конвенции не применяется в данном деле. Встал вопрос, не предусматривает ли это положение право на «антенну», то есть доступ к определенному средству массовой информации, контролируемому третьим лицом. Даже если это было бы так, отказ Компании коммерческого телевидения транслировать рекламный ролик не стал бы причиной для ответственности швейцарских органов власти. Последние не осуществляли контроль за деятельностью Компании коммерческого телевидения, которая была организована на основе частного права и деятельность которой регулировалась этим правом, и они не препятствовали компании транслировать рекламные ролики. Кроме того, пункт 5 статьи S. 18 Закона о федеральном радио- и телевещании не служил основанием для установления ответственности швейцарских органов власти в данном деле. Так, основания, приведенные компанией в ее письме от 24 января 1994 года относительно отказа демонстрировать рекламные ролики, имели личный характер, а именно: отмечалось, что ее нельзя обязать транслировать рекламу, которая наносит ущерб ее деловым интересам и задевает ее редакционные интересы. Ссылаясь на дело «Густафссон против Швеции» (Gustafsson v. Sweden), Правительство отметило, что данное дело касается отношений между частными объединениями, между упомянутой компанией и объединением-заявителем (см. постановление от 25 апреля 1996 года, Reports 1996-II, c. 658, п. 60). Даже если бы статья 10 Конвенции применялась, швейцарские органы власти несли бы ответственность лишь в отношении своего позитивного обязательства согласно данному положению.
41. Кроме того, Правительство утверждало, что, транслируя рекламу, Швейцарская телерадиовещательная компания не выполняла задач публичного обслуживания и в связи с этим могла пользоваться конституционно гарантированной свободой коммерции, как и свободой заключения контрактов. Это не зависело от того факта, что данная компания передала Компании коммерческого телевидения функции приобретения телевизионной рекламы, хотя при этом следует принимать во внимание международное и национальное право в сочетании с положениями Закона о федеральном радио- и телевещании, устанавливающими ограничения на рекламу. Деятельность обеих компаний регулируется частным правом. Принимая это во внимание, возникает вопрос в свете частного права относительно наличия какого-либо позитивного обязательства швейцарских органов власти эффективно обеспечивать свободу выражения взглядов частными лицами. В свете публичного права вопрос возникает относительно того, отвечает ли статье 10 Конвенции запрет рекламы в соответствии с пунктом 5 статьи 18 Закона о федеральном радио- и телевещании.
42. Относительно публично-правового вопроса данного дела Правительство отметило, что требования статьи 10 Конвенции выполнены. При этом было сделана ссылка на решение Федерального суда от 20 августа 1997 года, когда объединение-заявитель имело возможность обжаловать свои права согласно статье 10 Конвенции, не имея права на трансляцию, то есть на «антенну». Федеральный суд действительно рассмотрел жалобы объединения-заявителя, в которых оно ссылалось на статью 10 и, в частности, на страсбургское прецедентное право.
43. Относительно вопроса в свете частного права Правительство указывало на принципы прецедентной практики Федерального суда, согласно которым конституционные права, как и права согласно Конвенции, должны также применяться «горизонтально» в отношениях между частными лицами. Позднее данная практика была воплощена в статье S. 35 действующей Федеральной конституции Швейцарии. Таким образом, права лиц гарантировались судебными средствами и законодательством. В данном деле Федеральный суд установил, что вопрос сначала должен быть решен в контексте частного права. Действительно, отказ Компании коммерческого телевидения должна была рассмотреть комиссия, занимающаяся вопросами антимонопольного законодательства, которая, безусловно, рассмотрела бы «горизонтальные» последствия основных прав между частными лицами.
2). Оценка дела Судом
44. Стороны не отрицали того, что Компания коммерческого телевидения является компанией, основанной в соответствии с частным правом Швейцарии. Таким образом, необходимо выяснить, находится ли в пределах юрисдикции Правительства отказ Компании транслировать рекламный ролик объединения-заявителя. По этому поводу Суд обращает внимание, в частности, на представление Правительства, в соответствии с которым при решении вопроса о покупке рекламного материала Компания коммерческого телевидения действовала как частная сторона, пользуясь свободой заключения контрактов.
