ШАБАНОВ И ТРЕНЬ против РОССИИ (Shabanov and Tren v. Russian Federation)

 
(Shabanov and Tren v. Russian Federation)
 
(жалоба № 5433/02)
 
Постановление Суда

Страсбург

14 марта 2007 года

 
 
По делу «Шабанов и Трень против России» Европейский Суд по правам человека (Пятая Секция), заседая Палатой в следующем составе:
 
г-н П. Лорензен, Председатель,
г-жа С. Ботучарова,
г-н K. Юнгвиерт,
г-н Р. Марусте,
г-н A. Ковлер,
г-н Х. Боррего Боррего,
г-жа Р.Йэгер, судьи,
 
а также г-жа C. Вестердик, Заместитель Секретаря Секции,
 
Проведя 20 ноября 2006 года закрытое заседание,
 
Вынес следующее постановление, принятое в указанный выше день:
 
 
ПРОЦЕДУРА
 
1. Дело было начато после подачи заявления (№ 5433/02) против Российской Федерации в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав и основных свобод человека (далее — «Конвенция») двумя гражданами России, г-ном Сергеем Михайловичем Шабановым и г-ном Сергеем Алимовичем Тренем (далее — «Заявители»), 10 августа 2001 года.
 
2. Интересы российского правительства (далее — «Правительство») представлял его уполномоченный, г-н П. Лаптев, представитель Российской Федерации в Европейском Суде по правам человека.
 
3. Жалоба заявителей, главным образом, касалась якобы имевших место нарушения их права на свободу выражения мнения и нарушения их права на судебное разбирательство судом, созданным на основании закона.
 
4. Решением от 23 ноября 2004 года, Суд объявил жалобу частично приемлемой.

 
ФАКТЫ

 

I. Обстоятельства дела
 
5. Заявители родились в 1959 и 1963 годах и проживают в городе Черняховск Калининградской области. Они являются предпринимателями и учредителями газеты «Право знать».
 
A. Иск о защите чести и достоинства г-жи П.
 
6. 27 апреля 2001 года в газете заявителей была опубликована статья под заголовком «Сколько стоит власть-2». В статье был представлен подробный отчет о размерах заработной платы и льготах, полученных сотрудниками среднего звена городского совета. В соответствующем отрывке говорилось:
 

«Для придания ясности давайте посмотрим, из чего складывается их заработная плата. Давайте для примера возьмем главу правового департамента….

 

Всего … 5805 рублей.

 

Неплохо для двадцатилетней служащей, недавно окончившей педагогический институт».

 
7. Г-жа П., глава правового департамента, обратилась в суд с иском против заявителей. Она заявила, что имеет диплом о высшем юридическом образовании и более трех лет стажа в сфере права, и что статья нанесла ущерб ее авторитету, посеяв сомнения в ее профессиональной компетентности.
 
8. 13 июня 2001 года Городской суд г. Черняховск Калининградской области рассмотрел иск и вынес решение. Он пришел к заключению о том, что заявители были хорошо осведомлены о личности главы правового департамента и имели намерение обличить конкретного человека, а именно г-жу П. Суд установил, что г-жа П. была назначена на свою должность в сентябре 2000 года по завершению курса высшего юридического образования. Суд выяснил следующее:
 

«Указав в своей статье размер зарплаты главы правового департамента и написав о двадцатилетней служащей, только что окончившей институт, [заявители] передали неточную информацию, учитывая, что г-жа П., о которой [заявители] написали как об окончившей педагогический институт четыре года до этого, была в это время главой правового департамента и имела диплом о высшем юридическом образовании.

 

Статья «Сколько стоит власть: часть 2» предполагает, что муниципальные служащие получают высокие зарплаты, выплачиваемые из бюджета, и приводит в пример недавнюю выпускницу ВУЗа без опыта работы.

 

Суд считает, что такая информация наносит ущерб профессиональной репутации и чести г-жи П. тем, что она была распространена среди большой читательской аудитории и заставляла сделать вывод о том, что должность главы правового департамента занята служащей, которой недостает необходимой профессиональной квалификации и опыта работы, что подрывает авторитет местной администрации и г-жи П.».

 
Суд обязал заявителей опубликовать опровержение и выплатить каждому по 300 рублей (12 евро) г-же П.
 
