ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
Пятая секция
ДЕЛО ПУТИСТИНА против УКРАИНЫ
(Жалоба № 16882/03)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
Страсбург
21 ноября 2013 года
ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ
21.02.2014
Данное решение стало окончательным в соответствии с условиями, изложенными в пункте 2 статьи 44 Конвенции. Текст решения может подвергнуться редакторской правке.
В деле Путистина против Украины
Европейский суд по правам человека (Пятая секция), заседая Палатой, в состав которой вошли:
Марк Виллигер, председатель,
Энн Пауэр-Форде,
Ганна Юдкивська,
Андрэ Потоки,
Пол Лемменс,
Хелена Ядерблом,
Алеш Пейчал, судьи,
и Стефен Филлипс, заместитель юриста секции,
рассмотрев 22 октября 2013 г. дело на закрытом заседании,
вынес следующее решение, которое было принято в этот же день.
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было начато после подачи жалобы (№ 16882/03) против Украины в соответствии со статьёй 34 Конвенции о защите прав и основных свобод человека (Конвенция) гражданином Украины г-ном Владленом Михайловичем Путистиным (Заявитель) 12 мая 2003 г.
2. Заявитель получил разрешение самостоятельно представлять своё дело в соответствии с § 2 Правила 36 in fine Регламента Суда. Интересы правительства Украины (Правительство) представлял его уполномоченный г-н Назар Кульчицкий.
3. Заявитель утверждал, что в результате отказа национальных судов опровергнуть порочащую информацию о его отце, опубликованную в газете «Комсомольская правда», было нарушено его право на защиту своей репутации. Он сослался на статью 10 Конвенции.
4. 16 ноября 2010 г. Суд принял решение известить о поданной жалобе Правительство.
ФАКТЫ
I. Обстоятельства дела
5. Заявитель, г-н Владлен Михайлович Путистин, родился в 1934 г. и проживает в Киеве.
6. Факты дела, представленные сторонами, можно кратко изложить следующим образом.
А. Предыстория дела
7. Заявитель является сыном г-на Михаила Путистина, бывшего игрока футбольного клуба «Динамо» (Киев), участвовавшего в чемпионате СССР 1936 г., в котором его команда заняла второе место. 9 августа 1942 г. отец Заявителя принял участие в легендарном «матче смерти» между ФК «Старт» – командой, в состав которой в основном входили профессиональные футболисты ФК «Динамо» (Киев), работавшие на хлебозаводе в Киеве, – и командой немецких лётчиков люфтваффе, зенитчиков и механиков аэродромов («Флакельф»). Эта игра запомнилась унизительным разгромом «Флакельф» (ФК «Старт» обыграл «Флакельф» со счётом 5:3), несмотря на предположительно нечестную игру «Флакельф», выражавшуюся в грубости по отношению к соперникам, в угрозах наказания в их адрес, и пристрастное судейство со стороны офицера СС. Победа ФК «Старт» в этом матче, как считается, имела серьёзные последствия для игроков, которые позднее были арестованы и отправлены в местный концлагерь, где в конечном итоге четверо игроков были казнены.
8. В 2002 г. власти Киева отмечали 60-ую годовщину этого матча, широко освещаемую в СМИ.
B. Процесс в отношении газеты «Комсомольская правда»
9. 3 апреля 2001 г. газета «Комсомольская правда» напечатала статью под заголовком «Правда о “матче смерти”», написанную O. M., журналисткой этой газеты. В статье она подробно описала план по созданию кинофильма, посвящённого событиям этого матча в 1942 г. В статье было опубликовано интервью с будущими режиссером и продюсером этого фильма, A. С. и Д. K., а также была помещена афиша этого матча от 1942 г., где перечислялись фамилии всех игроков, принимавших в нём участие. В статье упоминались имена четырёх казнённых футболистов «Динамо» (Киев) – Кузьменко, Клименко, Коротких и Трусевича, но фамилия отца Заявителя в ней не фигурировала. Там также говорилось о намерении A. С. привлечь к съёмкам Милу Йовович, Жана Рено и Андрея Шевченко. Фамилия отца Заявителя на изображении афиши матча 1942 г. была неразборчива. В одном из абзацев статьи Д. K. утверждал, что, по сведениям из его источников,
«…собственно динамовцев в команде «Старт», которую создал директор местного хлебозавода, было лишь четверо. Их и расстреляли. А остальные игроки работали в полиции, сотрудничали с гестапо».
