ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
Первая секция
Дело ФЕДЧЕНКО против РОССИИ
(Fedchenko v. Russia)
(Fedchenko v. Russia)
Постановление суда
Страсбург
21 января 2010 года
Европейский Суд по правам человека (Первая секция), заседая Палатой, в состав которой вошли:
Христос Розакис, председатель,
Нина Важич,
Анатолий Ковлер,
Ханлар Гаджиев,
Дин Спилман,
Сверре Эрик Йебенс,
Георге Николау, судьи,
Нина Важич,
Анатолий Ковлер,
Ханлар Гаджиев,
Дин Спилман,
Сверре Эрик Йебенс,
Георге Николау, судьи,
и Сорен Нильсен, юрист секции,
проведя 21 января 2010 года тайное совещание,
вынес следующее решение, которое было принято в этот же день:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было инициировано подачей жалобы (№33333/04) против Российской Федерации в соответствии со Статьей 34 Конвенции о защите прав и основных свобод человека («Конвенция») гражданином России г-ном Олегом Дмитриевичем Федченко («Заявитель») 26 июля 2004 г.
2. Интересы Заявителя представляла г-жа А. К. Соболева, адвокат, практикующий в Москве. Интересы российского правительства («Правительство») защищала г-жа В. Милинчук, бывший представитель Российской Федерации в Европейском суде по правам человека.
3. 24 ноября 2006 г. председатель Первой секции принял решение поставить в известность о жалобе Правительство. В соответствии с ч. 3 Статьи 29 Конвенции, было также решено рассмотреть жалобу по существу одновременно с вопросом о её приемлемости.
ФАКТЫ
I. Обстоятельства дела
A. Публикация статьи
4. Заявитель родился в 1968 г. и проживает в деревне Супонево в Брянской области.
5. Заявитель является редактором еженедельной газеты «Брянские будни» с тех пор, когда учредил её в 1999 г.
6. В 2003 г. в Брянске и области была распространена листовка, в которой шла речь о депутате Государственной Думы (Госдумы), г-не Шандыбине, который собирался принять участие в предстоявших выборах. В листовке говорилось следующее:
«Хватит сказок!!! Обратимся к фактам! Почитайте израильский еженедельник «Беседер». Состояние депутата Государственной Думы Василия Шандыбина оценивается газетой в 13.123.400 долларов!! Не верите? Откуда деньги??? Василий Шандыбин берёт 1000 долларов за письма на бланке депутата Государственной Думы, и 5000 долларов за запрос депутата Госдумы по деликатному делу!!! Лоббирование интересов Владимира Брынцалова в Государственной Думе – 300.000 долларов в год. Прибыль от торговли медикаментами и продажи лекарств по завышенным ценам в Брянской области – 600.000 долларов в год. Голосуйте за нашего земляка Василия Шандыбина, и вы точно превратите его в миллиардера!!!»
7. Содержание листовки либо цитировалось, либо описывалось в ряде газет, включая «Деснянскую правду» от 8 октября 2003 г. и газету «Комсомолец Брянска» от 14 октября 2003 г., а также на новостных Интернет-сайтах, включая публикации на www.news.nashbryansk.ru, www.gazeta.ru, www.vlasti.net и www.sem40.ru от 3 октября 2003 г., публикацию на сайте www.sobesednik.ru в один из дней в октябре 2002 г., установить который не представилось возможным, и статью на www.globalrus.ru от 20 октября 2003 г. Заявитель предоставил копии газетных статей и распечатки материалов с интернет-сайтов.