9. 20 июня 2001 года оба заявителя обжаловали решение от 13 июня 2001 года. Они утверждали, что доказательств недостоверности информации представлено не было, и что она не подрывала авторитет г-жи П. Они также указали на процессуальное нарушение, состоявшее в том, что дело рассматривалось судом, в составе которого был один профессиональный судья и два непрофессионала, один из которых народный заседатель г-жа Кр., участвовала в предыдущем слушании 5 февраля 2001 года, в то время как народные заседатели могут работать в суде только один раз в год и не дольше четырнадцати дней.
 
10. 18 июля 2001 года Калининградский областной суд утвердил решение от 13 июня 2001 года. Он подтвердил данные областного суда о том, что г-жа П. окончила педагогический институт, но указал на то, что это произошло в 1997 году, и что ко времени ее назначения на указанную должность она также получила высшее юридическое образование. Суд заключил, что статья была написана с целью поставить под сомнение профессиональную пригодность г-жи П. и тем самым подорвать ее репутацию. В отношении предполагаемого процессуального нарушения суд постановил, что заявители не представили доказательств того, что определенный непрофессиональный судья участвовал в рассмотрении дела дольше четырнадцати дней и констатировал, что их обвинения были основаны на ошибочном понимании закона о народных заседателях.

 
Б. Иск о защите чести и достоинства г-на K.
 
11. 19 января 2001 года в газете заявителей была опубликована статья г-на В. под заголовком «Армия с мокрыми ногами». В статье говорилось об условиях жизни солдат в одной военной части, где почти двести человек заболели из-за того, что г-н K., командир части, не снабдил их сухими портянками или не обеспечил возможности высушивать обувь.
 
12. Г-н K. Подал в суд на заявителей и г-на В., требуя защиты своей чести, достоинства и профессиональной репутации и компенсации за моральный ущерб. В качестве подтверждения факта нанесенного ему морального вреда г-н K. приложил медицинское заключение психиатра, с которым были ознакомлены заявители, бывшие в качестве ответчиков.
 
13. 13 июля 2001 года газета опубликовала статью-продолжение «Синдром синдрому рознь. И без портянок». В статье содержался комментарий к различным аспектам искового заявления г-на К.  В частности там было написано:
 

«Таким образом, наш герой …обратился к психиатру 13 февраля 2001 года … «Интеллект без особенностей», отметил врач, [который] обнаружил у K. … средне выраженный астенический синдром и назначил лечение. Астения означает упадок сил, своего рода заболевание. Это означает, что командир части не совсем здоров. Или совсем нездоров?»

 
14. В последствии г-н K. добавил к своему исковому заявлению жалобу на публикацию информации о своем состоянии здоровья, что, по его мнению, было несправедливым вмешательством в его право на неприкосновенность частной жизни.
 
15. 25 сентября 2001 года Черняховский городской суд калининградской области принял свое решение. Суд установил, что факты, касавшиеся массовых заболеваний среди рядового состава, описанные в статье от 19 января 2001 года, были достоверными и отклонил эту часть иска г-на K. Вместе с тем, суд установил, что г-н K. упомянул о своем визите к психиатру в своем исковом заявлении, что доступ к его делу имело только ограниченное число людей, и что г-н K. не давал согласия на опубликовании своего диагноза в газете. Суд пришел к заключению, что статья от 13 июля 2001 года нарушила нематериальные права г-на К., а именно право на неприкосновенность частной жизни, а также личных и семейных тайн, которая защищена Конституцией. Опираясь на статью 151 Гражданского кодекса, он назначил истцу возмещение морального ущерба в размере 1500 руб. (55 евро) и 1000 руб. (37 евро), выплачиваемого первым и вторым заявителем соответственно.
 
16. 24 октября 2001 года Калининградский областной суд отклонил апелляцию по решению от 13 июля 2001 года. Суд отказался удовлетворить аргумент заявителей о том, что общественность должна была быть информирована о состоянии здоровья г-на K, так как он командовал военной частью.
 
 
II. Применимое национальное законодательство
 
A. Конституция Российской Федерации
 
17. Статья 29 Конституции Российской Федерации гарантирует свободу мысли и выражения мнения. Равно как и свободу СМИ.
 