10. В июле 2001 г. Заявитель начал разбирательства в отношении газеты «Комсомольская правда» и вышеупомянутой журналистки на том основании, что они распространили недостоверную информацию о его отце, содержавшуюся в статье (см. пункт 9 выше). Заявитель добивался опровержения этой информации и желал получить компенсацию морального вреда.
11. В частности, Заявитель утверждал, что из статьи следовало, что его отец сотрудничал с полицией оккупантов и гестапо в 1942 г. В подтверждение своих заявлений он предоставил копии документов Службы безопасности Украины, которые свидетельствовали о том, что в архивах не было информации о предполагаемом сотрудничестве его отца с оккупационной полицией или гестапо и что в отношении отца Заявителя никогда не проводились уголовные разбирательства в этой связи. В архивах также нашлись подтверждения тому, что отец Заявителя находился в Сырецком концлагере. Такая же информация хранилась в Киевском областном государственном архиве, подтверждавшая, что отец Заявителя участвовал в «матче смерти» и затем удерживался в Сырецком концлагере.
12. 25 декабря 2001 г. Оболонский районный суд г. Киева отказал Заявителю в иске, постановив, что Заявитель:
– не являлся лицом, непосредственно затронутым данной публикацией;
– известная статья касалась киносценария и не содержала имён ни отца Заявителя, ни самого Заявителя, а также не содержала в себе обвинений в пособничестве гестапо в адрес отца Заявителя.
13. 13 марта 2002 г. Киевский городской апелляционный суд оставил в силе это решение. В частности, апелляционный суд установил, что решение суда первой инстанции было законным и обоснованным.
14. 15 ноября 2002 г. Верховный Суд отклонил апелляцию Заявителя по вопросам права.
C. Разбирательства в отношении других газет
1. Разбирательства в отношении газеты «Дзеркало тыжня»
15. 27 апреля 2000 г. Московский районный суд г. Киева обязал газету «Дзеркало тыжня» опровергнуть информацию, опубликованную 8 октября 1999 г., относительно отца Заявителя. 29 апреля 2000 г. газета опубликовала следующий текст:
«Г-н Путистин играл за «Динамо» (Киев). Летом 1942 г. он и другие игроки были арестованы и отправлены в Сырецкий концлагерь. В октябре 1942 г. он бежал».
2. Разбирательства в отношении газеты «Аргументы и факты»
16. В мае 2002 г. газета «Аргументы и факты» (в выпуске № 19) опубликовала статью, озаглавленную «Наши футболисты выстояли против смерти», где говорилось, что было арестовано и отправлено в Сырецкий концлагерь только четыре футболиста-участника «матча смерти». В статье не содержалось никаких упоминаний об отце Заявителя.
17. Заявитель потребовал от газеты опровержения этой статьи. В одном из следующих выпусков (выпуск № 27) газета опубликовала имена восьми футболистов, арестованных после матча, включая отца Заявителя.
18. Заявитель, неудовлетворённый отказом газеты опубликовать информацию, предложенную им самим, инициировал разбирательства в Шевченковском районном суде г. Киева в отношении газеты, добиваясь опровержения опубликованного в ней материала и возмещения вреда. Эти разбирательства завершились 28 декабря 2004 г. окончательным постановлением Верховного Суда, утвердившим решения нижестоящих судов в отношении Заявителя.