45. Согласно статье 1 Конвенции каждая Договаривающаяся Сторона «гарантирует каждому, кто находится под [ее] юрисдикцией, права и свободы, определенные в <…> Конвенции». Как Суд отметил в деле «Маркс против Бельгии» (Marckx v. Belgium) (постановление от 13 июня 1979 года, серия А, № 31, с. 15, п. 31; см. также постановление «Янг, Джеймс и Вебстер против Соединенного Королевства» (Young, James and Webster v. United Kingdom) от 13 августа 1981 года, серия А, № 44, с. 20, п. 49), в качестве добавления к преимущественно негативному обязательству государства удерживаться от вмешательства в права, гарантированные Конвенцией, «могут существовать позитивные обязательства, воплощенные» в этих гарантиях. Тогда ответственность может быть возложена на государство в связи с невыполнением его обязательства принимать национальное законодательство.
46. Суд не считает желательным, а тем более необходимым формулировать общее правило относительно того, в какой мере гарантии Конвенции должны распространяться на отношения между частными лицами inter se.
47. Достаточно отметить, что в данном деле как Компания коммерческого телевидения, так и позднее Федеральный суд в своем решении от 20 августа 1997 года, рассматривая просьбу объединения-заявителя показать данный рекламный ролик, ссылались на статью S. 18 Закона о федеральном радио- и телевещании, запрещающую «политическую рекламу». Таким образом, в соответствии с национальным законодательством, толкование которому дал Федеральный суд как последняя инстанция, обжалованное объединением-заявителем действие имело законные основания (см. вышеупомянутые постановления в делах Маркса и Янга, Джеймса и Вебстера). По сути, объединению-заявителю запретили выражать политическое мнение. Исходя из этих обстоятельств дела Суд признал возможным возложение ответственности за нарушение статьи 10 Конвенции на государство-ответчика в контексте статьи 1 Конвенции.
В. Имело ли место вмешательство в права объединения-заявителя, предусмотренные статьей 10 Конвенции
48. Поскольку была установлена ответственность страны-ответчика, отказ транслировать рекламный ролик объединения-заявителя содержал «вмешательство со стороны государственного органа» в осуществление права, гарантированного статьей 10 Конвенции.
49. Такое вмешательство является нарушением Конвенции, если оно не удовлетворяет требованиям пункта 2 статьи 10. Таким образом, необходимо определить, было ли оно «установлено законом» или было осуществлено для достижения одной или нескольких законных целей, изложенных в указанном пункте, и было ли оно для достижения этих целей «необходимым в демократическом обществе».
С. Было ли вмешательство «установлено законом»
50. Объединение-заявитель утверждало, что достаточных правовых оснований для вмешательства в его права со стороны Компании коммерческого телевидения не было. Рекламный ролик, который оно намеревалось показать, нельзя было считать «политическим». Он лишь содержал иллюстрированную информацию, без каких-либо речевых элементов, которая поясняла, как свиньи вели бы себя в естественной среде и, наоборот, в каких условиях люди содержат их в тесных свинарниках. Данная информация квалифицировалась как информация и не более того. Тот факт, что такая информация могла привести к политическим последствиям, еще не давал оснований считать ее политической рекламой. Основной задачей информации было освещение и распространение сведений, которые в конце концов способствуют выработке правильных политических решений.
51. Правительство утверждало, что любое вмешательство в права объединения-заявителя было «установлено законом», как этого требует пункт 2 статьи 10 Конвенции, поскольку его предусматривает пункт 5 статьи S. 18 Закона о федеральном радио- и телевещании, который был надлежащим образом обнародован, следовательно, объединение-заявитель имело возможность ознакомиться с ним. Хотя термин «политический» является несколько нечетким, в абсолютной его определенности необходимости нет, и именно национальные органы власти должны развеять любые сомнения относительно толкования данных положений. В отношении данного дела Федеральный суд в своем решении от 20 августа 1997 года отметил, что рекламный ролик, осуждавший мясную промышленность, не имел коммерческого характера и, по сути, должен был рассматриваться в более общем контексте воинственности этого объединения в вопросах защиты животных.