В. Гражданский кодекс Российской Федерации (от 30 ноября 1994 года)
 
18. В соответствующих положениях Гражданского кодекса говорится следующее:
 
 

Статья 150. Нематериальные блага

 

1. Жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна, право свободного передвижения, выбора места пребывания и жительства, право на имя, право авторства, иные личные неимущественные права и другие нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом. В случаях и в порядке, предусмотренных законом, личные неимущественные права и другие нематериальные блага, принадлежавшие умершему, могут осуществляться и защищаться другими лицами, в том числе наследниками правообладателя.

 

Статья 151. Компенсация морального вреда

 

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

 

Статья 152. Защита чести, достоинства и деловой репутации

 

1. Гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности.

По требованию заинтересованных лиц допускается защита чести и достоинства гражданина и после его смерти.

 

5. Гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных их распространением.

 
С. Закон о народных заседателях
 
19. 10 января 2000 года вступил в силу федеральный закон о непрофессиональных судьях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации (Закон «О народных заседателях»). В соответствии с разделом 1 (2) Положения, народными заседателями являются лица, имеющие право участвовать в слушаниях гражданских и уголовных дел в качестве непрофессиональных судей. 
 
20. В разделе 2 говорится о том, что для каждого районного суда местными органами самоуправления должны быть составлены списки народных заседателей, подлежащие утверждению областными законодательными органами. В разделе 5 определяется процедура отбора непрофессиональных судей, которая заключается в том, что председатель районного суда отбирает их из списка непрофессиональных судей, приписанных к данному суду путем случайной жеребьевки. Общее число народных заседателей, приписанных к каждому профессиональному судье, должно превышать число необходимое для слушания, как минимум, втрое.
 
21. В соответствии с разделом 9, непрофессиональные судьи вызываются для выполнения своих обязанностей в районном суде на период в четырнадцать дней, или же на срок, в течение которого длятся разбирательства по конкретному делу. Непрофессиональные судьи могут быть вызваны для участия в слушании судебного дела только один раз в год. 
 
D. Гражданско-процессуальный кодекс РСФСР
 
22. Гражданские дела могут рассматриваться судом, состоящим из двух народных заседателей и одного профессионального судьи. При отправлении правосудия народные заседатели имеют такие же права, как и профессиональные судьи (cтатья 6).
 
23. Гражданское судопроизводство всегда публично за исключением случаев, когда закрытое слушание необходимо для защиты информация, касающейся государственных тайн, интимных подробностей частной жизни сторон или тайны усыновления (cтатья 9).
 
24. Письменные доказательства зачитываются в открытом суде и доводятся до сведения сторон и их адвокатов (cтатья 175).

 
ПРАВО
 
I. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции
 
25. Заявители подали жалобу по статье 6 Конвенции на то, что 13 июня 2001 года состав Черняховского городского суда Калининградской области не соответствовал требованиям закона. В пункте 1 статьи 6 говорится:
 

«Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях … имеет право на справедливое … разбирательство … судом, созданным на основании закона».

 
A. Аргументы сторон
 
26. Заявители указатели на то, что народный заседатель Кр. не была выбрана для участия в слушании на основании жеребьевки, как того требует раздел 5 § 5 Закона о народных заседателях, и что общий список непрофессиональных судей Черняховского городского суда не был утвержден областным законодательным органом (раздел 2 Закона). По этой причине они полагали, что народный заседатель Кр. не имела правового основания быть в составе суда.
 
27. Позиция Правительства состояла в том, что никаких процессуальных нарушений не было, поскольку не было подтверждений тому, что непрофессиональный судья Кр. участвовала в работе районного суда в течение более четырнадцати дней в нарушение требований раздела 9 Закона о народных заседателях.
 
B. Оценка Суда
 
28. Суд напоминает, что фраза «созданный на основании закона» указывает не только на правовую основу самого существования суда, но также и его состав при рассмотрении каждого дела (см. постановление по делу Бускарини пр. Сан-Марино () от 4 мая 2000 года, № 31657/96). Поэтому Суд обязан рассматривать обвинения подобные тем, которые выдвинуты в данном деле относительно нарушения национальных правил назначения судебных чиновников. То обстоятельство, что в данном деле обвинение касалось народных заседателей, никак не умаляет важности вопроса, поскольку в соответствии со статьей 6 действовавшего тогда Гражданско-процессуального кодекса, народные заседатели, действовавшие в своем судебном качестве, имели те же права, что и профессиональные судьи (см. пункт 22 выше).
 