3. Разбирательства в отношении газеты «Факты и комментарии»
19. 12 мая 2003 г. Шевченковский районный суд г. Киева обязал газету опровергнуть информацию, опубликованную об отце Заявителя 12 июля 2002 г. Эта статья была написана журналистом (K.) и озаглавлена «Миф о “матче смерти”». В ней говорилось о том, что история о «матче смерти» была пропагандой советских идеологов и что казнь четырёх футболистов была спровоцирована НКВД (Народным комиссариатом внутренних дел), то есть советской полицией, предшественницей КГБ, действовавшей в качестве Службы государственной безопасности).
20. В частности, суд обязал газету опубликовать следующее:
«Михайло Фёдорович Путистин играл за «Динамо» (Киев) и летом 1942 г., после футбольных матчeй с немецкими командами, был арестован вместе с другими членами его команды и отправлен в Сырецкий концлагерь».
21. Суд также отклонил остальную часть иска Заявителя о возмещении вреда. Законность решения суда в части опровержения сведений была подтверждена 21 октября 2003 г. после рассмотрения апелляционной жалобы, а затем и в кассационном порядке 31 августа 2005 г.
II. Применимое отечественное право и практика
22. Применимое отечественное право в области диффамации и соответствующую судебную практику можно обнаружить в деле Мельничук против Украины (Melnychuk v. Ukraine), (реш.), № 28743/03, ЕСПЧ 2005‑IX (см. также Украинская Медиа Группа против Украины (Ukrainian Media Group v. Ukraine), № 72713/01, §§ 23-32, 29 марта 2005 г. и Газета «Украина-центр» против Украины (Gazeta Ukraina-Tsentr v. Ukraine), № 16695/04, §§ 18-20, 15 июля 2010 г.)
23. Ниже представлены выдержки из Конституции Украины от 28 июня 1996 г., касающиеся этого вопроса:
Статья 32
«…Каждому гарантируется судебная защита права на опровержение недостоверной информации о себе и членах своей семьи и права требовать изъятия любой информации, а также право на возмещение материального и морального ущерба, причиненного сбором, хранением, использованием и распространением такой недостоверной информации».
Статья 34
«Каждому гарантируется право на свободу мысли и слова, на свободное выражение своих взглядов и убеждений. Каждый имеет право свободно собирать, хранить, использовать и распространять информацию устно, письменно или иным способом по своему выбору. Осуществление этих прав может быть ограничено законом в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка с целью предупреждения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья населения, для защиты репутации или прав других людей, для предупреждения разглашения информации, полученной конфиденциально, либо для поддержания авторитета и непредвзятости правосудия».
24. В соответствующих выдержках из Гражданско-процессуального кодекса от 1963 г. говорится следующее:
Статья 7
Защита чести, достоинства и репутации
«Гражданин или организация имеют право требовать в суде опровержения информации, если она недостоверна или представлена вводящим в заблуждение способом, оскорбляет их честь и достоинство или репутацию, или наносит ущерб их интересам, если только лицо, распространившее эту информацию, не может доказать её достоверность.
…Ложная информация, распространённая о гражданине или организации и наносящая ущерб их интересам, чести, достоинству или репутации, должна стать предметом опровержения, и может быть возмещён причиненный финансовый и моральный ущерб…».
25. В соответствующих выдержках из Закона об информации от 13 ноября 1992 г., действовавшего во время происходивших событий, сказано следующее:
Статья 47
Ответственность за нарушение законодательства об информации
«…Ответственность за нарушение законодательства об информации возлагается на лиц, виновных в таких нарушениях, как:
…распространение неверной информации;
…распространение информации, которая является ложной или задевает честь и достоинство человека…».
26. В соответствующих выдержках из Закона о печатных средствах массовой информации от 8 декабря 1992 г., действовавшего во время происходивших событий, говорилось следующее:
Статья 37
Опровержение информации
«Граждане, юридические лица и государственные органы, а также их законные представители вправе требовать от редакции печатного средства массовой информации опубликования ею опровержения распространенных о них сведений, не соответствующих действительности или унижающих их честь и достоинство.