8. 9 октября 2003 г. в выпуске «Брянских будней» № 206 (№ 41) Заявитель опубликовал статью под заголовком «Вася и Израиль». В статье говорилось:
«Васю оклеветали. Иваныча. Шандыбина. Рука тянется к топору. Месть! За нашу рабочую совесть!Тираж листовки, распространённой в городах и деревнях, по словам самого Василия и его сподвижников, составлял полмиллиона экземпляров, и там говорилось о том, что Шандыбин наскрёб состояние в более чем 13 миллионов долларов. «Брянская правда» дала гневный отпор этому обвинению. Он не брал этих денег, говорится в «Правде», Брынцалов не «откидывал» ему 300000 долларов за содействие в продаже медикаментов, а 5000 «зелёных» за запрос депутата Госдумы – это неслыханно.Вообще-то, когда мы говорим о Васе, уместно напомнить, что дарёному коню в зубы не смотрят. Вася подарил медицинское оборудование двум поликлиникам, и невозможно сосчитать, сколько коробок он раздал школам и детским домам. Ясно, что неловко спрашивать у дарителя, где он взял деньги на все эти вещи. Благодетели платили за милую причёску Шандыбина, а он справедливо делил куш среди нуждающихся.Если и есть сомнения, то причина им – неприглядная история российского «парламентаризма». Недавно, в связи с событиями 1993 г., мы вспоминали о том, как цинично Ельцин покупал тех депутатов Госдумы, которые ещё не решили, к какой стороне баррикад примкнуть. Он пообещал им большой кусок пирога, и они устремились за этим куском, глотая слюну. Партию Жириновского много раз обвиняли во взяточничестве, но все наши народные избранники берут [взятки] (кроме Васи, конечно), если иметь в виду не только деньги, но и борзых щенков: одолжения от западных покровителей, Ходорковских или Абрамовичей, живущих в России. А это серьёзная школа, школа продажности. Вот почему обвинения против Шандыбина в подпольной листовке упали на плодородную почву. Брал ли Василий Иванович взятки или нет, ему придётся отвечать за всех своих коллег, за то, что он сидел рядом с продажными ДЕПУТАТАМИ ГОСДУМЫ в продажной Думе много лет. В определённом смысле, возмездие законно.Кто же автор листовки? Он ближе к телу Василия Ивановича, чем думает сам депутат. Конечно, ответ, который напрашивается – это тот, кто намерен противостоять ему в том же избирательном округе. У нас нет сомнений в том, что Васины недоброжелатели из этого лагеря тоже что-нибудь нацарапают, но листовка, содержавшая ссылки на израильский источник, была в действительности изготовлена в другом лагере. Каком же? Помните, кто недавно ездил в Израиль? Таким образом, номинально эти силы являются союзниками Шандыбина, но на деле они считают его смердом: а смердам надо напоминать о том, откуда они вышли, чтобы не забывались и слушались.К сожалению, Шандыбин ищет своих недоброжелателей не в том лагере. Их надо искать среди тех, кто прикрывается красными флагами. Почерк узнаваемый. Их последняя провокация в прессе была, по сути, приложением к «Брянским будням». Они опубликовали фальшивый выпуск «Будней» с критикой оппозиции Лодкину, среди прочего, для того, чтобы опробовать свою подпольную типографию. И хотя редакция подала официальный иск, правоохранительные органы не пытались найти издателя. И вот новый выпад, конечно не последний, из подпольного областного комитета [коммунистической партии]».
Б. Первый процесс
9. 15 октября 2003 г. Избирательная комиссия Брянской области вынесла постановление, в котором говорилось, что статья Заявителя была написана с намерением взбудоражить электорат и сформировать отрицательное отношение к г-ну Шандыбину. Заявитель обжаловал это постановление в суде.
