КОМПАНИЯ "ДЕЛФИ АС" против ЭСТОНИИ (Delfi AS v. Estonia)

 ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА 

Большая палата 

ДЕЛО
«КОМПАНИЯ «ДЕЛФИ АС»  против ЭСТОНИИ» 

(Delfi AS v. Estonia)

(Жалоба N 64569/09)

ПОСТАНОВЛЕНИЕ 

Страсбург

16 июня 2015 г.

По делу «Компания «Делфи
АС» против Эстонии» Европейский Суд по правам человека, рассматривая
дело Большой Палатой в составе:

Дина Шпильманна, Председателя Большой Палаты,

Йозепа Касадеваля,

Гвидо Раймонди,

Марка Виллигера,

Ишиль Каракаш,

Инеты Зиемеле,

Боштьяна М. Цупанчича,

Андраша Шайо,

Леди Биянку,

Ноны Цоцория,

Винсента Э. де Гаэтано,

Ангелики Нуссбергер,

Юлии Лаффранк,

Линос-Александра Сисилианоса,

Хелены Ядерблом,

Роберта Спано,

Йона Фридрика Кьельбро, судей,

а также при участии Йохана Каллеверта, заместителя Секретаря Большой
Палаты Суда, заседая за закрытыми дверями 9 июля 2014 г. и 18 марта 2015 г.,

вынес в последний указанный день следующее Постановление:

ПРОЦЕДУРА

1. Дело
было инициировано жалобой N 64569/09, поданной против Эстонской Республики в
Европейский Суд по правам человека (далее — Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о
защите прав человека и основных свобод (далее — Конвенция) компанией
«Делфи АС», которая является зарегистрированным в Эстонии обществом с
ограниченной ответственностью открытого типа (далее — компания-заявительница) 4
декабря 2009 г.

2. Интересы
компании-заявительницы представляли В. Отсманн (V. Otsmann) и К. Турк (K. Turk),
адвокаты, практикующие в г. Таллинне. Власти Эстонии (далее — власти
государства-ответчика) были представлены в Европейском Суде представителем
Эстонской Республики при Европейском Суде М. Куурберг (M. Kuurberg),
должностным лицом Министерства иностранных дел Эстонии.

3. Компания-заявительница
утверждала, что по делу было допущено нарушение ее свободы выражения мнения,
которая гарантируется статьей 10 Конвенции,
выразившееся в том, что ее привлекли к ответственности за комментарии третьих
лиц, размещенные на ее новостном интернет-портале.

4. Жалоба
была передана в производство Пятой Секции Европейского Суда (пункт 1 правила 52 Регламента Суда). 1
февраля 2011 г. Европейский Суд изменил состав своих Секций (пункт 1 правила 25 Регламента Суда), и
жалоба поступила в производство Первой Секции Европейского Суда в новом
составе. 10 октября 2013 г. Палата Европейского Суда в составе: Изабель
Берро-Лефевр, Председателя Палаты, Элизабет Штейнер, Ханлара Гаджиева, Мирьяны
Лазаровой Трайковской, Юлии Лаффранк, Ксении Туркович, Дмитрия Дедова, судей, а
также при участии Андре Вампаша, заместителя Секретаря Первой Секции Суда, —
вынесла постановление по
настоящему делу. Она единогласно решила объявить жалобу приемлемой для
рассмотрения по существу и постановила, что по делу властями
государства-ответчика не было допущено нарушения статьи 10 Конвенции.

5. 8
января 2014 г. компания-заявительница ходатайствовала о передаче дела в Большую
Палату Европейского Суда в соответствии со статьей 43 Конвенции. 17 февраля 2014 г.
коллегия судей Большой Палаты Европейского Суда удовлетворила ее ходатайство.

6. Состав
Большой Палаты Европейского Суда был определен в соответствии с положениями пунктов 4 и 5 статьи 26 Конвенции и правила 24 Регламента
Суда.

7. И
компания-заявительница, и власти государства-ответчика представили
дополнительные письменные замечания (пункт 1 правила 59 Регламента Суда) по существу дела.

8. Кроме
того, комментарии по делу были получены от следующих организаций, которым
Председатель Большой Палаты Европейского Суда разрешил вступить в производство
по делу в качестве третьей стороны ( пункт 2 статьи 36 Конвенции и пункт 2 правила 44 Регламента Суда):
Хельсинкский фонд по правам человека (Helsinki Foundation for Human Rights),
международная организация «Статья 19» («Article 19»),
международная организация Access, «Инициатива юридической защиты
журналистов и СМИ» («Media Legal Defence Initiative») совместно с еще
28 аффилированными организациями, а также совместные комментарии от Европейской
ассоциации цифровых СМИ(European Digital Media Association), Ассоциации изготовителей вычислительной
техники и средств связи (Computer and Communications Industry Association (CCIA Europe)) и Панъевропейского
объединения ассоциаций европейских поставщиков интернет-услуг (Pan-European association of European
Internet Services Providers Associations (EuroISPA)). 

9. Публичное
слушание дела состоялось во Дворце прав человека в г. Страсбурге 9 июля 2014 г.
(пункт 3 правила 59 Регламента
Суда).

В заседании
Европейского Суда приняли участие:

(а) от
властей государства-ответчика:

М.
Куурберг, представитель Эстонской Республики при Европейском Суде,

М. Каур (M. Kaur), 

К. Мяги (K. Magi), 

консультанты;

 (b) от компании-заявительницы: 

В. Отсманн, 

К. Турк, адвокаты.

Европейский Суд заслушал выступления В. Отсманна, К. Турк и М.
Куурберг и их ответы на вопросы судей И. Зиемеле, Р. Спано, Г. Раймонди, М.
Виллигера и Л. Биянку.

ФАКТЫ

I.  
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

10. Компания-заявительница
— общество с ограниченной ответственностью открытого типа (aktsiaselts), зарегистрированное
в Эстонии.

А. Предыстория конфликта 

11. Компания-заявительница
владеет новостным интернетом-порталом DELFI, на котором на дату подачи жалобы
ежедневно размещались до 330 статей. DELFI — один из крупнейших новостных
ресурсов Эстонии. На нем публикуются новости на эстонском и русском языках в
Эстонии, он также функционирует в Латвии и Литве.

12. В
период, относящийся к обстоятельствам дела, в конце информационного блока
находились слова «Добавить комментарий», поле для текста
комментариев, указания имени комментирующего лица и адреса его электронной
почты (по желанию). Под полями были кнопки «Оставить комментарий» и
«Читать комментарии». Комментарии других пользователей можно было
прочитать в отдельном разделе. Для того, чтобы зайти в этот раздел, надо было
нажать кнопку «Читать комментарии». Комментарии выкладывались на сайт
автоматически, они не редактировались и не проверялись
компанией-заявительницей. Ежедневно к статьям поступало почти 10 000
комментариев, основная часть из них была анонимной.

13. Тем
не менее была предусмотрена возможность удалять комментарии: любой читатель мог
оставить отметку leim (на эстонском языке это слово означает оскорбительное или
издевательское сообщение либо сообщение, возбуждающее ненависть в Интернете), и
комментарий оперативно удалялся. Кроме того, существовала система по
автоматическому удалению комментариев с использованием определенной
ненормативной лексики. Лицо, в отношении которого был оставлен клеветнический
комментарий, могло уведомить об этом непосредственно компанию-заявительницу, и
комментарий сразу же удалялся.

14. Компания-заявительница
предпринимала определенные действия с целью информировать посетителей сайта о
том, что оставленные комментарии не являются ее мнением и она не несет
ответственности за их содержание. На интернет-сайте DELFI содержались «Правила
комментирования», в которых, в частности, указывалось:

«DELFI — техническое средство, предоставляющее возможность
пользователям публиковать свои комментарии. DELFI не редактирует комментарии.
Авторы комментариев несут ответственность за его или ее комментарий. Необходимо
отметить, что имели место случаи привлечения авторов в судах Эстонии к
ответственности за содержание их комментариев…

DELFI запрещает комментарии, содержание которых не соответствует добросовестной
практике.

Это
комментарии, которые:

—  
содержат угрозы;

—  
содержат оскорбления;

—  
разжигают вражду и содержат призывы к насилию;

—  
подстрекают к противоправным действиям…

—  
содержат ссылки не по теме, спам или рекламу;

—  
являются бессмысленными и (или) не относятся к
теме обсуждения;

—  
содержат нецензурные и непристойные выражения…

DELFI имеет право удалять такие комментарии и ограничить доступ их
авторов к написанию комментариев…».

Кроме того, в «Правилах комментирования» поясняется работа
системы удаления комментариев по обращению заинтересованных лиц.

15. Власти
государства-ответчика отмечали, что у портала DELFI негативная репутация в
Эстонии, поскольку на нем публикуются клеветнические комментарии и комментарии,
унижающие честь и достоинство. Так, 22 сентября 2005 г. еженедельная газета
«Эстонский экспресс» опубликовала
открытое письмо от имени редакции в адрес министра юстиции, генерального
прокурора и канцлера юстиции Эстонии, в котором выражалась озабоченность
непрекращающимися насмешками над людьми на интернет-сайтах Эстонии. В письме
портал DELFI был назван источником жестоких и грубых издевательских
высказываний. 29 сентября 2005 г. адресаты письма ответили на него в номере
«Эстонского экспресса». Министр юстиции подчеркнул, что лица в случае
оскорбления их чести и достоинства имеют право защищать свою репутацию в суде,
предъявив иск к порталу DELFI и потребовав компенсации ущерба. Генеральный
прокурор указал правовые нормы закона, устанавливающие уголовную
ответственность за угрозы, разжигание ненависти в обществе и развратные
действия в отношении несовершеннолетних, и добавил, что порядок наступления
ответственности за клевету и оскорбления предусмотрен гражданским
судопроизводством. Канцлер юстиции привел нормы законодательства, гарантирующие
обеспечение свободы выражения мнения, защиту репутации и доброго имени граждан,
включая статьи 1043 и 1046 Обязательственно-правового закона Эстонии (далее —
Обязательственно-правовой закон) (Volaoigusseadus).

В. Статья и опубликованные к ней комментарии на новостном интернет-портале 

16. 24
января 2006 г. компания-заявительница опубликовала на портале DELFI статью
«SLK разрушил планируемую ледовую дорогу». Ледовые дороги являются
дорогами общего пользования, которые прокладываются зимой по замерзшему морю,
тем самым соединяя материковую часть Эстонии с некоторыми островами.
Аббревиатура SLK расшифровывается как «AS Saaremaa Laevakompanii»  (общество с ограниченной ответственностью открытого типа «Судоходная
компания Сааремаа»). Компания SLK предоставляет паромное сообщение между
прибрежными населенными пунктами и некоторыми островами. В период, относящийся
к обстоятельствам дела, единственным или основным акционером компании SLK являлся L., который также входил в состав наблюдательного совета.

17. За
24 и 25 января 2006 г. к статье были оставлены 185 комментариев. Примерно в 20
из них содержались угрозы и оскорбления в адрес L.

18. 9
марта 2006 г. адвокаты L. потребовали от компании-заявительницы удалить
оскорбительные комментарии и выплатить компенсацию морального вреда в размере
500 000 эстонских крон (около 32 000 евро). Это требование касалось
следующих 20 комментариев:

«1. There are currents in [V]ainameri.
Open water is closer to the places you referred to, and the ice is thinner.
Proposal — let’s do as in 1905, let’s go to [K]uressaare with sticks and put [L.] and [Le.] in a bag.


2. Bloody shitheads…
They bathe in money anyway thanks to that monopoly and State subsidies and have now started to fear that cars
may drive to the islands for a couple of days without anything filling their purses. burn in your own ship, sick Jew!


3. Good that [La.’s] initiative has not broken down the lines of the web flamers. go ahead, guys, [L.] into the oven!


4. [Little L.] go and drown yourself


5. Aha… [I] hardly believe that that happened by accident… assholes fck


6. Rascal!!! [in Russian].


7. What are you whining for, knock this bastard down once and for all [.] In future the other ones… will know what
they risk, even they will only have one little life.

8. …is goddamn right. Lynching, to warn the other [islanders] and would-be men. Then nothing like that will be
done again! In any event, [L.] very much deserves that, doesn’t he.


9. «A good man lives a long time, a shitty man a day or two».


10. If there was an iceroad, [one] could easily save 500 for a full car, fckng [L.] pay for that economy, why does it
take 3 [hours] for your ferries if they are such good icebreakers, go and break ice in Parnu port… instead, fcking
monkey, I will cross [the strait] anyway and if I drown, it’s your fault.


11. And can’t anyone defy these shits?


12. Inhabitants of Saaremaa and Hiiumaa islands, do 1:0 to this dope.


13. Wonder whether [L.] won’t be knocked down in Saaremaa? screwing one’s own folk like that.


14. The people will chatter for a couple of days on the Internet, but the crooks (and also those who are backed
and whom we ourselves have elected to represent us) pocket the money and pay no attention to this flaming — no one
gives a shit about this.
Once [M.] and other big crooks also used to boss around, but their greed struck back (RIP). Will also strike back
for these crooks sooner or later. As they sow, so shall they reap, but they should nevertheless be contained (by lynching
as the state is powerless towards them — it is really them who govern the state), because they only live for today.
Tomorrow, the flood.


15. This [V.] will one day get hit with a cake by me.
Damn, as soon as you put a cauldron on the fire and there is smoke rising from the chimney of the sauna, the
crows from Saaremaa are there — thinking that… a pig is going to be slaughtered. no way


16. Bastards!!!! Ofelia also has an ice class, so this is no excuse why Ola was required!!!


17. Estonian state, led by scum [and] financed by scum, of course does not prevent or punish antisocial acts by scum. But well, every [L.] has his Michaelmas… and this cannot at all be compared to a ram’s Michaelmas <1>. Actually
sorry for [L.] — a human, after all… :D:D:D


18. …If after such acts [L.] should all of a sudden happen to be on sick leave and also next time the ice road is
destroyed… will he [then] dare to act like a pig for the third time? 🙂


19. Fucking bastard, that [L.]… could have gone home with my baby soon… anyway his company cannot
guarantee a normal ferry service and the prices are such that… real creep… a question arises whose pockets and
mouths he has filled up with money so that he’s acting like a pig from year to year.


20. You can’t make bread from shit; and paper and internet can stand everything; and just for my own fun (really
the state and [L.] do not care about the people’s opinion)… just for fun, with no greed for money — I pee into [L.’s] ear and
then I also shit onto his head. :).»

19. В
ту же дату компания-заявительница удалила оскорбительные комментарии. Это
случилось приблизительно спустя шесть недель после их публикации.

20. 23
марта 2006 г. компания-заявительница направила ответ на обращение адвокатов L.
Компания-заявительница уведомила L. о том, в соответствии с обязательством
удалять комментарии в случае обращения заинтересованного лица они были удалены,
но она отказывается выплатить компенсацию морального вреда.

С. Гражданский иск к компании-заявительнице

21. 13 апреля 2006 г. в Харьюский (Harju) уездный суд
поступил гражданский иск L. к компании-заявительнице.

22. На
судебном заседании 28 мая 2007 г. представители компании-заявительницы
утверждали, inter alia,
что ранее имели место ситуации, например во время «бронзовой ночи»
(тогда произошли беспорядки, вызванные переносом Монумента павшим во Второй
мировой войне («Бронзового солдата») в апреле 2007 года), по своей
инициативе компания «Делфи АС» удаляла по 5 — 10 тысяч комментариев в
день.

23. Уездный
суд своим решением от 25 июня 2007 г. отказал L. в удовлетворении его исковых
требований. Уездный суд заключил, что компания-заявительница не может нести
ответственность согласно Закону Эстонии «Об услугах информационного
общества» (Infouhiskonna teenuse seadus), основанному на нормах Директивы об электронной
коммерции (Директивы Европейского парламента и Совета Европейского союза от 8
июня 2000 г. N 2000/31/ЕС «О некоторых правовых аспектах услуг
информационного общества, в частности, электронной коммерции, на внутреннем
рынке»). Уездный суд решил, что необходимо различать разделы для
комментариев и разделы на новостном портале компании-заявительницы,
предназначенные для размещения материалов журналистов. Управление
компанией-заявительницей первым из указанных разделов фактически было
механического и пассивного характера. Компания-заявительница не может считаться
лицом, опубликовавшим комментарии, а также она не имеет каких-либо обязательств
проверять их.

24. Таллиннский
окружной суд 22 октября 2007 г. удовлетворил жалобу L. Окружной суд счел, что
уездный суд сделал неправильный вывод об отсутствии ответственности
компании-заявительницы согласно Закону Эстонии «Об услугах информационного
общества». Окружной суд отменил решение уездного суда и вернул дело на
новое рассмотрение в суд первой инстанции.

25.    
21 января 2008 г. Государственный суд Эстонии отказал в
рассмотрении жалобы

26. 27
июня 2008 г., повторно рассмотрев дело, Харьюский уездный суд вынес решение в
пользу L. Следуя указаниям окружного суда и опираясь на нормы
Обязательственно-правового закона, уездный суд заключил, что Закон Эстонии
«Об услугах информационного общества» не применяется. Уездный суд
также отметил, что компания-заявительница разместила на своем интернет-сайте
информацию о том, что комментарии не редактируются и что запрещено публиковать
комментарии, не соответствующие добросовестной практике, и что она имеет право
удалять подобные комментарии. Кроме того, действовал механизм, позволяющий
пользователям сообщать компании-заявительнице о нежелательных комментариях.
Однако уездный суд решил, что этих мер не хватает и их недостаточно для
эффективной защиты личных прав других лиц. Уездный суд установил, что
необходимо признать, что комментарии опубликовала сама компания-заявительница,
которая не может избежать ответственности, несмотря на размещение заявления о
том, что она не отвечает за их содержание.

27. Уездный
суд решил, что сама опубликованная на новостном портале DELFI статья была
взвешенной. Однако многие комментарии к ней были вульгарными по форме,
унизительными, диффамационными и нарушили честь, достоинство и репутацию L. Эти
комментарии выходили за пределы обоснованной критики и являлись простыми
оскорблениями. В итоге суд заключил, что фигурирующие по делу комментарии не
попадают под защиту свободы выражения мнения и что имело место нарушение личных
прав L. Уездный суд присудил L. в качестве компенсации морального вреда 5 000
эстонских крон (320 евро).

28. 16
декабря 2008 г. Таллиннский окружной суд, рассмотрев решение уездного суда,
оставил его без изменения. Окружной суд отметил, что у компании-заявительницы
отсутствовало обязательство осуществлять предварительный мониторинг размещаемых
на ее новостном портале комментариев. Однако приняв такое решение, она должна
была создать какую-либо эффективную систему с целью оперативного удаления с
портала противоправных комментариев. Окружной суд пришел к выводу, что меры,
принятые компанией-заявителем, были недостаточными и что возложение бремени по
мониторингу комментариев на потенциальных потерпевших противоречит принципу
добросовестности.

29. Вместе
с тем окружной суд отклонил довод компании-заявительницы об отсутствии ее
ответственности согласно Закону Эстонии «Об услугах информационного
общества». Он установил, что компания-заявительница не была техническим
посредником, что касается комментариев, и ее деятельность имела не просто
технический, автоматический и пассивный характер, напротив, она предлагала
пользователям оставлять комментарии. Следовательно, компания-заявительница
оказывала не технические, а информационные услуги.

30. 10
июня 2009 г. Государственный суд Эстонии, рассмотрев жалобу
компании-заявительницы, отклонил ее, согласившись с решением окружного суда по
существу, но внес некоторые изменения в его мотивировочную часть.

31.  
Государственный суд Эстонии отметил следующее:

«…10. Палата [Государственного суда Эстонии] приходит к выводу,
что утверждения, содержащиеся в жалобе, не дают оснований для отмены решения
окружного суда. Вывод, сделанный в решении окружного суда, верен, однако в ход
юридических рассуждений суда необходимо внести изменения и дополнения на
основании пункта 2 статьи 692 Гражданского процессуального кодекса [Эстонии].

11.  
Стороны не оспаривают следующих обстоятельств:

— 24
января 2006 г. на принадлежащем ответчику интернет-портале DELFI была
опубликована статья «SLK разрушила планируемую ледовую дорогу»;

— ответчик предоставляет посетителям
интернет-портала возможность оставлять комментарии к статьям;

— из опубликованных комментариев к указанной
статье 20 содержат уничижительные

— ответчик удалил уничижительные комментарии, получив письмо истца от
9 марта 2006 г.

12. Правовой
спор между сторонами касается вопросов о том, опубликовал ли ответчик эти
комментарии в рамках осуществления своей профессиональной деятельности по
смыслу положений Обязательственно-правового закона, являются ли эти комментарии
по своему содержанию противоправными, и несет ли ответчик ответственность за
опубликование противоправных комментариев.

13. Палата
согласна с выводом окружного суда, согласно которому к ответчику не применяются
обстоятельства освобождения от ответственности, предусмотренные статьей 10 ЗУИО
[Закона «Об услугах информационного общества»].

Согласно пункту 6 статьи 2 Закона Эстонии «О технических нормах и
правилах» к услугам информационного общества относятся услуги, указанные в
пункте 1 статьи 2 ЗУИО. В соответствии с данным положением ЗУИО «услугами
информационного общества» являются услуги, оказываемые в форме
экономической или профессиональной деятельности по непосредственному запросу
получателя этих услуг, при этом стороны не находятся одновременно в одном и том
же месте. Эти услуги включают в себя обработку, хранение или передачу данных
электронными средствами, предназначенными для цифровой обработки и хранения
данных. Таким образом, важными условиями оказания услуг информационного
общества являются оказание услуг без физического присутствия сторон, передача
данных электронными средствами и оказание услуги на возмездной основе по
запросу пользователя этой услуги.

В статьях 8 — 11 ЗУИО говорится об ответственности поставщиков
различных услуг информационного общества. В статье 10 ЗУИО сказано, что, если
оказываемая услуга заключается в размещении информации, предоставленной
получателем услуги, то поставщик услуг не несет ответственности за информацию,
хранящуюся по запросу получателя этой услуги, при условии, что: 

1) поставщику
услуг неизвестно о содержании этой информации и в том, что касается требований
о возмещении ущерба, он не знает о фактах или обстоятельствах, указывающих на
противоправную деятельность или информацию;

2) узнав об указанных выше
обстоятельствах, поставщик услуг немедленно удаляет соответствующую информацию
или блокирует доступ к ней. Следовательно, данное положение применяется, если
оказываемая услуга заключается в размещении информации на сервере (поставщика
услуги) и предоставлении пользователям доступа к этой информации. При
соблюдении требований, предусмотренных статьей 10 ЗУИО, поставщик такой услуги
освобождается от ответственности за содержание размещенной им информации, так
как поставщик услуги просто играет роль посредника по смыслу указанного
положения, не являясь при этом инициатором информации и не внося в нее
изменений.

Поскольку в
основе Закона «Об услугах информационного общества» лежит Директива Европейского
парламента и Совета Европейского союза от 8 июня 2000 г. N 2000/31/ЕС «О
некоторых правовых аспектах услуг информационного общества, в частности
электронной коммерции, на внутреннем рынке» (Директива «Об
электронной коммерции»), при толковании положений данного Закона следует
также принимать во внимание принципы и цели этой Директивы. Статьи 12 — 15 Директивы, послужившие основой для
статей 8 — 11 ЗУИО, дополняют пункт
42 преамбулы Директивы. Согласно этому пункту основания освобождения от
ответственности, предусмотренные статьями
12 — 15 Директивы,
действуют только в тех случаях, когда деятельность поставщика услуг
информационного общества ограничивается техническим процессом эксплуатации сети
передачи данных, с помощью которой осуществляется передача или временное
хранение информации, становящейся доступной третьим лицам, и обеспечением
доступа к ней, а единственной целью этой деятельности является повышение
эффективности передачи информации. Данная деятельность имеет просто
технический, автоматический и пассивный характер, предполагающий, что поставщик
услуг информационного общества не знает о содержании передаваемой или
размещаемой информации и не может его контролировать. Таким образом, на
основания освобождения от ответственности, предусмотренные статьями 12 — 15 Директивы, не могут ссылаться
поставщики так называемых информационных услуг, осуществляющие контроль за
содержанием размещаемой

Палата разделяет позицию окружного суда, по мнению которого
деятельность ответчика по опубликованию комментариев имеет не только просто
технический, автоматический и пассивный характер. Целью ответчика является не
просто оказание промежуточных услуг. Ответчик встроил в свой новостной портал раздел
для комментариев, предлагая посетителям сайта дополнять новости их собственными
суждениями [hinnangud] и мнениями (комментариями). В разделе для комментариев
ответчик активно призывает оставлять комментарии к информационным материалам,
которые размещаются на портале. Количество посещений портала ответчика прямо
пропорционально количеству комментариев, а доход от публикуемой на
интернет-портале рекламы, в свою очередь, зависит от [количества посещений].
Следовательно, ответчик экономически заинтересован в размещении комментариев.
То, что ответчик не пишет комментариев сам, не означает, что он не контролирует
раздел для комментариев. Ответчик принимает правила, действующие в разделе для
комментариев, и вносит в данный раздел изменения [удаляет комментарии] в случае
нарушения правил. Получатели же услуг ответчика, напротив, не могут ни изменять
размещенные ими комментарии, ни удалять их. Они могут лишь сообщать о
неподобающих комментариях. Таким образом, ответчик может определять, какие из
оставленных комментариев будут опубликованы, а какие нет. То, что ответчик не
пользуется этой возможностью, не позволяет прийти к выводу, что он не
контролирует размещение комментариев. Палата согласна с позицией окружного
суда, согласно которой ответчик, определяющий, какая информация размещается в
разделе для комментариев, оказывает информационную услугу, и к этой услуге в
настоящем деле не применяются основания освобождения от ответственности,
предусмотренные статьей 10 ЗУИО.

14. По
делу не оспаривается, что 24 января 2006 г. ответчик опубликовал на
интернет-портале DELFI статью «SLK разрушила планируемую ледовую
дорогу». С точки зрения уездного суда, следует считать, что ответчик
опубликовал еще и комментарии к ней. Окружной суд, согласившись с изложенной
позицией, отметил: ссылка ответчика на нарушение его права на свободу выражения
мнения указывает на то, что, по его мнению, комментарии опубликовал именно он,
а не те, кто их написал. По мнению Палаты, в настоящем деле комментарии по
смыслу положений Обязательственно-правового закона опубликовали и ответчик, и
те, кто их написал. У истца есть право выбирать, к кому из них подать иск. Иск
был предъявлен только к ответчику.

Палата дала определения понятиям «предание информации огласке» и «сторона, предающая информацию
огласке» в пункте 24 решения от 21 декабря 2005 г. по гражданскому делу N 3-2-1-95-05. Она пришла к выводу,
что для целей применения статьи 1047 Обязательственно-правового закона предание информации огласке
[avaldamine] означает ее передачу третьим лицам, а сторона, предающая информацию огласке, это лицо,
передающее информацию третьим лицам. Кроме того, Палата пояснила, что, когда речь идет об опубликовании
[avaldamine] информации в СМИ, стороной, предавшей огласке [опубликовавшей] эту информацию [avaldaja],
может быть как лицо, передавшее информацию для опубликования в СМИ, так и медийная компания.
Опубликование новостей и комментариев на интернет-сайте тоже является журналистской деятельностью
[ajakirjanduslik tegevus]. Вместе с тем ввиду особого характера интернет-СМИ [internetiajakirjandus] отсутствуют
разумные основания требовать от оператора портала редактировать комментарии до их опубликования так же,
как при опубликовании аналогичных комментариев в печатных СМИ [trukiajakirjanduse valjaanne]. В силу того, что
издатель [valjaandja] [печатных СМИ] осуществляет редактирование комментариев, он является инициатором
их опубликования, тогда как на интернет-портале инициаторами опубликования комментариев являются те, кто
их написал и благодаря кому они появились на сайте для всеобщего ознакомления. Поэтому оператор портала
это не лицо, которому сообщается информация. Из-за [своей] экономической заинтересованности в
опубликовании комментариев и издатель [valjaandja] печатного средства массовой информации, и оператор
интернет-портала являются сторонами, опубликовавшими [предавшими огласке] [avaldajad] комментарии в
порядке осуществления предпринимательской деятельности. 