29. Суд напоминает о том, что в похожем деле им уже было выявлено нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции (см. постановление по делу Посохов против России (Posohovv. RussianFederation), № 63486/00, §§ 40-44, ЕСПЧ 2003-IV). Это нарушение произошло вследствие «очевидного невыполнения требований закона о Народных заседателях в том, что касается жеребьевки при выборе и двухнедельного периода работы в суде в год». Кроме этого, местные органы власти признали факт отсутствия списков народных заседателей, утвержденных областным законодательным органом. Данные обстоятельства привели Суд к заключению, что районный суд, слушавший дело заявителя не являлся судом, «созданным на основании закона».
 
30. Суд отмечает, что подобные же обстоятельства присутствуют и в данном деле. В своем исковом заявлении заявители утверждали, что народный заседатель Кр., участвовавшая в составе суда 13 июня 2001 года, также принимала участие в рассмотрении другого гражданского дела 5 февраля 2001 года. Данное обращение, которое не было оспорено ни кассационным судом, ни Правительством-ответчиком заставляет сделать вывод о том, что либо максимально длительность периода, разрешенная для народных заседателей, работающих в суде, была значительно превышена, либо народный заседатель Кр. была вызвана для участия в судебных слушаниях более одного раза в год. Как бы там ни было, налицо нарушение правил отбора народных заседателей, определенных в разделе 9 Положения о народных заседателях (см. пункт 21 выше). Более того, Правительство не смогло подтвердить, что были соблюдены требования Положения о народных заседателях в том, что касается определения имен судей для участия в работе суда путем жеребьевки и обязательного утверждения составленного списка областным законодательным органом. На деле, Правительство не предоставило какого-либо документа с определением правовых основ ее участия в отправлении правосудия.
 
31. Вышеупомянутые соображения не позволяют Суду сделать вывод о том, что Черняховский городской суд, принявший постановление от 13 июня 2001 года мог рассматриваться как «суд, созданный на основании закона». Калининградский областной суд, во время пересмотра дела в ответ на кассационную жалобу, не сделал ничего для устранения вышеупомянутых недостатков.
 
32. Таким образом, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

 
II. Предполагаемое нарушение статьи 10 Конвенции
 
33. Заявители обратились с жалобой, утверждая, что решения от 13 июня и 25 сентября 2001 года нарушили их право на распространение идей и информации, гарантированное статьей 10 Конвенции, которая гласит:
 

«1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ …

 

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц …».

 
A. Аргументы сторон
 
34. Заявители утверждали, что информация в обеих статьях была достоверной и точной, насколько им было известно, и не ущемляла ни честь, ни репутацию истцов.
 
35. Правительство выдвинуло аргумент без конкретной ссылки на какое-либо решение о том, что национальные суды руководствовались статьей 152 Гражданского кодекса. Правительство также сослалось на статью 17 Российской Конституции, в соответствии с которой осуществление прав и свобод не должно ущемлять права других людей. В данном же деле статьи заявителей ущемили право г-жи П. и г-на K. на защиту от распространения информации, умаляющей их честь, достоинство и профессиональную репутацию.
 
Б. Оценка Суда
 
1. Судебный процесс, начатый г-жой П.
 
36. В процессе, начатом в результате подачи иска г-жой П., суд обязал заявителей выплатить компенсацию в ее пользу за создание впечатления, что г-жа П. не имела достаточной квалификации для выполнения своей работы. В особенности, заявители написали о том, что г-жа П. занимала должность главы правового департамента, несмотря на то, что она лишь незадолго до этого окончила педагогический институт. Национальные суды, однако, выяснили, что в действительности г-жа П. получила и высшее юридическое образование.
 
37. Бесспорно, что присуждение возмещения ущерба представляло собой вмешательство в осуществление заявителями своего права на свободу выражения мнения, но это вмешательство преследовало законную цель защиты репутации других лиц.
 