10. 26 ноября 2003 г. Брянский областной суд признал это постановление незаконным. Суд постановил:
«…Статья была опубликована 9 октября 2003 г… до начала предвыборной кампании … Статья содержит информацию о распространении листовки, в которой говорилось о том, что В. И. Шандыбин нажил состояние в более, чем 13 миллионов долларов, и предположения автора относительно существования денег и их источниках. Содержание листовки не приводится в этой статье. В тексте статьи не содержится информация ни о предстоящих выборах в Государственную Думу …, ни о В.И. Шандыбине как кандидате в Государственную Думу или его политических взглядах и идеях, ни об агитационных призывах голосовать за или против В.И. Шандыбина или других кандидатов.… [Г-н] Федченко заявил на слушании, что своей статьёй не пытался проводить агитацию, но лишь высказал своё мнение относительно известной листовки и содержавшейся в ней информации. Ответчик не представил доказательств обратного…»
11. Избирательная комиссия Брянской области обжаловала решение суда.
12. 18 февраля 2004 г. Верховный Суд РФ утвердил решение суда.
В. Второй процесс
13. 20 октября 2003 г. г-н Шандыбин подал иск о защите чести и достоинства в отношении Заявителя в районный суд г. Брянска с требованием выплаты компенсации морального вреда в размере 500.000 рублей. Он, в частности, утверждал, что приведённые ниже отрывки недостоверны и задевают его честь и репутацию:
«Шандыбин наскрёб состояние в более чем 13 миллионов долларов.«Он не брал этих денег, говорится в «Правде», Брынцалов не «откидывал» ему 300.000 долларов за содействие в продаже медикаментов, а 5000 «зелёных» за запрос депутата Госдумы – это неслыханно».«Таким образом, номинально эти силы являются союзниками Шандыбина, но на деле они считают его смердом: а смердам надо напоминать о том, откуда они вышли, чтобы не забывались и слушались».
14. 31 мая 2004 г. Брянский районный суд принял решение в пользу истца. Суд постановил:
«…Статья «Вася и Израиль»в целом, а также некоторые фразы и слова (предмет спора) в ней, убедительно свидетельствуют об отрицательном отношении и содержат неприкрытые эмоциональные суждения, которые являются оскорбительными выпадами и косвенными суждениями.… [Первое] утверждение как таковое, в контексте статьи оскорбительно и задевает честь и достоинство заявителя и … его репутацию. Ответчик не смог доказать обратное. Иск обоснован.…Автор иронически использует [жаргонные слова] во [втором] утверждении, что придаёт ему циничный, оскорбительный характер и описывает заявителя в отрицательных выражениях. Это утверждение выходит за рамки цивилизованного общения и нарушает нормы морали. Таким образом, утверждение заявителя … относительно уничижительного характера приведённых выше цитат обосновано.…[Третье] утверждение выражает эмоционально окрашенное презрительное и унизительное отношение, представляющее [депутата Госдумы] читателям в отрицательном свете как человека способного наносить вред обществу. Использованные в переносном смысле, эти слова имеют неодобрительную окраску. Заявитель имеет основания воспринимать эти утверждения как оскорбительные и клеветнические. Суд считает эту информацию умоляющей честь, достоинство и репутацию заявителя».
15. Суд обязал Заявителя выплатить 5000 руб. в качестве компенсации морального вреда, понесённого истцом. Заявителю было также предписано обеспечить г-ну Шандыбину возможность опубликовать свой ответ в «Брянских Буднях». Заявитель обжаловал это решение.
16. 1 июля 2004 г. Брянский областной суд отменил это решение в части, касавшейся публикации ответа истца в «Брянских Буднях» и утвердил в оставшейся части. Суд постановил, что поскольку г-н Шандыбин не обратился непосредственно в «Брянские Будни» для публикации ответа в течение года после размещения в ней порочащей информации, в соответствии со статьями 45 и 46 Закона РФ о СМИ он был лишён права на обращение в суд по этому вопросу. Суд далее констатировал:
«На основании доказательств, изложенных в решении, суд [первой инстанции] пришёл к верному выводу о том, что рассматриваемые утверждения не соответствовали действительности и порочили оскорбляли честь, достоинство и деловую репутацию истца».
II. Применимое национальное законодательство
A. Конституция Российской Федерации
17. Статья 29 гарантирует свободу мысли и слова, а также свободу массовой информации.