Если редакция не имеет доказательств того, что опубликованные ею сведения отвечают действительности, она обязана по требованию заявителя опубликовать опровержение их в ближайшем выпуске печатного средства массовой информации или опубликовать его по собственной инициативе».
ПРАВО
I. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции (разбирательства в отношении газеты «Комсомольская правда»)
27. Хотя Заявитель ссылался на пункт 1 статей 6 и 10 Конвенции, он, по существу, высказывал претензии относительно нарушения права на защиту своей репутации и репутации своей семьи в результате отказа национальных судов распорядиться об опровержении предположительно порочащей информации о его отце, опубликованной в газете «Комсомольская правда».
28. Суд, как главная инстанция, характеризующая факты дела с правовой точки зрения, считает, что эта жалоба подпадает под действие статьи 8 Конвенции, в которой говорится следующее:
«1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.
2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц».
A. Приемлемость
29. Правительство не высказало возражений относительно приемлемости этой жалобы. Суд отмечает, что жалоба Заявителя в отношении разбирательств, начатых в отношении газеты «Комсомольская правда», не является явно необоснованной в соответствии с содержанием пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что жалоба не является неприемлемой ни на каких других основаниях и поэтому должна быть объявлена приемлемой.
B. Существо жалобы Заявителя
1. Представления сторон
30. Заявитель утверждал, что украинские суды не приняли никаких мер для опровержения порочащей информации о его отце, опубликованной в газете «Комсомольская правда». Он подчеркнул, что информация, опубликованная относительно предполагаемого сотрудничества его отца с гестапо, порочила память и задевала честь и репутацию его отца, равно как и компрометировала самого Заявителя. С его точки зрения, единственное заключение, к которому мог прийти рядовой читатель, было то, что отец Заявителя либо работал на полицию, либо сотрудничал с гестапо и таким образом избежал казни в отличие от четырёх других футболистов «Динамо». Заявитель далее утверждал, что национальные суды необоснованно отклонили его доводы и отказались констатировать распространение недостоверной информации о его отце.
31. Правительство признало, что право на уважение чести и достоинства умершего родственника является составной частью права на уважение частной жизни, закреплённого в Статье 8. Правительство считает, что решающим фактором является вопрос о том, удалось ли национальным судам соблюсти справедливый баланс между правом Заявителя на уважение его частной жизни по Статье 8 и правом журналиста на свободу выражения мнения. Оно утверждало, однако, что, поскольку рассматриваемая статья была представлена в форме журналистского интервью с режиссёром и продюсером фильма, она отражала восприятие создателями фильма определённых событий и описание созданных ими персонажей. Кроме того, в статье не упоминалось имя отца Заявителя и не высказывались утверждения о том, что он сотрудничал с гестапо. Следовательно, украинские суды не нарушили право Заявителя по Статье 8, поскольку не было распространения недостоверной информации.
2. Оценка Суда
a) Применимые принципы
32. Суд напоминает, что, с точки зрения статьи 8 Конвенции, понятие «частная жизнь» является весьма широким и включает в себя inter alia элементы, касающиеся личности человека, например, его имени (см. Бургхарц против Швейцарии (Burghartz v. Switzerland), постановление от 22 февраля 1994 г., серия A, № 280‑B, стр. 28, § 24), а также физической и психологической целостности человека (см. Фон Ганновер против Германии (Von Hannover v. Germany), № 59320/00, § 50, ЕСПЧ 2004‑VI). Он далее отмечает, что репутация человека составляет часть его личных качеств и психологической целостности и тоже относится к «частной жизни» (см. Пфайфер против Австрии (Pfeifer v. Austria), № 12556/03, § 35, 15 ноября 2007 г.; А. против Норвегии (A. v. Norway), № 28070/06, § 64, 9 апреля 2009 г.; см., однако, также Карако против Венгрии (Karakó v. Hungary), № 39311/05, §§ 23, 28 апреля 2009 г., где проводится «чёткое разграничение между личной целостностью и репутацией»).