52. Суд напоминает принципы своего прецедентного права, согласно которым слова «в соответствии с законом» не только требуют для обжалуемой меры наличия определенных оснований в национальном праве, но и предусматривают определенный качественный уровень такого закона, требуя его доступности для соответствующего лица и предполагаемости его последствий (см. постановление по делу «Аманн против Швейцарии» (Amann v. Switzerland) [GC], № 27798/95, ECHR 1999-II). Однако в большинстве случаев именно национальные органы, в частности суды, должны толковать и применять национальное законодательство (см. постановление по делу «Копп против Швейцарии» (Kopp v. Switzerland) от 25 марта 1998 года, Reports 1998-II, с. 541, п. 59; и постановление по делу «Круслин против Франции» (Kruslin v. France) от 24 апреля 1990 года, серия А, № 176-А, с. 21 et seq., п. 29).
53. В отношении данного дела Федеральный суд в своем решении от 20 августа 1997 года в качестве правового основания для отказа транслировать рекламный ролик заявителя ссылался на пункт 5 статьи S. 18 Закона о федеральном радио- и телевещании, запрещающий «политическую рекламу». Этот запрет также подтверждается в пункте 1 (е) статьи S. 15 Указа о федеральном радио- и телевещании.
54. Стороны не имели разногласий в отношении того, что данные законы были надлежащим образом опубликованы, что объединение-заявитель имело возможность ознакомиться с ними. Однако возникает вопрос, были ли эти нормы предусматриваемы с точки зрения их последствий.
55. Суд снова обращает внимание, что норму нельзя считать «законом» в контексте пункта 2 статьи 10, если она не сформулирована с достаточной четкостью, которая дает возможность любому лицу — которому при необходимости может быть дана соответствующая консультация — предвидеть в достаточной при данных обстоятельствах степени последствия, которые может иметь данное действие. Отсутствует необходимость в предполагаемости этих последствий с абсолютной уверенностью. Также, несмотря на желательность определенности, ее последствием может оказаться чрезмерная ригидность, а закон должен иметь способность соответствовать изменяющимся обстоятельствам. Таким образом, многие законы неизменно формулируются в терминах, которые в большей или меньшей степени являются неточными и толкование и применение которых является вопросом практики (см., например, постановление по делу «Гертель против Швейцарии» (Hertel v. Switzerland) от 25 августа 1998 года, Reports of Judgments and Decisions 1998-VI, c. 2325, п. 35; постановление по делу «Мелоун против Соединенного Королевства» (Malone v. the United Kingdom) от 2 августа 1984 года, серия А, № 82, с. 31-32, п. 66).
56. В настоящем деле необходимо рассмотреть, был ли термин «политическая реклама» сформулирован в пункте 5 статьи 18 Закона о Федеральном радио- и телевещании способом, который предоставлял объединению-заявителю возможность предположить, что он окажется основанием для запрета трансляции предложенной телевизионной рекламы. В данном ролике были показаны свиньи в лесу и в загонах шумного свинарника. Ролик сопровождает голос, который сравнивает эти условия с условиями концлагерей и призывает телезрителей: «Потребляйте меньше мяса — на благо вашего здоровья, животных и окружающей среды».
57. По мнению Суда, содержание рекламного ролика несомненно выходило за рамки обычной коммерческой рекламы, призывающей людей покупать определенную продукцию. В то же время его направленность на защиту животных, выраженная в некоторых резких эпизодах, и призыв уменьшать потребление мяса отражают противоречивые взгляды на современное общество в целом, а также взгляды, являющиеся подоплекой различных политических дискуссий. Действительно, как отметил Федеральный суд в своем решении от 20 августа 1997 года (см. выше пункт 23), объединение-заявитель подало относительно данных вопросов дисциплинарную жалобу в Федеральный парламент Швейцарии.