Б. Гражданский кодекс Российской Федерации
18. В статье 152 говорится, что «гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности» (часть 1)
«Если сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, распространены в средствах массовой информации, они должны быть опровергнуты в тех же средствах массовой информации» (часть 2). Гражданин, в отношении которого средствами массовой информации опубликованы сведения, ущемляющие его права или охраняемые законом интересы, имеет право на опубликование своего ответа в тех же средствах массовой информации. (часть 3). Он также вправе требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных распространением таких сведений (часть 5).
В. Закон РФ «О средствах массовой информации»
19. В соответствии со статьёй 45 Закона о СМИ № 2124-I от 27 декабря 1991 г., в опровержении должно быть отказано, если требование об опровержении, либо представленный текст его поступили в редакцию по истечении одного года со дня распространения опровергаемых сведений в данном средстве массовой информации. В соответствии со статьёй 46 отказ опубликовать ответ может быть обжалован в суде в течение года с момента публикации порочащих сведений.
Г. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации, № 11 от 18 августа 1992 г. (с поправками от 25 апреля 1995 г.)
20. В постановлении (действовавшем во время событий данного дела) говорилось, что порочащими являются такие не соответствующие действительности сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства или моральных принципов (о совершении нечестного поступка, неправильном поведении в трудовом коллективе, быту и другие сведения, порочащие производственно-хозяйственную и общественную деятельность, деловую репутацию и т.п.), которые умаляют честь и достоинство гражданина либо деловую репутацию гражданина или юридического лица. Под распространением сведений, порочащих честь и достоинство граждан или деловую репутацию граждан и юридических лиц следует понимать опубликование таких сведений в печати, трансляцию по радио и телевидеопрограммам, демонстрацию в кинохроникальных программах и других средствах массовой информации, изложение в служебных характеристиках, публичных выступлениях, заявлениях, адресованных должностным лицам, или сообщение в иной, в том числе устной, форме нескольким или хотя бы одному лицу (Пункт 2). Обязанность доказывать соответствие действительности распространенных сведений лежит на ответчике (пункт 7).
ПРАВО
I. Предполагаемое нарушение статьи 10 Конвенции
I. Предполагаемое нарушение статьи 10 Конвенции
21. Заявитель подал жалобу по Статье 10 Конвенции на то, что районный суд г. Брянска своим решением от 31 мая 2004 г., утверждённым после обжалования Брянским областным судом 1 июля 2004 г., нарушил его право на свободу выражения мнения, гарантированное в Статье 10 Конвенции. Он утверждал, что национальные суды не провели разграничение между утверждениями о факте и оценочными суждениями и возложили на него ответственность за неспособность доказать правдивость оценочных суждений. В Статье 10 Конвенции говорится:
«1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия».
A. Приемлемость
22. Правительство привело довод о том, что Заявитель не исчерпал все доступные национальные средства судебной защиты, т.к. не обратился за пересмотром в порядке надзора решения национальных судов.
23. Суд напоминает о том, что применение надзорного порядка обжалования не является эффективным средством судебной защиты в смысле п.1 Статьи 35 Конвенции (см. «Денисов против России» (Denisov v. Russia) (реш.), № 33408/03, 6 мая 2004 г.). Таким образом, возражение Правительства относительно неполного исчерпания национальных средств судебной защиты должно быть отклонено.
24. Суд отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной в соответствии с содержанием п.3 Статьи 35 Конвенции, и не было установлено никаких других оснований, на которых она могла бы быть объявлена неприемлемой (см. пункт 32 выше), поэтому она должна быть объявлена приемлемой.
Б. Существо дела
25. Правительство утверждало, что национальные суды были правы в своих выводах о том, что рассматриваемые утверждения представляли собой отрицательные суждения и содержали оскорбительные фрагменты. Вместе с тем, Правительство заявило, что вмешательство в осуществление Заявителем свободы выражения мнения было оправдано, поскольку рассматриваемые сведения не являлись оценочными суждениями, а были утверждениями о факте, достоверность которых не была доказана автором.