В случаях, касающихся оценочных суждений [vaartushinnang], порочащих лицо и посягающих на его честь
и доброе имя, при определении понятия «опубликование [предание огласке]» и «сторона, опубликовавшая
[предавшая огласке] информацию», не имеет значения, следуют ли эти оценочные суждения из опубликованной
[преданной огласке] информации, и являются ли они уничижительными по своему содержанию… Таким образом,
опубликование [предание огласке] информации — это передача третьим лицам оценочного суждения о человеке
(пункт 1 статьи 1046 Обязательственно-правового закона) и/или сведений, на основе которых можно вынести
оценочное суждение, а лицо, публикующее [предавшее огласке] оценочные суждения, — это тот, кто передает
подобные суждения (hinnangud] и сведения третьим лицам. В настоящем деле комментарии были доступны
неограниченному кругу лиц (выставлены на всеобщее обозрение).

 15. В
ответ на содержащиеся в жалобе ответчика утверждения о том, что окружной суд
неправильно применил статью 45 Конституции Эстонии, поскольку, оправдывая
вмешательство в осуществление свободы выражения мнения, он сослался не на
положения закона, а на принцип добросовестности и что удаление комментария с
сайта является вмешательством в осуществление свободы выражения мнения лицом,
которое этот комментарий разместило, Палата поясняет следующее.

Осуществление любого основного права ограничивается пунктом 2 статьи
19 Конституции, которая предусматривает, что каждый при осуществлении своих
прав и свобод и при исполнении своих обязанностей должен уважать и учитывать
права и свободы других лиц, а также соблюдать закон. Первое предложение пункта
1 статьи 45 Конституции предусматривает, что каждый имеет право на свободу
выражения мнения, то есть право свободно распространять информацию любого
содержания любым способом. Это право ограничено содержащимся в Конституции
запретом покушаться на честь и доброе имя кого бы то ни было (статья 17).
Палата полагает, что при разрешении коллизии между свободой выражения мнения, с
одной стороны, и честью и добрым именем лица, с другой стороны, нужно принимать
во внимание, что статья 17 Конституции, сформулированная в виде запрета,
запрещает не любые посягательства на честь и доброе имя лица, а только их
очернение (статья 1046 Обязательственно-правового закона). Другими словами,
игнорирование указанного запрета ведет к нарушению Конституции (статьи 11
Конституции). Второе предложение пункта 1 статьи 45 Конституции предусматривает
возможность ограничения свободы выражения мнения законом в целях защиты чести и
доброго имени лица.

Ограничением свободы выражения мнения в интересах защиты чести и
доброго имени лица можно считать следующие положения Обязательственно-правового
закона: подпункт 4 пункта 1 статьи 1045, пункт 1 статьи 1046, пункты 1, 2 и 4
статьи 1047, пункты 1 и 2 статьи 1055 и пункт 2 статьи 134. Уездный суд признал
посягательство на честь истца безосновательным, следовательно, оно являлось
противоправным, поскольку в комментариях не было какой-либо дискуссии по теме
статьи — они просто оскорбляли истца с целью унизить его достоинство. Окружной
суд согласился с этой позицией. Палата приходит к выводу, что, если толковать
статью 1046 Обязательственно-правового закона в соответствии с Конституцией, то
противоправным является любое посягательство на честь лица. Суды дали
обоснованную правовую оценку 20 комментариям оскорбительного характера. Они
правильно пришли к выводу, что эти комментарии являются клеветой, так как они
имеют грубый характер, унижают человеческое достоинство и содержат угрозы.

Палата не согласна с позицией окружного суда, согласно которой
удаление комментариев противоправного характера, затрагивающих личные права
истца, не является вмешательством в осуществление свободы выражения мнения
теми, кто написал комментарии. По мнению Палаты, вмешательством в осуществление
основного права можно считать его ограничение по любому поводу. Однако
вмешательство в осуществление свободы выражения мнения лиц, размещающих
комментарии, со стороны оператора интернет-портала является обоснованным, поскольку
при осуществлении своей профессиональной деятельности оператор портала в силу
положений Конституции (статья 17) и закона (статья 1046
Обязательственно-правового закона) обязан уважать честь и доброе имя третьих
лиц и избегать причинения им вреда (подпункт 4 пункта 1 статьи 1045
Обязательственно-правового закона).

16. Согласно
решению окружного суда комментарии были противоправными по своему содержанию и
неподобающими с лингвистической точки зрения. Оценочные суждения… являются
неподобающими, если осмотрительному читателю очевидно, что они являются грубыми
по содержанию и направлены на то, чтобы унизить человеческое достоинство или
высмеять человека. В комментариях отсутствует информация, которая потребовала
бы чрезмерных усилий по установлению их авторов по инициативе оператора сайта.
Таким образом, утверждение ответчика о том, что он не знал и не должен был
знать о противоправности указанных комментариев, является несостоятельным.

В силу
предусмотренного законом обязательства избегать причинения вреда ответчик
должен был предотвратить опубликование комментариев явно противоправного
содержания, но не сделал этого. В соответствии с пунктом 3 статьи 1047
Обязательственно-правового закона опубликование сведений или иных материалов не
считается противоправным, если лицо, предавшее огласке подобные сведения или
иные материалы, или лицо, получившее эти материалы, были правомерно
заинтересованы в их разглашении и если тот, кто предал указанные сведения
огласке, проверил достоверность этой информации или иных материалов настолько
тщательно, насколько это соответствует степени тяжести потенциального
нарушения. Опубликование неподобающих с лингвистической точки зрения оценочных
суждений, посягающих на честь другого лица, нельзя оправдать ссылкой на
обстоятельства, указанные в пункте 3 статьи 1047 Обязательственно-правового
закона:

такие суждения
не следуют из преданной огласке информации, а появились и были опубликованы с
целью причинения ущерба чести и доброму имени лица. Следовательно,
опубликование комментариев явно противоправного характера также является
незаконным. Опубликовав комментарии, о противоправном содержании которых он
должен был знать, ответчик не удалил их со своего сайта по собственной
инициативе. При таких обстоятельствах суды обоснованно признали бездействие
ответчика незаконным. Ответчик обязан возместить причиненный истцу ущерб,
поскольку суды установили, что ответчик не доказал отсутствия своей вины (пункт 1 статьи 1050 Обязательственно-правового закона)…».

D. Дальнейшие события  

32. 1
октября 2009 г. компания «Делфи АС» на своем интернет-портале
опубликовала заявление о том, что запрещается оставлять новые комментарии
лицам, оставившим оскорбительные комментарии, пока они не прочитают
«Правила комментирования» и не выразят согласия с ними. Далее было
сделано объявлено о наборе компанией «Делфи АС» команды модераторов,
которые будут осуществлять мониторинг комментариев после их появления на сайте.
В первую очередь модераторы должны проверять все сообщения пользователей о
ненадлежащих комментариях. Кроме того, выполняется проверка комментариев на
соответствие «Правилам комментирования». В соответствии с
опубликованными данными посетители сайта DELFI в августе 2009 года опубликовали
190 000 комментариев. Вместе с тем модераторы удалили 15 000 комментариев
(около 8%) с сайта DELFI, которые главным образом представляли собой спам или
комментарии, не относящиеся к обсуждаемой теме. При этом доля диффамационных
комментариев была менее 0,5% от всех комментариев.

II. СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ
ВНУТРИГОСУДАРСТВЕННОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО И ПРАКТИКА

33.  
Конституция Эстонской Республики  устанавливает следующее:

«…Статья
17

Запрещается
покушаться на честь и доброе имя кого бы то ни было…

Статья 19

1.  
Каждый имеет право на свободную самореализацию.

2. Каждый,
пользуясь своими правами и свободами и исполняя обязанности, обязан уважать и
учитывать права и свободы других людей, а также соблюдать законы…

Статья 45

1. Каждый
имеет право свободно распространять идеи, мнения, убеждения и иную информацию
устно, печатно, изобразительным или иным способом. Это право может быть
ограничено законом в целях охраны общественного порядка, нравственности, прав и
свобод, здоровья, чести, доброго имени других людей. Законом это право может
быть ограничено применительно к государственным служащим и служащим местных
самоуправлений в целях охраны государственной и коммерческой тайны, ставшей им
известной в силу служебного положения, либо информации, полученной ими в
конфиденциальном порядке, а также в целях охраны семейной и частной жизни
других людей и в интересах правосудия.

2.  
Цензуры не существует…».

34. Статья
138 Закона Эстонии «Об общих принципах Гражданского кодекса» (Tsiviilseadustiku uldosa
seadus) устанавливает принцип добросовестности при
реализации прав и исполнении обязанностей. Права не должны осуществляться
незаконно или с целью причинить вред другому лицу.

35.  
В пункте 2 статьи 134 Обязательственно-правового
закона указано следующее:

«При наличии обязанности по возмещению… причиненного лишением
свободы без законного основания, а также нарушением иных прав личности, в
первую очередь оскорблением чести лица, неимущественный вред должен быть
возмещен потерпевшему лицу только в случае, если это оправдано тяжестью
нарушения, прежде всего физической или душевными страданиями».

36. Согласно
статье 1043 Обязательственно-правового закона лицо (причинитель вреда),
противоправно причинившее вред другому лицу (потерпевшему), обязано возместить
вред, если оно виновно (suudi)  в причинении вреда или несет в соответствии с
законом ответственность за причинение.

37. Статья
1045 Обязательственно-правового закона предусматривает, что причинение вреда
противоправно, если, inter alia, вред причинен в результате нарушения какого-то
личного права потерпевшего.

38.  
Обязательственно-правовой закон далее
устанавливает следующее 

«…Статья 1046. Противоправность причинения вреда личным правам

1. Оскорбление
чести лица, в частности, неподобающими ценностными оценками, неоправданным
использованием имени или изображения лица, нарушением неприкосновенности
частной жизни или иного личного права, является противоправным, если иное не
установлено законом. При установлении противоправности должны приниматься в
расчет вид, причина и мотив нарушения, а также соотношение между достигаемой
путем нарушения целью и степенью тяжести нарушения.

2. Нарушение
личного права не является противоправным, если нарушение оправданно с учетом
иных защищенных законом благ, а также интересов третьих лиц или общественности.
В таких случаях при установлении противоправности следует исходить из
сравнительной оценки различных защищенных благ и интересов.

Статья 1047. Противоправность разглашения неправильных сведений

1. Нарушение
личных прав либо вмешательство в хозяйственную или профессиональную
деятельность лица путем разглашения [avaldamine] касающихся лица или его
деятельности неправильных сведений либо неполного или вводящего в заблуждение
обнародования фактических данных является противоправным, если разглашающий не
докажет, что он при их разглашении или обнародовании не знал или не должен был
знать о неправильности либо о неполноте данных.

2. Разглашение
обстоятельства, порочащего честь другого лица или причиняющего ему
экономический вред, считается противоправным, если разглашающий не докажет, что
разглашенное обстоятельство соответствует действительности.

3. Несмотря
на положения частей 1 и 2 настоящей статьи, разглашение сведений или
обстоятельств не считается противоправным, если разглашающий или лицо, которому
было объявлено об обстоятельстве, имели к разглашению оправданный интерес и
разглашающий проверил достоверность сведений или обстоятельств с
основательностью, соответствующей тяжести возможного нарушения.

4. В
случае разглашения неправильных сведений потерпевший вправе требовать от
ответственного за разглашение сведений лица опровержения сведений или опубликования
поправки за счет разглашающего, независимо от того, было ли разглашение
сведений противоправным…

Статья 1050. Вина  как основание ответственности

1. Причинитель
вреда не несет ответственности за причинение вреда, если он докажет, что вред
причинен не по его вине, если иное не предусмотрено законом.

2. По
смыслу настоящей главы при оценке вины лица учитываются, в частности, его
положение, возраст, образование, знания, способности и иные личные качества.

3. Если
за возмещение вреда несут ответственность несколько лиц, из которых одно или
несколько лиц обязаны в соответствии с законом возместить противоправно
причиненный вред независимо от их вины, то виновность поведения и форма вины
ответственных за возмещение вреда лиц должны учитываться при распределении
обязанности по возмещению вреда во взаимоотношениях ответственных за возмещение
вреда лиц…

Статья 1055. Запрет деятельности, причиняющей вред

1. Если
противоправное причинение вреда носит постоянный характер либо если поступила
угроза противоправным причинением вреда, то потерпевший или лицо, которому
угрожают, вправе требовать прекращения причиняющего вред поведения или
воздержания от угрозы совершением такого деяния. В случае причинения телесных
повреждений, вреда здоровью, нарушения неприкосновенности частной жизни или
иных личных прав можно потребовать, в частности, вынести запрет причинителю
вреда приближаться к другим лицам (судебное предписание), установить
пользование жилищем или средствами связи либо предпринять иные аналогичные
меры.

2. Лицо
не вправе требовать прекращения указанного в части 1 настоящей статьи
поведения, причиняющего вред, если по разумному пониманию к такому поведению
должна проявляться терпимость в сообществе людей или в связи с существенным
публичным интересом. В таком случае потерпевший вправе предъявить требование о
возмещении противоправно причиненного вреда…».

39. Закон
Эстонии «Об услугах информационного общества» (Infouhiskonna teenuse seadus) содержит следующие положения 

«…Статья 8. Ограничение ответственности только в случае
передачи информации и предложения доступа к сетям передачи данных общего
пользования

1. Если
оказываются услуги, заключающиеся только в передаче информации, предлагаемой
пользователем услуг, через сети передачи данных общего пользования или в
предложении доступа к сетям передачи данных общего пользования, то поставщик
услуг не отвечает за содержание передаваемой информации при условии, что он:

1) не инициирует передачу;

2)  
не выбирает получателя передачи;

3)  
не отбирает и не изменяет информацию,
содержащуюся в передаче.

2. Действия,
связанные с передачей и предложением доступа по смыслу, указанному в части 1
настоящей статьи, содержат автоматическое, промежуточное и временное хранение
передаваемой информации в той мере, в какой единственной целью этого является
осуществление передачи через сеть передачи данных общего пользования, и при условии,
что информация не хранится дольше периода, разумно необходимого для ее
передачи.

Статья 9. Ограничение ответственности в случае записи данных в
буферной памяти

1. Если оказываются услуги, заключающиеся в передаче информации,
предлагаемой пользователем услуг, через сети передачи данных общего
пользования, при этом соответствующий метод передачи требует по техническим
причинам записи данных в буферную память и единственной целью данных услуг
является более эффективная передача информации другим пользователям услуг на
основании их ходатайств, то поставщик услуг в случае автоматического,
промежуточного и временного хранения данной информации не отвечает за
содержание информации при условии, что он:

1) не изменяет данную информацию;

2)  
соблюдает условия доступа к информации;

3) соблюдает
требования обновления информации, широко признанные и используемые в соответствующей
отрасли экономики;

4) не
препятствует законному использованию широко признанной и используемой в
соответствующей отрасли экономики технологии для получения данных об
использовании информации;

5) узнав,
что информация удалена из сети в начальной точке передачи, что доступ к ней
блокирован либо что судом, учреждением полиции или государственным надзорным
органом было дано распоряжение об удалении информации, незамедлительно удаляет
соответствующую сохраненную информацию или блокирует доступ к ней.

Статья 10. Ограничение ответственности в случае оказания услуг
хранения данных

1. Если
оказываются услуги, заключающиеся в хранении информации, предлагаемой
пользователем услуг, то поставщик услуг не отвечает за содержание информации,
хранимой на основании ходатайства пользователя услуг, при следующих условиях:

1) поставщику
услуг неизвестно содержание информации и в случае требования о возмещении
ущерба он не знает о фактах или обстоятельствах, из которых явствует незаконная
деятельность или информация;

2) узнав
об обстоятельствах, указанных в подпункте 1 настоящего пункта, поставщик услуг
незамедлительно удаляет соответствующую информацию или блокирует доступ к ней.

2. Если
пользователь услуг действует в подчинении поставщика услуг или под его
надзором, то положения части 1 настоящей статьи не применяются.

Статья 11. Отсутствие обязанности контроля

1. Поставщики
услуг, указанные в статьях 8-10
настоящего Закона, не обязаны контролировать информацию, которую они только
передают или к которой они предлагают доступ, которую они временно записывают в
буферную память с целью передачи или хранят для пользователей услуг, а также
они не обязаны искать факты и обстоятельства, свидетельствующие о незаконной
деятельности.

2. Положения
части 1 настоящей статьи не ограничивают права должностного лица,
осуществляющего надзор, требовать от поставщика услуг сообщить эту информацию.

3. Поставщик
услуг обязан незамедлительно известить компетентное должностное лицо,
осуществляющее надзор, о возможных незаконных действиях пользователей услуг, установленных
статьями 8 — 10 настоящего Закона, либо о предлагаемой информации и позволить
установить тех пользователей услуг, с которыми у поставщика услуг имеются
договоры о хранении данных…».

40.      
Статья 244 и последующие статьи Гражданского
процессуального кодекса Эстонии (Tsiviilkohtumenetluse seadustik) регулируют
производство по предварительному доказыванию (eeltoendamismenetlus) — процедуру, в ходе которой допускается сбор доказательств до начала судебного
разбирательства, если существует возможность предположить, что доказательства
могут быть утеряны или что их последующее использование может быть затруднено.

41. Государственный
суд Эстонии в решении от 21 декабря 2005 г. по делу N 3-2-1-95-05 пришел к
заключению, что для целей статьи 1047 Обязательственно-правового закона
предание информации огласке  означает ее передачу третьим лицам.
Лицо, передавшее информацию тому, кто ее опубликовал в средствах массовой
информации, можно рассматривать как сторону, предавшую
информацию огласке, даже если это лицо не опубликовало
соответствующую статью (ajaleheartikli avaldaja). Государственный суд
придерживался аналогичной позиции и в последующих своих решениях, например, в
решении от 21 декабря 2010 г. по делу N 3-2-1-67-10.

42.
В некоторых случаях, связанных с клеветой, во
внутригосударственные суды подавались иски к сразу нескольким ответчикам,
включая, например, издателя газеты и автора статьи (решение Государственного
суда Эстонии от 7
мая 1998 г. по делу N 3-2-1-61-98), издателю газеты и лицу, давшему интервью
(решение Государственного суда Эстонии от 1 декабря 1997 г. по делу N 3-2-1-99-97),
или к одному издателю газеты (решения Государственного суда Эстонии от 30
октября 1997 г. по делу N 3-2-1-123-97 и от 10 октября 2007 г. по делу N
3-2-1-53-07).

43. После того, как 10 июня 2009 г. Государственный
суд Эстонии вынес решение по делу, по которому компания-заявительница
обратилась в Европейский Суд (дело N 3-2-1-43-09), несколько нижестоящих судов
пришли к аналогичным выводам по вопросу об ответственности за комментарии к
опубликованным в Интернете информационным статьям. Так, в решении от 21 февраля
2012 г. по делу N 2-08-76058 Таллиннский окружной суд оставил без изменения
решение нижестоящего суда по иску о защите чести и достоинства, поданному к
издателю газеты. Издатель был привлечен к ответственности за клеветнические
комментарии в Интернете, размещенные читателями в разделе для комментариев на
сайте газеты. Суды Эстонии пришли к выводу, что издатель являлся поставщиком
информационных услуг. Они отклонили ходатайство издателя об обращении в Суд
Европейского союза за предварительным решением, сочтя очевидным, что ответчик
не удовлетворял критериям пассивного поставщика услуг, толкование которым
давали ранее Суд Европейского союза и Государственный суд Эстонии, и признав
соответствующие нормы достаточно ясными. Соответственно, каких-либо новых
указаний от Суда Европейского союза, по их мнению, не требовалось. Кроме того,
суды Эстонии отметили, что согласно решению Суда Европейского союза от 23 марта
2010 г. по объединенным в одном производстве делам N С-236/08, С-237/08 и
С-238/08 в отношении компаний Google France и Google (ECR
2010, I-2417), именно
внутригосударственные суды должны определять нейтральность роли, которую играет
поставщик услуг, то есть имеют ли его действия исключительно технический,
автоматизированный и пассивный характер, указывающий на то, что у него нет
достаточно полной информации о размещенных им данных или что он недостаточно
эффективно контролирует эти данные. Суды Эстонии решили, что в рассматриваемом
деле роль соответствующего поставщика услуг не была нейтральной. Поскольку к
моменту вынесения решения лицо, опубликовавшее клеветнические комментарии, уже
удалило их, этот вопрос в решении не освещался, и требования истца о
компенсации морального вреда были отклонены. Таллиннский окружной суд пришел к
аналогичному выводу в решении от 27 июня 2013 г. по делу N 2-10-46710. В
указанном деле новостной интернет-сайт тоже был привлечен к ответственности за
клеветнические комментарии читателей, причем требования истца о компенсации
морального вреда были отклонены.

III. СООТВЕТСТВУЮЩИЕ МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВЫЕ ДОКУМЕНТЫ

А. ДОКУМЕНТЫ СОВЕТА ЕВРОПЫ

44. Комитет
министров Совета Европы 28 мая 2003 г. на 840-м заседании на уровне
представителей министров принял Декларацию
«О свободе общения в Интернете». В частях, имеющих
отношение к настоящему делу, она предусматривает следующее:

«Государства — члены Совета Европы…

…будучи убеждены в том, что необходимо ограничить ответственность
провайдеров, когда они действуют как обычные посредники или когда они
добросовестно обеспечивают хостинг доступ к ним или контенту третьей стороны,

напоминая в связи Директиву
N 2000/31/ЕС Европейского парламента и Совета от 8 июня 2000 г. о
некоторых правовых аспектах услуг информационного общества, в частности
электронной коммерции, на внутреннем рынке (Директива по электронной
коммерции),

подчеркивая, что свобода общения в Интернете не должна наносить ущерба
достоинству, правам человека и основным свободам других лиц, особенно
несовершеннолетних,

учитывая, что должен быть найден баланс между уважением желания
пользователей Интернета не раскрывать свою личность и необходимостью для
сотрудников правоохранительных органов разыскивать тех, кто несет
ответственность за преступные деяния…

Заявляют, что они стремятся придерживаться следующих принципов в сфере
общения в Интернете.

Принцип 1.
Правила информационного наполнения Интернета

Государства-члены не должны налагать на информационное наполнение
(контент) Интернета ограничения, превышающие ограничения, налагаемые на другие
средства передачи контента…

Принцип 3. Отсутствие предварительного государственного контроля

Государственные органы не должны за счет мер общего блокирования или
фильтрации лишать общественности доступа к информации и другим коммуникациям в
Интернете независимо от государственных границ. При этом не исключается
возможность установки фильтров для защиты прав несовершеннолетних, в частности,
в местах, доступных для них, такие как школы и библиотеки.

При условии гарантированного соблюдения положений пункта 2 статьи 10 Конвенции о защите
прав человека и основных свобод меры могут быть приняты в целях обеспечения
удаления точно идентифицированного интернет-контента, либо блокирования доступа
к нему, если компетентные национальные органы власти приняли предварительное
или окончательное решение о его незаконности…

Принцип 6. Ограниченная ответственность провайдеров по контролю за
содержание информации в Интернете

Государства-члены не должны навязывать провайдерам общую обязанность
контролировать содержание интернет-ресурсов, к которым они дают доступ,
передают или хранят, либо по активному поиску фактов или обстоятельств,
свидетельствующих о незаконной деятельности.

Государства-члены должны обеспечить, чтобы провайдеры не несли
ответственности за содержание Интернета, когда их функции ограничены, как это
определено национальным законодательством, передачей информации или
предоставлением доступа к сети «Интернет».

В тех случаях, когда функции провайдеров шире, и они размещают у себя
информацию других пользователей Интернета, государства-члены могут
предусматривать их совместную ответственность, если они не предпринимают
действий по оперативному удалению или блокированию доступа к определенным
информационным ресурсам и услугам, как только они узнают о том, что они носят
незаконный характер в соответствии с национальным законодательством, или в
случае получения по ним сообщений по фактам и обстоятельствам, в связи с
обнаружением незаконности деятельности или информации, которые могут послужить
основанием для исков в возмещении ущерба.

При определении в соответствии с национальным законодательством
обязательств провайдеров, изложенных в предыдущем пункте, должны быть
предприняты меры для соблюдения свободы выражения мнения собственников данного
контента в первую очередь, а также соответствующие права пользователей данной
информации.

Во всех случаях, упомянутых выше, ограничения ответственности не
должны повлиять на возможность введения предписаний, когда поставщики услуг
обязаны прекратить или предотвратить, насколько это возможно, распространение
информации, которая нарушает закон.

Принцип 7. Анонимность

В целях обеспечения защиты Интернета от контроля и расширения
свободного выражения идей и информации государства-члены должны уважать желание
пользователей Интернета не раскрывать свою личность. Это не мешает
государствам-членам принимать меры и осуществлять сотрудничество в целях
установления лиц, виновных в преступных деяниях, в соответствии с национальным
законодательством, Конвенцией о
защите прав человека и основных свобод и другими международными соглашениями
между правоохранительными органами и органами юстиции».

45. В Рекомендации государствам-участникам N CM/Rec(2007)16 «О мерах по повышению ценности Интернета как общественной
службы», принятой 7 ноября 2007 г., Комитет министров Совета Европы
отметил, что Интернет может, с одной стороны, значительно расширить возможности
по осуществлению определенных прав человека и основных свобод, а, с другой
стороны, негативно отразиться на этих и других такого рода правах. Комитет
министров рекомендовал государствам-членам создать четкую правовую базу,
разграничивающую роль и сферы ответственности всех ключевых участников в
области новых информационных и коммуникационных технологий.

46. В
Рекомендации Комитета министров Совета Европы государствам-участникам N CM/Rec(2007)7″О новом понятии средств массовой информации», принятой
21 сентября 2011 г., указано следующее:

«…Комитет министров в соответствии с положениями статьи 15.b Устава Совета
Европы рекомендует государствам-членам:

— принять
новое, широкое понятие средств массовой информации, которое включает в себя
всех лиц, участвующих в производстве и распространении среди потенциально
большого круга лиц контента (например, информации, аналитических материалов,
комментариев, точек зрения, образования, культуры, искусства и досуга в
текстовой, звуковой, визуальной, аудиовизуальной или иной форме) и приложений,
направленных на то, чтобы содействовать интерактивным массовым коммуникациям
(например, в социальных сетях) или другим основанным на контенте
широкомасштабным интерактивным видам деятельности (например, онлайн-играм), при
этом сохраняя (во всех этих случаях) редакционный контроль или надзор над
контентом;

— осуществлять
надзор в рамках потребности в регулировании в отношении всех лиц,
предоставляющих услуги или продукцию в медийной экосистеме, так, чтобы
гарантировать право лиц искать, получать и распространять информацию в
соответствии со статьей 10 Европейской
конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также распространять на
этих лиц действие соответствующих гарантий, позволяющих не допустить
вмешательства, которое может в противном случае отрицательно повлиять на права,
предусмотренные статьей 10 Европейской
конвенции о защите прав человека и основных свобод, в том числе ситуаций,
которые могут привести к ненужному самоограничению или самоцензуре;

— применять
критерии, сформулированные в приложении к настоящей рекомендации, при выработке
ступенчатого и дифференцированного подхода к лицам, попадающим под новое
определение средств массовой информации, на основе соответствующих стандартов
Совета Европы в области средств массовой информации с учетом их особых функций
в медийном процессе и их потенциального влияния и значения при обеспечении или
укреплении эффективного управления в демократическом обществе…».