38. Заявители не согласились с тем, что вмешательство было «предписано законом», так как основанием для судебной ответственности по статье 152 Гражданского кодекса могла быть только публикация неточных сведений, а поскольку факты, упомянутые в статье – а именно возраст г-жи П. и факт ее окончания педагогического института – не были признаны недостоверными, они не должны были отвечать за них перед судом.
 
39. Заявителям не удалось убедить Суд в своей правоте. Суд повторно заявляет, что задача применения и толкования национальных законов возложена в первую очередь на национальные органы власти (см., например, дело Таммер против Эстонии (Tammerv. Estonia), № 41205/98, § 38, ЕСПЧ 2001-I). Применение национального закона о диффамации в данном деле не выглядит неразумным или непредсказуемым. Цель закона о диффамации состоит в защите частных лиц от ложных утверждений, бросающих тень на их репутацию. Ложное утверждение может заключаться не только в передаче недостоверных фактов, но и в утаивании достоверных фактов, которые, будь они заявлены, могли бы значительно изменить восприятие предмета. В данном деле заявители понесли ответственность за то, что не проинформировали читателей о наличии у г-жи П. юридического образования. Поэтому Суд считает, что вмешательство было «предписано законом».
 
40. Относительно вопроса о том, было ли вмешательство «необходимо в демократическом обществе», Суд напоминает о том, что статья 10 Конвенции защищает право журналистов обнародовать информацию по вопросам, вызывающим общий интерес при условии, что они действуют добросовестно и используют достоверные факты, представляя «надежную и точную» информацию в соответствии с журналистской этикой (см. постановления по делам Фрессоз и Руар против Франции (FressozandRuarv. France) [GC], № 29183/95, § 54, ЕСПЧ 1999-I; Швабе против Австрии (Schwabev. Austria) от 8 августа 1992 года, Серия A № 242-Б, § 34; и Прагер и Обершлик против Австрии (PragerandOberschlikv. Austria) от 26 апреля 1995 года, Серия A № 313, § 37). Заявители в своей публикации обсуждали адекватность денежного вознаграждения государственных служащих, что, без сомнения, является предметом, вызывающим всеобщий интерес.
 
41. В своей публикации, заявители попытались выразить точку зрения о том, что г-жа П., глава правового департамента, получала высокую зарплату, не соответствовавшую возрасту и полученному образованию. Суд повторяет, что даже тогда, когда заявление представляет собой оценочное суждение, пропорциональность вмешательства может зависеть от наличия или отсутствия достаточного количества фактов, подтверждающих оспариваемое заявление, поскольку даже оценочное суждение без подкрепляющих его фактов может оказаться чрезмерным (см. постановление по делу Джерусалем против Австрии (Jerusalemv. Austria), № 26958/95, § 43, ЕСПЧ 2001-II). В данном случае есть основания полагать, что заявители не обращались к г-же П. за комментариями перед публикацией и не проверяли информацию о ее образовании. Они представили своим читателям неполный фактический отчет, предполагавший, что г-жа П. была недостаточно образована для своей должности. В сложившихся обстоятельствах Суд считает, что статья заявителей в отношении г-жи П. представляла собой не взвешенный комментарий на тему, вызывающую всеобщий интерес, а скорее ничем неспровоцированный выпад против нее. Учитывая эти обстоятельства, сумма назначенной компенсации не представляется чрезмерной. 
 
42. Принимая во внимание сказанное выше, а также рамки усмотрения, предоставленные национальным властям, Суд принимает решение о том, что обжалованное вмешательство было соразмерно преследовавшейся законной цели, и что причины, выдвинутые национальными судами, были существенными и достаточными для его обоснования.
 
Таким образом, в судебном процессе, начатом г-жой П., не было нарушения статьи 10 Конвенции.
 
2. Судебный процесс, начатый г-ном К.
 
43. Г-н K., военнослужащий, изначально обратился в суд на заявителей за распространение недостоверной информации об условиях службы в военной части под его командованием. Затем он добавил иск о возмещении морального ущерба, нанесенного публикацией информации о его диагнозе заявителями. В то время как суды отклонили иск о защите чести и достоинства, выяснив, что информация соответствовала действительности, они обязали заявителей выплатить возмещение г-ну K. за вмешательство в его частную жизнь.
 