33. Вопрос о том, можно ли рассматривать ущерб репутации семьи заявителя как вмешательство в осуществление права на уважение частной жизни Заявителя, был поднят, но окончательно не разрешён в деле Паладе против Румынии (Palade v. Romania), (реш.), № 37441/05, п. 25, 31 августа 2012 г. Суд, как и Правительство, склонен согласиться с тем, что репутация усопшего члена семьи может в определённых обстоятельствах влиять на его частную жизнь и личность и потому подпадать под действие Статьи 8.
34. В подобных делах объектом внимания является не действие государства, а предполагаемая несоразмерность защиты со стороны национальных судов в отношении частной жизни Заявителя. Ввиду того, что основной целью Статьи 8 является защита частного лица от произвольного вмешательства властей, она не только предписывает государству воздерживаться от такого вмешательства, но и наряду с этим негативным обязательством накладывает и позитивные обязательства, необходимые для обеспечения действительного уважения частной или семейной жизни. Эти обязательства могут предполагать принятие мер, предназначенных для обеспечения уважения частной жизни даже в сфере отношений между людьми. Граница между негативными и позитивными обязательствами государства по Статье 8 не поддаётся точному определению. Применимые принципы тем не менее сходны. В обоих контекстах следует стремиться к нахождению справедливого баланса между вовлечёнными противоборствующими интересами (Фон Ганновер против Германии (2) (Von Hannover v. Germany (№ 2), (БП), № 40660/08 и 60641/08, §§ 98 и 99, ЕСПЧ 2012, 7 февраля 2012 г.). Вопрос о том, был ли подан иск самим опороченным лицом или его наследником, может также быть существенным при оценке соразмерности вмешательства (см. в другом контексте Джон Этони Мицци против Мальты (John AnthonyMizzi v. Malta), № 17320/10, § 39, 22 ноября 2011 г.).
35. Данная жалоба требует установления справедливого баланса, который должен быть найден между правом Заявителя на уважение его частной жизни и правом газеты и журналиста на свободу выражения мнения, закреплённым в статье 10 Конвенции.
б) Применение общих принципов в настоящем деле
36. Вначале Суд отмечает, что публикация, обсуждаемая в настоящем деле, была одной из целого ряда сообщений в киевских газетах о событиях вокруг «матча смерти». События, описанные в статье, представляли общий интерес для сообщества украинских читателей, к которому обращалась газета. В частности, эта статья касалась событий, которые произошли во время Второй мировой войны, и, более конкретно, исторического наследия знаменитого футбольного клуба и футбольного матча, в котором принимали участие игроки «Динамо» (Киев). Эти события были предметом пристального общественного внимания в контексте 60-ой годовщины этого матча и общественной дискуссии на связанные с ним темы. В самой статье, озаглавленной «Правда о “матче смерти”», воспроизводились утверждения, сделанные А. С., режиссёром фильма, и Д. К., продюсером фильма, о будущем возможном производстве фильма, основанного на исторических событиях, связанных с этим матчем. В ней содержались прямые цитаты из их интервью, в котором последний демонстрировал свою осведомлённость и личное отношение к этому историческому событию. Имя отца Заявителя фигурировало на фотографии афиши этого исторического матча, которая была размещена в статье. Однако газетный шрифт был слишком мал, чтобы можно было его прочитать (см. пункт 9 выше).