26. По мнению Заявителя, Правительство, как и национальные суды, не разграничивало утверждения о факте и оценочные суждения, возложив на него ответственность за неспособность доказать правдивость оценочного суждения. В частности, речевой оборот «наскрести состояние» является фразеологическим выражением, имеющим экспрессивно эмоциональный и метафорический характер». «…[Н]е откидывал ему…» является саркастическим замечанием. Наконец, утверждение «…они считают его смердом: а смердам надо напоминать о том, откуда они вышли…» — это оценочное суждение, которое не может быть правдивым или ложным.
27. Суд отмечает, что стороны согласны с тем, что решения, принятые национальными судами в рамках процессов о защите чести и достоинства, представляли собой вмешательство в осуществление Заявителем его права на свободу выражения мнения, гарантированного в п.1 Статье 10. Не оспаривается также и то, что вмешательство было предписано законом, а именно статьёй 152 Гражданского кодекса РФ, и преследовало законную цель защиты репутации или прав других лиц с точки зрения п.2 Статьи 10. Остаётся лишь установить, было ли вмешательство «необходимо в демократическом обществе».
28. Суд напоминает, что право на свободу выражения мнения, закреплённое в Статье 10, представляет собой одну из основ демократического общества. В соответствии с пунктом 2, оно применимо не только к «информации» или «идеям», которые встречаются благоприятно или рассматриваются как безобидные либо нейтральные, но также и тем, которые оскорбляют, шокируют или внушают беспокойство (см., среди многих других источников, «Кастеллс против Испании» (Castells v. Spain), 23 апреля 1992 г., Серия A № 236, § 42, и «Фогт против Германии» (Vogt v. Germany), 26 сентября 1995 г., Серия A № 323, § 52). Оно предполагает, наряду с прочими вещами, право на добросовестное распространение информации на темы, вызывающие общественный интерес, даже если она содержит порочащие утверждения о частных лицах (см., mutatis mutandis, «Бладет Тромсё и Стенсаас против Норвегии» (Bladet Troms? and Stensaas v. Norway) [БП], № 21980/93, ЕСПЧ 1999-III). Суд подчеркнул, что границы допустимой критики весьма широки, когда объектом внимания является политик (см. «Обершлик против Австрии (№1)» (Oberschlick v. Austria (№ 1)), 23 мая 1991 г., Серия A № 204, § 59).
29. Проверка на необходимость требует от Суда определить, соответствовало ли вмешательство «насущной общественной потребности», было ли оно соразмерно преследованной законной цели, и были ли причины, приведённые национальными властями в обоснование своего решения, «существенными и достаточными» (см. «Линдон, Очаковский-Лоран и Жюли против Франции» (Lindon, Otchakovsky-Laurens and July v. France) [БП], № 21279/02 и 36448/02, § 45, ЕСПЧ 2007?…). При оценке существования такой необходимости и характера мер, которые следует предпринять, национальным судебным властям отводятся определённые рамки усмотрения. В делах, касающихся прессы, эти рамки обуславливаются интересом демократического общества в обеспечении и сохранении свободной прессы (см. «Далбан против Румынии» (Dalban v. Romania) [БП], № 28114/95, § 49, ЕСПЧ 1999?VI).
30. Задача Суда при осуществлении его надзорной функции состоит не в том, чтобы подменять собой национальные судебные органы, а в рассмотрении с точки зрения Статьи 10, в свете всего дела целиком, принятых ими решений в соответствии со своими рамками усмотрения. Выполняя это, Суд должен убедиться в том, что национальные органы власти применили стандарты в соответствии с принципами, изложенными в Статье 10 и, кроме этого, что они основывались в своей оценке на существенных фактах…» (см. «Дичанд и другие против Австрии» (Dichand and Others v. Austria) № 29271/95, § 38, 26 февраля 2002 г.).