58. Как таковой данный рекламный ролик может считаться «политическим» в контексте пункта 5 статьи S. 18 Закона о федеральном радио- и телевещании. Таким образом, объединение-заявитель могло «предположить заранее» отказ транслировать его на этих основаниях. Поэтому вмешательство в право заявителя было «установлено законом», как это предусматривает пункт 2 статьи 10 Конвенции.
D. Имело ли вмешательство законную цель
59. Объединение-заявитель также утверждало, что законной цели, которая оправдывала бы это вмешательство в его права, не существовало.
60. Правительство в представлении заявляло, что отказ транслировать данный рекламный ролик имел своей целью защитить формирование общественного мнения от влияния со стороны могущественных финансовых групп, одновременно обеспечивая равные возможности для различных образований общества. Данный отказ также обеспечивал прессе сегмент рекламного рынка, способствуя таким образом ее финансовой автономии. Таким образом, по мнению Правительства, данная мера была оправдана «в интересах защиты <…> прав других», как этого требует пункт 2 статьи 10 Конвенции.
61. Суд учитывает послание Федерального суда к парламенту Швейцарии, в котором тот поясняет, что запрет политической рекламы в пункте 5 статьи S. 18 Закона о федеральном радио- и телевещании должен воспрепятствовать могущественным финансовым группам приобретать преимущества в политической конкуренции. В своем решении от 20 августа 1997 года Федеральный суд отметил, что запрет должен был также обеспечивать независимость радио- и телевизионных компаний; освободить политический процесс от ненужного коммерческого влияния; обеспечить определенное равенство возможностей между разными силами в обществе; обеспечить поддержку прессы, сохраняя за ней право свободно публиковать политическую рекламу.
62. Таким образом, Суд признал, что цель вмешательства состояла в «защите <…> прав других», как того требует пункт 2 статьи 10 Конвенции.
Е. Было ли вмешательство «необходимым в демократическом обществе»
63. Объединение-заявитель утверждало, что данная мера не являлась пропорциональной, поскольку оно не имело в своем распоряжении других действующих средств для показа своего рекламного ролика. Телевизионные передачи Швейцарской телерадиовещательной компании были единственными передачами, которые транслировались и могли приниматься в любом уголке Швейцарии. Программа вечерних новостей и следующий за ней прогноз погоды пользовались в стране самым высоким рейтингом, а именно 50-70% всей аудитории зрителей. Даже с использованием значительных финансовых средств невозможно было собрать такую большую аудиторию зрителей с помощью региональных частных программ или программ иностранных станций, которые могут приниматься в Швейцарии.
64. Правительство указывало, что эта мера была пропорциональной, поскольку была «необходимой в демократическом обществе», как это предусмотрено в пункте 2 статьи 10 Конвенции. Суд не должен подменять собой национальные органы, и фактически Договаривающиеся Стороны имеют право выбирать меры, которые они считают необходимыми. Суд также не может игнорировать материально-правовые и процедурные аспекты соответствующих систем национального законодательства (см. постановление по делу «Ворм против Австрии» (Worm v. Austria) от 29 августа 1997 года, Reports 1997-V, c. 1551, п. 49). В отношении данного дела Федеральный суд в своем решении от 20 августа 1997 года призвал рассмотреть параллельно возникающие интересы, которые защищены той же самой основной гарантией, а именно гарантией права объединения-заявителя на свободу передавать посредством эфира свои мысли и права Компании коммерческого телевидения и Швейцарской телерадиовещательной компании передавать информацию. Признание правильности точки зрения объединения-заявителя означало бы предоставление «права на антенну», а это право является существенным вмешательством в права Компании коммерческого телевидения и Швейцарской телерадиовещательной компании решать, какую информацию выбрать для общественности. Тогда статья 10, по сути, обязывала бы третью сторону транслировать информацию, которую она не желает транслировать. Наконец общественность необходимо было бы защитить от несвоевременных вторжений рекламы в телевизионные передачи.