37. Суд отмечает, что Заявитель утверждал, что статья нанесла серьёзный вред «репутации его семьи», поскольку, прочитав её, можно было прийти к выводу о том, что его покойный отец работал в полиции и сотрудничал с гестапо. Однако Суд пришел к выводу, что заключение Оболонского районного суда г. Киева, сделанное 25 декабря 2001 г., сводилось к тому, что Заявитель «не был человеком, непосредственно затронутым данной публикацией» (см. пункт 12 выше). Суд соглашается с этим заключением. Более того, хотя предположение о том, что человек сотрудничал с гестапо, является серьёзным вопросом, в статье не содержалось утверждений, что отец Заявителя был в этом замешан. Верно, что в статье воспроизводились слова продюсера фильма о том, что в команде было всего четыре динамовских футболиста, а остальные, «работавшие в полиции, сотрудничали с гестапо». Однако ни слова продюсера, ни что-либо иное в статье не указывало на отца Заявителя. Для того чтобы истолковать статью как свидетельствующую о том, что отец Заявителя сотрудничал с гестапо, читателю было бы необходимо знать, что имя отца Заявителя присутствовало на оригинальной афише этого матча. Очевидно, однако, что из опубликованной статьи было невозможно сделать никаких выводов об отце Заявителя, потому что имена, размещённые под фотографией афиши, было невозможно разобрать.
38. Суд готов признать, что Заявитель оказался затронутым этой статьёй, но лишь косвенно, в том смысле, что читатель, который знал о том, что имя отца Заявителя значилось на афише 1942 г., мог бы сделать выводы, неблагоприятные для его отца. Таким образом, степень воздействия была весьма условной.
39. Национальные суды обязаны соблюдать права газеты и журналиста и находить баланс в их отношении с правами Заявителя. Суд отмечает, что, хотя статья не претендует на непосредственное участие в исторической дискуссии, тем не менее она представляет собой форму участия в культурной жизни Украины в том смысле, что она информировала общественность о предполагаемом фильме по историческому вопросу. Статья не носила ни провокационный, ни сенсационный характер. Необходимо было соразмерить незначительную степень вмешательства в осуществление Заявителем своих прав по Статье 8 с правом газеты на свободу выражения мнения.
40. В этих обстоятельствах, когда права Заявителя по Статье 8 оказались незначительно и лишь косвенным образом затронуты публикацией, в которой воспроизводились утверждения создателя предполагаемого исторического фильма, Суд считает, что национальным судам удалось соблюсти соответствующий баланс между правами Заявителя и правами газеты и журналиста.
41. Учитывая вышеупомянутые соображения, Суд не усматривает нарушения статьи 8 Конвенции в настоящем деле.
II. Другие разбирательства, инициированные заявителем
42. Заявитель также подавал жалобу на нарушение своих прав по статьям 6 (п.1) , 8 и 10 Конвенции при рассмотрении его иска в отношении газет «Аргументы и факты» и «Факты и комментарии».
43. Заявитель обращался с жалобой по статьям 6 (п. 1) и 10 Конвенции на то, что решения национальных судов носили несправедливый и неблагоприятный для него характер. Он упомянул, в связи с разбирательствами в отношении газет «Комсомольская правда», «Аргументы и факты» и «Факты и комментарии», что национальные суды неверно оценили факты дел и не применили нормы национального, процессуального и материального права. Однако в задачу Суда не входит выполнение функций апелляционного суда, или, как иногда говорят, суда четвёртой инстанции, относительно решений, принятых национальными судами (см. Мельничук против Украины (Melnychuk v. Ukraine), (реш.), № 28743/03, ЕСПЧ 2005-IX).
44. Основываясь на материалах, находящихся в его распоряжении, и в той степени, в которой рассмотрение обжалованных действий находится в его компетенции, Суд постановляет, что эти жалобы не дают оснований для констатации какого-либо нарушения прав и свобод, закреплённых в Конвенции или в Протоколах к ней.
45. Таким образом, эта часть жалобы должна быть объявлена неприемлемой как явно необоснованная с точки зрения пунктов 3 (a) и 4 статьи 35 Конвенции.
НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО
1. Объявляет жалобу Заявителя по статье 8 Конвенции, касающуюся разбирательств в отношении газеты «Комсомольская правда», приемлемой, а оставшуюся часть жалобы неприемлемой.
2. Постановляет, что нарушения статьи 8 Конвенции не было.