31. Рассматривая конкретные обстоятельства дела, Суд примет во внимание следующее: позицию Заявителя, позицию истца в иске о защите чести и достоинства, содержание публикации и квалификацию оспоренных сведений национальными судами (см. «Йерусалем против Австрии» (Jerusalem v. Austria) № 26958/95, § 35, ЕСПЧ 2001?II).
32. Что касается позиции Заявителя, Суд замечает, что он журналист и учредитель газеты, и напоминает в этой связи, что в демократическом обществе пресса выполняет жизненно важную функцию. Притом что она не должна переступать определённые границы, особенно в том, что касается репутации и прав других лиц, её долг, тем не менее, заключается в распространении – в формате соответствующей её обязанностям и ответственности – информации и идей по всем вопросам, вызывающим интерес общественности. Журналистская свобода также допускает возможность определённой степени преувеличения, или даже провокации (см. дело Далбана, упомянутое выше, § 49).
33. Истец являлся депутатом парламента, который собирался участвовать в предстоявших выборах. Суд напоминает о том, что границы допустимой критики шире в отношении политика, чем в отношении частного лица. Поэтому он должен был выказать большую терпимость в сложившейся обстановке (см., mutatis mutandis, «Обершлик против Австрии (№2)» (Oberschlick v. Austria (№ 2)), 1 июля 1997 г., Отчёты о постановлениях и решениях, 1997-IV, §§ 31?33).
34. Предметом публикации была листовка, распространявшаяся в г. Брянске и области, где утверждалось, что истец, г-н Шандыбин, накопил состояние сомнительными путями. Заявитель описывал содержание листовки, строил предположения относительно её возможного авторства и высказал свои замечания относительно взяточничества среди депутатов парламента. Таким образом, эта публикация была частью политической дискуссии на тему, вызывавшую общественный интерес, что также подтверждает то обстоятельство, что содержание листовки обсуждалось во многих других газетах и на новостных интернет-сайтах (см. пункт 7 выше). Суд напоминает в этой связи, что всегда придерживался подхода, который требовал выдвижения очень веских доводов для обоснования введения ограничений на политические высказывания, поскольку широкие ограничения, применяемые в отдельных делах, несомненно, пагубно скажутся на свободе выражения мнения в конкретном государстве в целом (см. «Фельдек против Словакии» (Feldek v. Slovakia), № 29032/95, § 83, ЕСПЧ 2001?VIII, и «Сюрек против Турции (№1)» (S?rek v. Turkey (№ 1)) [БП], № 26682/95, § 61, ЕСПЧ 1999-IV).
35. Суд отмечает, что процесс о защите чести и достоинства не распространялся на публикацию во всей её полноте, а лишь на следующие отрывки:
«Шандыбин наскрёб состояние в более чем 13 миллионов долларов.«Он не брал этих денег, говорится в «Правде», Брынцалов не «откидывал» ему 300.000 долларов за содействие в продаже медикаментов, а 5000 «зелёных» за запрос депутата Госдумы – это неслыханно».«Таким образом, номинально эти силы являются союзниками Шандыбина, но на деле они считают его смердом: а смердам надо напоминать о том, откуда они вышли, чтобы не забывались и слушались».