65. В связи с этим Правительство указало на различные возможности, доступные объединению-заявителю для передачи данной информации, а именно с помощью местных радио- и телевизионных станций, печатной прессы и Интернета. Кроме того, Компания коммерческого телевидения предложила объединению-заявителю возможность обсудить условия демонстрации его рекламных роликов, однако объединение-заявитель категорически отказалось от этого.
66. Суд напоминает, что свобода выражать мнение — одна из важнейших основ демократического общества и одно из принципиальных условий его прогресса и самореализации каждого лица. При условии соблюдения пункта 2 статьи 10 данная свобода касается не только «информации» или «идей», которые воспринимаются одобрительно либо считаются необидныыми или незначительными, но и такой информации или идей, которые вызывают обиду, ярость или гнев. Таковыми являются требования плюрализма, терпимости и широты взглядов, без которых «демократическое общество» невозможно. Как указано в статье 10, осуществление данной свободы подлежит ограничениям. Эти ограничения, однако, должны быть четко определены, и необходимость любых ограничений должна быть убедительно установлена, особенно когда высказываемая информация имеет политический, а не коммерческий характер (см., в частности, вышеупомянутое постановление по делу «Гертель против Швейцарии», с. 2329, п. 46, и по делу «Гендисайд против Соединенного Королевства» (Handyside v. the United Kingdom) от 7 декабря 1976 года, серия А, № 24, с. 23, п. 49).
67. Согласно прецедентному праву Суда, прилагательное «необходимый» в контексте пункта 2 статьи 10 предусматривает присутствие «настоятельной общественной необходимости». Договаривающиеся Стороны, оценивая, существует ли такая необходимость, пользуются определенной свободой суждения. Однако данная свобода осуществляется в рамках европейского надзора, который охватывает как законодательство, так и постановления по его применению, даже те, которые приняты независимым судом. Таким образом, Суд уполномочен вынести окончательное постановление относительно того, является ли это «ограничение» совместимым со свободой выражения взглядов, которую гарантирует статья 10.
68. Осуществляя свою надзорную юрисдикцию, Суд не ставит своей задачей подменять компетентные национальные органы, однако он должен проверить решения по статье 10, которые выносятся на основе права на свободу мнения. Это не означает, что надзор ограничивается выяснением того, осуществило ли государство-ответчик свою дискрецию разумно, обдуманно и добросовестно; для этого Суд должен рассмотреть оспариваемое «вмешательство» в свете всего дела и установить, «соответствовало ли оно поставленной законной цели» и были ли основания, которыми национальные органы власти оправдывают это вмешательство, «уместными и достаточными» (см. постановление по делу «Санди таймс» против Соединенного Королевства (№ 2)» (Sunday Times v. the United Kingdom (no. 2)) от 26 ноября 1991 года, серия А, № 217, с. 29, п. 50). При этом Суд должен убедиться, что национальные органы применили нормы, которые отвечают принципам, воплощенным в статье 10, и что они также исходили из приемлемой оценки соответствующих фактов (см. вышеупомянутое постановление по делу «Гертель против Швейцарии»).
69. Из этого следует, что швейцарские органы власти имели определенный критерий оценки для решения вопроса относительно наличия «насущной социальной необходимости» для отказа транслировать рекламный ролик. Такой критерий оценки имеет существенно важное значение в такой сложной и изменчивой сфере, как реклама (см. постановление по делу «Фирма «Маркт Интерн Ферлаг Лтд.» и Клаус Берманн против Германии» (Markt Intern Verlag GmbH and Klaus Beermann v. Germany) от 20 ноября 1989 года, серия А, № 165, с. 19, п. 33; и по делу «Якубовский против Германии» (Jakubowski v. Germany) от 23 июня 1994 года, серия А, № 291-А, с. 14, п. 26).