Приложение к указанной рекомендации в частях, имеющих отношение к
настоящему делу, предусматривает следующее:

«…7. Дифференцированный и ступенчатый подход требует, чтобы
каждое лицо, услуги которого определены как средство массовой информации или
как посредническая или вспомогательная деятельность, извлекал выгоду как из
соответствующей (дифференцированной) формы, так и из соответствующего
(ступенчатого) уровня защиты, а также чтобы ответственность таких лиц
разграничивалась в соответствии со статьей
10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод
и другими стандартами в этой области, разработанными Советом Европы…

30. Редакционный контроль может проявляться в собственных решениях
участников о своей политике в отношении контента, который будет готовиться или
распространяться, а также о том, как его представлять или обрабатывать.
Традиционные средства массовой информации иногда публикуют четко прописанную
редакционную политику, но она может проявляться и во внутренних инструкциях или
критериях отбора или обработки (например, проверки или утверждения) контента. В
новой коммуникационной среде редакционная политика может выражаться в
заявлениях о поставленных задачах или в сроках и условиях использования (в
которых могут содержаться очень подробные положения о контенте) или же может
быть выражена неофициально, в виде обязательства соблюдать некие принципы
(например, «сетевой этикет», слоган)…

32. В редакционном процессе могут принимать участие пользователи
(например, коллегиальный надзор и анализ запросов), когда окончательные решения
принимаются в соответствии с внутренне определенным процессом и с учетом
конкретных критериев (реактивная модерация). Средства массовой информации
нового типа часто прибегают к модерации пользовательских материалов после их
опубликования (часто называемой постмодерацией), которая на первый взгляд может
быть и незаметна. Редакционные процессы могут быть автоматизированными
(например, в том, что касается алгоритма предварительного отбора контента или
сопоставления контента с материалами, охраняющимися авторским правом)…

35. Вместе
с тем следует отметить, что различным уровням редакционного контроля
соответствуют различные уровни редакционной ответственности. Различные уровни
редакционного контроля или редакционных требований (например, регулирование до
опубликования по сравнению с регулированием после опубликования) требуют
различных форм реагирования и почти очевидно лучше всего позволят

36. Следовательно, поставщик промежуточных или вспомогательных услуг,
который вносит свой вклад в функционирование средств массовой информации или в
доступ к ним, но не осуществляет — или не должен осуществлять — редакционный
контроль самостоятельно и поэтому несет ограниченную редакционную
ответственность или никакой редакционной ответственности вообще, не должен
считаться средством массовой информации. Однако деятельность такого поставщика
услуг может быть актуальной в контексте средств массовой информации. Тем не
менее действия поставщиков промежуточных или вспомогательных услуг в порядке
выполнения юридических обязательств (например, удаление материалов на основании
распоряжения суда) не должны считаться редакционным контролем по смыслу
изложенного выше…

63. Необходимо подчеркнуть важность роли посредников. Они обеспечивают
альтернативные и дополнительные средства или каналы для распространения
медийных материалов, расширяя тем самым сферу охвата и повышая эффективность
достижения средствами массовой информации своих целей и задач. На конкурентном
рынке посредников и вспомогательных служб это может значительно снизить риск
вмешательства со стороны властей. Однако учитывая, в какой степени средствам
массовой информации приходится на них полагаться в новой экосистеме, существует
и опасность цензуры, осуществляемой через посредников и вспомогательные службы.
В некоторых ситуациях может возникнуть опасность частной цензуры (со стороны
посредников и вспомогательных служб в отношении тех средств массовой информации,
которым они оказывают услуги или предоставляют имеющиеся у них
материалы)…».

47. 16
апреля 2014 г. была принята Рекомендация
Комитета министров государствам-участникам N СМ/Рес(2014)6
«Руководство о правах человека для интернет-пользователей». В частях,
имеющих отношение к настоящему делу, руководство предусматривает следующее:

«…Свобода выражения мнений и информации

Вы имеете право на поиск, получение и распространение информации и
мнений по вашему выбору без какого-либо вмешательства или ограничений. Это
означает следующее.

1. Вы
имеете право свободно выражать свое мнение онлайн и право на свободный доступ к
информации, а также к мнениям и взглядам других лиц. Это включает политические
речи, взгляды на религию, мнения и суждения, которые являются благоприятными и
неоскорбительными, а также те, которые могут оскорбить, шокировать или
причинить иное беспокойство другим лицам. Вы должны надлежащим образом
учитывать право на доброе имя и права иных граждан, включая право на тайну
частной жизни.

2. Могут
быть наложены ограничения на высказывания и суждения, которые провоцируют
дискриминацию, ненависть или жестокость. Такие ограничения должны быть
законными, применяться в узком контексте и подлежать судебному пересмотру…

6. Вы можете принять решение о сокрытии своей личности онлайн,
например, используя псевдоним. Тем не менее вы должны быть информированы о
мерах, которые могут быть приняты национальными властями в целях установления
вашей личности…».

В. ДОКУМЕНТЫ ДРУГИХ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ

48. В
докладе Совету по правам человека от 16 мая 2011 г. (А/НРС/17/27) Специальный
докладчик Совета ООН по вопросу о поощрении и защите права на свободу мнений и
их свободное выражение заявил следующее:

«…25.
По сути к правомерным видам информации, которые могут быть ограничены,
относятся детская порнография (для защиты прав детей), разжигание ненависти
(для защиты прав затрагиваемых сообществ), клевета (для защиты прав и репутации
других лиц от необоснованных посягательств), прямое и публичное
подстрекательство к совершению геноцида (для защиты прав других лиц) и
пропаганда национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющая
собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию (для защиты прав других лиц, например права на жизнь)…

27. Кроме того, Специальный докладчик подчеркивает, что ввиду
уникальных особенностей Интернета нормы и ограничения, которые могут считаться
законными и соразмерными применительно к традиционным средствам массовой
информации, часто не являются таковыми применительно к Интернету. Так, при
распространении сведений, порочащих репутацию лица, с учетом возможности
потерпевшего осуществить свое право на немедленный ответ для устранения
причиненного вреда виды санкций, которые применяются при клевете без
использования Интернета, могут оказаться ненужными или несоразмерными…

43. Специальный
докладчик полагает, что цензурные полномочия ни при каких обстоятельствах
нельзя передавать частным лицам и что ни одно лицо не должно нести
ответственности за размещение в Интернете материалов, автором которых он не
является. Действительно, ни одно государство не должно использовать посредников
с целью осуществлять цензуру от своего имени или принуждать их к этому…

74. Посредники играют важнейшую роль в том, чтобы обеспечивать
осуществление пользователями Интернета права на свободу выражения мнения и на
получение доступа к информации. Поскольку посредники стали оказывать
беспрецедентное влияние на содержание распространяемой через Интернет
информации и способы ее распространения, государства стали все больше
стремиться контролировать их и привлекать их к юридической ответственности в
случаях, когда они не предотвращают доступ к материалам, которые считаются
противоправными…».

49. В
совместной Декларации Специального докладчика ООН по защите права на свободу
мнений и их свободное выражение, представителя Организации по безопасности и
сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) по защите свободы средств массовой информации и
Специального докладчика Организации американских государств (ОАГ) по защите
свободы выражения мнения, принятой 21 декабря 2005 г., указано, в частности,
следующее:

«…Никто не должен привлекаться к ответственности за материалы в
Интернете, автором которых он не является, за исключением случаев, когда он
признал эти материалы своими собственными или отказался подчиниться указанию
суда об удалении этих материалов…».

IV. СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ДОКУМЕНТЫ ЕВРОПЕЙСКОГО СОЮЗА
И МАТЕРИАЛЫ СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ

А. ДОКУМЕНТЫ И СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА ЕВРОПЕЙСКОГО
СОЮЗА

1.  
Директива
N 2000/31/ЕС

50. Директива Европейского
парламента и Совета Европейского союза от 8 июня 2000 г. N 2000/31/ЕС «О
некоторых правовых аспектах услуг информационного общества, в частности
электронной коммерции, на внутреннем рынке» (Директива об электронной
коммерции), в частности, предусматривает следующее:

«…9.
Свободное перемещение информационных услуг может во многих случаях специфично
отражать в праве Сообщества более общий принцип, а именно принцип свободы
выражения, закрепленной в пункте
1 статьи 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод,
которая была ратифицирована всеми государствами — членами Европейского союза,
по этой причине Директивы,
которые регулируют оказание информационных услуг, должны обеспечивать право
свободно заниматься этой деятельностью в свете вышеуказанной статьи Конвенции, с теми лишь
ограничениями, которые предусмотрены пунктом 2 данной статьи и пунктом 1 статьи 46 Договора.
Настоящая Директива не
имеет цели влиять на основополагающие норм и принципы национального
законодательства, связанные со свободой выражения мнения…

42.
Освобождение от ответственности, установленное в этой Директиве, распространяется только на
случаи, когда деятельность поставщиков информационных услуг ограничена
техническим операционным процессом и возможностью предоставления доступа к сети
передачи данных, с помощью которой информация, становящаяся доступной для
третьих сторон, передается или временно сохраняется. Эта деятельность имеет
только лишь технический, автоматический и пассивный характер, который
подразумевает, что поставщик информационных услуги не может контролировать
информацию, которая передается или сохраняется.

43. Поставщик
услуг может получить преимущество от исключений, сделанных для «просто
передачи информации» или «кэширования», если он никоим образом
не заинтересован в передаваемой информации, среди прочего, это требует, чтобы
он не изменял информацию, которую он передает. Данное требование не
распространяется на действия технического характера, которые осуществляются в
течение процесса передачи, поскольку они не изменяют целостность передающейся
информации.

44. Поставщик
услуг, который целеустремленно сотрудничает с одним из получателей информации
для того, чтобы осуществлять незаконные действия, выходит за пределы
«просто передачи информации» или «кэширования» и в
результате не может быть освобожден от ответственности, установленной для такой
деятельности.

45. Ограничения
ответственности посредника в поставке услуг, установленные в этой Директиве, не влияют на
возможность различных судебных запрещений. Такие запрещения могут, в частности,
состоять из приказов судов или административных органов, требующих завершения
или предотвращения любого нарушения, включая перемещение незаконной информации
или отключение доступа к ней.

46. С
целью получения преимуществ от ограничения ответственности поставщик
информационных услуг, включающих в себя хранение информации, с момента, когда
ему стало известно о незаконной деятельности, должен срочно предпринять
действия для устранения возможности доступа или отключения доступа к
соответствующей информации; устранение возможности доступа или его отключение
должно осуществляться при соблюдении принципа свободы самовыражения и процедур,
определенных для этих целей на национальном уровне. Настоящая Директива не влияет на возможности
государств — членов Европейского союза устанавливать особенные требования,
которые должны быть выполнены до того, как информация будет уничтожена или
доступ к ней будет отключен.

47. Государствам-членам
не позволяется налагать на поставщиков услуг обязательства по контролю. Это не
касается обязательств по контролю в особых случаях и, в частности, не влияет на
обязанность выполнения распоряжений, выданных национальными органами власти в
соответствии с внутренним законодательством.

48. Настоящая
Директива не влияет
на возможность государств-членов требовать от поставщиков услуг, которые
принимают информацию, предоставленную получателями их услуг, применять средства
безопасности, которые разумно было бы применять и которые должны удовлетворять
нормам национального законодательства, с целью выявления и предотвращения
определенных видов незаконной деятельности…

Статья 1.
Цель и сфера ее действия

1. Данная Директива нацелена на
обеспечение надлежащего функционирования внутреннего рынка посредством
обеспечения свободного движения информационных услуг между
государствами-членами…

Статья 2.
Определения

Для целей данной Директивы
следующие термины должны иметь значение:

a) «информационные
общественные услуги» — услуги в значении положений пункта 2 статьи 1 Директивы N 98/34/ЕС с
изменениями, внесенными Директивой N 98/48/ЕС;

b) «поставщик
информационных услуг» — физическое или юридическое лицо, предоставляющее
информационные услуги;

c) «учрежденный
поставщик услуг» — поставщик услуг, который эффективно осуществляет
хозяйственную деятельность, используя фиксированную организацию, учрежденную на
неопределенный период. Наличие и использование технических средств и
технологий, требуемых для оказания услуги, сами по себе не создают учреждение
поставщика услуг…

Раздел 4. Ответственность
посредников

Статья 12. «Простая
передача информации» (mere conduit)

1. В тех случаях, когда
информационные услуги состоят в передаче информации, предоставленнойполучателем
услуг, через коммуникационную сеть или в предоставлении доступа к
коммуникационной сети, государства-участники должны гарантировать, что
поставщики услуг не несут ответственности за переданную им информацию при
условии, что поставщик:

a)  
не инициирует передачу;

b)  
не выбирает получателя передачи;

c)  
не выбирает или не исправляет информацию,
содержащуюся в передаче.

2. Передача
и предоставление доступа, упомянутые в пункте 1, включают в себя автоматическое, промежуточное и
кратковременное хранение передаваемой информации в течение того периода,
который необходим для осуществления передачи в коммуникационной сети, при этом
предусматривается, что информация не будет храниться в течение более
длительного периода, чем необходимо для передачи.

3. Данная
статья не должна влиять
на возможности судов или административных органов власти, в соответствии с
законодательной системой государства — члена ЕС, требовать от поставщика услуг
прекращения или предотвращения нарушений.

Статья 13.
«Кэширование»

1. В
тех случаях, когда информационные услуги состоят из передачи информации,
предоставленной получателем услуг, через коммуникационную сеть,
государства-члены должны гарантировать, что поставщик услуг не несет
ответственности за автоматическое, промежуточное и кратковременное хранение информации,
выполняемой единственно с целью обеспечения эффективной передачи информации
другим получателям услуг по их требованию, при условиях, что поставщик:

a)  
не модифицирует информацию;

b)  
выполняет условия в отношении доступа к
информации;

c) соблюдает
правила обновления информации, распространенные в соответствующей сфере
деятельности;

ф не
вмешивается в законное использование технологий, распространенных в
соответствующей сфере деятельности, для получения данных по использованию
информации;

е)
предпринимает оперативные меры, нацеленные на удаление или прекращение доступа
к информации, которая находилась на хранении, после получения сведений о том,
что информация из начального источника трансмиссии была убрана из сети, или
доступ к ней был прекращен, а также в случаях, когда суд или административный
орган власти потребовал удаления или прекращения доступа к данной информации.

2. Данная
статья не должна
влиять на возможности судов или административных органов власти в соответствии
с законодательной системой государства-члена, требовать от поставщика услуг
прекращения или предотвращения нарушений.

Статья 14.
Хостинг

1. В тех
случаях, когда информационные услуги состоят из хранения информации,
предоставленной получателем услуг, государства-члены должны гарантировать, что
поставщик услуг не несет ответственности за информацию, сохраняемую по просьбе
получателя услуг, при условии, что:

a) поставщик
не имеет фактических сведений о незаконной деятельности или информации и в
отношении требований о возмещении ущерба не осведомлен о фактах или
обстоятельствах, из которых незаконная деятельность или информация становится
очевидной;

b) при
получении таких сведений поставщик предпринимает оперативные действия по
устранению или прекращению доступа к информации.

2. Пункт 1 не должен
применяться в случаях, когда получатель услуг действует под влиянием или
контролем поставщика услуг.

3. Данная
статья не должна
влиять на возможности судов или административных органов власти в соответствии
с законодательной системой государства-члена, требовать от поставщика услуг
прекращения или предотвращения нарушений, а также не влияет на возможность
государств — членов ЕС разрабатывать процедуры, управляющие удалением или
прекращением доступа к информации.

Статья 15.
Отсутствие мониторинга

1. Государства-члены
не должны налагать на поставщиков при предоставлении ими услуг, указанных в статьях 12, 13 и 14, обязательств по мониторингу
информации, которую они передают или хранят, а также обязательств по активному
поиску фактов или обстоятельств, указывающих на нелегальную деятельность.

2. Государства-члены
могут установить обязательства для поставщиков информационных услуг по
предоставлению оперативной информации компетентным органам о подозрениях в
отношении нелегальной деятельности, осуществляемой получателем услуг, или в
отношении информации, предоставленной получателем услуг…».

2. Директива N 98/34/EC с изменениями, внесенными Директивой N 98/48/ЕС 

51. Директива Европейского
парламента и Совета Европейского союза от 22 июня 1998 г. N 98/34/ЕС,
регламентирующая порядок предоставления информации в области технических норм и
стандартов и правил об услугах информационного общества, с изменениями,
внесенными Директивой N 98/48/ЕС, устанавливает следующее:

«Статья 1

Для целей настоящей Директивы
используются следующие понятия:

…2.
«услуга» — любая услуга информационного сообщества, то есть услуга,
обычно оказываемая за вознаграждение, дистанционно, посредством электронных
каналов связи и по индивидуальному запросу получателя услуг.

Для целей данного определения:

—  
«дистанционно» означает, что для
оказания услуги не требуется одновременного присутствия сторон;

—  
«посредством электронных каналов
связи» означает, что отправка услуги и ее получение в конечном пункте первоначально
осуществляются с помощью электронного оборудования для обработки (в том числе
для цифрового сжатия) и хранения данных или что ее отправка, передача и
получение осуществляются только с помощью проводной связи, радиосвязи,
оптических или иных электромагнитных средств;

—  
«по индивидуальному запросу получателя
услуг» означает, что услуга оказывается путем передачи данных по
индивидуальному запросу.

Примерный перечень услуг, на которые данное определение не
распространяется, приведен в Приложении
V.

Настоящая Директива не применяется
к услугам:

—  
радиовещания;

—  
телевещания, попадающим под действие пункта
«а» статьи 1 Директивы N 89/552/ЕС…».

3.  
Постановления Суда Европейского союза

52. В постановлении от 23 марта 2010 г. по объединенным
делам N С-236/08-С-238/08 в отношении компаний Google France и Google Суд
Европейского союза пришел к следующему заключению. С целью установить,
можно ли ограничить ответственность поставщика справочных услуг по статье 14 Директивы N
2000/31/ЕС, следует изучить вопрос о том, является ли роль поставщика услуг
нейтральной в том отношении, что его действия имеют просто технический,
автоматический и пассивный характер, указывающий на незнание им содержания
хранящейся у него информации и невозможность контролировать ее. Статью 14 Директивы об электронной
коммерции можно толковать таким образом, чтобы определенная в ней норма применялась
к поставщику справочных услуг в Интернете в случае, если не знает о содержании
размещенной им информации и не контролирует ее, то есть не играет активной
роли. Если это так, то его нельзя привлечь к ответственности за хранение
информации по запросу рекламодателя, за исключением ситуаций, когда, узнав о
незаконности данной информации или деятельности этого рекламодателя, он
оперативно не удалил ненадлежащую информацию или не блокировал к ней доступ.

53. В
вынесенном постановлении от 12 июля 2011 г. по делу N С-324/09 в отношении
компании L’Огеаl и других компаний Суд Европейского союза установил, что при
толковании пункта 1 статьи 14 Директивы
N 2000/31 его действие необходимо распространять на оператора
интернет-магазина, если тот не играл активной роли, которая предоставляла бы
ему возможность знать о содержании размещенной им информации или контролировать
ее. Оператор может играть подобную роль, если он оказывает помощь, результатом
которой, в частности, является оптимизация представления соответствующих
предложений о продаже или их продвижения. Если оператор интернет-магазина не
играл активной роли, поэтому оказываемые им услуги попали в сферу действия пункта 1 статьи 14 Директивы
N 2000/31/ЕС, оператор тем не менее не вправе ссылаться на указанные этой статьей
основания для освобождения от ответственности в ситуации, которая может
привести к решению о выплате компенсации, если он знал о фактах или
обстоятельствах, на основании которых осмотрительный хозяйствующий субъект
должен был бы понять, что предложения о продаже были противоправными, а если он
об этом знал, значит, не принял безотлагательных мер согласно подпункту «b» пункта 1 статьи 14 Директивы
N 2000/31/ЕС.

54. Относительно
компанииScarlet Extended Суд Европейского союза в постановлении от 24 ноября
2011 г. по делу N С-70/10 признал недопустимым установление судебного запрета в
отношении поставщика интернет-услуг, который должен был установить систему
фильтрации всех электронных сообщений, проходящих через его сервисы, в
частности, используя пиринговые программы, без каких-либо различий
применяющуюся ко всем его клиентам в качестве профилактической меры, при этом
за его счет и на неограниченный период, и позволяющую выявлять в сети этого
поставщика услуг движение файлов с музыкальными, кинематографическими или
аудиовизуальными произведениями, на которые заявитель, по его словам, имеет
права интеллектуальной собственности, с целью блокировать передачу файлов,
поскольку их распространение породит нарушение авторских прав.

55. В
постановлении от 16 февраля 2012 г. по делу N С-360/10 в отношении компании SABAM Суд Европейского союза заключил, что согласно Директивам N 2000/31/ЕС, 2001/29/ЕС и 2004/48/ЕС национальный суд не может
обязать поставщика услуг по размещению информации установить систему фильтрации
данных, которые хранят у него на серверах получатели его услуг, применяющуюся
ко всем его клиентам без каких-либо различий в качестве профилактической меры,
исключительно за его счет и на неограниченный срок, и позволяющую обнаруживать
электронные файлы с музыкальными, кинематографическими или аудиовизуальными
произведениями, на которые лицо, ходатайствующее о наложении судебного запрета,
по его утверждениям, обладает правами интеллектуальной собственности, для
предотвращения нарушения авторских прав из-за того, что эти работы станут
доступны любому желающему.

56.
В постановлении от 13 мая 2014 г. по делу N
С-131/12  в
отношении компаний Google Spain и
Google Суд Европейского союза должен был дать
толкование Директиве Европейского парламента и Совета Европейского союза от 24
октября 1995 г. N 95/46/ЕС «О защите прав частных лиц применительно к
обработке персональных данных и о свободном движении таких данных». Суд
Европейского союза пришел к выводу, что использование поисковой системы в
Интернете следует считать «обработкой информации личного характера»
по смыслу положений Директивы N 95/46/EС и что такая обработка информации личного характера
оператором поисковой системы может существенно повлиять на основные права на
частную жизнь и на защиту информации личного характера (которые гарантируются статьями 7 и 8 Хартии Европейского
союза об основных правах), когда поиск в этой системе осуществляется по имени
лица, поскольку подобная обработка позволяет любому пользователю Интернета
получить в виде списка результатов поиска структурированную подборку сведений
об этом лице, которые можно найти в Интернете, и, таким образом, собрать о нем
более или менее подробную информацию. Далее, последствия вмешательства в
осуществление прав субъекта данных усугубляются тем, насколько важную роль
играют Интернет и поисковые системы в современном обществе, из-за чего
сведения, содержащиеся в списке результатов поиска, можно обнаружить
практически везде. С учетом потенциальной серьезности
такого вмешательства его нельзя оправдать только экономическими интересами
оператора поисковой системы. Суд Европейского союза заключил, что необходимо
соблюдать справедливое равновесие между правомерной заинтересованностью
пользователей Интернета в получении доступа к информации и основными правами
субъекта данных. По общему правилу основные права субъекта данных перевешивают
заинтересованность пользователей Интернета, однако это равновесие может
зависеть от характера информации, от того, насколько она важна для личной жизни
субъекта данных и насколько общество заинтересовано в получении этой
информации. Суд Европейского союза решил, что в определенных случаях оператор
поисковой системы обязан удалять из списка результатов поиска, который ведется
по имени лица, ссылки на опубликованные третьими лицами интернет-страницы,
содержащие сведения об этом лице, даже когда само по себе опубликование этих
сведений на соответствующих интернет-страницах не является противоправным.
Особенно это относится к случаям, когда опубликованные данные представляются
недопустимыми, неактуальными или уже неактуальными либо избыточными с точки
зрения целей их обработки и с учетом того, сколько прошло времени.

57. В
постановлении от 11 сентября 2014 г. по делу N С-291/13 в отношении компании Papasavvas Суд Европейского союза пришел к выводу, что издатель газеты,
разместивший у себя на сайте ее электронную версию, в принципе знал о
размещенной им информации и контролировал ее содержание, а значит, его нельзя
считать «поставщиком промежуточных услуг» по смыслу положений статей 12 — 14 Директивы N 2000/31/ЕС
независимо от того, взималась какая-либо плата за доступ к этому сайту или нет.
Таким образом, суд решил, что ограничения гражданской ответственности,
предусмотренные статьями 12 —
14 Директивы N 2000/31/ЕС,
не применяются к компании, издающей газету и являющейся модератором сайта, на
котором размещена электронная версия этой газеты (притом, что издатель получал
доход от опубликования у себя на сайте коммерческих объявлений), поскольку он
знал о размещенной информации и контролировал ее содержание независимо от того,
взималась плата за доступ к этому сайту или нет.

В. МАТЕРИАЛЫ СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ

58. По
имеющимся у Европейского Суда сведениям, в ряде государств — членов Совета
Европы (которые входят и в Европейский союз) основным источником права по
рассматриваемому вопросу является, по-видимому, Директива об электронной коммерции,
имплементированная во внутригосударственное законодательство. Кроме того,
по-видимому, чем более непосредственное отношение имеет оператор к материалам
третьей стороны до их опубликования в Интернете, например, осуществляя
предварительную цензуру, редактирование, отбор получателей, затребование
комментариев по заранее определенной теме или признавая эти материалы
материалами самого оператора, тем выше вероятность того, что он будет привлечен
к ответственности за содержание этих материалов. В некоторых странах были
приняты дополнительные правовые акты, касающиеся именно порядка удаления
предположительно противоправных материалов из Интернета, а также нормы о том,
каким образом в данных случаях распределяется ответственность.

ПРАВО

I.  
ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 10 КОНВЕНЦИИ

59. Компания-заявительница
жаловалась, что ее привлечение к ответственности за комментарии, оставленные на
ее новостном интернет-сайте читателями, нарушило ее право на свободу выражения
мнения, гарантированное статьей
10 Конвенции. Статья
10 Конвенции гласит:

«1.
Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу
придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и
идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от
государственных границ. Настоящая статья
не препятствует Государствам осуществлять лицензирование
радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.

2. Осуществление этих
свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с
определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые
предусмотрены законом и необходимы в
демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной
целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или
преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав
других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально,
или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия».

60.  
Власти государства-ответчика не согласились с
доводами компании-заявительницы.

А. ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПАЛАТЫ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА

61. В
Постановлении от 10
октября 2013 г. Палата Европейского Суда прежде всего отметила, что по поводу
роли, которую играла компания-заявительница в настоящем деле, позиции сторон
расходятся. По мнению властей государства-ответчика, необходимо считать, что
клеветнические комментарии предала огласке компания-заявительница, хотя она
утверждала, что речь идет о ее праве свободно распространять информацию,
созданную и опубликованную третьими лицами, а сама компания-заявительница не
публиковала комментариев третьих лиц. Палата Европейского Суда не стала
определять, какую конкретно роль следует отвести компании-заявительнице с
учетом ее деятельности, а отметила, что стороны по сути не оспаривают, что
решения судов Эстонии по делу компании-заявительницы представляли собой
вмешательство государства в осуществление ею свободы выражения мнения,
гарантированной статьей 10 Конвенции.

62. Рассматривая
вопрос о законности вмешательства государства, Палата Европейского Суда
отклонила довод компании-заявительницы о том, что вмешательство государства в
осуществление ею свободы выражения мнения не было «предусмотрено
законом». Палата Европейского Суда отметила: суды Эстонии пришли к выводу,
что деятельность компании-заявительницы не подпадает под действие Директивы Европейского
союза об электронной коммерции и Закона Эстонии «Об услугах
информационного общества». Палата решила, что в ее задачи не входит
подмена собой внутригосударственных судов и что проблемы толкования
законодательства страны должны решаться в первую очередь внутригосударственными
органами власти, прежде всего, судами. Далее Палата Европейского Суда пришла к
убеждению, что нормы гражданского законодательства Эстонии, имеющие отношение к
настоящему делу, несмотря на то, что они имеют довольно общий характер и
недостаточно детализированы по сравнению, например, с Законом Эстонии «Об
услугах информационного общества», наряду с соответствующими решениями
судов Эстонии четко показывают, что ответственность за клеветнические
заявления, содержащиеся в опубликованных материалах, несет тот, кто опубликовал
их в средствах массовой информации. Палата Европейского Суда обратила внимание
на то, что профессиональная деятельность компании-заявительницы связана с
публикацией информации, и что она является оператором одного из крупнейших новостных
порталов в Эстонии, а также на то, что комментарии, размещаемые в разделе для
комментариев портала DELFI, имеют дурную репутацию. При таких обстоятельствах
Палата Европейского Суда пришла к выводу, что компания-заявительница была в
состоянии оценить риски, связанные со своей деятельностью, и что у нее должна
была быть возможность в разумной степени предвидеть возможные последствия этой
деятельности.