36. Суд отмечает, что районный суд г. Брянска в своём решении от 31 мая 2004 г., утверждённом после обжалования в соответствующей части Брянским областным судом 1 июля 2004 г., заметил, что статья в целом и оспариваемые фрагменты «убедительно свидетельствовали об отрицательном отношении и содержали неприкрытые эмоциональные суждения, которые являлись оскорбительными выпадами и косвенными суждениями». Суд отмечает в связи с этим, что российское законодательство о защите чести и достоинства, действовавшее во время событий в данном деле, не предполагало разграничения между оценочными суждениями и утверждениями о факте, т.к. речь в нём шла в целом о «сведениях», и норма Закона был основана на посыле, что любые такие сведения подлежали доказыванию в ходе гражданских разбирательств (см. пункты 18 и 20 выше). Независимо от действительного содержания таких «сведений», человек, распространивший их, обязан был доказать в суде их достоверность (см. Grinberg v. Russia)) № 23472/03, § 29, 21 июля 2005 г.). Учитывая эти законодательные положения, национальные суды не задавались вопросом о том, не являлось ли оспоренное суждение Заявителя оценочным суждением.
37. Суд напоминает в этой связи, что, в соответствии с его устоявшейся практикой, необходимо разграничивать утверждения о факте и оценочные суждения. Тогда как существование фактов можно продемонстрировать, достоверность оценочных суждений не подлежит доказыванию. Требование доказать достоверность оценочного суждения невозможно выполнить, и оно является нарушением самой сути свободы выражения мнения, которая составляет основу права, закреплённого в Статье 10 (см. Обершлик (№ 1), упомянутое выше, § 63).
38. В отношении первого оспоренного фрагмента, национальные суды пришли к выводу о том, что он был оскорбителен для чести и достоинства истца, и что Заявитель не смог доказать обратное. Суд отмечает, что рассматриваемый отрывок являлся частью фразы Заявителя, которая явно касалась листовки, распространявшейся в Брянске, где говорилось о том, что г-н Шандыбин нажил состояние в более чем 13 миллионов долларов, и содержала её описание. Суд считает, что передача Заявителем содержания этой листовки соответствовала оригиналу. Выражение «наскрёб», использованное Заявителем, на которое национальные суды по видимости обратили особое внимание, Суд расценивает как разговорный оборот, придававший описанию саркастический оттенок.
39. Относительно второго оспоренного фрагмента, в котором содержалось описание статьи, опубликованной в газете «Правда» видимо в качестве реакции на листовку, сомнений в точности описания её (листовки) содержания не возникало. Национальные суды расценили как порочащие его форму и интонацию, констатировав, что Заявитель иронически использовал жаргонные слова для того, чтобы предать своему утверждению циничный и оскорбительный характер и выставить истца в невыгодном свете.
40. Суд напоминает в этом отношении о том, что Статья 10 защищает не только сущность выраженных идей и информации, но также и формы их выражения (см. Обершлик (№ 1), упомянутое выше, § 57). По мнению Суда, использование Заявителем определённых речевых оборотов, разговорных выражений или жаргона в рассматриваемых отрывках не выходило за рамки преувеличения или провокации допускаемых Статьей 10 (см. пункт 32 выше) и поэтому не заслуживало наложения ограничений на его право свободно выражать своё мнение. Далее, Суд отмечает, что в статье 152 Гражданского кодекса РФ речь идёт о «сведениях», тогда как национальные суды возложили на Заявителя ответственность не за «сведения», содержавшиеся в оспоренных отрывках, а за язык и стиль их изложения. По этой причине Суд приходит к заключению о том, что их решения в отношении первых двух отрывков являлись необоснованным ограничением свободы выражения мнения Заявителя.
41. Относительно третьего оспоренного фрагмента национальные суды осудили Заявителя за неодобрительный и презрительный тон, которым сопровождалось представление г-на Шандыбин читателям. Суд замечает, что в третьем отрывке Заявитель выразил свой личный взгляд на отношение других депутатов парламента к г-ну Шандыбину. Его личное мнение явно представляло собой оценочное суждение, достоверность которого доказать невозможно. Таким образом, национальные суды не разграничили утверждение о факте и оценочное суждение. Слово «смерд», очевидно использованное в переносном смысле, предназначалось для предания замечаниям Заявителя, необходимо признать, довольно провокационного оттенка. Однако, как и в случае с оборотами речи в первых двух отрывках, Суд не считает, что и в этом случае Заявитель вышел за допустимые рамки в соответствии со Статьёй 10.