Совершено на английском языке и письменно заверено 21 ноября 2013 г. в соответствии с §§ 2 и 3 Правила 77 Регламента Суда.
Стефен Филлипс, Марк Виллигер,
заместитель юриста председатель
В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и § 2 Правила 74 Регламента Суда к настоящему постановлению прилагается особое мнение судьи Лемменса.
СОВПАДАЮЩЕЕ МНЕНИЕ СУДЬИ ЛЕММЕНСА
1. Я согласен со своими коллегами в том, что нарушения статьи 8 Конвенции не было.
Это постановление важно с той точки зрения, что в нём признаётся, что при определённых условиях ущерб репутации умершего родственника может сказаться на частной жизни членов его семьи. Однако в постановлении очень четко указано, что такая ситуация будет иметь место только в исключительных обстоятельствах. Настоящее дело касается случая, когда частная жизнь Заявителя действительно была затронута, но лишь «незначительно» (пункт 40).
2. Суд признает, что национальным судам удалось найти верный баланс между правами Заявителя и правами газеты «Комсомольская правда» и журналиста. Это было сделано на основе ряда факторов, свидетельствующих о незначительности вмешательства в частную жизнь Заявителя, с одной стороны, и касающихся прав газеты и журналиста на свободу выражения мнения, с другой стороны (пункты 38 и 39).
По моему мнению, можно было упомянуть дополнительный элемент. Оспоренная статья не только содержала утверждения, сделанные режиссёром фильма A. С. и продюсером Д. К. За этими утверждениями следовали комментарии Д. М, заместителя директора Киевского исторического музея, и A. M., режиссёра популярного телесериала. Оба были настроены критически относительно упомянутого проекта фильма. Д. M. поместил «матч смерти» в исторический контекст:
«Я бы не хотел выступать в роли разрушителя мифов. Однако, воспевая смелость и патриотизм спортсменов, мы не можем игнорировать историческую правду. Фотографии, сделанные после этого матча, сохранились в частных архивах, и на них были отображены наши игроки и проигравшие, немецкая команда «Флакельф», снятые вместе. Все улыбаются и почти обнимают друг друга… На поле и после игры атмосфера была абсолютно спортивной. Трагедия же произошла спустя полгода. Действительно, игроки «Динамо» были помещены в концентрационный лагерь, но не вследствие своей победы. На хлебозаводе, где они работали, участились кражи. И 23 февраля 1943 г. члены киевского подполья устроили поджог на механическом заводе. Ответом нацистов была карательная акция с расстрелом заложников из этого концлагеря. В их числе оказались и футболисты…».
Мнение Д. M. показывает, что события вокруг «матча смерти» являются предметом толкования. В нашу задачу, конечно, не входит вынесение суждений об исторической достоверности. Что кажется существенным в нашем деле – это то, что комментарии Д. М. позволяют взглянуть шире на утвердительный тон, которым отличалось утверждение Д. К. о сотрудничестве некоторых игроков с гестапо. Я думаю, что комментарии Д. M., совсем не окрашенные сочувствием к мифу, созданному о матче, можно воспринимать как оказывающие смягчающее действие на обвинение, высказанное Д. К., о сотрудничестве с оккупантами игроков, которые не были казнены.
Мне известно, что наш Суд не должен брать на себя обязанности «четвёртой инстанции». Мне также известно то, что национальные суды не придали большого значения комментариям Д. M. Однако, я полагаю, что Суд, пересматривая решения, принятые на национальном уровне, мог бы принять в расчёт эти комментарии в более широком контексте (см. ссылку на «дело в целом», например, Фон Ганновер против Германии (№2) (Von Hannover v. Germany (№ 2)), (БП), № 40660/08 и 60641/08, § 105, ЕСПЧ 2012). В этом деле они представляют собой дополнительный фактор, позволяющий Суду сделать заключение о том, что национальным судам всё же удалось установить справедливый баланс.