70. Однако Суд только что установил, что содержание ролика объединения-заявителя не носит характера обычной коммерческой рекламы, призывающей граждан покупать определенную продукцию. Данный ролик отражал противоречивые мысли относительно современного общества в целом (см. выше п. 57). Швейцарские органы власти сами считали содержание рекламного ролика объединения-заявителя «политическим» в контексте пункта 5 статьи 18 Закона о федеральном радио- и телевещании. Действительно, нельзя отрицать тот факт, что во многих европейских странах продолжалась и далее продолжается общая дискуссия вокруг вопросов защиты животных и условий их выращивания.
71. Таким образом, в данном деле границы применения критерия оценки сужены, поскольку рассматриваемый вопрос касается не сугубо «коммерческих» интересов данного лица, а его участия в дискуссии, что затрагивает общий интерес (см. вышеупомянутое постановление по делу «Гертель против Швейцарии»).
72. Потому далее Суд должен внимательно рассмотреть, были ли данные меры пропорциональны поставленной цели. Для этого Суд должен оценить соотношение между свободой объединения-заявителя, с одной стороны, и основаниями со стороны швейцарских органов власти для запрета политической рекламы, с другой стороны, а именно: защита общественного мнения от влияния могущественных финансовых групп и от ненужного коммерческого влияния, обеспечение определенного равенства возможностей между различными силами в обществе, обеспечение в редакторских делах независимости радио- и телевещательных компаний от мощных спонсоров, а также поддержка прессы.
73. Следует признать, что могущественные финансовые группы могут иметь преимущества в сфере коммерческой рекламы и благодаря этому могут оказывать влияние на радио- и телевещательные станции, транслирующие рекламу, и в конце концов ограничивать их свободу. Данная ситуация подрывает основополагающую роль свободы выражения взглядов в демократическом обществе, предусмотренную в статье 10 Конвенции, в частности когда речь идет о передаче информации и идей общего интереса, которые граждане также имеют право получать. Такое обязательство не может быть выполнено успешно без соблюдения принципа плюрализма, основным гарантом которого выступает государство. Данное замечание особенно действенно в отношении аудиовизуальных средств массовой информации, чьи передачи часто транслируются на широкие массы (см. постановление по делу «Информационсферайн Лентиа и другие против Австрии» (Informationsverein Lentia and others v. Austria) от 24 ноября 1993 года, серия А, № 276, с. 16, п. 38).
74. В данном деле оспариваемая мера, а именно запрет политической рекламы на основании Закона о федеральном радио- и телевещании, касалась лишь радио- и телевизионных передач и не затрагивала другие средства массовой информации, такие как пресса. Федеральный суд по этому поводу отметил в своем решении от 20 августа 1997 года, что телевидение оказывает большее влияние на общественность, имея в виду его распространенность и оперативность. Однако Суд считает, что хотя национальные органы власти, возможно, и имели законные основания для такого дифференцированного поведения, запрет политической рекламы, касающийся только определенных средств массовой информации и не затрагивающий других средств, не представляется имеющим особо неотложный характер.
75. Кроме того, не было опровергнуто, что объединение-заявитель и само было мощной финансовой группой, которая рекламным роликом, ею предложенным, пыталась поставить под угрозу независимость телерадиовещательной компании; осуществить неправомерное влияние на общественное мнение или подорвать равенство возможностей между различными силами общества. На самом деле своим рекламным роликом объединение-заявитель не имело цели получения конкурентных преимуществ, а лишь пыталось принять участие в проходившей общей дискуссии по вопросам защиты животных и их разведения. Суд не может исключать, что запрет «политической рекламы» в определенных случаях может быть совместим с требованиями статьи 10 Конвенции. Несмотря на это, основания для конкретного вмешательства в права, гарантированные статьей 10 Конвенции, должны быть «уместными» и «достаточными». В отношении данного дела Федеральный суд в своем решении от 20 августа 1997 года детально рассмотрел основания, которые в большинстве случаев оправдывают запрет «политической рекламы». Однако, с точки зрения Суда, национальные органы власти не доказали «надлежащим и достаточным» образом, почему эти основания, которые в целом оправдывают запрет политической рекламы, также оправдывали вмешательство в конкретные обстоятельства дела объединения-заявителя.