44. Это вмешательство в осуществление заявителями свободы выражения мнения было предписано законом, а именно статьей 151 Гражданского кодекса, регулирующей судебную защиту «личных неимущественных прав», включая право на неприкосновенность частной жизни, и преследовало законную цель защиты права других лиц. По мнению национальных судов, это было также необходимо для предотвращения раскрытия информации, полученной конфиденциально. Если бы не публикация заявителей, информация о состоянии здоровья г-на K. осталась бы в архиве суда, доступ к которому имеет ограниченное количество людей.
 
45. Оценивая соразмерность вмешательства преследуемой законной цели, Суд с самого начала замечает, что г-н K. добровольно продемонстрировал медицинское свидетельство в ходе процесса о защите чести и достоинства в качестве доказательства морального ущерба, причиненного ему первой публикацией заявителей. Этот процесс был открытым, как того требует статья 6 Конвенции и статья 9 Гражданско-процессуального кодекса РСФСР, и г-н K. не обращался с просьбой о проведении закрытых слушаний. Следовательно, данное дело отличается от дел, касающихся раскрытия информации о состоянии здоровья по причинам неподконтрольным заинтересованной стороне (см., среди прочего, постановление по делу Эдисьон Плон против Франции (), № 58148/00, ЕСПЧ 2004-IV; З против Финляндии () от 25 февраля 1997 года, Отчеты 1997-I; и M.С. против Швеции () от 27 августа 1997 года, Отчеты 1997-IV).
 
46. Таким образом, Суд должен определить, смогли ли национальные суды выдержать правильный баланс между необходимостью защитить частную жизнь г-на K. и право заявителей на свободу выражения мнения. Органы, осуществляющие надзор за выполнением положений Конвенции, всегда придерживались подхода, в соответствии с которым иски о защите неприкосновенности частной жизни автоматически уменьшались в зависимости от степени вовлеченности частной жизни заявителя в общественную жизнь. Поэтому, если заявления были сделаны в ходе открытого судебного процесса, то это не рассматривалось как вмешательство в частную жизнь (см. Икс против Великобритании (Xv. UnitedKingdom), № 3868/68, решение Комиссии от 25 мая 1970 года, 34 колл. 10; и, более общую информацию в деле Фридл против Австрии (), № 15225/89, отчет Комиссии от 19 мая 1994 года, § 44). В ситуациях, когда люди сознательно или намеренно вовлекают себя в деятельность, которая регистрируется или может быть зарегистрирована для передачи общественности, ожидания этих людей в отношении сохранения тайны могут быть значительным, но необязательно определяющим фактором. Существенным обстоятельством также является добровольное предоставление информации и разумная возможность предположить, как она может быть использована в дальнейшем (см. постановления по делам П. Г. и Дж. Х. против Великобритании (), № 44787/98, § 57, ЕСПЧ 2001-IX; Лупкер против Нидерландов (), № 18395/91, решение Комиссии от 7 декабря 1992 года; Пек против Великобритании (Pekv. UnitedKingdom), № 44647/98, § 62, ЕСПЧ 2003-I; и Перри против Великобритании (Perryv. UnitedKingdom), № 63737/00, § 42, ЕСПЧ 2003-IX (выдержки)).
 
47. В данном деле г-н K. представил медицинское свидетельство в ходе процесса, касавшегося иска о защите чести и достоинства. Он сделал это по собственной инициативе с целью доказать факт нанесения морального ущерба. Этот документ был доведен до сведения заявителей, которые в той ситуации выступали в качестве ответчиков, и он, очевидно, был зачитан в суде как часть письменных доказательств в соответствии с процессуальными требованиями, изложенными в Гражданско-процессуальном кодексе РСФСР. Таким образом, информация была доступна не только для сторон дела, но также и для представителей общественности, присутствовавших в зале суда. По общему признанию, г-ну K. не стоило ожидать, что информация из медицинского свидетельства может пользоваться той же степенью защиты от разглашения в контексте открытого судебного процесса, что и конфиденциальные медицинские материалы из частных дел архива суда. Однако ее распространение заявителями через публикацию в газете привлекло к ней внимание широкой общественности еще даже до слушания дела в суде, которое только предстояло. Национальные суды пришли к соглашению о том, что, невзирая на то обстоятельство, что истец (г-н K.) сам предоставил медицинское свидетельство, заявители были все же обязаны выплатить ему компенсацию за нарушение его право на неприкосновенность частной жизни и личных и семейных тайн (см. пункт 15 выше). Суд отмечает различие между контекстами, в которых были сделаны «публичные» заявления, — одно перед национальным судом и другое – в форме публикации в газете. Далее, важность и значительность фактов может меняться в зависимости от обстоятельств. Суд хотел бы подчеркнуть, что национальные суды могут лучше оценить эффект контекстуальных различий в данном деле (см. постановление по делу Лесник пр. Словакии (), № 35640/97, §§ 51, 52, 55, ЕСПЧ 2003-IV).
 