63. Вместе
с тем Палата Европейского Суда установила, что ограничение свободы выражения
мнения компании-заявительницы преследовало правомерную цель, которая
заключалась в защите репутации и прав других лиц. По мнению Палаты Европейского
Суда, то, что в принципе ответственность несут еще и настоящие авторы
комментариев, не отменяет правомерной цели привлечения компании-заявительницы к
ответственности за вред, причиненный репутации и правам иных лиц.

64. Что
касается соразмерности вмешательства, Палата Европейского Суда отметила, что по
делу не оспаривается клеветнический характер комментариев, о которых идет речь.
При определении соразмерности вмешательства в осуществление
компанией-заявительницей свободы выражения мнения Палата Европейского Суда
приняла во внимание следующие факторы. Она рассмотрела, во-первых,
обстоятельства появления комментариев, во-вторых, принятые
компанией-заявительницей меры по предотвращению появления клеветнических
комментариев или по их удалению, в-третьих, ответственность настоящих авторов
комментариев в качестве альтернативы ответственности компании-заявительницы, а
в-четвертых, последствия, с которыми столкнулась компания-заявительница в связи
с рассмотрением дела в судах Эстонии.

65. В частности, Палата Европейского Суда заключила,
что опубликованная компанией-заявительницей информационная статья, которая
спровоцировала появление клеветнических комментариев, затрагивала вопрос,
представляющий интерес для общества, а компания-заявительница могла бы
предвидеть негативную реакцию и проявить определенную осмотрительность, чтобы
избежать ответственности за причинение вреда репутации
других лиц. Однако система предварительной автоматической фильтрации и удаления
неподобающих комментариев по обращению заинтересованных лиц, используемая
компанией-заявительницей, не обеспечила достаточной защиты прав третьих лиц.
Более того, опубликование информационных статей и обнародование комментариев
читателей к ним являются частью профессиональной деятельности
компании-заявительницы, а ее доход от рекламы зависит от количества читателей и
комментариев. Компания-заявительница была в состоянии осуществлять достаточно
эффективный контроль над комментариями читателей, могла предвидеть возможный
характер комментариев к той или иной конкретной статье и принять технические
или неавтоматизированные меры с целью предотвратить обнародование
клеветнических заявлений. Тем не менее реальная возможность подать иск к
настоящим авторам комментариев отсутствовала, поскольку при этом очень трудно
было установить ответчиков. В любом случае Палата Европейского Суда не пришла к
убеждению, что меры, позволяющие потерпевшему подать иск только к авторам
клеветнических комментариев, обеспечили бы эффективную защиту права потерпевших
на уважение личной жизни. Компания-заявительница сама разрешила оставлять
комментарии незарегистрированным пользователям, и следует считать, что тем
самым она взяла на себя определенную ответственность за содержание таких
комментариев. Принимая во внимание вышеизложенные соображения и скромный размер
компенсации, которую обязали выплатить компанию-заявительницу, Палата
Европейского Суда пришла к выводу, что ограничение ее свободы выражения мнения
было оправданным и соразмерным. Соответственно, по делу требования статьи 10 Конвенции
нарушены не были.

В. ДОВОДЫ СТОРОН

1. Компания-заявительница

(a) Замечания
общего характера

66. Компания-заявительница
утверждала, что в современном мире материалы, содержащиеся в электронных
средствах массовой информации, все в большей степени создаются самими
пользователями. Пользовательские материалы очень важны: комментарии к
информационным заметкам и статьям нередко провоцируют серьезную дискуссию в
обществе и даже позволяют журналистам узнавать о вопросах, о которых не было
известно широкой публике, способствуя тем самым проведению журналистских
расследований. Возможность «каждого» внести свой вклад в общественное
обсуждение укрепляет демократию и позволяет наилучшим образом достигать целей
свободы выражения мнения. При таких обстоятельствах весьма непросто привлечь к
ответственности тех, кто нарушает права других лиц, отказавшись при этом от
цензуры.

67. Что
касается пользовательских материалов, компания-заявительница считала, что будет
достаточно, если поставщик услуг по их размещению оперативно удалит материалы
третьих лиц, как только ему станет известно об их противоправности. Если
Европейский Суд признает указанную меру недостаточной, это будет означать
запрет анонимных публичных выступлений или произвольное ограничение свободы
выражения мнения авторов комментариев с помощью посредника, которому будет
проще перестраховаться, чтобы избежать опасности привлечения к ответственности
в будущем.

(b) По
вопросу о роли компании «Делфи АС»

68. Компания-заявительница
просила Большую Палату Европейского Суда рассмотреть все обстоятельства дела в
целом, в том числе и вопрос о том, необходимо ли считать, что
компания-заявительница опубликовала комментарии, или она выступала в роли
посредника. Лицо, опубликовавшее информацию, несет ответственность за все
опубликованные им сведения независимо от того, кто является автором того или
иного конкретного материала. Однако компания-заявительница настаивала на том,
что ее следует считать посредницей и что в этом качестве она была вправе
следовать конкретным и предсказуемым положениям законодательства,
ограничивающим обязанность проверять комментарии третьих лиц. Она утверждала,
что посредники находятся не в лучшем положении, чтобы принимать решение по
вопросу о законности пользовательских материалов. Это особенно верно, когда
речь идет о материалах клеветнического характера, поскольку только потерпевший
может определить, какие именно сведения причинили вред его репутации.

(c)  
Было ли вмешательство в право
компании-заявительницы «предусмотрено законом»

69. Компания-заявительница считала, что
вмешательство государства в осуществление ею свободы выражения мнения, в том
числе права размещать информацию и давать пользователям возможность выражать свое мнение,
не было предусмотрено законом. По ее мнению, ни в законодательстве Эстонии, ни
в решениях внутригосударственных судов нет указаний на то, что посредника нужно
считать лицом, опубликовавшим материалы, о которых он ничего не знал. Напротив,
подлежащее применению законодательство прямо запрещает возлагать на поставщиков
услуг ответственность за материалы третьих лиц. В связи с этим
компания-заявительница ссылалась на Директиву
об электронной коммерции, на Закон Эстонии «Об услугах
информационного общества» и на Декларацию
Совета Европы «О свободе общения в Интернете». Директива предусматривает
ограниченную и основанную на уведомлениях ответственность, а также порядок
удаления противоправных материалов. Поставщики услуг освобождаются от
ответственности, если, узнав о противоправности соответствующей деятельности,
они оперативно удалили информацию или заблокировали к ней доступ. Удаление
такой информации или блокировка доступа к ней должны осуществляться с
соблюдением принципа свободы выражения мнения и процедур, предусмотренных для
этих целей на внутригосударственном уровне (пункт 46 преамбулы Директивы).
Компания-заявительница отмечала, что формулировки этого закона достаточно четки
и бесспорны, чтобы граждане могли скорректировать свои действия. По мнению
компании-заявительницы, ее действия полностью соответствовали применимому
законодательству, и, как только к ней обратился первоначальный истец, она в тот
же день удалила клеветнические комментарии.

70. Далее
компания-заявительница утверждала, что даже согласно действующему
законодательству Эстонии о причинении вреда те, кто предает информацию огласке
(почтовые работники, библиотеки, книжные магазины и т.п.), не считаются
сторонами, публикующими информацию. Таким образом, остается совершенно
непонятным, как существующее законодательство о причинении вреда было
применено, как сказано в Постановлении
Палаты Европейского Суда, «к новой области, связанной с
современными технологиями», то есть к оператору новостного интернет-сайта,
оказываемые которой услуги позволяют пользователям общаться с журналистами и
друг с другом и делиться ценными идеями при обсуждении вопросов, представляющих
интерес для общества. Отсутствует закон, который налагал бы на компанию-заявительницу
обязательство осуществлять предварительную проверку комментариев пользователей.

(d) Преследовало ли вмешательство правомерную цель

71. Компания-заявительница
не оспаривала, что вмешательство властей государства-ответчика преследовало
правомерную цель.

(е) Было ли вмешательство необходимо в демократическом обществе

72. По
мнению компании-заявительницы, вмешательство не было необходимо в
демократическом обществе. Она утверждала, что после вынесения Постановления Палаты Европейского Суда у
нее остались два варианта. Во-первых, она могла бы обзавестись штатом
квалифицированных модераторов, чтобы отслеживать (в режиме реального времени)
каждый форум (по каждой информационной статье) и выявлять все сообщения,
которые можно было бы назвать клеветническими (или, например, сообщения,
посягающие на права интеллектуальной собственности). В конце дня модераторы на
всякий случай удаляли бы любые подозрительные комментарии, а все дискуссии
контролировались бы с целью свести их к наименее спорным вопросам. Во-вторых, она
могла бы просто избежать такой серьезной опасности и вообще закрыть эти форумы.
В любом из этих случаев обычные читатели лишились бы технической возможности
свободно комментировать ежедневные новости и самостоятельно брать на себя
ответственность за свои собственные комментарии.

73. Компания-заявительница
полагала, что решение Государственного суда Эстонии негативно повлияло на
свободу выражения мнения и что оно ограничило ее право свободно распространять
информацию. Оно представляло собой введение обязательства цензурировать
сообщения частных лиц.

74. В
подкрепление своего довода о том, что вмешательство не было необходимо в
демократическом обществе, компания-заявительница ссылалась на следующие
факторы.

75. Во-первых,
она утверждала, что комментарии представляли собой реакцию членов общества на
событие, причиной которого стала судоходная компания «Сааремаа», а не
на статью как таковую. Далее, сама статья была сбалансированной и нейтральной.
Она затрагивала вопрос, очень важный для жителей самого большого острова
Эстонии, касающийся их повседневной жизни. Негативная реакция читателей была
вызвана не статьей, а действиями судоходной компании.

76. Во-вторых, компания-заявительница приняла
достаточные меры по предотвращению появления клеветнических комментариев или по
их удалению, в настоящем деле эти комментарии были удалены в тот же день, как компании-заявительнице о них сообщили.

77. В-третьих,
компания-заявительница полагала, что ответственность за содержание комментариев
должны нести их настоящие авторы. Она не согласилась с выводом Палаты
Европейского Суда о трудностях, возникающих при установлении авторов комментариев,
и считала, что авторов можно установить в рамках «производства по
предварительному доказыванию», предусмотренного статьей 244 Гражданского
процессуального кодекса Эстонии. Как только имена и адреса авторов будут
установлены, к ним можно будет без каких-либо проблем предъявить иск.

78. В-четвертых,
компания-заявительница настаивала на отсутствии настоятельной общественной
потребности в объективной ответственности поставщиков услуг. По ее мнению,
существует общеевропейское согласие по поводу того, что поставщика услуг не
следует привлекать к ответственности за материалы, автором которых он не
является. Соответственно, в связи с этим государствам-членам неизбежно
предоставляется узкая свобода собственного усмотрения. Она также считала, что
скромный размер компенсации морального вреда, которую ее обязали выплатить, не
оправдывает вмешательства. Кроме того, компания-заявительница подчеркивала,
что, если бы ее ответственность была ограничена, то первоначальный истец не
остался бы без средств правовой защиты — в этом случае он мог бы подать иск к
настоящим авторам комментариев. Компания-заявительница возражала против
введения частной цензуры и утверждала, что было достаточно двухуровневой
системы защиты прав третьих лиц: системы удаления комментариев по обращению
заинтересованных лиц и возможности подать иск к авторам клеветнических
комментариев. Компания-заявительница считала, что по делу не была убедительно
установлена «настоятельная социальная потребность» в привлечении к
ответственности поставщиков интернет-услуг.

79. Кроме
того, компания-заявительница подчеркивала важность анонимности свободных
высказываний в Интернете. Это способствует полной вовлеченности в дискуссию
всех, в том числе маргинальных групп, лиц, несогласных с политикой властей, и
лиц, сообщающих о нарушениях, и позволяет пользователям чувствовать себя
защищенными от репрессий.

80. Наконец,
компания-заявительница утверждала, что суды Эстонии допустили явные ошибки при
толковании правовых норм Европейского союза. По ее мнению, постановление Палаты Европейского Суда
привело к коллизии обязательств и правовой неопределенности, поскольку если
государство будет придерживаться правовых норм Европейского союза по вопросу об
ответственности поставщиков услуг по размещению информации, то оно понесет
ответственность согласно Конвенции,
а если оно признает критерий, сформулированный в Постановлении, то нарушит нормы права
Европейского союза.

2.   
Власти государства-ответчика

(а)     Замечания
общего характера

81. Власти
государства-ответчика сделали следующие замечания относительно круга вопросов,
подлежащих обсуждению в рамках настоящего дела. Во-первых, согласно
прецедентной практике Европейского Суда принимать решения по поводу применимого
в стране законодательства и толковать его должны внутригосударственные суды.
Далее, толкование норм права Европейского союза — задача Суда Европейского
союза. Суды Эстонии вынесли мотивированные решения, в которых они пришли к
выводу, что в деле применяются не Директива об электронной коммерции и не Закон
Эстонии «Об услугах информационного общества», а
Обязательственно-правовой закон. Большая Палата Европейского Суда также должна
исходить из этого предположения, а утверждения компании-заявительницы о том,
что было необходимо применить нормы права Европейского союза, являются несостоятельными.
Во-вторых, власти государства-ответчика подчеркивали, что существует множество
различных видов интернет-сайтов и у вопроса об ответственности их операторов
нет универсального решения. Настоящее дело ограничивается деятельностью портала
DELFI в период времени, фигурирующий по делу. В связи с этим власти
государства-ответчика отмечали, что портал DELFI активно призывал читателей
комментировать статьи, которые им же и отбирались, он публиковал анонимные
комментарии к этим статьям в том же разделе, а изменять и удалять комментарии
могла только компания «Делфи АС». Вопрос об ответственности
компании-заявительницы следует рассматривать именно с этой точки зрения.

82. Власти государства-ответчика указывали, что по
делу не оспаривается клеветнический характер комментариев, о которых идет речь.

83. Власти
государства-ответчика отмечали, что, вопреки утверждениям
компании-заявительницы, ее никто не заставлял лишать анонимных пользователей
возможности оставлять комментарии или изменять свои подходы к ведению бизнеса.
Наоборот, DELFI остается крупнейшим интернет-порталом в Эстонии, анонимные
пользователи по-прежнему могут размещать на сайте свои комментарии, количество
которых возросло со 190 000 комментариев в месяц в 2009 году до 300 000 — в
2013. Согласно статье, опубликованной 26 сентября 2013 г., портал DELFI удаляет
по 20 — 30 тысяч комментариев ежемесячно (7 — 10% от всех комментариев). Второй
по величине сайт POSTIMEES удалил до 7% из 120 000 комментариев. У обоих
порталов есть пятеро сотрудников, отвечающих за удаление оскорбительных
комментариев. С декабря 2013 года сайт DELFI использует двухуровневый интерфейс
комментирования, в котором комментарии зарегистрированных пользователей
отображаются отдельно от комментариев анонимных.

(b)     
Законность вмешательства властей
государства-ответчика в реализацию права компании-заявительницы

84. Власти
государства-ответчика настаивали на том, что вмешательство государства в
осуществление компанией-заявительницей ее прав было «предусмотрено
законом». Власти государства-ответчика ссылались на положения
законодательства Эстонии и на решения внутригосударственных судов, упомянутые в
§§ 32 — 36, 38 и 39 Постановления Палаты Европейского Суда, а также на имеющую
отношение к настоящему делу прецедентную практику Европейского Суда,
приведенную в Постановлении Палаты Европейского Суда. Кроме того, власти
государства-ответчика отмечали отсутствие решений внутригосударственных судов,
на основании которых компания «Делфи АС», предлагающая размещать
комментарии к отобранным и опубликованным ею статьям, могла бы предположить,
что владелец интернет-сайта как средства массовой информации нового типа не
будет нести ответственности за вред, причиненный комментариями к его статьям.
По мнению властей государства-ответчика, эти комментарии являются неотъемлемой
частью новостей, а изменять и удалять их может только компания «Делфи
АС». Далее, к тому моменту, когда внутригосударственные суды вынесли
решения по делу компании «Делфи АС», было совершенно ясно, что
интернет-СМИ оказывают большое влияние на общество и для защиты частной жизни
других лиц нормы об ответственности должны распространяться и на средства
массовой информации нового типа.

85. Власти
государства-ответчика повторяют, что ссылки компании-заявительницы на нормы
права Европейского союза и на Закон Эстонии «Об услугах информационного
общества» следует оставить без внимания. Большая Палата Европейского Суда
может рассматривать только вопрос о соответствии последствий толкования
Обязательственно-правового закона пункту
2 статьи 10 Конвенции и не может учитывать законы, которые суды
Эстонии сочли неприменимыми. Кроме того, они отмечали, что
внутригосударственные суды уделили достаточно много внимания вопросу о том,
можно ли считать компанию-заявительницу поставщиком услуг по размещению
информации в буферной памяти или у себя на сервере. Однако они не признали за
компанией-заявительницей этот статус. Так, если говорить об услугах по
размещению информации, поставщик просто оказывает услугу по размещению данных,
тогда как хранящиеся данные, их вставка, изменение, удаление и содержание
остаются под контролем получателей услуги. Однако оставляя комментарии на
портале DELFI, авторы комментариев теряют контроль над ними сразу после их
ввода и не могут изменять и удалять их. Следует учитывать и другие аспекты
дела: DELFI выбирает статьи и дает им названия, DELFI предлагает читателям оставлять
комментарии и устанавливает правила комментирования (в том числе о том, что
комментарии должны иметь отношение к статье), DELFI получает тем больший доход
от рекламы, чем больше комментариев было опубликовано, и осуществляет
выборочный контроль комментариев. Таким образом, суды Эстонии пришли к выводу,
что компания «Делфи АС» выступает не только в качестве поставщика
технических промежуточных услуг и ее нельзя назвать поставщиком услуг по
размещению информации в буферной памяти или у себя на сервере. Кроме того,
власти государства-ответчика подчеркивали, что Суд Европейского союза не
рассматривал ни одного дела, напоминающего дело компании «Делфи АС».
В любом случае, даже если такие решения Суда Европейского союза, как решение по
делу компании L’Оrеаl и других компаний, и имеют отношение к настоящему делу,
можно прийти к выводу, что компания «Делфи АС» играет активную роль и
на нее нельзя распространять основания освобождения от ответственности,
предусмотренные Директивой «Об электронной коммерции».

(c)  
Преследовало ли вмешательство правомерную цель

86. Власти государства-ответчика утверждали, что
вмешательство государства в осуществление компанией-заявительницей прав,
гарантированных статьей 10 Конвенции,
преследовало правомерную цель, которая заключалась в защите чести других лиц.

(d) Было ли необходимо вмешательство государства в реализацию права
заявителя в демократическом обществе

87. По
вопросу о необходимости вмешательства государства в реализацию права заявителя
в демократическом обществе власти государства-ответчика прежде всего
подчеркивали важность соблюдения равновесия между статьями 10 и 8 Конвенции.

88. Власти
государства-ответчика активно ссылались на рассуждения Палаты Европейского Суда
по данному вопросу. Кроме того, они указывали следующее.

89. Во-первых,
в отношении обстоятельств появления комментариев власти государства-ответчика
отмечали: внутригосударственные суды придали значение тому, что отбор и
опубликование информационных статей и размещение на той же странице
комментариев к этим статьям являются частью профессиональной деятельности
компании-заявительницы по опубликованию информации. Портал DELFI побуждает
читателей оставлять комментарии к своим статьям, нередко давая этим статьям
провокационные заголовки и показывая количество комментариев на главной
странице красным жирным шрифтом сразу же под названием соответствующей статьи,
чтобы сделать размещение комментариев к статье более привлекательным, а это, в
свою очередь, приносит доход от рекламы.

90. Во-вторых,
по поводу мер, которые приняла компания-заявительница, власти
государства-ответчика подчеркивали важность обеспечения защиты третьих лиц в
Интернете, который стал одним большим средством массовой информации, доступным
большинству населения и используемым ежедневно. Власти государства-ответчика
полагали, что ответственность за комментарии компании-заявительницы очевидна
еще и потому, что настоящие авторы комментариев не могут изменять или удалять
свои комментарии после их размещения на новостном портале DELFI — техническая
возможность это сделать есть только у компании-заявительницы. Кроме того,
власти государства-ответчика отмечали: любая появившаяся в Интернете информация
распространяется настолько быстро, что мер по защите чести лица, принятых
несколько недель или даже дней спустя, уже недостаточно, так как оскорбительные
комментарии успели дойти до сведения общества и причинить вред. Далее власти
государства-ответчика утверждали, что крупнейший международный новостной портал
не разрешает размещать комментарии анонимным (то есть незарегистрированным)
пользователям, и ссылается на мнение, согласно которому анонимность постепенно
сходит на нет. В то же время анонимные комментарии становятся все более
оскорбительными по сравнению с комментариями зарегистрированных пользователей,
а хлесткие комментарии привлекают больше читателей. Власти
государства-ответчика считали, что именно по этой причине портал DELFI пользовался дурной репутацией.

91.В-третьих,
в отношении ответственности настоящих авторов комментариев властигосударства-ответчика
отмечали, что при рассмотрении гражданских исков — а в делах о клевете это
средство правовой защиты предпочтительнее уголовно-правовых средств — нельзя
осуществлять следственные действия, например,           наблюдение. Говоря о «производстве по предварительному доказыванию», власти государства-ответчика
считали, что оно не является разумной альтернативой в случае, если комментарии
были размещены анонимно. Прежде всего не всегда можно установить
соответствующие IР-адреса, например, если пользовательские данные или
комментарий были удалены или если был использован анонимный прокси-сервер.
Вместе с тем, даже если удастся установить компьютеры, с которых были
отправлены комментарии, может оказаться невозможным выявить разместивших их
лиц, например, если использовался компьютер, находящийся в свободном доступе,
точка доступа Wi-Fi, динамический IР-адрес или сервер, расположенный в другой стране, а также по другим
техническим причинам.

92. В-четвертых, что касается последствий, с
которыми столкнулась компания-заявительница в связи с рассмотрением дела в
судах Эстонии, власти государства-ответчика указывали, что порталу DELFI не
пришлось ни менять свои подходы к ведению бизнеса, ни лишать пользователей
возможности оставлять анонимные комментарии. Фактически общее количество
комментариев, большая часть которых была оставлена анонимно, увеличилось, в то
время как на портале DELFI сейчас работают пятеро модераторов. Кроме того,
власти государства-ответчика отмечали, что, привлекая компанию-заявительницу к
ответственности, они не преследовали цели взыскать огромную сумму компенсации
или использовать эту компенсацию в качестве наказания. Действительно, размер
компенсации, которую обязали выплатить компанию «Делфи АС», был
пренебрежимо мал (320 евро), а в последующих решениях (см. § 43 настоящего Постановления)
внутригосударственные суды отмечали, что вывод о нарушении или удаление
комментария могут являться достаточным средством правовой защиты. В заключение
власти государства-ответчика отмечали, что привлечение
компании-заявительницы к гражданской ответственности не оказало негативного
воздействия на свободу выражения мнения, будучи оправданным и соразмерным.

93. Наконец,
ссылаясь на законодательство и правоприменительную практику нескольких
европейских стран, власти государства-ответчика полагали, что еще не сложился
общеевропейский консенсус по поводу необходимости освобождать от
ответственности владельца интернет-портала, выступающего в качестве поставщика
информационных услуг и публикующего анонимные комментарии к своим собственным
статьям.

С. ДОВОДЫ ТРЕТЬИХ СТОРОН

1.  
Хельсинкский фонд по правам человека

94. Хельсинкский
фонд по правам человека в г. Варшаве обратил внимание на различия между
Интернетом и традиционными средствами массовой информации. Он отмечал, что
такие интернет-службы, как портал DELFI, выступают в двух ипостасях
одновременно: в качестве поставщиков информационных услуг по отношению к
собственным новостям и в качестве поставщиков услуг по размещению информации к
комментариям третьих лиц. Хельсинкский фонд по правам человека полагал, что
проверку пользовательских материалов или возможность блокирования доступа к ним
нельзя считать эффективным редакционным контролем. С поставщиками промежуточных
услуг нельзя обращаться так же, как с традиционными средствами массовой
информации, и привлекать их к ответственности по тем же основаниям.

95. Хельсинкский
фонд по правам человека считал, что ответственность за клеветнические
комментарии должны нести их авторы, а государство должно обеспечить правовую
базу, позволяющую выявлять правонарушителей в Интернете и привлекать их к
ответственности. В то же время он утверждал, что возможность размещать в
Интернете материалы анонимно необходимо считать благом.

2.  
Международная организация «Статья 19»

96. Международная
организация «Статья 19»  отмечала, что одной из самых инновационных особенностей
Интернета является легкость, с которой он позволяет любому человеку сообщать о
своих взглядах всему миру без предварительного одобрения со стороны организаций,
публикующих информацию. Платформы для комментирования делают возможным
общественное обсуждение в самом чистом виде и способствуют этому обсуждению,
имея весьма опосредованное отношение к опубликованию новостей. По факту и форме
разделы для комментариев на новостных сайтах лучше воспринимать как газеты,
которые построены на родившейся в Интернете модели частной дискуссии, а не
наоборот. Международная организация «Статья
19» считала, что привлечение сайтов к ответственности за
комментарии пользователей привело бы к возложению на эти сайты недопустимого
бремени.

97.
Международная организация «Статья 19» утверждала, что Директива «Об
электронной коммерции» принималась для того, чтобы защитить сайты от
привлечения к ответственности за комментарии их пользователей независимо от
того, какие материалы публикуются на самих этих сайтах. Она настаивала на том,
что за опубликованные ими статьи сайты по-прежнему нужно привлекать к
ответственности в обычном порядке, но применительно к разделу для комментариев
на этих сайтах следует считать, что они не публикуют, а лишь размещают
комментарии пользователей. Размещая информацию, новостные сайты в принципе не
должны нести ответственности за материалы третьих лиц, если они не участвуют в
непосредственном изменении этих материалов. Их не следует привлекать к ответственности,
если они принимают все разумные меры по удалению материалов по обращению
заинтересованных лиц. Недопустимо автоматически привлекать их к ответственности
просто потому, что они решили не удалять тот или иной комментарий, по поводу
которого к ним обратились.

3.   
Международная организация Access

98. По
мнению международной организации Access, анонимность и использование вымышленных имен
способствуют осуществлению основополагающих прав на частную жизнь и свободу
выражения мнения. Законодательный запрет на анонимное использование Интернета
будет представлять собой вмешательство в осуществление права на личную жизнь и
свободу выражения мнения, охраняемого статьями 8 и 10
Конвенции, а тотальные ограничения на анонимное выражение мнений
и выражение мнений под вымышленными именами приведут к тому, что эти права
лишатся всякого смысла. При этом международная организация Access
ссылалась на
судебную практику в нескольких странах, которая давно защищает право на
анонимное распространение информации в Интернете и за его пределами.

99. Далее
международная организация Access
отмечала, что в преддверии обнаружения
массового наблюдения за пользователями сети возрастает популярность услуг по
обеспечению расширенной конфиденциальности и анонимности при пользовании
Интернетом. Она считала, что лишение интернет-пользователей возможности
выражать мнения не под своим именем нанесет ущерб экономике Интернета, ссылаясь
при этом на результаты исследования, согласно которым наиболее активные
участники онлайн-дискуссий выступают под вымышленными именами.