42. В свете вышеизложенных соображений Суд делает вывод о том, что национальным судам не удалось убедительно установить наличие насущной острой общественной потребности в том, чтобы поставить личные права политика выше прав Заявителя и общего интереса в укреплении свободы прессы в случаях, касающихся общественных интересов. То обстоятельство, что судебные разбирательства имели гражданский, а не уголовный характер, и относительно небольшой размер наложенного взыскания компенсации морального вреда не умаляют того факта, что стандарты, на которые ориентировались национальные суды, несовместимы с принципами, закреплёнными в Статье 10, поскольку не были приведены «достаточные» причины для обоснования рассматриваемого вмешательства. Таким образом, Суд считает, что национальные суды вышли за рамки усмотрения, отпущенные им для ограничения дискуссий на темы, представляющие общественный интерес, и что вмешательство было несоразмерно преследованной цели и не было «необходимо в демократическом обществе».
43. Таким образом, имело место нарушение Статьи 10 Конвенции.
II. Применение статьи 41 Конвенции
44. Статья 41 Конвенции гласит:
«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».
A. Ущерб
45. Заявитель потребовал 5000 рублей, которые во время подачи жалобы равнялись приблизительно 143 евро в качестве компенсации финансового ущерба и 5800 евро в качестве возмещения морального вреда.
46. Правительство оспорило это требование. По его мнению, одной констатации нарушения было бы достаточно в качестве справедливого удовлетворения.
47. Суд полагает, что в обстоятельствах данного дела существует причинно-следственная связь между выявленным нарушением и предположительно понесенным финансовым ущербом. Соответственно, Суд назначает Заявителю 143 евро в качестве компенсации финансового ущерба с добавлением суммы любого налога, которым может облагаться эта сумма.
48. Суд признаёт, что Заявитель также испытал глубокое душевное расстройство в связи с решениями несовместимыми со Статьёй 10, которые невозможно полностью возместить одной лишь констатацией нарушения Конвенции. Проведя оценку на справедливой основе, Суд назначает Заявителю 5800 евро в этом отношении с добавлением суммы любого налога, которым может облагаться эта сумма.
Б. Судебные издержки
49. Заявитель не потребовал возмещения судебных издержек, поэтому Суд не присудил ему возмещение такого характера.
В. . Процентная ставка
50. Суд считает справедливым, что процентная ставка должна соответствовать предельной процентной ставке Европейского центрального банка с добавлением трёх процентных пунктов.
НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО
1. Объявляет жалобу приемлемой;
2. Постановляет, что имело место нарушение Статьи 10 Конвенции;
3. Постановляет,
(a) что Государство-ответчик обязано выплатить Заявителю, в течение трёх месяцев с момента окончательного вступления данного решения в силу в соответствии с п.2 Статьи 44 Конвенции следующие суммы с последующим их пересчётом в российские рубли по курсу, действующему на момент расчёта:
(i) 143 евро (сто сорок три евро) в качестве компенсации финансового ущерба;
(ii) 5800 евро (пять тысяч восемьсот евро) в качестве компенсации морального вреда;
(iii) сумму любого налога, которым могут облагаться суммы, указанные выше;
(б) что с момента истечения вышеуказанных трёх месяцев до момента выплаты на суммы, указанные выше, выплачиваются простые проценты в размере предельного ссудного процента Европейского центрального банка в течение периода выплаты процентов с добавлением трёх процентных точек;
Совершено на английском языке, письменно заверено 11 февраля 2010 г., в соответствии с правилом п.п. 2 и 3 Правила 77 Регламента Суда.
Сорен Нильсен, Христос Розакис,
юрист председатель
юрист председатель
© Центр Защиты Прав СМИ,
перевод с английского, 2010