48. В том, что касается цели заявителей в написании статей, Суд сомневается в важности общественной дискуссии на тему положения дел в вооруженных силах. Также верно, что Калининградский областной суд (см. пункт 16 выше) не принял аргумент заявителей о том, что общественность должна быть информирована о состоянии здоровья г-на K. К тому же, из текста статьи в газете «Ваше право знать» ясно, что сообщение о состоянии здоровья г-на K. было скорее непозволительным выпадом заявителей в его сторону, чем попыткой поднять общественно значимый вопрос. Учитывая все обстоятельства дела, Суд не находит оценку статьи как нарушившую права г-на K, данную судом первой инстанции, необоснованной.
 
49. Наконец, следует отметить, что распоряжение национальных судов о выплате компенсации (1500 и 1000 руб. первым и вторым заявителем соответственно) было относительно умеренным.
 
50. По этим соображениям, нельзя сказать, что, принимая данные решения, национальные суды преступили данные границы усмотрения. Таким образом, Суд соглашается с тем, что обжалованное вмешательство не было несоразмерным преследованной законной цели и, следовательно, может считаться «необходимым в демократическом обществе» в соответствии с пунктом 2 статьи 10 Конвенции.
 
Поэтому, в судебном процессе, начатом г-ном К, не было нарушения статьи 10 Конвенции.

 
III. Применение статьи 41 Конвенции
 
51. Статья 41 Конвенции гласит:
 

«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

 
A. Ущерб
 
52. Заявители потребовали выплаты 2000 евро в качестве компенсации за моральный ущерб. Г-н Трень также потребовал 1940 евро за свою долю в газете, которую он предположительно был вынужден продать в июле 2004 года.
 
53. Правительство указало на отсутствие причинно-следственной связи между предполагаемым нарушением и продажей г-ном Тренем своей доли, и что размер затребованных сумм был чрезмерным.
 
54. Суду не очевидно существование причинно-следственной связи межу выявленным нарушением и продажей г-ном Тренем своей доли, поэтому данный иск о возмещении финансового ущерба отклоняется. С другой стороны, Суд считает, что заявителям все же был нанесен финансовый ущерб, который не компенсируется выявлением нарушения в полной мере. Проведя оценку на справедливой основе, Суд присуждает каждому заявителю возмещение морального ущерба в размере 500 евро плюс сумма любого налога, которым могут облагаться данные суммы.
 
В. Расходы и издержки
 
55. Заявители не предъявляли требований о возмещении расходов и издержек. Поэтому нет оснований для присуждения компенсации такого рода.
 
С. Процентная ставка
 
56.  Суд считает целесообразным установление процента на основании предельной ставки по кредиту Европейского Центрального Банка, плюс три процентных пункта.
 
 
НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО
 
1. Постановляет, что имело место нарушение статьи 6 Конвенции;

2. Постановляет, что нарушения статьи 10 Конвенции в судебном процессе, начатом г-жой П., не было;

3. Постановляет, четырьмя голосами против трех, что нарушения статьи 10 Конвенции в судебном процессе, начатом г-ном К., не было;

4. Постановляет единогласно

(a) что государство-ответчик обязано выплатить каждому заявителю, в течение трех месяцев с момента окончательного вступления данного решения в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции, 500 евро (пятьсот евро) в качестве возмещения нематериального ущерба с переводом на российские рубли по курсу на момент расчета с прибавлением суммы любого налога, которым могут облагаться данные суммы;

(б) что с момента истечения вышеуказанных трех месяцев до момента выплаты на суммы, указанные выше, выплачиваются простые проценты в размере предельного ссудного процента Европейского центрального банка в течение периода выплаты процентов с добавлением трех процентных точек;

5. Отклоняет единогласно ставшуюся часть иска заявителя с требованием справедливой компенсации.