100.        
Что
касается обязанности пользователей указывать в Интернете свои настоящие имена,
международная организация Access
отметила, что в Китае эта мера привела к
обвальному снижению количества размещаемых комментариев. Опыт Кореи показывает,
что введение данной обязанности не позволяет существенно повысить качество
комментариев, а является дискриминацией по отношению к внутригосударственным
интернет-компаниям, поскольку пользователи переходят на альтернативные
международные платформы, которые по-прежнему разрешают размещать комментарии анонимно
или под вымышленными именами.

4.   
«Инициатива юридической защиты журналистов
и СМИ»

101. «Инициатива
юридической защиты журналистов и СМИ» внесла представления от имени 28
неправительственных и медийных организаций и компаний. Она отмечала, что в
подавляющем большинстве интернет-СМИ читательские комментарии разрешены.
Благодаря возможности оставлять комментарии читатели могут обсуждать новости
между собой и с журналистами. Это привело к тому, что в средствах массовой
информации уже нет одностороннего потока информации, и они превратились в
интерактивную форму дискурса, признают за читателем право голоса и разрешают
выражать различные точки зрения.

102. «Инициатива
юридической защиты журналистов и СМИ» указывала, что границы между
доступом и контентом постепенно стираются, а ряды посредников пополнились
поисковиками с расширенными возможностями, интернет-магазинами, приложениями
МеЬ 2.0 и сайтами социальных сетей. С точки зрения пользователей, все они
облегчают доступ к материалам, и их использование имеет важнейшее значение для
реализации права на свободу выражения мнения.

103. «Инициатива
юридической защиты журналистов и СМИ» утверждала, что в задачи государства
входит обеспечение нормативной правовой базы, которая защищает свободу
выражения мнения и способствует ее осуществлению, охраняя в то же время другие
права и интересы. Она представила подробный обзор законодательства США и
Европейского союза по вопросу об ответственности посредников. Она подчеркивала,
что в США и Европейском союзе приняты различные подходы, но их объединяет
признание того, что в какой-то степени защита посредников необходима и от
посредников не требуется проводить проверку материалов пользователей. Кроме
того, «Инициатива юридической защиты журналистов и СМИ» отмечала, что
в некоторых государствах-участниках процедуры удаления комментариев по
обращению заинтересованных лиц привели к возложению на посредников слишком
большой ответственности и удалению материалов, не являющихся противоправными.

104.
Вместе с тем «Инициатива юридической защиты
журналистов и СМИ» ссылалась на передовой опыт, формирующийся в сфере
регулирования пользовательских материалов со стороны интернет-СМИ. Она указывала, что
в США и Европе в большинстве случаев комментарии не проверяются и не
контролируются до их опубликования, но после их размещения применяются те или
иные формы модерации. Многие интернет-СМИ используют также программы фильтрации
и механизмы блокировки пользователей, постоянно нарушающих правила. Большинство
интернет-СМИ, в том числе ведущие европейские новостные интернет-порталы,
требуют, чтобы пользователи регистрировались перед тем, как оставлять
комментарии, хотя они и не обязаны сообщать свои настоящие имена.

5. Европейская
ассоциация цифровых СМИ, Ассоциация изготовителей вычислительной техники и
средств связи и Панъевропейское объединение ассоциаций европейских поставщиков
интернет-услуг

105. Европейская
ассоциация цифровых СМИ, Ассоциация изготовителей вычислительной техники и
средств связи и Панъевропейское объединение ассоциаций европейских поставщиков
интернет-услуг, вступив в производство по делу в качестве третьих сторон,
внесли совместные представления.

106. Эти
организации утверждали, что в настоящее время в законодательстве, международных
соглашениях и рекомендациях установилось равновесие, в силу которого,
во-первых, поставщики услуг по размещению информации освобождаются от
ответственности за размещенные ими материалы, если они не знали об их
содержании, а во-вторых, государства не могут требовать от поставщиков услуг по
размещению информации осуществлять тотальный контроль над всеми размещаемыми
ими материалами.

107. Указанные
организации отмечали, что часть информации попадает в Интернет из традиционных
источников, например из газет, и справедливо регулируется нормами права,
применяющимися к издателям, однако большая часть материалов размещается в
Интернете частными лицами, которые могут излагать свои взгляды без
посредничества традиционных организаций, публикующих информацию. Средства
комментирования обеспечивают право на ответ. Этим они кардинально отличаются от
традиционных источников публикаций, не дающих такого права.

108. Указанные
организации утверждали, что, с технической точки зрения, технологические и
производственные процессы интернет-площадки для обсуждения новостей, например,
портала DELFI, неотличимы от технологических и производственных процессов
поставщиков услуг по размещению информации, например социальных сетей, блогов
(микроблогов) и т.п. Материалы пользователей, выложенные ими в Интернет,
попадают в общий доступ автоматически, без какого-либо вмешательства человека.
Многие поставщики услуг по размещению информации просто физически не могут
вручную проверять все материалы пользователей из-за того, что их очень много.
Для небольших сайтов и стартапов контроль размещаемых материалов может
оказаться особенно сложным из-за того, что он чрезмерно дорого стоит.

109. По
утверждениям указанных организаций, устоявшееся законодательство Европейского
союза и других стран предусматривает, что в юридическом и практическом
отношении размещение информации в Интернете осуществляется на основе механизма
удаления материалов по обращению заинтересованных лиц. Этот баланс между
ответственностью пользователей и ответственностью поставщиков услуг по
размещению информации позволяет платформам выявлять и удалять клеветнические и
другие противоправные материалы, обеспечивая в то же время возможность сколько
угодно обсуждать спорные вопросы, по которым в обществе ведется дискуссия, он
создает практические возможности для повсеместного распространения площадок для
дискуссий.

D. ОЦЕНКА ОБСТОЯТЕЛЬСТВ ДЕЛА ЕВРОПЕЙСКИМ СУДОМ

1.  
Предварительные замечания и круг вопросов,
подлежащих рассмотрению Европейским Судом

110. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что возможность выражать свои взгляды в Интернете
является беспрецедентным средством осуществления свободы выражения мнения. Данный тезис не вызывает
споров и неоднократно признавался Европейским Судом (см. Постановление Европейского Суда по делу «Ахмет
Йилдырым против Турции» (Ahmet Yildirim v. Turkey), жалоба N 3111/10, § 48, ECHR 2012, и Постановление
Европейского Суда по делу «Компания «Таймс Ньюспейперс лимитед» против Соединенного Королевства (N 1 и
2)» (Times Newspapers Ltd v. United Kingdom) (N 1 and 2), жалобы N 3002/03 и 23676/03, § 27, ECHR 2009).
Однако наряду с этими преимуществами существуют и некоторые опасности. Клеветнические и другие явно
противоправные материалы, в том числе разжигающие ненависть и призывающие к насилию, могут
распространяться как никогда раньше по всему миру буквально за секунды и порой оставаться в Интернете достаточно
долго. Настоящее дело возникло на стыке этих двух противоречащих друг другу
реалий. Учитывая необходимость защиты ценностей, лежащих в основе Конвенции, и принимая во
внимание, что права, гарантированные статьями 10 и 8
Конвенции, заслуживают уважения в равной степени, необходимо
установить баланс, при котором сохранялись бы существенные аспекты обоих прав.
Так, Европейский Суд признает, что Интернет может дать немаловажные
преимущества при осуществлении свободы выражения мнения, но не забывает и о
том, что ответственность за клеветнические и другие противоправные высказывания
в принципе должна сохраняться и являться эффективным средством правовой защиты
в случае нарушения личных прав.

111. Исходя
из вышеизложенных соображений и, в частности, принимая во внимание, что это
первое дело, в котором Европейский Суд должен рассмотреть подобного рода жалобу
в быстро развивающемся контексте технологических инноваций, Европейский Суд
считает необходимым обозначить круг вопросов, подлежащих рассмотрению с учетом обстоятельств
настоящего дела.

112. Во-первых,
Европейский Суд отмечает: Государственный суд Эстонии признал (см. пункт 14
решения Государственного суда Эстонии от 10 июня 2009 г., приведенный в § 31 настоящего
Постановления), что «опубликование новостей и комментариев на
интернет-портале также является журналистской деятельностью. Вместе с тем ввиду
особого характера интернет-СМИ отсутствуют разумные основания требовать от
оператора портала редактировать комментарии до их опубликования так же, как при
опубликовании аналогичных комментариев в печатных СМИ. В силу того, что
издатель [печатных СМИ] осуществляет редактирование комментариев, он является
инициатором их опубликования, тогда как на интернет-портале инициаторами
опубликования комментариев являются те, кто их написал и благодаря кому они
появились на портале для всеобщего ознакомления. Поэтому оператор портала это
не лицо, которому сообщается информация. Из-за [своей] экономической
заинтересованности в опубликовании комментариев и издатель печатного СМИ, и
оператор интернет-портала являются сторонами, опубликовавшими [предавшими
огласке] комментарии в порядке осуществления предпринимательской
деятельности».

113. Европейский
Суд не видит оснований ставить под сомнение это различие, проведенное
Государственным судом Эстонии. Напротив, отправная точка размышлений
Государственного суда, то есть признание различий между операторами портала и
традиционными издателями, соответствует действующим в этой области
международно-правовым актам, в которых постепенно формируется различие между
правовыми принципами регулирования деятельности традиционных печатных и
аудиовизуальных средств массовой информации, с одной стороны, и интернет-СМИ, с
другой. В недавней Рекомендации Комитета министров Совета Европы государствам —
членам Совета Европы «О новом понятии средств массовой информации»
это называется «дифференцированный и ступенчатый подход, [который]
требует, чтобы каждое лицо, услуги которого определены как средство массовой
информации или как посредническая или вспомогательная деятельность, извлекал
выгоду как из соответствующей (дифференцированной) формы, так и из
соответствующего (ступенчатого) уровня защиты, а также чтобы ответственность
таких лиц разграничивалась в соответствии со статьей 10 Европейской конвенции о
правах человека и основных свобод и другими стандартами в этой области,
разработанными Советом Европы» (см. пункт 7 Приложения к Рекомендации N
СМ/Рес(2011)7, приведенный выше в §
46 настоящего Постановления).

Поэтому Европейский Суд полагает, что ввиду особого характера
Интернета «обязанности и ответственность», которые следует возлагать
на новостной интернет-портал для целей применения статьи 10 Конвенции в связи с
материалами третьих лиц могут в какой-то степени отличаться от соответствующих
«обязанностей и ответственности» традиционных издателей.

114. Во-вторых,
Европейский Суд отмечает: Государственный суд Эстонии пришел к выводу, что
«суды дали обоснованную правовую оценку 20 комментариям уничижительного
характера. Они правильно пришли к выводу, что эти комментарии являются
клеветой, так как они имеют грубый характер, унижают человеческое достоинство и
содержат угрозы» (см. пункт 15 решения, приведенный в § 31 настоящего Постановления). Далее в
пункте 16 решения Государственный суд напомнил, что комментарии унижали
«человеческое достоинство» и являлись «явно
противоправными». Как отмечает Европейский Суд, эта характеристика и
анализ противоправного характера комментариев (см. § 18 настоящего Постановления) явно
опираются на то, что в основном данные комментарии, судя по первому
впечатлению, были равносильны разжиганию ненависти или призывам к насилию в
отношении L.

115. Следовательно,
Европейский Суд полагает, что настоящее дело касается «обязанностей и
ответственности» новостных интернет-порталов по пункту 2 статьи 10 Конвенции в ситуации,
когда они, преследуя экономические интересы, предоставляют своим пользователям
возможность оставлять комментариик ранее
опубликованным материалам, а некоторые пользователи — зарегистрированные или
анонимные — размещают явно противоправные комментарии, нарушающие личные права
других лиц, разжигающие ненависть и призывающие к насилию в отношении них.
Европейский Суд подчеркивает, что в настоящем деле речь идет о крупном
новостном интернет-портале с профессиональными управляющими, работающем на
коммерческой основе, который самостоятельно публикует информационные статьи и
предлагает своим читателям оставлять к ним комментарии.

116. Соответственно, дело не касается других
интернет-форумов, где могут распространяться комментарии третьих лиц, например,
интернет-площадки для обсуждения или электронные доски объявлений, где
пользователи могут беспрепятственно выражать свои взгляды по любым вопросам, а
направление дискуссии не определяется администратором форума, или социальных
сетей, когда материалы размещает не администратор платформы, а, например,
частное лицо, ведущее на досуге свой сайт или блог.

117. Европейский
Суд также отмечает, что новостной портал компании-заявительницы является одним
из крупнейших интернет-СМИ в стране. Он имеет большую читательскую аудиторию, и
известно, что противоречивый характер публикуемых там комментариев беспокоит общество
(см. § 15 настоящего
Постановления). Кроме того, как отмечалось выше, спорные комментарии в
настоящем деле по оценке Государственного суда Эстонии в основном содержали
агрессивные высказывания и выражения, прямо пропагандирующие акты насилия.
Следовательно, для того, чтобы установить их незаконность, не нужно было
проводить лингвистический или юридический анализ, поскольку эти высказывания
были, судя по первому впечатлению, явно противоправными. Именно с этих позиций
Европейский Суд приступит к рассмотрению жалобы компании-заявительницы.

2.  
Вопрос о наличии вмешательства

118. Европейский
Суд отмечает: стороны по делу не оспаривают, что решения судов Эстонии
представляли собой вмешательство в осуществление компанией-заявительницей
свободы выражения мнения, гарантированной статьей 10 Конвенции. Европейский Суд не
видит оснований приходить к иному выводу.

119. Такое
вмешательство государства в осуществление компанией-заявительницей права на
свободу выражения мнения должно быть «предусмотрено законом», иметь
одну или несколько правомерных целей по смыслу положений пункта 2 статьи 10 Конвенции и быть
«необходимо в демократическом обществе».

3.  
Вопрос о законности вмешательства

120. Европейский Суд напоминает, что выражение «предусмотрено законом», использующееся в пункте 2
статьи 10 Конвенции, не только требует, чтобы у обжалуемой меры были юридические основания во
внутригосударственном законодательстве, но и имеет отношение к качеству закона, требуя, чтобы он был
доступен тем, кого он касается, и предсказуем с точки зрения последствий его применения (см. в числе прочих
примеров Постановление Европейского Суда по делу «Ассоциация против промышленного разведения
животных ФгТ» против Швейцарии» (VgT Verein gegen Tierfabriken v. Switzerland), жалоба N 24699/94, § 52, ECHR
2001-VI, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Ротару против Румынии» (Rotaru v.
Romania), жалоба N 28341/95, § 52, ECHR 2000-V, Постановление Европейского Суда по делу «Гавенда против
Польши» (Gaweda v. Poland), жалоба N 26229/95, § 39, ECHR 2002-II, а также Постановление Большой Палаты
Европейского Суда по делу «Маэстри против Италии» (Maestri v. Italy), жалоба N 39748/98, § 30, ECHR 2004-I).
Между тем толкование и применение положений внутригосударственного законодательства должны
осуществлять в первую очередь национальные власти, прежде всего суды (см. Постановление Большой Палаты
Европейского Суда по делу «Компания «Центро Эуропа 7 с.р.л.» и Ди Стефано против Италии» (Centro Europa 7
S.r.l. and Di Stefano v. Italy), жалоба N 38433/09, § 140, ECHR 2012, Постановление Европейского Суда по делу
«Круслен против Франции» (Kruslin v. France) от 24 апреля 1990 г., § 29, Series A, N 176-A, и Постановление
Европейского Суда по делу «Копп против Швейцарии» (Kopp v. Switzerland) от 25 марта 1998 г., § 59, Reports of
Judgments and Decisions 1998-II)..

121. Одним из
требований, вытекающих из выражения «предусмотрено законом», является
предсказуемость. Так, норму нельзя считать «законом» по смыслу
положений пункта 2 статьи 10 Конвенции,
если она не сформулирована достаточно четко, чтобы позволить лицу
скорректировать свое поведение, и у него должна быть возможность, в случае
необходимости прибегнув к соответствующей консультации, предвидеть в разумной
при обстоятельствах дела степени возможные последствия того или иного действия.
Эти последствия необязательно
должны быть предсказуемы с абсолютной определенностью. Хотя определенность
весьма желательна, она может повлечь за собой чрезмерную жесткость, а право не
должно отставать от изменяющихся обстоятельств. Соответственно, во многих
законах неизбежно используются в большей или меньшей степени расплывчатые
формулировки, толкование и применение которых зависит от практики (см., например,
Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Лендон, Очаковский-Лоран и Жюли против
Франции» (Lindon, Otchakovsky-Laurens and July v. France), жалобы N 21279/02 и 36448/02, § 41, ECHR 2007-IV, а
также упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Компания «Centro
Europa 7 S.r.l.» и Ди Стефано против Италии», § 141).
.

122. Уровень точности, которая требуется от внутригосударственного законодательства, а оно не может
предусмотреть всех возможных вариантов, в значительной степени зависит от содержания
нормативно-правового акта, предполагаемой сферы его применения, а также от количества и статуса лиц,
которым он адресован (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу
«Компания «Центро Эуропа 7 с.р.л.» и Ди Стефано против Италии», § 142). Как отмечал Европейский Суд, в этом
отношении можно ожидать, что лица, занимающиеся профессиональной деятельностью, которые при
исполнении своих профессиональных обязанностей привыкли действовать с большой осторожностью, особенно
тщательно подойдут к оценке опасностей, связанных с такого рода деятельностью (см. упоминавшееся выше
Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Лендон, Очаковский-Лоран и Жюли против
Франции», § 41, с дополнительными ссылками на Постановление Европейского Суда по делу «Кантони против
Франции» (Cantoni v. France) от 15 ноября 1996 г., § 35, Reports 1996-V, и на Постановление Европейского Суда
по делу «Шови и другие против Франции» (Chauvy and Others v. France), жалоба N 64915/01, §§ 43 — 45, ECHR
2004-VI)..

123. В
настоящем деле стороны расходятся во мнениях относительно того, было ли
вмешательство государства в осуществление компанией-заявительницей свободы
выражения мнения «предусмотрено законом». Как утверждает
компания-заявительница, в Эстонии нет закона, согласно которому следовало бы
считать, что посредник публикует комментарии, размещенные у него на сайте
третьими лицами, в рамках осуществления своей профессиональной деятельности
независимо от того, знал он о конкретном содержании этих комментариев или нет.
Напротив, компания-заявительница ссылается на законодательство Эстонии и
Европейского союза о поставщиках интернет-услуг, утверждая, что оно прямо
запрещает привлекать поставщиков услуг к ответственности за материалы третьих
лиц.

124.    
Власти государства-ответчика ссылались на
соответствующие положения гражданского законодательства Эстонии и решения
внутригосударственных судов, согласно которым издатели средства массовой
информации несут ответственность за опубликованные в них материалы наряду с их
авторами. К тому же, по их утверждениям, отсутствуют какие-либо судебные
решения, на основании которых компания-заявительница могла бы предположить, что
владельцы новостного интернет-портала как средства массовой информации нового
типа не несут ответственности за комментарии к его статьям. По мнению властей
государства-ответчика, Европейский Суд должен исходить из установленных судами
Эстонии обстоятельств дела, примененных и истолкованных ими положений
внутригосударственного законодательства, не принимая во внимание отсылки
компании-заявительницы к праву Европейского союза. В любом случае в
действительности нормы права Европейского союза, на которые ссылается
компания-заявительница, подкрепляют толкование судов Эстонии и выводы, к
которым они пришли.

125. Европейский
Суд отмечает, что расхождение во мнениях сторон относительно того, какие нормы
права необходимо применить, вытекает из их различных взглядов на вопрос о том,
к какой категории следует отнести компанию-заявительницу. С точки зрения
компании-заявительницы, ее следует считать посредником применительно к
комментариям третьих лиц, а власти государства-ответчика считали, что
компанию-заявительницу нужно рассматривать как издателя средства массовой
информации, в том числе и в отношении этих комментариев.

126.
Европейский Суд отмечает (см. §§ 112 и 113 настоящего Постановления), что
Государственный суд Эстонии признал различия в роли издателя печатного средства
массовой информации, с одной стороны, и оператора интернет-портала,
публикующего материалы в экономических целях, с другой стороны. Однако
Государственный суд пришел к выводу, что «из-за [своей] экономической
заинтересованности в опубликовании комментариев и издатель печатного средства
массовой информации, и оператор интернет-портала являются сторонами,
опубликовавшими [предавшими огласке] комментарии» для целей применения
статьи 1047 Обязательственно-правового закона (см. пункт 14 решения,
приведенный в § 31 настоящего
Постановления).

127. Европейский Суд отмечает, что по сути компания-заявительница заявитель утверждала, что суды
Эстонии неправильно применили общие положения Обязательственно-правового закона при обстоятельствах
настоящего дела, так как они должны были сослаться на положения законодательства Эстонии и нормы права
Европейского союза о поставщиках интернет-услуг. Как и Палата Европейского Суда, Большая Палата в этом
контексте напоминает, что в ее задачи не входит подмена собой внутригосударственных судов. Толковать и
применять положения законодательства страны должны в первую очередь внутригосударственные власти, в
особенности суды (см. в числе прочих примеров упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты
Европейского Суда по делу «Компания «Центро Эуропа 7 с.р.л.» и Ди Стефано против Италии», § 140, а также
Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Реквейньи против Венгрии» (Rekvenyi v. Hungary),
жалоба N 25390/94, § 35, ECHR 1999-III). Кроме того, Европейский Суд напоминает, что в его задачи не входит
высказывать свое мнение по поводу целесообразности методов, которыми законодатель государства-ответчика
решил регулировать ту или иную сферу общественных отношений. Его задача сводится к проверке того,
соответствовали Конвенции выбранные методы и последствия их применения или нет (см. Постановление
Большой Палаты Европейского Суда по делу «Гожелик и другие против Польши» (Gorzelik and Others v. Poland),
жалоба N 44158/98, § 67, ECHR 2004-I). Таким образом, Европейский Суд ограничится рассмотрением вопроса о
том, было ли применение Государственным судом Эстонии общих положений Обязательственно-правового
закона к положению компании-заявительницы заявителя предсказуемым для целей пункта 2 статьи 10
Конвенции.

128.  
Согласно положениям Конституции Эстонии, Закона
Эстонии «Об общих принципах Гражданского кодекса»
и Обязательственно-правового закона, имеющим отношение к настоящему делу (см. §§ 33 — 38 настоящего Постановления), с учетом
того, как их истолковали и применили внутригосударственные суды, утверждается,
что компания-заявительница опубликовала явно противоправные комментарии и
должна нести за это ответственность. Суды Эстонии решили применить указанные
положения, придя к выводу, что специальная правовая норма, содержащаяся в
Законе Эстонии «Об услугах информационного общества», которым во
внутригосударственное право имплементирована Директива «Об электронной
коммерции», в настоящем деле не применяется, так как она касается
деятельности просто технического, автоматического и пассивного характера, а
деятельность компании-заявительницы таковой не
является и что цель, преследуемая компанией-заявительницей,
заключалась не просто в оказании промежуточных услуг (см. пункт 13 решения
Государственного суда Эстонии, приведенный в § 31 настоящего Постановления). При
особых обстоятельствах Европейский Суд учитывает: некоторые страны признают,
что ввиду важности и сложности данного вопроса, который предполагает
необходимость обеспечивать справедливое равновесие между различными интересами
и основными правами, необходимо принимать конкретные нормы, рассчитанные на
подобные ситуации, как та, которая сложилась в настоящем деле (см. § 58 настоящего
Постановления). Такая позиция соответствует
«дифференцированному и ступенчатому подходу» к регулированию деятельности средств массовой
информации нового типа, рекомендованному Советом Европы (см. § 46 настоящего Постановления), и
подтверждается прецедентной практикой Европейского Суда (см. mutatis mutandis <1> Постановление
Европейского Суда по делу «Редакция газеты «Правое дело» и Штекель против Украины» (Editorial Board of
Pravoye Delo and Shtekel v. Ukraine), жалоба N 33014/05, §§ 63 — 64, ECHR 2011). Однако, хотя законодатель
может учитывать характер средств массовой информации нового типа по-разному, Европейский Суд, опираясь
на обстоятельства рассматриваемого дела, приходит к убеждению, что нормы Конституции Эстонии, Закона
Эстонии «Об общих принципах Гражданского кодекса» и Обязательственно-правового закона наряду с
судебными решениями, имеющие отношение к данному вопросу, давали возможность предвидеть, что издатель,
являющийся оператором новостного интернет-портала, в принципе может быть привлечен к ответственности
согласно законодательству Эстонии за опубликование у себя на портале явно противоправных комментариев
того типа, о котором идет речь в настоящем деле.

129. Таким образом, Европейский Суд считает, что
компания-заявительница, профессиональная деятельность которой заключается в
опубликовании информации, должна была знать о применимом законодательстве и
судебной практике, кроме того, она могла прибегнуть к юридической помощи.
Европейский Суд вновь подчеркивает, что DELFI — один из крупнейших новостных
порталов в Эстонии. Общественность высказывала озабоченность еще до
опубликования комментариев в настоящем деле, а министр юстиции Эстонии отмечал,
что пострадавшие от оскорблений могут подать к компании «Делфи АС»
иск и потребовать компенсации ущерба (см. § 15 настоящего Постановления). Исходя
из изложенного Европейский Суд приходит к заключению,
что компания-заявительница могла оценить связанные со своей деятельностью
риски, поэтому у нее должна была быть возможность в разумной степени предвидеть
последствия своей деятельности. Следовательно, Европейский Суд находит, что в
настоящем деле вмешательство было «предусмотрено законом» в смысле пункта 2 статьи 10 Конвенции.

4.  
Наличие у вмешательства правомерной цели

130. При
рассмотрении дела Большой Палатой Европейского Суда стороны не оспаривали, что
ограничение свободы выражения мнения компании-заявительницы преследовало
правомерную цель, которая заключалась в защите репутации и прав других лиц.
Европейский Суд не видит оснований прийти к иному выводу.

5.  
Необходимость вмешательства в демократическом
обществе

(а) Общие принципы

131. Основополагающие принципы, относящиеся к вопросу о том, было ли вмешательство в
осуществление свободы выражения мнения «необходимо в демократическом обществе», давно выработаны в
прецедентной практике Европейского Суда и были сформулированы следующим образом (см. среди многих
примеров Постановление Европейского Суда по делу «Хертель против Швейцарии» (Hertel v. Switzerland) от 25
августа 1998 г., § 46, Reports 1998-VI, Постановление Европейского Суда по делу «Стил и Моррис против
Соединенного Королевства (Steel and Morris v. United Kingdom), жалоба N 68416/01, § 87, ECHR 2005-II,
Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Швейцарское движение раэлитов против
Швейцарии» (Mouvement raelien suisse v. Switzerland), жалоба N 16354/06, § 48, ECHR 2012, и Постановление
Большой Палаты Европейского Суда по делу «Международная организация защитников животных против
Соединенного Королевства» (Animal Defenders International v. United Kingdom) от 22 апреля 2013 г., жалоба N
48876/08, § 100, ECHR 2013):

«…(i) Свобода выражения мнения является одной из важнейших
основ демократического общества, а также одним из главных условий его развития
и самовыражения каждого лица. Если иное не предусмотрено пунктом 2 статьи 10 Конвенции, его
действие применимо не только к «информации» или «идеям»,
которые воспринимаются положительно или нейтрально либо в качестве безобидных,
но и к «информации» или «идеям», которые оскорбляют,
шокируют или тревожат; таковы требования плюрализма, спокойного отношения к
различным мнениям и взглядам и толерантности, без которых нет
«демократического общества». Как предусмотрено в статье 10 Конвенции, из свободы
выражения мнения есть исключения, которые… должны толковаться ограничительно,
а необходимость любых ограничений этой свободы должна быть убедительно
доказана…

(ii) Прилагательное «необходимый» в значении пункта 2 статьи 10 Конвенции
предполагает наличие «настоятельной общественной потребности».
Государства-участники обладают определенной свободой усмотрения при определении
того, существует ли такая необходимость, но эта свобода должна находиться под
общеевропейским контролем, который следует распространять как на
законодательство, так и на правоприменительные акты, даже на принятые
независимыми судами. Следовательно, Европейский Суд вправе вынести решение по
поводу того, совместимо ли «ограничение» со свободой выражения мнения
в том виде, как она гарантируется статьей
10 Конвенции.