76. Отказывая в трансляции рекламного ролика, национальные органы власти не ссылались на возмутительный характер каких-либо конкретных кадров или каких-либо конкретных слов. Таким образом, не имело большого значения то, что кадры и слова, использованные в рекламном ролике, могли показаться провокационными или даже оскорбительными.
77. Поскольку Правительство отмечало, что имелись различные другие возможности для показа данной информации, Суд замечает, что объединение-заявитель, стремясь привлечь внимание всей швейцарской общественности, не имело в своем распоряжении иных средств, кроме программ национального телевидения, представленных Швейцарской телерадиовещательной компанией, ведь только эти программы принимаются на всей территории Швейцарии. Компания Коммерческого телевидения была единственной инстанцией, ответственной за трансляцию рекламных роликов в эфирное время данных национальных программ. Передачи региональных частных и иностранных телевизионных станций принимаются в Швейцарии не везде.
78. Правительство также утверждало, что признание претензии заявителя означало бы признание «права на антенну», что, в свою очередь, явилось бы существенным вмешательством в право Компании коммерческого телевидения передавать информацию. Правительство также ссылалось на опасность несвоевременных вторжений в телевизионные передачи со стороны рекламных роликов. Суд напоминает, что его постановление по своей сути имеет разъяснительный характер. Его задача состоит в выяснении, достигли ли Договаривающиеся Стороны результата, требуемого Конвенцией. В отношении организации трансляции рекламных роликов принимают во внимание различные возможности; швейцарские органы власти возложили ответственность за трансляцию национальных программ только на одну частную компанию. Задача Суда не заключается в том, чтобы указывать, какие средства государство должно использовать для выполнения своих обязательств согласно Конвенции (см. постановление по делу «Де Куббер против Бельгии» (De Cubber v. Belgium) от 26 октября 1984 года, серия А, № 86, с. 29, п. 35).
79. Если исходить из вышеуказанного, вмешательство, о котором идет речь, не может считаться «необходимым в демократическом обществе». Таким образом, имело место нарушение статьи 10 Конвенции.
III. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции
80. В представлении объединение-заявитель утверждало, что оно не имело в своем распоряжении эффективного средства правовой защиты для обжалования отказа транслировать его рекламный ролик. Оно ссылалось на статью 13 Конвенции, в которой сказано:
«Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве.».
81. Правительство ответило, что жалобу объединения-заявителя рассматривал Федеральный суд как высшая национальная инстанция.
82. Суд принимает во внимание, что жалобы, затронутые объединением-заявителем в Суде, были всесторонне и по существу рассмотрены по административно-правовой апелляции объединения-заявителя Федеральным судом, который вынес свое решение 20 августа 1997 года. Таким образом, объединение-заявитель имело в своем распоряжении средства правовой защиты, как этого требует статья 13 Конвенции.
83. Из этого следует, что нарушения статьи 13 Конвенции допущено не было.
IV. Предполагаемое нарушение статьи 14 Конвенции
84. Ссылаясь на статью 14 Конвенции, взятую в сочетании со статьей 10, объединение-заявитель также жаловалось на дискриминацию, заключавшуюся в том, что его рекламный ролик не показывали, тогда как трансляцию рекламы мясной промышленности регулярно разрешали. В статье 14 Конвенции сказано:
«Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам.».
85. Правительство в представлении утверждало, что предметы обжалования нельзя сравнивать между собой. Иначе на каждый ролик с рекламой определенной продукции должен выходить другой ролик, с рекламой другой продукции. В политической сфере проблемы были бы еще сложнее.
86. Согласно прецедентному праву Суда, статья 14 защищает лиц или группы лиц, которые находятся в сопоставимом положении, от дискриминации при осуществлении ими своих прав и свобод, изложенных в других нормативных положениях Конвенции и Протоколов (см. постановление по делу «Санди таймс» против Соединенного Королевства») от 26 апреля 1979 года, серия А, № 30, с. 43, п. 70).