 
Выполнено на английском языке, представлено в письменной форме 14 декабря 2006 года, в соответствии с пунктами 2 и 3 Правила 77 Регламента Суда.

 
Пьер Лорензен                                                                       Председатель Суда
Клаудия Вестердик                                         Заместитель Секретаря Суда

 
В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции, пунктом 2 Правила 74 Регламента Суда, к настоящему решению прилагаются совместное особое мнение г-на П. Лорензена, г-на Р. Марусте и г-на Х. Боррего Боррего.
 
 

Совместное особое мнение судей Лорензен, Марусте и Боррего Борргего

 

Мы не согласны с оценкой большинства судей иска о защите чести и достоинства, поданного г-ном K.
 
Мы признаем, что, с правовой точки зрения, г-н K. не был обязан предоставлять информацию о своем визите к психиатру в ходе процесса о диффамации. Он сделал это по собственной инициативе, видимо, для того, чтобы убедить суд в том, что первая публикация заявителей нарушила его душевный покой и нанесла ему ущерб. Однако, как верно подчеркнули большинство судей, содержание медицинского свидетельство было доведено до заявителей, которые тогда были ответчиками, и, скорее всего, зачитано в суде как часть письменных доказательств в соответствии с требованиями Гражданско-процессуального кодекса РСФСР. Таким образом, эта информация была доступна не только сторонам разбирательства по делу, но также и представителям широкой общественности, присутствовавшим в зале суда. И хотя публикация заявителей, несомненно, содействовала ее широкому распространению, г-ну K. не стоило ожидать, что информация из медицинского свидетельства может пользоваться той же степенью защиты от разглашения в контексте открытого судебного процесса, что и конфиденциальные медицинские материалы из частного досье. По этой причине мы не можем принять заключение национальных судов о том, что заявители должны нести ответственность за разглашение информации, полученной конфиденциально.
 
Возможно, что заявители прокомментировали поход г-на K. к психиатру в шутливой манере, имея в виду, что он не годится на роль командира воинской части. В этой связи Суд неоднократно заявлял, что свобода журналиста предполагает возможность определенного преувеличения или даже провокации (см. постановление по делу Прагер и Обершлик против Австрии (PragerandOberschlikv. Austria), от 26 апреля 1995 года, Серия A № 313, § 38). На наш взгляд, при написании статьи не использовались грубые или неумеренно резкие выражения, и манера изложения не вышла за общепризнанные рамки преувеличения или провокации. Притом, что командующий офицер не является политиком, он, конечно же, публичная фигура, во власти которой находятся свыше 200 солдат и который несет ответственность за их благополучие. Следовательно, он также является объектом более пристального, нежели обычно внимания общества и критики.
 
Далее, мы бы отметили, что проблемы, с которыми сталкиваются военные, и их профессиональные качества представляют собой темы, вызывающие общий интерес, о которых журналисты призваны информировать общество (см., mutatis mutandis, постановление по делу Торгер Торгерсон против Исландии (TorgerTorgersonv. Island) от 25 июня 1992 года, Серия A № 239, § 63). Мы напоминаем о том, что в данном деле, общий интерес был вызван еще и фактом массового заболевания солдат. Психические расстройства офицера, под командованием которого находятся более двухсот новобранцев, бесспорно, являются вопросом, вызывающим особую общественную озабоченность. Мы считаем, что общественная озабоченность фактами, составляющими данное дело, перевешивает индивидуальные интересы.
 
В сложившихся обстоятельствах, мы полагаем, что национальные суды не смогли выдвинуть «существенные и достаточные» причины, по которым защита личных интересов г-на K. должна была получить преимущество перед защитой права заявителей на свободу выражения мнения и общего интереса укрепления свободы. Поэтому обжалованное вмешательство не было «необходимо в демократическом обществе» в соответствии с пунктом 2 статьи 10 Конвенции. Таким образом, нарушения статьи 10 Конвенции в отношении судебного процесса, начатого г-ном К., не было.

© Центр Защиты Прав СМИ,
перевод с английского, 2008