(iii) Задача Европейского Суда при выполнении им своих контрольных
полномочий заключается не в том, чтобы заменить собой компетентные
внутригосударственные органы власти, а в том, чтобы проверить принятые этими
органами решения на основании предоставленной им свободы усмотрения на предмет
их соответствия положениям статьи
10 Конвенции. Это не означает, что данный контроль ограничивается
проверкой того, действительно ли государство-ответчик осуществляло свободу
усмотрения обоснованно, осмотрительно и добросовестно. Европейский Суд также
должен рассмотреть обжалуемое вмешательство в контексте дела в целом и определить,
было ли оно «соразмерно преследуемой правомерной цели», и являются ли
основания, на которые ссылаются внутригосударственные власти в оправдание
вмешательства, «уместными и достаточными»… Европейский Суд должен
удостовериться, что внутригосударственные власти применяли стандарты в
соответствии с принципами, предусмотренными статьей 10 Конвенции, что их решения
основывались на допустимой оценке обстоятельств дела…».

132.  
Европейский Суд повторяет, что пресса играет
важнейшую роль в демократическом обществе. Хотя она и не должна переходить некоторые границы, в частности, что касается репутации и прав других лиц и
необходимости предотвратить разглашение конфиденциальной информации, ее обязанность, тем не менее,
заключается в распространении информации и идей по всем вопросам, представляющим всеобщий интерес, но
не нарушая при этом своих обязательств (см. Постановление Европейского Суда по делу «Йерсилд против
Дании» (Jersild v. Denmark) от 23 сентября 1994 г., § 31, Series A, N 298, Постановление Европейского Суда по
делу «Де Хаэс и Гийселс против Бельгии» (De Haes and Gijsels v. Belgium) от 24 февраля 1997 г., § 37, Reports
1997-I, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Компания «Bladet Tromso» и Стенсаас
против Норвегии» (Bladet Tromso and Stensaas v. Norway), жалоба N 21980/93, § 58, ECHR 1999-III). Вместе с тем
Европейский Суд не упускает из виду, что свобода прессы распространяется и на те случаи, когда журналисты,
возможно, в некоторой степени прибегают к преувеличениям или даже к провокациям (см., например,
Постановление Европейского Суда по делу «Прагер и Обершлик против Австрии» (Prager and Oberschlick v.
Austria) от 26 апреля 1995 г., Series A, N 313, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты
Европейского Суда по делу «Компания «Bladet Tromso» и Стенсаас против Норвегии», § 59). Границы допустимой
критики в отношении частных граждан уже, чем в отношении политиков или органов власти (см., например,
Постановление Европейского Суда по делу «Кастеллс против Испании» (Castells v. Spain) от 23 апреля 1992 г., §
46, Series A, N 236, Постановление Европейского Суда по делу «Инджал против Турции» (Incal v. Turkey) от 9
июня 1998 г., § 54, Reports 1998-IV, и Постановление Европейского Суда по делу «Таммер против Эстонии»
(Tammer v. Estonia), жалоба N 41205/98, § 62, ECHR 2001-I).

133. Кроме
того, ранее Европейский Суд приходил к выводу, что Интернет ввиду его
общедоступности и способности хранить и распространять огромные объемы
информации играет важную роль в том, чтобы общество получало больше новостей, и
в облегчении распространения информации вообще (см. упомянутое
выше Постановление Европейского Суда по делу «Ахмет Йилдырым против Турции», § 48, и упоминавшееся
выше Постановление Европейского Суда по делу «Компания «Times Newspapers Ltd» против Соединенного
Королевства (N 1 и 2)», § 27). В то
же время опасность того, что материалы и информация в Интернете могут причинить
вред осуществлению прав и свобод лица, особенно праву на частную жизнь, и
пользованию этими правами и свободами, определенно выше, чем опасность,
исходящая от печатных средств массовой информации (см. упомянутое выше
упоминавшееся выше Постановление Европейского
Суда по делу «Редакция газеты «Правое дело» и Штекель против
Украины», § 63).

134. При
рассмотрении «обязанностей и ответственности» журналиста важным
фактором является потенциальная сила воздействия соответствующего средства
массовой информации. Общепризнанно, что аудиовизуальные средства массовой
информации нередко оказывают гораздо более непосредственное и мощное
воздействие, чем печатные средства массовой информации (см. Решение Комиссии по правам
человека по делу «Перселл и другие против Ирландии» (Purcell and Others v. Ireland) от 16 апреля 1991 г., жалоба
N 15404/89, Decisions and Reports, v. 70, p. 262). Методы объективного и сбалансированного освещения событий
могут быть самыми разными и зависят, помимо прочего, от того, о каком именно СМИ идет речь (см.
упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу «Йерсилд против Дании», § 31).

135. Европейский
Суд приходил к выводу, что «привлечение журналиста к ответственности за
то, что он содействовал распространению заявлений, сделанных другим лицом в
интервью, сильно девальвирует вклад прессы в обсуждение вопросов,
представляющих общественный интерес, и не должно осуществляться, если для этого
отсутствуют веские основания» (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу
«Йерсилд против Дании», § 35, Постановление Европейского Суда по делу «Тома против Люксембурга» (Thoma v.
Luxembourg), жалоба N 38432/97, § 62, ECHR 2001-III, а также mutatis mutandis Постановление Европейского
Суда по делу «Издательское объединение «Ферлагсгруппе Ньюс ГмбХ» против Австрии» (Verlagsgruppe News
GmbH v. Austria) от 14 декабря 2006 г., жалоба N 76918/01, § 31, и Постановление Европейского Суда по делу
«Компания «Принт Цайтунг Ньюм ГмбХ» против Австрии» (Print Zeitungsverlag GmbH v. Austria) от 10 октября 2013
г., жалоба N 26547/07, § 39).

136.
Кроме того, Европейский Суд приходил к выводу,
что в силу статьи 17 Конвенции
защита, которую обеспечивает статья
10 Конвенции, не распространяется на высказывания, несовместимые
с провозглашенными и гарантированными Конвенцией ценностями. В частности, Европейский Суд
относил к этой категории высказывания, отрицающие Холокост, оправдывающие профашистскую
политику, связывающие всех мусульман с крупным террористическим актом и
называющие евреев источником всех бед в Российской Федерации (см. Постановление Европейского Суда по делу «Леидье и Изорни против Франции» (Lehideux and
Isorni v. France) от 23 сентября 1998 г., §§ 47 и 53, Reports 1998-VII, Решение Европейского Суда по жалобе
«Гароди против Франции» (Garaudy v. France), жалоба N 65831/01, ECHR 2003-IX, Решение Европейского Суда по жалобе «Норвуд против Соединенного Королевства» (Norwood v. United Kingdom), жалоба N 23131/03, ECHR
2004-XI, Решение Европейского Суда по жалобе «Вицш против Германии» (Witzsch v. Germany) от 13 декабря
2005 г., жалоба N 7485/03, Решение Европейского Суда по жалобе «Павел Иванов против Российской
Федерации» (Pavel Ivanov v. Russia) от 20 февраля 2007 г., жалоба N 35222/04).

137. Европейский Суд также напоминает, что право на защиту репутации относится к праву, которое
охраняется статьей 8 Конвенции в рамках права на уважение личной жизни (см. упоминавшееся выше
Постановление Европейского Суда по делу «Шови и другие против Франции», § 70, Постановление Европейского
Суда по делу «Пфайфер против Австрии» (Pfeifer v. Austria) от 15 ноября 2007 г., жалоба N 12556/03, § 35,
Постановление Европейского Суда по делу «Поланко Торрес и Мовилья Поланко против Испании» (Polanco
Torres and Movilla Polanco v. Spain) от 21 сентября 2010 г., жалоба N 34147/06, § 40). Однако чтобы установить
нарушение статьи 8 Конвенции, посягательство на репутацию лица должно достигнуть определенного уровня
серьезности и осуществляться таким образом, чтобы причинить ущерб личному пользованию правом на
уважение частной жизни (см. Постановление Европейского Суда по делу «А. против Норвегии» (A. v. Norway) от 9
апреля 2009 г., жалоба N 28070/06, § 64, а также Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу
«Компания «Аксель Шпрингер АГ» против Германии» (Axel Springer AG v. Germany) от 7 февраля 2012 г., жалоба
N 39954/08, § 83)..

138. Что
касается вопроса о необходимости вмешательства в осуществление свободы
выражения мнения в демократическом обществе в интересах «защиты репутации
или прав других лиц», Европейскому Суду может быть необходимо выяснить,
удалось ли внутригосударственным властям достичь справедливого равновесия при
защите двух гарантированных Конвенцией
ценностей, которые в некоторых случаях могут вступать в
противоречие друг с другом, а именно свободы выражения мнения, охраняемой статьей 10 Конвенции, с
одной стороны, и права на уважение личной жизни, гарантированного статьей 8 Конвенции, с другой (см.
Постановление Европейского Суда по делу «Компания «Ашетт Филипакки Асосье» против Франции» (Hachette
Filipacchi Associes v. France) от 14 июня 2007 г., жалоба N 71111/01, § 43, Постановление Европейского Суда по
делу «Компания МГТ Лимитед против Соединенного Королевства» (MGN Ltd v. United Kingdom) от 18 января 2011
г., жалоба N 39401/04, § 142, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по
делу «Компания «Аксель Шпрингер АГ» против Германии», § 84).

139. Европейский Суд ранее уже заключал, что права, предусмотренные статьями 8 и 10 Конвенции, в
принципе заслуживают уважения в равной степени и результат рассмотрения жалобы не должен зависеть от
того, была она подана в Европейский Суд лицом, опубликовавшим оскорбительную статью, со ссылкой на
статью 10 Конвенции, или лицом, о котором упоминается в данной статье, со ссылкой на статью 8 Конвенции.
Соответственно, в обоих случаях пределы усмотрения государства-ответчика должны быть одинаковы (см.
упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Компания «Аксель
Шпрингер АГ» против Германии», § 87, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Фон
Ганновер (принцесса Ганноверская) против Германии (N 2)» (Von Hannover v. Germany) (N 2), жалобы N 40660/08
и 60641/08, § 106, ECHR 2012, с дополнительными ссылками на упоминавшееся выше Постановление
Европейского Суда по делу «Компания «Ашетт Филипакки Асосье» против Франции», § 41, Решение Европейского
Суда по жалобе «Тимчук против Румынии» (Timciuc v. Romania) от 12 октября 2010 г., жалоба N 28999/03, § 144,
и Постановление Европейского Суда по делу «Моузли против Соединенного Королевства» (Mosley v. United
Kingdom) от 10 мая 2011 г., жалоба N 48009/08, § 111). Когда внутригосударственные власти находят равновесие
между этими двумя правами в соответствии с критериями, установленными в прецедентной практике
Европейского Суда, ему будут нужны веские основания, чтобы подменить позицию внутригосударственных
судов своей собственной точкой зрения (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты
Европейского Суда по делу «Компания «Аксель Шпрингер АГ» против Германии», § 88, упоминавшееся выше
Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Фон Ганновер (принцесса Ганноверская) против
Германии (N 2)», § 107, с дополнительными ссылками на упоминавшееся выше Постановление Европейского
Суда по делу «Компания МГТ Лимитед против Соединенного Королевства», §§ 150 и 155, Постановление
Большой Палаты Европейского Суда по делу «Паломо Санчес и другие против Испании» (Palomo Sanchez and
Others v. Spain) от 12 сентября 2011 г., жалобы N 28955/06, 28957/06, 28959/06 и 28964/06, § 57). Иными
словами, обычно, если от государства требуется соблюсти равновесие между разнонаправленными интересами
частных лиц или противоречащими друг другу конвенционными правами, Европейский Суд признает, что оно
пользуется широкой свободой усмотрения (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу
«Эванс против Соединенного Королевства» (Evans v. United Kingdom), жалоба N 6339/05, § 77, ECHR 2007-I,
Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Шассану и другие против Франции» (Chassagnou
and Others v. France), жалобы N 25088/94, 28331/95 и 28443/95, § 113, ECHR 1999-III, и Постановление Европейского Суда по делу «Ашби Дональд и другие против Франции» (Ashby Donald and Others v. France) от 10
января 2013 г., жалоба N 36769/08, § 40). 

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле 

(i) Факторы, которые нужно принимать во внимание при определении соразмерности вмешательства

140. Европейский
Суд отмечает, что сторонами по делу не оспаривался факт того, что комментарии
читателей в ответ на опубликованную на новостном интернет-портале статью
компании-заявительницы, имели явно незаконный характер. Вместе с тем
компания-заявительница быстро удалила эти комментарии после обращения
потерпевшего, а при рассмотрении дела в Палате Европейского Суда называла их
«ущемляющими права» и «не соответствующими закону» (см. § 84 настоящего
Постановления). Более того, Европейский Суд считает, что большая часть спорных
комментариев содержит агрессивные высказывания или призывы к насилию и на них
как таковые не распространяется защита, предусмотренная статьей 10 Конвенции (см. § 136 настоящего
Постановления). Таким образом, в настоящем деле речь не идет о свободе
выражения мнения авторов комментариев. Скорее, вопрос, который должен
рассмотреть Европейский Суд, заключается в том, являются ли решения судов
Эстонии, возложивших на компанию-заявительницу ответственность за комментарии,
оставленные третьими лицами, нарушением ее свободы распространять информацию,
гарантированной статьей 10 Конвенции.

141. Европейский
Суд отмечает, что компания-заявительница удалила комментарии со своего сайта
сразу после того, как к ней обратились адвокаты L. (см. выше, §§ 18 и 19 настоящего Постановления), однако
Государственный суд Эстонии привлек компанию-заявительницу к ответственности на
основании Обязательственно-правового закона, поскольку она была обязана
предотвратить опубликование комментариев явно противоправного содержания. Затем
Государственный суд сослался на пункт 3 статьи 1047 Обязательственно-правового
закона, согласно которому опубликование информации или иных сведений не
считается противоправным, если лицо, предавшее огласке такую информацию или
иные сведения, или лицо, получившее эти сведения, было правомерно
заинтересовано в их разглашении и если тот, кто предал указанные сведения
огласке, проверил достоверность этой информации или иных материалов настолько
тщательно, насколько это соответствует «степени тяжести потенциального
нарушения». Государственный суд нашел, что после опубликования
комментариев компания-заявительница не удалила их с портала по собственной
инициативе, хотя она и должна была знать об их противоправном содержании. Таким
образом, Государственный суд признал бездействие компании-заявительницы
незаконным, поскольку она не «доказала отсутствие своей вины»
согласно пункту 1 статьи 1050 Обязательственно-правового закона (см. пункт 16
решения Верховного суда Эстонии, приведенный в § 31 настоящего Постановления).

142.  
С учетом доводов, приведенных Государственным
судом Эстонии, Европейский Суд должен в соответствии
со своей неизменной прецедентной практикой установить, действительно ли вывод
внутригосударственных судов о том, что компанию-заявительницу необходимо
привлечь к ответственности, опирался на уместные и достаточные основания в
конкретных обстоятельствах настоящего дела (см. § 131 настоящего Постановления).
Европейский Суд отмечает, что при ответе на вопрос о том, являются ли решения
судов Эстонии, возложивших на компанию-заявительницу ответственность за
комментарии, оставленные третьими лицами, нарушением ее свободы выражения
мнения, Палата Европейского Суда положила в основу своего анализа следующие
факторы:  обстоятельства
появления комментариев,
принятые компанией-заявительницей
меры по предотвращению появления клеветнических комментариев или их удалению,
ответственность настоящих авторов комментариев в качестве альтернативы
ответственности компании-заявительницы, и последствия, которые повлекло за
собой для компании-заявительницы рассмотрение дела внутригосударственными
судами (см. §§ 85 и последующие Палаты Европейского Суда по настоящему делу).

143. Европейский
Суд согласен с тем, что эти аспекты важны с точки зрения конкретной оценки
соразмерности вмешательства, о котором идет речь, в рамках круга вопросов,
подлежащих рассмотрению Европейским Судом в настоящем деле (см. §§ 112 — 117 настоящего Постановления).

(ii) Обстоятельства появления комментариев

144. Что
касается обстоятельств размещения комментариев, Европейский Суд признает, что
информационная статья о судоходной компании, опубликованная на новостном
портале DELFI, была взвешенной, не
содержала оскорбительных выражений и не привела к выдвижению доводов о
противоправности высказываний во время рассмотрения дела судами Эстонии.
Европейскому Суду известно, что даже взвешенная статья на, казалось бы,
нейтральную тему может спровоцировать ожесточенную дискуссию в Интернете. Кроме
того, при таких обстоятельствах Европейский Суд придает особое значение
характеру новостного портала DELFI. Европейский Суд напоминает, что DELFI — новостной
интернет-портал с профессиональными управляющими, работающий на коммерческой
основе с целью привлечения большого количества комментариев к публикуемым им
информационным статьям. Европейский Суд отмечает: Государственный суд Эстонии
прямо сослался на то, что компания-заявительница встроила в свой новостной
портал раздел для комментариев, предлагая посетителям сайта дополнять новости
своими собственными суждениями и мнениями (комментариями). Согласно выводам
Государственного суда в разделе для комментариев компания-заявительница активно
призывала оставлять комментарии к информационным материалам, которые
размещаются на портале. Количество посещений портала компании-заявительницы
зависит от количества комментариев, а доход от публикуемой на портале рекламы,
в свою очередь, зависит от количества посещений. Исходя из этого
Государственный суд решил, что компания-заявительница экономически
заинтересована в размещении комментариев. По мнению Государственного суда, то,
что компания-заявительница не пишет комментариев сама, не означает, что она не
контролирует раздел для комментариев (см. пункт 13 решения, приведенный в § 31 настоящего
Постановления).

145. В
связи с этим Европейский Суд отмечает, что в «Правилах
комментирования» на сайте DELFI указано, что компания-заявительница
запрещает размещать комментарии, которые являются бессмысленными и (или) не
имеющими отношения к обсуждаемому вопросу, не соответствуют добросовестной
практике, разжигают вражду, содержат угрозы, оскорбления, непристойные или
грубые выражения, призывы к насилию или совершению противоправных действий.
Подобные комментарии могут быть удалены, а их авторы — ограничены в возможности
размещать комментарии. Европейский Суд подчеркивает, что настоящие авторы
комментариев не могут изменять или удалять свои комментарии после их размещения
на новостном портале компании-заявительницы — техническая возможность это
сделать есть только у компании-заявительницы. Принимая во внимание
вышеизложенное и доводы Государственного суда Эстонии, Европейский Суд согласен
с выводом Палаты Европейского Суда, согласно которому необходимо считать, что
компания-заявительница осуществляла достаточно эффективный контроль в отношении
опубликованных на ее портале комментариев.

146. В
целом Европейский Суд считает, что Государственный суд Эстонии достаточно
убедительно установил в отношении роли компании-заявительницы в опубликовании
комментариев к ее информационным статьям на новостном портале DELFI, что это
выходит за рамки деятельности пассивного поставщика чисто технических услуг. Следовательно,
Европейский Суд приходит к выводу, что рассуждения Государственного суда по
данному вопросу опирались на основания, уместные с точки зрения статьи 10 Конвенции.

(iii) Ответственность авторов комментариев

147. По
вопросу о целесообразности привлечения к ответственности настоящих авторов
комментариев вместо новостного интернет-портала в таких делах, как настоящее,
Европейский Суд принимает во внимание заинтересованность пользователей
Интернета в том, чтобы оставаться анонимными. Анонимность уже давно является
средством избежать репрессий и нежелательного внимания. Как таковая она может
немало способствовать свободному обмену идеями и информацией, в том числе, в
частности, в Интернете. В то же время Европейский Суд не упускает из виду
легкость, масштабы и скорость распространения информации в Интернете и тот
факт, что однажды опубликованная информация никуда не исчезает, и который может
существенно усугубить последствия противоправных высказываний в Интернете по
сравнению с последствиями высказываний в традиционных средствах массовой
информации. В связи с этим Европейский Суд ссылается также на недавно
вынесенное постановление Суда Европейского союза по делу компаний Google Spain и
Google, в котором этот суд, пусть и при других обстоятельствах, рассмотрел проблему
доступности в Интернете в течение длительного периода информации,
представляющей серьезное вмешательство в личную жизнь потерпевшего, и пришел к
выводу, что основные права человека, как правило, перевешивают экономические
интересы оператора поисковой системы и интересы других пользователей Интернета
(см. § 56 настоящего
Постановления).

148. Европейский Суд отмечает, что в Интернете
возможны разные градации анонимности. Интернет-пользователь может быть
анонимным для широкой публики, но известным поставщику услуги по данным
аккаунта или контактной информации, которая может либо оставаться
неподтвержденной, либо подлежать какому-либо контролю начиная от ограниченной
проверки (например, путем активации аккаунта по адресу электронной почты или
через страничку в социальной сети) до безопасной аутентификации, будь то с использованием
национальных электронных удостоверений личности или данных для
онлайн-идентификации клиента банка, позволяющей с большей уверенностью
установить личность пользователя. Поставщик услуг может также предусмотреть
более высокую степень анонимности для своих пользователей. В этом случае от
пользователей не требуется сообщать о себе вообще никаких сведений и их можно
установить в ограниченной степени только по данным, сохранившимся у
интернет-провайдера. Обычно такие данные сообщаются только по запросу
следственных или судебных органов и на ограничительных условиях. Тем не менее в
некоторых случаях это может быть необходимо для установления правонарушителей и
привлечения их к ответственности.

149. Так,
в деле «К.U. против Финляндии», касающемся размещения на сайте
знакомств объявления сексуального характера от имени несовершеннолетнего,
Европейский Суд решил: «несмотря на то, что свобода выражения мнения и
конфиденциальность информации являются первостепенными соображениями, а у
пользователей средств связи и интернет-услуг должны быть гарантии уважения
своей личной жизни и свободы выражения мнения, эти гарантии не могут быть
абсолютными и должны иногда уступать место другим правомерным целям, например,
предотвращению беспорядков или преступлений или защите прав и свобод других
лиц» (см. Постановление Европейского Суда по делу «K.U. против Финляндии» (K.U. v. Finland), жалоба N
2872/02, § 49, ECHR 2008). В указанном деле Европейский Суд отклонил довод властей государства-ответчика о
том, что у заявителя имелась возможность получить компенсацию от поставщика услуг, и заключил, что в
обстоятельствах дела этого было недостаточно. Европейский Суд решил, что должно существовать средство
правовой защиты, позволяющее установить настоящего правонарушителя и привлечь его к ответственности,
тогда как в период, относящийся к делу, законодательство государства-ответчика не предусматривало
возможности потребовать от интернет-провайдера сообщить необходимую для этого информацию (см. там же,
§§ 47 и 49). Хотя в деле «K.U. против Финляндии» речь
шла о правонарушении, которое по законам Финляндии считалось преступлением и
повлекло за собой более серьезное вмешательство в личную жизнь потерпевшего,
чем в настоящем деле, из рассуждений Европейского Суда ясно следует, что анонимность
в Интернете, пусть она и имеет важное значение, следует соразмерять с другими
правами и интересами.

150.  
По поводу установления авторов комментариев в
порядке гражданского судопроизводства Европейский
Суд указывает, что стороны находятся в разном положении с точки зрения
практической возможности выполнить это. Исходя из предоставленных сторонами
сведений, Европейский Суд отмечает, что в рамках «производства по
предварительному доказыванию», предусмотренного статьей 244 Гражданского
процессуального кодекса Эстонии (см. § 40 настоящего Постановления), внутригосударственные
суды удовлетворяли ходатайства пострадавших от клеветы о том, чтобы
интернет-СМИ или новостные порталы сообщили IР-адреса лиц, разместивших предположительно клеветнические
комментарии, а интернет-провайдеры
сообщали имена и адреса пользователей, которым были выделены соответствующие
1Р-адреса. В примерах, на которые ссылаются власти государства-ответчика, это
приводило к разным результатам: в одних случаях оказалось возможным установить,
с какого компьютера были оставлены комментарии, а в других случаях этого по
различным техническим причинам сделать не удалось.

151.Согласно решению Государственного суда Эстонии по настоящему делу потерпевший мог подать иск
либо к компании-заявительнице, либо к авторам комментариев. Европейский Суд полагает, что недоказанная
эффективность мер, позволяющих установить авторов комментариев, наряду с тем, что
компания-заявительница не предусмотрела для этого соответствующих средств, которые позволили бы
жертвам агрессивных высказываний реально подать иск к авторам комментариев, подкрепляют вывод, согласно
которому решение Государственного суда опиралось на уместные и достаточные основания. Кроме того, при
таких обстоятельствах Европейский Суд ссылается на Постановление по делу компании Krone Verlag (N 4), в
котором он решил: если опасность того, что лицо, пострадавшее от клеветы, обратится в суд и получит
компенсацию, возложить на медийную компанию, которая, как правило, находится в наилучшем финансовом
положении, чем автор клеветнических суждений, это не приведет к несоразмерному вмешательству в право
медийной компании на свободу выражения мнения (см. Постановление Европейского Суда по делу «Компания
Krone Verlags GmbH & Co. KG против Австрии» (N 4)» (Krone Verlags GmbH & Co. KG v. Austria) (N 4) от 9 ноября
2006 г., жалоба N 72331/01, § 32).

(iv) Меры,
принятые компанией-заявителем

152. Европейский Суд подчеркивает, что
компания-заявительница указывала на своем сайте количество комментариев к
каждой статье, а значит, редакторы новостного портала могли легко увидеть, где
идет самая жаркая дискуссия. Статья, о которой идет речь в настоящем деле,
набрала 185 комментариев, по-видимому, намного выше среднего.
Компания-заявительница удалила спорные комментарии примерно через шесть недель после того,
как они появились на сайте, когда к ней обратились адвокаты потерпевшего (см. §§ 17 — 19 настоящего Постановления).

153. Европейский
Суд отмечает: в своем решении Государственный суд Эстонии заявил, что «(в)
силу предусмотренного законом обязательства избегать причинения вреда
[компания-заявительница] должна была предотвратить опубликование комментариев
явно противоправного содержания». Однако он также указал, что «после
опубликования этих комментариев, о противоправном содержании которых она должна
был знать, [компания-заявительница] не удалила их со своего портала по
собственной инициативе» (см. пункт 16 решения, приведенный в § 31 настоящего
Постановления). Следовательно, Государственный суд ясно не установил, обязана
ли была компания-заявительница предотвратить размещение комментариев на сайте
или по законодательству Эстонии ей было достаточно удалить оскорбительные
комментарии сразу же после их опубликования, чтобы избежать ответственности по
Обязательственно-правовому закону. Европейский Суд считает, что при оценке
оснований, на которые опирался Государственный суд в решении, повлекшем за
собой вмешательство в осуществление заявителем конвенционных прав, ничто не
позволяет предположить, что внутригосударственный суд намеревался ограничить
права заявителя в большей степени, чем это было необходимо для достижения
преследуемой цели. Следовательно, на данном основании, принимая во внимание
свободу распространять информацию, закрепленную в статье 10 Конвенции, Европейский Суд
будет исходить из предположения, что решение Государственного суда необходимо
понимать в том смысле, что последующего удаления комментариев
компанией-заявителем сразу же после их опубликования было бы достаточно, чтобы
ей удалось избежать ответственности согласно законодательству Эстонии. Таким
образом, с учетом вышеуказанных выводов (см. § 145 настоящего Постановления) о том,
что компания-заявительница осуществляла достаточно эффективный контроль в
отношении опубликованных на ее портале комментариев, Европейский Суд не
считает, что возложение на компанию-заявительницу обязанности удалить со своего
сайта сразу же после их опубликования комментарии, содержавшие агрессивные
высказывания и призывы к насилию, а значит, судя по первому впечатлению, явно
противоправные, в принципе являлось несоразмерным вмешательством в
осуществление ею свободы выражения мнения.