87. В данном деле Суд принимает во внимание решение Федерального суда от 20 августа 1997 года, согласно которому реклама мясной промышленности носила экономический характер, поскольку она имела своей целью увеличить товарооборот, в то время как рекламный ролик объединения-заявителя, призывавший уменьшить потребление мяса, был направлен против промышленного производства продукции из животных и касался защиты животных.
88. В связи с этим нельзя считать, что мясная промышленность и объединение-заявитель были «поставлены в сопоставимые условия», поскольку их рекламные материалы имели различную направленность.
89. Таким образом, нарушения статьи 14 Конвенции допущено не было.
V. Применение статьи 41 Конвенции
90. В статье 41 Конвенции сказано:
«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне.».
А. Судебные издержки и расходы
91. По данному пункту объединение-заявитель требовало компенсацию на общую сумму 22 694,8 швейцарского франка, а именно: 9957,6 швейцарского франка за расходы на адвоката во время разбирательства в национальных судах и 9371,2 швейцарского франка за расходы на адвоката во время рассмотрения дела в Страсбурге, а также 3366 швейцарских франков за судебные издержки в национальных слушаниях. В случае оспаривания правительством данных сумм объединение-заявитель обращается в Суд с просьбой признать, что данный вопрос еще не готов к решению. Это дало бы возможность объединению-заявителю подать иск и добиваться выплаты данных компенсаций в национальных судах.
92. По словам Правительства, суммы, испрашиваемые объединением-заявителем в качестве компенсации, были приемлемыми. Однако в отношении расходов на адвокатские услуги в ходе слушания в Страсбурге Правительство напомнило, что Суд в своем решении от 6 апреля 2000 года в отношении приемлемости объявил неприемлемой жалобу объединения-заявителя, поданную со ссылкой на пункт 1 статьи 6 Конвенции. В связи с этим Правительство считает, что 20 000 швейцарских франков является достаточной компенсацией судебных издержек, которые понесло объединение-заявитель.
93. Суд придерживается мнения, что данный вопрос готов к решению. Согласно его прецедентному праву, он должен выяснить, имели ли на самом деле место судебные издержки, компенсация которых испрашивается, и были ли они неизбежными, — что требуется для определения необходимости возмещения с точки зрения установленного нарушения Конвенции, — а также был ли размер этих издержек приемлемым (см., например, постановление по делу «Нильсен и Йонсен против Норвегии» (Nilsen and Jonsen v. Norway [GC], № 23118/93, п. 2, ECHR 1999-II).
94. Суд соглашается с Правительством, что, определяя компенсацию за судебные издержки, необходимо принимать во внимание жалобы объединения-заявителя, объявленные неприемлемыми. По этому поводу Суд признает, что 20 000 швейцарских франков — приемлемая сумма, и присуждает ее объединению-заявителю.
В. Проценты в случае несвоевременной уплаты
95. По имеющейся в Суде информации, официальная процентная ставка в Швейцарии на день вынесения настоящего постановления составляет 5% годовых.
НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО
1). Отклоняет предыдущее возражение Правительства.
2). Постановляет, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции.
3). Постановляет, что нарушения статьи 13 Конвенции допущено не было.
4). Постановляет, что нарушения статьи 14 Конвенции допущено не было.
5). Постановляет,
что государство-ответчик должно оплатить объединению-заявителю судебные издержки 20 000 (двадцать тысяч) швейцарских франков в течение трех месяцев с даты, когда это постановление станет окончательным, в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции;
что простой процент — 5% годовых — будет выплачиваться по истечении вышеуказанных трех месяцев до полного расчета.
6). Отклоняет остальные требования объединения-заявителя в отношении справедливой сатисфакции.
Совершено на английском языке и оглашено в письменной форме 28 июня 2001 года в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.
Кристос РОЗАКИС,
председатель;
Эрик ФРИБЕРГ,
секретарь
© Перевод Института проблем информационного права