154. В
настоящем деле имеет значение вопрос, опирались ли выводы судов Эстонии о
целесообразности привлечения компании-заявительницы к ответственности за то,
что она не удалила спорные комментарии сразу же после их опубликования, на
уместные и достаточные основания. В связи с этим прежде всего нужно определить,
предусмотрела ли компания-заявительница механизмы фильтрации комментариев,
содержащих агрессивные высказывания или призывы к насилию.

155. Европейский
Суд отмечает, что компания-заявительница приняла в этом отношении определенные
меры. На новостном портале DELFI было опубликовано заявление о том, что
ответственность за комментарии несут их авторы, а не компания-заявительница и
что запрещено размещение комментариев, которые не соответствуют добросовестной
практике, разжигают вражду, содержат угрозы, оскорбления, вульгарные или грубые
выражения, призывы к насилию или совершению противоправных действий. Кроме
того, на портале действуют механизм автоматического удаления комментариев,
содержащих определенные нецензурные слова, и система удаления комментариев по
обращению заинтересованных лиц, согласно которой каждое лицо может сообщить о
неподобающем комментарии, просто щелкнув мышью по специальной кнопке, и
привлечь тем самым к этому комментарию внимание администраторов портала. Вместе
с тем в некоторых случаях администраторы удаляли ненадлежащие комментарии по
собственной инициативе.

156.   
Таким образом, Европейский Суд полагает, что
нельзя говорить о пренебрежении компанией-заявительницей своей обязанностью
избегать причинения вреда третьим лицам. Тем не менее, и это еще важнее,
автоматическая система фильтрации по определенным словам, которую использовала
компания-заявительница, не смогла отфильтровать размещенные читателями одиозные
агрессивные высказывания и призывы к насилию и, следовательно, ограничила
возможности компании-заявительницы по оперативному удалению оскорбительных
комментариев. Европейский Суд напоминает, что использованные слова и выражения
в основном не содержали сложных метафор, иносказаний или замаскированных угроз.
Речь идет об открытом выражении ненависти и явных угроз физической
неприкосновенности в адрес L. Отсюда следует, что даже если в некоторых
ситуациях автоматическая фильтрация по словам и могла бы принести пользу,
обстоятельства настоящего дела показывают, что для выявления комментариев, на
содержание которых не распространяется защита, предусмотренная статьей 10 Конвенции (см. § 136 настоящего
Постановления), ее оказалось недостаточно. Европейский Суд отмечает, что
вследствие этого сбоя системы фильтрации явно противоправные комментарии
оставались на портале в течение шести недель (см. § 18 настоящего Постановления).

157. В
связи с этим Европейский Суд отмечает, что в некоторых случаях администраторы
портала действительно удаляли неподобающие комментарии по своей инициативе и,
по-видимому, через какое-то время после рассматриваемых событий
компания-заявительница специально для этой цели набрала команду модераторов.
Учитывая, что у каждого есть масса возможностей сделать так, чтобы его голос
услышали в Интернете, Европейский Суд полагает, что обязанность крупного
новостного портала принять эффективные меры по ограничению распространения
агрессивных высказываний и призывов к насилию — вопрос, о котором идет речь в
настоящем деле, — ни в коем случае нельзя приравнивать к «частной
цензуре». Признавая «важную роль», которую играет Интернет
«в обеспечении того, чтобы общество получало больше новостей, и в
облегчении распространения информации вообще» (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского
Суда по делу «Ахмет Йилдырым против Турции», § 48, и упоминавшееся выше Постановление Европейского
Суда по делу «Компания «Таймс Ньспейперс Лтд» против Соединенного Королевства (N 1 и 2)», § 27),
Европейский Суд вновь отмечает, что он не забывает и об опасности причинения вреда материалами и
информацией в Интернете (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу «Редакция
газеты «Правое дело» и Штекель против Украины», § 63, и упоминавшееся выше Постановление Европейского
Суда по делу «Моузли против Соединенного Королевства», § 130). 

158. Кроме
того, в зависимости от обстоятельств может не быть возможности установить
конкретного потерпевшего, например, в некоторых случаях, когда речь идет об
агрессивных высказываниях в отношении группы лиц или о прямых призывах к
насилию, как в нескольких комментариях в настоящем деле. При наличии
конкретного потерпевшего он может быть не в состоянии сообщить поставщику
интернет-услуг о предполагаемом нарушении своих прав. Европейский Суд придает
значение тому, что возможности потенциальной жертвы агрессивных высказываний по
непрерывному отслеживанию комментариев в Интернете меньше, чем возможности
крупного коммерческого новостного интернет-портала по предотвращению появления
таких комментариев или по их оперативному удалению.

159. Наконец,
Европейский Суд отмечает: компания-заявительница утверждает (см. § 78 настоящего
Постановления), что Европейскому Суду следовало уделить надлежащее внимание
введенной ею системе удаления комментариев по обращению заинтересованных лиц.
По мнению Европейского Суда, если эта система сопровождается эффективными
процедурами, позволяющими добиться быстрой реакции, она во многих случаях может
служить адекватным средством уравновешивания прав и интересов всех
заинтересованных лиц. Однако в делах, как настоящее, когда пользовательские
комментарии третьих лиц принимают форму агрессивных высказываний и прямых угроз
физической неприкосновенности лиц в том смысле, который придается этому понятию
в прецедентной практике Европейского Суда (см. § 136 настоящего Постановления),
Европейский Суд полагает, как отмечалось выше (см. § 153 настоящего Постановления), что
права и интересы других лиц и общества в целом могут предоставить
государствам-участникам право привлекать к ответственности новостные
интернет-порталы, не нарушая при этом статью 10 Конвенции, если те не принимают мер по
незамедлительному удалению явно противоправных комментариев даже без обращения
предполагаемого потерпевшего или третьих лиц.

(v) Последствия,
с которыми столкнулась компания-заявительница

160. Наконец,
обращаясь к вопросу о том, с какими последствиями столкнулась
компания-заявительница в связи с рассмотрением дела во внутригосударственных
судах, Европейский Суд отмечает, что ее обязали выплатить потерпевшему сумму,
составляющую 320 евро, в качестве компенсации морального вреда. Европейский Суд
согласен с выводом Палаты Европейского Суда о том, что, поскольку
профессиональной деятельностью компании-заявительницы является управление одним
из крупнейших новостных интернет-порталов в Эстонии, эту сумму нельзя считать
несоразмерной нарушению, установленному внутригосударственными судами (см. § 93 Постановления Палаты
Европейского Суда по настоящему делу). В связи с этим Европейский Суд замечает,
что он принял во внимание и решения судов Эстонии по вопросу об ответственности
операторов новостных интернет-порталов, принятые после вынесения решения по
делу компании «Делфи АС» (см. § 43 настоящего Постановления). Европейский Суд отмечает,
что в этих делах нижестоящие суды следовали решению Государственного суда
Эстонии по делу компании «Делфи АС», но не присуждали компенсации
морального вреда. Другими словами, ощутимым результатом для компаний-операторов
в делах, которые рассматривались после вынесения решения по делу компании
«Делфи АС», стало то, что они удаляли оскорбительные комментарии, но
не должны были выплачивать компенсацию морального вреда.

161.    
Кроме того, Европейский Суд напоминает, что в
результате рассмотрения дела в внутригосударственных
судах компании-заявительнице, по-видимому, не пришлось менять свои подходы к
ведению бизнеса. По имеющейся информации, новостной портал DELFI по-прежнему
остается одним из крупнейших интернет-СМИ в Эстонии и, безусловно, самым
популярным с точки зрения возможности оставлять комментарии, количество которых
продолжает расти. Анонимные комментарии, а их теперь можно размещать наряду с
комментариями, которые читатели видят первыми, зарегистрированных пользователей
по-прежнему преобладают, и компания-заявительница набрала команду модераторов,
которые осуществляют последующий мониторинг размещенных на портале комментариев
(см. §§ 32 и 83 настоящего
Постановления). При таких обстоятельствах Европейский Суд не может прийти к
выводу, что и по этой причине вмешательство в осуществление
компанией-заявительницей свободы выражения мнения было несоразмерным.

(vi) Вывод

162. Исходя
из конкретного анализа указанных выше аспектов и принимая во внимание доводы
Государственного суда Эстонии по настоящему делу, в частности, экстремистский
характер комментариев, то, что они были размещены в качестве реакции на статью,
опубликованную компанией-заявительницей на своем новостном портале с
профессиональными управляющими, работающими на коммерческой основе,
недостаточность мер, принятых компанией-заявительницей с целью удалить
комментарии, содержащие агрессивные высказывания и призывы к насилию, сразу же
после их опубликования, и обеспечить реальную возможность привлечения к
ответственности их авторов, а также скромный размер санкции, которая была
применена к компании-заявительнице, Европейский Суд приходит к выводу, что
привлечение компании-заявительницы к ответственности судами Эстонии имело под
собой уместные и достаточные основания с учетом предоставленной
государству-ответчику свободы усмотрения. Таким образом, данная мера не
являлась несоразмерным ограничением права компании-заявительницы на свободу
выражения мнения.

Соответственно, по делу требования статьи 10 Конвенции нарушены не были.

НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО БОЛЬШАЯ ПАЛАТА ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА

постановила, что по делу властями государства-ответчика не было
допущено нарушения статьи 10 Конвенции
(вынесено 15 голосами «за» и двумя — «против»).

Совершено на английском и французском языках, оглашено на публичном
слушании дела 16 июня 2015 г. во Дворце прав человека (г. Страсбург).

Председатель Большой Палаты Суда ДИН ШПИЛЬМАНН

Заместитель Секретаря Большой Палаты Суда ЙОХАН
КАЛЛЕВЕРТ

В соответствии с пунктом
2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 Правила 74 Регламента Суда к настоящему
Постановлению прилагаются следующие отдельные мнения  судей:

(a) совместное
совпадающее мнение судей Г. Раймонди, И. Каракаша, В.Э. де Гаэтано и Й.Ф.
Кьельбро;

(b) совпадающее
мнение судьи Б.М. Цупанчича;

(с)     совместное
особое мнение судей А.
Шайо и Н. Цоцория.

СОВМЕСТНОЕ СОВПАДАЮЩЕЕ МНЕНИЕ СУДЕЙ Г. РАИМОНДИ,

И. КАРАКАША, В.Э. ДЕ ГАЭТАНО И Й.Ф. КЬЕЛЬБРО

1. Мы
согласны с тем, что по делу властями государства-ответчика не было допущено
нарушения статьи 10 Конвенции.
Однако мы хотели бы разъяснить свою позицию по двум вопросам: (1) о толковании,
которое Европейский Суд дал решению Государственного суда Эстонии, и (2) по
поводу принципов, на основе которых Европейский Суд оценивал жалобу.

2. Во-первых,
для анализа дела имеет решающее значение толкование, которое Европейский Суд
дал решению Государственного суда Эстонии (см. §§ 153 — 154 настоящего Постановления).

3. При
вынесении этого решения Государственный суд Эстонии отметил, в частности, что в
силу обязательства избегать причинения вреда компания «Делфи АС»
должна была «предотвратить опубликование комментариев явно противоправного
содержания». Далее Государственный суд постановил, что после опубликования
этих комментариев компания «Делфи АС» «не удалила их с портала
по собственной инициативе, хотя она и должна была знать об их противоправном
содержании». Государственный суд пришел к выводу, что бездействие компании
«Делфи АС» являлось незаконным и что она несет ответственность, так
как она «не доказала отсутствия своей вины» (точные цитаты см. в § 31 настоящего
Постановления).

4. Решение
Государственного суда Эстонии можно толковать двояко: (1) компания «Делфи
АС» несет ответственность, поскольку она не «предотвратила»
опубликование противоправных комментариев, при этом ее вина усугубляется тем,
что впоследствии она их не «удалила», или (2) компания «Делфи
АС» не «предотвратила» опубликование противоправных
комментариев, и так как она впоследствии не «удалила» эти комментарии
незамедлительно, то несет за них ответственность.

5. Европейский
Суд выбрал второй вариант толкования решения Государственного суда Эстонии,
избежав тем самым непростого вопроса о том, можно ли привлечь новостной портал
к ответственности за то, что он не «предотвратил» опубликование
противоправных пользовательских комментариев. Однако если бы Европейский Суд
предпочел первый вариант толкования решения, результат рассмотрения дела мог бы
оказаться иным.

6. Если
понимать решение Государственного суда Эстонии в первом значении, это закрепило
бы толкование законодательства Эстонии, при котором может возникнуть опасность
возложения чрезмерного бремени на такие новостные порталы, как DELFI.
Действительно, чтобы избежать ответственности за читательские комментарии к
своим статьям, новостному порталу пришлось бы предотвращать опубликование этих
комментариев (а кроме того, удалять уже опубликованные). На практике это
потребовало бы создать эффективную систему контроля автоматизированными или
неавтоматизированными средствами. Другими словами, новостному порталу,
возможно, пришлось бы проводить предварительную проверку комментариев, чтобы не
допустить опубликования явно противоправных комментариев читателей. Если
ответственность новостного портала тесно связана с явно противоправным
характером комментариев, а истцу нет необходимости доказывать, что новостной
портал знал или должен был знать о том, что комментарии будут или уже были
опубликованы на портале, то на практике портал будет обязан допускать, что
читатели могут оставить подобные комментарии, а значит, принимать меры,
необходимые для предотвращения их опубликования. Практически это потребует
проводить предварительную проверку всех комментариев.

7. На
наш взгляд, привлечение новостного портала к ответственности за то, что он не
«предотвратил» опубликование пользовательских комментариев, на
практике означало бы, что портал должен осуществлять предварительную проверку
абсолютно всех пользовательских комментариев с целью избежать ответственности
за противоправные комментарии. На практике это может привести к несоразмерному
вмешательству в осуществление новостным порталом свободы выражения мнения,
которая гарантируется статьей 10 Конвенции.

8.
Во-вторых, Европейскому Суду надо было более
четко обозначить ключевые принципы, на основе которых он установил нарушение статьи 10 Конвенции.
Вместо этого Европейский Суд не стал в своих рассуждениях
выходить за рамки обстоятельств данного конкретного дела, вследствие чего
соответствующие принципы придется более четко сформулировать в последующих
постановлениях.

9.  
Мы полагаем, что Европейский Суд должен был
воспользоваться возможностью более ясно обозначить принципы, на основе которых
нужно рассматривать дела, подобные настоящему.

10. Такой
новостной портал, как DELFI, призывающий читателей статей оставлять к ним
комментарии, которые выставляются на портале на всеобщее обозрение, возьмет на
себя «обязанности и ответственность», предусмотренные
законодательством Эстонии. Кроме того, из статьи 8 Конвенции следует, что
государства-участники обязаны обеспечивать эффективную защиту репутации своих
граждан и их чести. Поэтому при толковании статьи 10 Конвенции нельзя приходить к
выводу, что она запрещает государствам-участникам обременять обязанностями новостные
порталы, аналогичные DELFI, в ситуации, когда они позволяют читателям оставлять
комментарии, которые видят все посетители. В определенных обстоятельствах
государства-участники даже обязаны это делать для защиты чести и репутации
других лиц. Так, государства-участники могут решить, что новостной портал
необходимо считать публикующим эти комментарии. Далее они могут предусмотреть
возможность привлечения новостных порталов к ответственности за явно
противоправные пользовательские комментарии, содержащие, например, оскорбления,
угрозы и агрессивные высказывания, с которыми может ознакомиться на портале
любой желающий. Однако при осуществлении этого права государства-участники не
должны нарушать своих обязанностей по статье 10 Конвенции. Следовательно, внутригосударственное
законодательство не должно ограничивать свободу выражения мнения, возлагая на
новостные порталы чрезмерное бремя.

11. На
наш взгляд, государства-участники могут привлекать такие новостные порталы, как
DELFI, к ответственности за явно противоправные комментарии читателей их
статей, содержащие, например, оскорбления, угрозы и агрессивные высказывания,
если портал знал или должен был знать, что подобные комментарии будут или уже
были на нем опубликованы. В таких ситуациях государства-участники могут
привлекать новостной портал к ответственности, если он не принимает неотложных
мер, когда ему сообщают о том, что его посетители опубликовали такие
комментарии.

12. При
определении того, действительно ли новостной портал знал или должен был знать о
том, что на нем могут быть или уже были опубликованы явно противоправные
комментарии, следует принимать во внимание все конкретные обстоятельства дела,
имеющие отношение к этому вопросу, в том числе характер комментариев,
обстоятельства их появления, содержание статьи, к которой они были сделаны,
характер новостного портала, где они были опубликованы, история работы этого
портала, количество комментариев, которые набрала статья, деятельность портала
и количество времени, в течение которого комментарии оставались на портале.

13. Следовательно,
привлечение новостного портала к ответственности за явно противоправные
комментарии, содержащие, например, оскорбления, угрозы и агрессивные
высказывания, в целом соответствует статье
10 Конвенции. Кроме того, государства-участники могут привлекать
новостной портал к ответственности и в тех случаях, если он не принял разумных
мер с целью предотвратить опубликование на портале явно противоправных
комментариев или удалить их после того, как они уже были опубликованы.

14. На
наш взгляд, в Постановлении Европейского Суда эти ключевые принципы нужно было
обозначить более четко.

15. Учитывая
явно противоправный характер комментариев, о которых идет речь в деле, а также
то, что они оставались на новостном портале в течение шести недель, прежде чем
их удалили, мы не считаем несоразмерным вывод Государственного суда Эстонии о
необходимости привлечь компанию «Делфи АС» к ответственности за то,
что она «не удалила их с портала по собственной инициативе, хотя должна
была знать об их противоправном содержании». Фактически пребывание в
неведении относительно явно противоправных комментариев в течение столь
длительного времени почти что равносильно сознательному их игнорированию, что
не может служить основанием для избежания гражданской ответственности.

16.
Поэтому мы без всяких проблем проголосовали
вместе с большинством судей. Однако мы считаем, что Европейский Суд должен был
воспользоваться возможностью разъяснить принципы, на основе которых он
анализировал жалобу, какими бы неоднозначными не были вопросы, которые
поднимает настоящее дело.

СОВПАДАЮЩЕЕ МНЕНИЕ СУДЬИ Б.М. ЦУПАНЧИЧА

В целом я согласен с результатом рассмотрения настоящего дела. Тем не
менее я хотел бы добавить несколько замечаний исторического и просто этического
плана.

По сути дело касается защиты физической целостности, то есть личных прав, в Эстонии, а также после
вынесения Постановления по этому делу в других европейских странах. На протяжении многих лет личные
права подвергались, так сказать, дискриминации по отношению к свободе выражения мнения, особенно по
отношению к свободе средств массовой информации. В своем совпадающем мнении по делу «Фон Ганновер
(принцесса Ганноверская) против Германии (N 1)» (жалоба N 59320/00, ECHR 2004-VI) я писал, что «доктрина
личных прав (Personlichkeitsrecht) выводит отношения между людьми на более высокий уровень
цивилизованности», и я полагаю, что обстоятельства настоящего дела подтверждают данный вывод.

Проблема заключается в больших различиях между системой общего права, с одной стороны, и
континентальной правовой системой, с другой. Понятие «прайвеси» (privacy) в американском праве, например,
появилось только благодаря новаторской статье С.Д. Уоррена и Л.Д. Брандейса <1>, которая стала возможной
благодаря тому, что он учился в Германии и имел возможность узнать о личных правах из немецкоязычных
источников. Понимание частной жизни как права быть оставленным в покое, в частности, права быть
оставленным в покое средствами массовой информации, до этого времени было более или менее неизвестно
англо-американской правовой системе. В самой этой статье речь идет именно о злоупотреблениях со стороны
средств массовой информации. Очевидно, что в то время существовали только печатные средства массовой
информации, но судье Брандейсу этого оказалось достаточно, чтобы выразить свое крайнее негодование.

С другой стороны, континентальная традиция защиты личных прав восходит к институту римского права
actio iniuriarum, который обеспечивает защиту не только от телесных повреждений, но и от морального
вреда, причиненного convicium, adtemptata pudicitia и infamatio. Таким образом, личные права
можно считать предшественником и частноправовым эквивалентом прав человека. Так, защита от клеветы и
нарушений других личных прав имеет давние и императивные традиции на европейском континенте, в то время
как в англо-американском праве неполноценными аналогами понятия «клевета» являются понятия «libel» и
«slander».

Как писал Жан-Кристоф Сен-Поль:

«Les droits de la personnalite constituent l’ensemble des prerogatives juridiques portant sur des interets moraux (identite, vie privee, honneur) et le corps humain ou les moyens de leur realisation (correspondances, domicile, image),
exerces par des personnes juridiques (physiques ou morales) et qui sont sanctionnes par des actions en justice civiles
(cessation du trouble, reparation des prejudices) et penales. 

Au carrefour du droit civil (personnes, contrats, biens), du droit penal et des droits de l’homme, et aussi des
procedures civile et penale, la matiere fait l’objet d’une jurisprudence foisonnante, en droit interne et en droit europeen,
fondee sur des sources variees nationales (Code civil, Code penal, Loi informatique et libertes, Loi relative a la liberte
de la presse) et internationales (CESDH, PIDCP, DUDH, Charte des droits fondamentaux), qui opere une balance
juridictionnelle entre la protection de la personne et d’autres valeurs telles que la liberte d’expression ou les necessites
de la preuve»

(Перевод: «Личные права представляют собой совокупность юридических прерогатив, касающихся неимущественных
интересов (индивидуальность, частная жизнь, честь) и человеческого тела или средств их реализации
(переписка, жилище, изображение), которые осуществляются субъектами права (физическими или
юридическими лицами) и подлежат правовой защите в порядке гражданского судопроизводства (прекращение
нарушения, компенсация ущерба) и уголовного судопроизводства. 

Расположенный на стыке гражданского права (лица, договоры, имущество), уголовного права и права в
области защиты прав человека, а также гражданского процессуального и уголовно-процессуального права, этот
вопрос поднимался в многочисленных решениях национальных и европейских судов, опирающихся на
различные источники национального права (Гражданский кодекс, Уголовный кодекс, Закон «Об обработке
данных и гражданских свободах», Закон «О свободе прессы») и международного права (ЕКПЧ, МПГПП, ВДПЧ,
Хартия основных прав), посредством которых суды обеспечивают равновесие между защитой личности и других
ценностей, например свободы выражения мнения или требований доказанности вины»)

В Германии сложилась следующая ситуация:

«Общие личные права с 1954 года признаны в прецедентной практике Верховного федерального суда ФРГ
(Bundesgerichtshof) как основные права, гарантированные нормами конституционного права (статьями 1 и 2
Основного закона (ФРГ)), и в то же время как «иные права», охраняемые нормами гражданского права: пунктом 1
статьи 823 Германского гражданского уложения (ГГУ) [неизменная судебная практика начиная со Сборника
решений Верховного федерального суда ФРГ по гражданским делам (BGHZ)], N 13, 334, 338…). Она гарантирует
по отношению ко всему миру защиту человеческого достоинства и право свободно развивать свою личность.
Особыми формами выражения общих личных прав являются право человека на свое изображение [статья 22 и
последующие статьи Закона «Об авторском праве на произведения изобразительного искусства и фотографии»
(KUG)] и право человека на свое имя (статья 12 ГГУ). Они гарантируют защиту индивидуальности в
регулируемой ими области».

Таким образом, едва ли не сложно поверить в то, что эта частноправовая
параллель с более четко выраженной защитой личных прав в конституционном и
международном праве не только часто упускается из виду, но и нередко
вытесняется противоположными соображениями.

Кроме того,
на мой взгляд, разрешать интернет-порталу или средству массовой информации
любого другого типа публиковать какие бы то ни было анонимные комментарии
совершенно недопустимо. По-видимому, мы забыли, что
еще не так давно вопрос об опубликовании «письма в редакцию» даже не
ставился, пока личность автора письма не проверялась дважды.
Государство-ответчик утверждает (см. § 90 настоящего Постановления), что крупнейший
международный новостной портал не разрешает оставлять комментарии анонимным (то
есть незарегистрированным) пользователям, и ссылается на мнение, согласно
которому анонимность постепенно сходит на нет. В то же время анонимные
комментарии становятся все более оскорбительными по сравнению с комментариями
зарегистрированных пользователей, а хлесткие комментарии привлекают больше
читателей. Государство-ответчик утверждало, что портал DELFI  пользовался дурной
репутацией именно по этой причине.

С другой стороны, в Постановлении по делу «Компания «Print Zeitungverlag GmbH» против Австрии» (Print
Zeitungverlag GmbH v. Austria), жалоба N 26547/07, вынесенном 10 октября 2013 г. (в тот же день, что и
Постановление Палаты Европейского Суда по делу компании «Делфи АС»), Европейский Суд совершенно
справедливо пришел к выводу, что присуждение компенсации в размере 2 000 евро за опубликование в
печатном средстве массовой информации анонимного письма не противоречит его прежней прецедентной
практике. 

Раньше средства массовой информации подчинялись очевидному принципу,
согласно которому большая свобода, предоставленная прессе, предполагает
соизмеримый уровень ответственности. Совершенно недопустимо сначала давать
техническую возможность публиковать крайне агрессивные формы клеветнических
высказываний, руководствуясь при этом низменными коммерческими интересами, а потом,
пожимая плечами, утверждать, что поставщик интернет-услуг не несет
ответственности за эти посягательства на личные права других лиц.

Согласно давней традиции защиты личных прав, которая опять же восходит
к римскому праву, суммы в размере около 300 евро, присужденной в настоящем деле
в качестве компенсации, явно недостаточно, если говорить о причиненном
потерпевшим ущербе. Простое сопоставление настоящего дела с упомянутым выше
делом «Компания «Print Zeitungverlag GmbH» против Австрии»,
в котором речь шла только о двух потерпевших и печатном средстве массовой
информации с очень ограниченным тиражом, показывает, что в настоящем деле
требовалась компенсация в гораздо большем размере.

Я не знаю, почему суды Эстонии боятся выносить решения по этой категории
дел, защищать личные права со всей строгостью и присуждать достойную
компенсацию тем, кто пострадал от такого рода оскорбительных словесных нападок,
но подозреваю, что к этому имеет какое-то отношение наша собственная
прецедентная практика.

Однако необходимо, чтобы свобода выражения мнения, как и все остальные
свободы, кончалась именно там, где начинается негативное воздействие на свободу
и личностную целостность кого-то другого.

СОВМЕСТНОЕ ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЕЙ А. ШАИО И Н.
ЦОЦОРИЯ

Чтобы объяснить свое несогласие, мы проведем подробный и традиционный
анализ дела, как это обычно делает Европейский Суд. Существуют, однако,
проблемы более общего плана, которые важнее, чем наша неудовлетворенность
вызывающим тревогу отходом от преобладающего понимания прецедентной практики в
Постановлении по настоящему делу. С этих основополагающих проблем мы и начнем.

I. ПОДМЕНА СУБЪЕКТА ЦЕНЗУРЫ

1.  
В настоящем Постановлении Европейский Суд
одобрил систему ответственности активных интернет-посредников  (то есть поставщиков услуг по
размещению информации, публикующих собственные материалы и
предлагающих свои промежуточные услуги третьим лицам для комментирования этих
материалов), предусматривающую презумпцию осведомленности. На наш взгляд,
потенциальные последствия, которые может повлечь за собой этот критерий,
вызывают опасения. Такие последствия нетрудно предвидеть. В целях
предотвращения любых видов клеветы, а возможно, и всякой
«противоправной» деятельности потребуется проверять все комментарии с
момента их появления. Вследствие этого у активных посредников и операторов
блогов появятся существенные стимулы убрать возможность размещения
комментариев, а страх ответственности может заставить операторов осуществлять
дополнительную самоцензуру. Это поощрение самоцензуры в худшем ее проявлении.

2. К
нашему сожалению, Европейский Суд не внял пророческим предупреждениям
профессора Джека Балкина.
Как утверждал профессор Балкин, контроль над технологической инфраструктурой,
на основе которой осуществляются цифровые коммуникации, со стороны
государственных и негосударственных регулирующих организаций принимает все
менее заметные формы, а Европейский Суд просто добавил к этому ряду еще одну
такую форму. Государства не всегда осуществляют цензуру напрямую, но, оказывая
давление на тех, кто контролирует технологическую инфраструктуру
(интернет-провайдеров и т.п.), и, привлекая их к ответственности, они создают
ситуацию, в которой субъектом цензуры неизбежно становятся частные лица.
Подмена субъекта цензуры «имеет место, когда государство привлекает в
ответственности одно частное лицо (А.) за высказывания другого частного лица
(Б.), при этом у А. есть возможность блокировать высказывания Б., подвергать их
цензуре или контролировать доступ к ним каким-либо иным образом» . Поскольку А.
несет ответственность за высказывания другого лица, у А. появляются
существенные стимулы переусердствовать при осуществлении цензуры, ограничить Б.
доступ к средствам, которые контролирует А., и лишить его возможности
распространять информацию с помощью этих средств. По сути дела боязнь
ответственности заставляет А. вводить предварительные ограничения на
высказывания Б. и сдерживать даже те высказывания, которые пользуются защитой.
«То, что кажется проблемой с точки зрения свободы выражения мнения…
может показаться счастливой возможностью с точки зрения государств, которые не
в состоянии легко обнаружить анонимных участников дискуссии, но хотят исключить
возможность распространения вредных или противоправных высказываний» . Эти
технологические средства проверки информации перед тем, как она попадет в
Интернет, приводят, помимо прочего, к сознательной перестраховке, к
ограниченности мер процессуальной защиты (соответствующие действия
осуществляются вне рамок судебного разбирательства), а также к переносу
финансовых последствий ошибки на других лиц (организация, отвечающая за
фильтрацию, предпочтет ошибиться в пользу ограждения себя от ответственности, а
не в пользу защиты свободы выражения мнения).

3. На
протяжении веков привлечение к ответственности посредников было главным препятствием
на пути осуществления свободы выражения мнения. За выпуск в свет «Писем
суконщика» были арестованы печатник Хардинг и его жена, а не анонимный
автор (Джонатан Свифт), который продолжил беспрепятственно наставлять своих
читателей. Именно поэтому освобождение посредников от ответственности приобрело
ключевое значение при составлении первого долго продержавшегося документа
европейского конституционализма — Конституции Бельгии 1831 года. Именно эту славную традицию
защиты прав человека в Европе мы и призваны продолжить.

Общий контекст

4. В настоящем Постановлении утверждается, что от Европейского Суда требуется вынести решение по
рассматриваемому им делу, но наши обязанности этим не ограничиваются, и данный довод опасен своей
односторонностью. В Постановлении по делу «Ранцев против Кипра и Российской Федерации» (Rantsev v. Cyprus
and Russia), жалоба N 25965/04, § 197, ECHR 2010)  Европейский Суд высказался по этому вопросу
следующим образом:.

«…Постановления [Европейского Суда] преследуют цель не только разрешить рассматриваемые им дела,
но и, в более общем плане, истолковать, защитить и развить правила, установленные Конвенцией, и внести тем
самым свой вклад в соблюдение государствами обязательств, которые они взяли на себя как
Договаривающиеся Стороны (см. Постановление Европейского Суда по делу «Ирландия против Соединенного
Королевства» (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г., § 154, Series A, N 25, Постановление Европейского
Суда по делу «Гудзарди против Италии» (Guzzardi v. Italy) от 6 ноября 1980 г., § 86, Series A, N 39,
Постановление Европейского Суда по делу «Карнер против Австрии» (Karner v. Austria), жалоба N 40016/98, § 26,
ECHR 2003-IX). Хотя первоочередной задачей конвенционного механизма защиты прав человека является
компенсировать ущерб, причиненный конкретному лицу, его миссия заключается еще и в том, чтобы разрешить
поднятые в деле проблемы с точки зрения охраны правопорядка в общих интересах, повышая тем самым
планку общих стандартов защиты прав человека и распространяя судебную практику в области защиты этих
прав на все государства — участники Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по
делу «Карнер против Австрии», § 26, и Постановление Европейского Суда по делу «Компания Кэпитал Банк АД
против Болгарии» (Capital Bank AD v. Bulgaria), жалоба N 49429/99, §§ 78 — 79, ECHR 2005-XII)…».

5. В
Постановлении Большой Палаты по делу «Международная организация по защите
животных против Соединенного Королевства»  (Animal Defenders International v. United Kingdom), жалоба N 48876/08, § 108, ECHR
2013) Европейский Суд отметил:

«…Из этих постановлений следует, что для определения
соразмерности меры общего характера Европейский Суд должен прежде всего оценить
решения законодателя, на которых она основана (см. упоминавшееся выше
Постановление Европейского Суда по делу «Джеймс и другие против Соединенного
Королевства», § 36…)».

6. В
Постановлении по настоящему делу прямо рассматривается общий контекст (см.
раздел «Предварительные замечания» начиная с § 110), но не приводится
решения проблемы, о которой идет речь в деле, «с точки зрения охраны
правопорядка». Интернет назван «беспрецедентным средством», и,
хотя в Постановлении и говорится о его преимуществах, в нем отмечается, что он
представляет «определенные опасности», тогда как его преимущества
едва упомянуты. Мы с этим не согласны. Интернет — это нечто большее, чем
новшество, несущее в себе одни лишь опасности. Это место оживленного обсуждения
обществом новых возможностей для продвижения демократии. Комментарии являются
важнейшим элементом этого нового расширенного обмена идеями между гражданами. До сих пор Европейский Суд в своей прецедентной практике
рассматривал ситуацию именно под этим углом зрения (см. Постановление Европейского Суда по делу «Ашби
Дональд и другие против Франции» от 10 января 2013 г., жалоба N 36769/08, § 34, а также Постановление
Европейского Суда по делу «Венгжиновский и Смольчевский против Польши» (Wegrzynowski and Smolczewski v.
Poland) от 16 июля 2013 г., жалоба N 33846/07, § 58)

7. В
таком контексте стоит отметить, что 13 строчек сравнительно-правового анализа в
тексте Постановления по настоящему делу не содержат отсылок к конкретному
практическому опыту других государств. И хотя законодательством, недавно
принятым в паре европейских стран, были введены новые ограничения на
опубликование информации в Интернете, в Эстонии применяется особый подход. В
подавляющем большинстве стран — членов Совета Европы, а также в подлинно
демократических государствах по всему миру система правового регулирования (как
можно было бы ожидать при верховенстве права) основана на понятии фактической
осведомленности. Нормы, предполагающие необходимость
выполнить активные действия по просьбе третьих лиц (в первую очередь удаление
материалов по обращению заинтересованных лиц), позволяют избежать
ответственности. Европейский Суд не замечен в том, что он придумывает
ограничения прав человека, противоречащие нормам, которые преобладают в
государствах-участниках, если не считать нескольких дел, где он с минимальным
перевесом голосов приходил к выводу, что глубоко укоренившиеся моральные
традиции позволяют отойти от этой практики.

Последствия

8. Европейский
Суд согласился с позицией Государственного суда Эстонии, согласно которой
активные посредники обязаны удалять комментарии «сразу же» после их
опубликования (см. § 153 настоящего
Постановления), а не по обращению заинтересованных лиц и не по другим
основаниям, связанным с фактической осведомленностью. Таким образом, активных
посредников подталкивают к предварительному ограничению интернет-свобод. Более
того, этому примеру придется последовать и государствам-участникам, так как
иначе, по логике Постановления по настоящему делу, невозможно обеспечить
эффективную защиту прав тех, кому кажется, что комментарии посягают на их
честь. Избежать проблем активным посредникам позволит беспроигрышное решение:
просто не давать больше возможности оставлять комментарии 

9. Европейскому
Суду известно о неблагоприятных последствиях введения требований, которым можно
соответствовать, только если постоянно проверять все комментарии (а
потенциально все материалы пользователей). С точки зрения Европейского Суда,
«дело не касается других интернет-форумов… или сайтов социальных
сетей… [где] материалы размещает… например, частное лицо, ведущее на досуге
свой сайт или блог» (см. §
116 настоящего Постановления). Сложно себе представить, какую
пользу могут принести такие «антикризисные меры», и нельзя считать,
что свобода выражения мнения осуществляется только на досуге.

II. КОМПАНИЯ «ДЕЛФИ АС» В РОЛИ
АКТИВНОГО ПОСРЕДНИКА

10. Обращаясь
к конкретным обстоятельствам дела, мы считаем, что Государственный суд Эстонии
не привел уместных и достаточных оснований, оправдывающих весьма серьезное
вмешательство в осуществление компанией-заявительницей ее прав, и не установил
должного равновесия между разнонаправленными интересами, о которых шла речь.
Это представляет собой нарушение Конвенции.

11.
В настоящем деле речь идет об ограничении
свободы выражения мнения компании «Делфи АС» как активного
посредника. Компания «Делфи АС» опубликовала на своем новостном
портале статью о разрушении ледовой дороги компанией, оказывающей населению
услуги по паромному сообщению, и дала возможность оставлять к этой статье
комментарии. По делу не оспаривается, что в самой статье не было ничего
противозаконного. Суды Эстонии допустили (и мы совершенно с ними согласны), что
компания «Делфи АС» занимается
журналистской деятельностью и что открытый ею раздел для комментариев — это
часть новостного портала. Однако новостной портал не является автором
неотредактированных комментариев. Кроме того, по крайней мере, с точки зрения
Палаты Европейского Суда (см. §
86 Постановления Палаты Европейского Суда по настоящему делу),
обсуждение касалось вопроса, «в известной степени» представляющего
интерес для общества. Мы полагаем, что статья поднимала вопрос, представляющий
общественный интерес, и что комментарии, даже те, по поводу которых была подана
жалоба, были опубликованы в контексте этого обсуждения, хотя, возможно, они и
являлись слишком жесткими или недопустимыми. Компания «Делфи АС» была
привлечена к ответственности на основании положений Гражданского кодекса
Эстонии за клевету, содержащуюся в комментариях, которые были опубликованы в
разделе для комментариев к этой статье. Речь шла о 20 комментариях.

Характер комментариев

12. По
тексту Постановления описание (или квалификация) комментариев меняется и
остается неконкретным. Государственный суд Эстонии истолковал их по-своему:
сославшись на «оскорбление лица с целью унизить его достоинство» и
«унизить человеческое достоинство или поднять человека на смех», он
привлек компанию «Делфи АС» в ответственности за посягательство на
честь и доброе имя потерпевшего. Согласно § 117 настоящего Постановления «спорные
комментарии… в основном содержали агрессивные высказывания и высказывания,
прямо пропагандирующие акты насилия»  (см. § 140 настоящего Постановления). Однако
согласно § 130 настоящего
Постановления («правомерная цель, которая заключалась в защите репутации и
прав других лиц») рассматриваемое правонарушение касается репутации и
необозначенных прав других лиц. Неясно, какие комментарии имеет в виду
Европейский Суд. Является ли комментарий «хороший человек живет долго, а
говнюк — день или два» (комментарий
N 9 — см. § 18 настоящего
Постановления) пропагандой насилия? 

13. К
сожалению, квалификация комментариев остается неясной. Никто прямо не заявил о
том, что действительно вызывает беспокойство: некоторые комментарии имеют
расистский характер. Комментарий N 2 — это пересказ антисемитских
предрассудков, и заканчивается он пожеланием адресату, еврею по национальности,
сгореть в огне.

14.  
Мы не собираемся здесь обсуждать, в какой мере
некоторые из этих высказываний удовлетворяют строгим
критериям подстрекательства к насилию с учетом особого характера Интернета.
Приводит ли призыв к насилию или пожелание насильственной смерти в Интернете к
тем же последствиям, что и аналогичные высказывания при личной встрече, в такой
ситуации, как в настоящем деле? Речь идет не о призыве к вооруженной борьбе,
исходящем от экстремистской группировки. Ответ на этот вопрос должен быть
получен по результатам надлежащего судебного разбирательства. Несмотря на
упоминания о линчевании, в отношении авторов комментариев не было возбуждено
уголовное дело.
Вопрос о том, в какой мере такие комментарии представляют собой реальную
угрозу, заслуживал бы в этом случае тщательного рассмотрения. Однако в
Постановлении просто признается вывод Государственного суда Эстонии, который
указывает только на то, что противоправность этих комментариев очевидна (а
затем, как и Европейский Суд, квалифицирует их по-разному).

15. Кроме
того, мы воздержимся от рассуждений о последствиях этих
человеконенавистнических высказываний с точки зрения того, могут ли они
спровоцировать немедленные насильственные действия и даже возбудить длительную
ненависть, которая приведет к покушениям на L. и реальным угрозам в его адрес.
Нельзя, чтобы под маской свободы выражения мнения скрывались расизм и желание
принудить других жить в атмосфере, пропитанной ненавистью и реальными угрозами.
Эта правомерная озабоченность не должна, однако, вводить в заблуждение тех, от
кого требуются активные действия. Им нужно напомнить, что «подзаконные
акты по борьбе с агрессивными высказываниями ставят реальные чувства, нередко
весьма благородные, выше абстрактных прав, и это, по-видимому, разумно. Нужно
прилагать активные усилия, чтобы сопротивляться соблазну ответить молчанием
кретинам, которые задели ваши чувства» 

Вмешательство и права активных посредников

16. Решение
Государственного суда Эстонии, бесспорно, представляло собой вмешательство
государства в осуществление компанией «Делфи АС» права на свободу
выражения мнения, хотя характер этого права и остается каким-то расплывчатым.
На наш взгляд, права, которые имеются здесь в виду, — это права средств
массовой информации. Комментарии пользователей могут обогатить статью. Права
активного посредника включают в себя право давать другим людям возможность распространять
и получать информацию.

Законность вмешательства: проблема предсказуемости

17.
По тому алгоритму, который Европейский Суд
обычно использует, следующим нужно задать вопрос о законности вмешательства. Он
предполагает проверку предсказуемости положений закона. Европейский Суд признал
применимым законодательством Гражданский кодекс Эстонии и Закон Эстонии
«Об услугах информационного общества». Закон «Об услугах
информационного общества», по-видимому, освобождает поставщиков услуг от
ответственности и предоставляет им «гарантии безопасности» в том
смысле, что поставщика услуг нельзя привлечь к ответственности, если он удалит
материалы сразу же после того, как ему станет известно об их противоправном
характере. Ни власти Эстонии, ни Европейский Суд не объяснили, почему к
настоящему делу не имеет отношения обязательная норма права Европейского союза,
которое является частью правовой системы Эстонии, если не считать оговорки о
том, что настоящее дело касается опубликования, а не хранения информации.
Конечно, в задачи Европейского Суда не входит толковать нормы права
Европейского союза как таковые. Это не означает, что мы не должны считать их
частью национальной правовой системы, придавая им должное конституционное
значение. В любом случае как бы то ни было статья 10 Закона «Об услугах
информационного общества» («Ограничение ответственности в случае
оказания услуг по размещению информации») освобождает поставщиков услуг от
ответственности в случаях, когда речь идет о размещении каких-либо сведений. В
этих обстоятельствах нужно требовать, чтобы решение применить более строгие
критерии ответственности, предусмотренные Гражданским кодексом Эстонии, имело
под собой разумные
основания. Решение привлечь компанию-заявительницу к ответственности за то, что
она опубликовала спорные комментарии (вызывающие немало проблем), не имеет
отношения ни к вопросу о приоритете норм права Европейского союза, ни к
проблеме lex specialis.
Возможно, в случаях, когда поставщик услуг по размещению каких-либо материалов
сам является автором этих материалов, Закон «Об услугах информационного
общества» не применяется, но это еще нужно доказать. Кроме того,
необходимо, чтобы это можно было предвидеть. К тому же в настоящем деле автором
материалов, по поводу которых была подана жалоба, являются не поставщик услуг,
а пользователи. Утверждение о том, что на лицо, разместившее информацию, в силу
коммерческого характера его деятельности распространяется правовой режим,
применяющийся к тем, кто эту информацию опубликовал, неубедительно. Размещение
информации считается коммерческой деятельностью, но это не отменяет действия
положений Закона «Об услугах информационного общества»,
предусматривающих режим освобождения от ответственности в связи с этой
деятельностью.

18.   
Одним из требований, вытекающих из выражения
«предусмотрено законом», является предсказуемость. Так, правовую
норму нельзя считать «законом» по смыслу положений пункта 2 статьи 10 Конвенции, если она
не сформулирована достаточно четко, чтобы позволить гражданину скорректировать
свои действия, у него должна быть возможность, в случае необходимости прибегнув
к соответствующей консультации, предвидеть в разумной в обстоятельствах дела
степени возможные последствия того или иного действия. Эти последствия
необязательно должны быть предсказуемы с абсолютной определенностью  (см.
Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Лендон, Очаковский-Лоран и Жюли против
Франции», жалобы N 21279/02 и 36448/02, § 41, ECHR 2007-IV). Юрист не смог бы с достаточной степенью
определенности сказать компании «Делфи АС», что Директива о юридических аспектах услуг информационного
общества не применяется. Было неочевидно, какое законодательство подлежит применению, поскольку даже в
2013 году суд Кипра счел обязательным обратиться в Суд Европейского союза с просьбой о вынесении
предварительного решения по схожему вопросу, а именно по вопросу об ответственности лиц, публикующих
информацию на новостном портале (см. постановление Суда Европейского союза по делу N C-291/13 в
отношении компании Papasavvas). Если в 2013 году в Европейском союзе сохранялась неопределенность по
схожему, хотя и менее сложному вопросу, которая была устранена в 2014 году, то как юрист мог дать
достаточно определенный совет в 2006 году?

19. Еще
важнее, что не было предсказуемым привлечение компании-заявительницы к
ответственности согласно положениям Гражданского кодекса Эстонии именно за
опубликование комментариев. В решении Государственного суда Эстонии содержится
отсылка к другому решению того же суда от 21 декабря 2005 года. Государственный
суд передал содержание этого решения, которое, вероятно, уже было доступно
компании «Делфи АС» 24 января 2006 г. (на дату выхода статьи),
следующим образом:

«…[Д]ля целей применения статьи 1047 Обязательственно-правового
закона предание информации огласке (avaldamine) означает ее передачу третьим
лицам, а сторона, предающая информацию огласке — это лицо, передающее информацию
третьим лицам… Когда речь идет об опубликовании (avaldamine) информации в
средствах массовой информации, стороной, предавшей огласке (опубликовавшей)
(avaldaja) эту информацию, может быть как лицо, передавшее информацию для
опубликования в СМИ, так и медийная компания…».

Государственный
суд Эстонии применил это соображение следующим образом:

«…Опубликование новостей и комментариев на интернет-портале также является журналистской
деятельностью (ajakirjanduslik tegevus). В то же время ввиду особого характера интернет-СМИ нет разумных
оснований требовать от оператора портала редактировать комментарии до их опубликования так же, как при
опубликовании аналогичных комментариев в печатных средствах массовой информации (trukiajakirjanduse
valjaanne). В силу того, что издатель (valjaandja) [печатных средств массовой информации] осуществляет
редактирование комментариев, он является инициатором их опубликования, тогда как на интернет-портале
инициатором опубликования комментариев являются те, кто их написал и благодаря кому они появились на
портале для всеобщего ознакомления. Поэтому оператор портала это не лицо, которому передается
информация. Из-за [своей] экономической заинтересованности в опубликовании комментариев и издатель
(valjaandja) печатного средства массовой информации, и оператор интернет-портала являются сторонами,
опубликовавшими (предавшими огласке) (avaldajad) комментарии в порядке осуществления
предпринимательской деятельности…».

20. Это [также] заставляет серьезно сомневаться в предсказуемости применения положений Гражданского
кодекса Эстонии в настоящем деле. Государственный суд Эстонии четко заявил, что «нельзя на разумных
основаниях требовать от оператора портала редактировать комментарии перед их опубликованием так же, как
при опубликовании аналогичных комментариев в печатных средствах массовой информации». В английском
переводе решения оператор интернет-портала назван publisher/discloser. В оригинале на эстонском языке
используется термин avaldajad, и он, по-видимому, отличается по значению от термина, который используется
для обозначения стороны, опубликовавшей информацию (valjaandja). Компания-заявительница утверждает, что
согласно действующему законодательству Эстонии о причинении вреда другие компании, «предающие огласке»
информацию (библиотеки, книжные магазины), не признаются сторонами, публикующими информацию. Почему
же нужно предполагать, что оператор интернет-портала должен проявлять осмотрительность, относящуюся к
valjaandja, а не к avaldajad? Здесь кроется противоречие, которое отнюдь не способствует предсказуемости. Как
правильно отметила Палата Европейского Суда (см. § 75 Постановления Палаты Европейского Суда по
настоящему делу), соответствующие статьи Конституции Эстонии, Закона Эстонии «Об общих принципах
Гражданского кодекса» и Обязательственно-правового закона «имеют довольно общий характер и недостаточно
детализированы». Во всех статьях Обязательственно-правового закона имеется в виду физическое или
юридическое лицо, которое занимается клеветой (причинитель вреда) и в данном случае является автором
спорных комментариев, размещенных на сайте компании-заявительницы. Эти статьи не касаются напрямую
новой роли посредника, предоставляющего средства выражения мнения, не будучи при этом ни автором, ни
традиционным издателем. Только юрист, обладающий даром предвидения, мог бы быть в достаточной степени
уверен в том, что оператор портала понесет ответственность за комментарии, о которых он ничего не знает,
согласно теории объективной ответственности издателей (редакторов), которым прекрасно известно обо всех
публикуемых ими материалах. Примечательно, что три компетентных суда использовали три разные теории
ответственности. Неясно сформулированные, двусмысленные, а значит, непредсказуемые законы негативно
отражаются на свободе выражения мнения. Здесь сохраняется вызывающая тревогу неопределенность

21.
Ранее Европейский Суд приходил к выводу, что
«политика по вопросам заимствования материалов из печатных средств массовой
информации и Интернета может быть разной. Последняя, безусловно, должна быть
приспособлена к характерным особенностям этой технологии, с тем чтобы
обеспечивать защиту соответствующих прав и свобод и способствовать их
осуществлению» (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу
«Редакция газеты «Правое дело» и Штекель против Украины», §
63). Этот принципиальный момент является важным ориентиром при рассмотрении
вопроса о том, имелись ли у компании-заявительницы разумные основания предвидеть,
как будет применено законодательство Эстонии в настоящем деле к размещенным у
нее на сайте материалам пользователей. В Рекомендации «О новом понятии
средств массовой информации» N СМ/Рес(2011)7 Комитет министров Совета
Европы отметил, что «роли каждого участника могут с легкостью меняться или
развиваться ритмично и непрерывно», и призвал применять
«дифференцированный и ступенчатый подход».

Вопрос о необходимости вмешательства в демократическом обществе

22. Следующий
вопрос, на который следует ответить, заключается в том, в какой мере
вмешательство, которое преследовало цель не допустить агрессивных высказываний (это, по всей
видимости, послужило оправданием вмешательства, по крайней мере, в глазах
Европейского Суда, но не эстонских властей Эстонии, см. § 140 настоящего Постановления), было
необходимо в демократическом обществе. Содержащаяся в § 139 настоящего Постановления ссылка на
коллизию между правом, предусмотренным статьей 8 Конвенции, и правом, предусмотренным статьей 10 Конвенции,
указывает на то, что при поиске равновесия государство пользуется более широкой
свободой усмотрения.

23. Во-первых,
Европейский Суд заявляет, что на некоторые из спорных высказываний
предусмотренная Конвенцией защита
не распространяется, и мы с этим согласны. Само по себе это не решает проблемы,
поскольку в обстоятельствах настоящего дела нельзя ставить знак равенства между
выражениями, которые использовали авторы комментариев, и деятельностью
активного посредника.

Переход к анализу «уместных и достаточных оснований»

24. В
параграфе 142 настоящего
Постановления Европейский Суд при рассмотрении вопроса о соразмерности
вмешательства усмотрел свою задачу в том, чтобы «[с] учетом доводов,
приведенных Государственным судом Эстонии… установить, действительно ли вывод
внутригосударственных судов о том, что компанию-заявительницу необходимо
привлечь к ответственности, опирался на уместные и достаточные основания в
конкретных обстоятельствах настоящего дела (см. § 131 настоящего Постановления)».
Здесь ничего не говорится об устоявшемся принципе, согласно которому при
осуществлении своих контрольных полномочий Европейский Суд не убежден,
осуществляло ли государство-ответчик свободу своего усмотрения только разумно,
тщательно и добросовестно. «Достаточные» основания предполагают нечто
большее, чем просто «разумные» основания.

25. Еще
важнее, что критерий наличия «уместных и достаточных» оснований — это
только часть анализа соразмерности вмешательства. Когда Европейский Суд
признает приведенные основания уместными и достаточными, анализ соразмерности
не подходит к концу, а, скорее, только начинается. Критерий наличия
«уместных и достаточных оснований» — это важнейший вопрос при
установлении того, нужно ли применять принцип свободы усмотрения государства и
если да, то каким образом. Данный критерий имеет значение при определении того,
существует ли настоятельная социальная потребность (см. все источники,
указанные в § 131 настоящего
Постановления). Почему нужно устанавливать, что основания, которыми
руководствовались власти Эстонии, являлись «уместными и достаточными»
(а это означает нечто большее, чем просто «разумные» основания — см.
выше)? Потому что Европейский Суд всегда говорил и еще раз подтвердил в
настоящем деле (см. § 131 настоящего
Постановления): «Европейский Суд должен удостовериться, что
внутригосударственные власти применяли стандарты, соответствующие принципам,
закрепленным в статье 10 Конвенции,
и, кроме того, что в основе их решений лежала допустимая оценка соответствующих
обстоятельств дела…» (Европейский Суд не стал проверять, как власти
Эстонии оценили соответствующие обстоятельства дела, хотя это и могло бы иметь
значение).

26. По
мнению Европейского Суда, Государственный суд Эстонии действительно привел
уместные и достаточные основания для примененных им критериев ответственности.
Европейский Суд пришел к этому выводу, рассмотрев следующие факторы, имеющие
отношение к данному вопросу: обстоятельства появления комментариев, принятые
компанией-заявительницей меры по предотвращению появления клеветнических
комментариев или по их удалению, ответственность настоящих авторов комментариев
в качестве альтернативы ответственности компании-заявительницы, а также
последствия, с которыми столкнулась компания-заявительница в связи с
рассмотрением дела в эстонских судах. Возможно, эти факторы и являются
уместными, но могут быть и другие соображения, имеющие отношение к данному
вопросу. Рассмотрим достаточность лишь некоторых из перечисленных факторов.

Расширение ответственности за опубликование информации: базовые
экономические интересы

27. Решение Государственного суда Эстонии основано
на предположении, согласно которому информацию
публикуют активные посредники. Прецедентная практика Европейского Суда до сих
пор свидетельствовала об обратном .
В международно-правовых документах, на которые ссылается Европейский Суд,
подчеркивается важность проведения различия между активными посредниками и
издателями с учетом особого характера интернет-технологий. Выше уже
упоминалось, что несколькими месяцами ранее существование этого различия
признал Государственный суд. Однако в настоящем деле Государственный суд
приравнял активных посредников к издателям: «из-за
[своей] экономической заинтересованности
в опубликовании комментариев и издатель печатного средства массовой информации,
и оператор интернет-портала являются сторонами, опубликовавшими (предавшими
огласке) комментарии в порядке осуществления предпринимательской
деятельности» (соответствующая цитата приведена в § 112 настоящего Постановления).
Европейский Суд не усмотрел оснований ставить указанный подход под сомнение,
хотя и отметил, что «постепенно формируется различие между правовыми
принципами регулирования деятельности традиционных печатных и аудиовизуальных средств
массовой информации, с одной стороны, и интернет-СМИ, с другой… Поэтому
Европейский Суд полагает, что ввиду особого характера Интернета
«обязанности и ответственность», которые следует возлагать на
новостной интернет-портал для целей применения статьи 10 Конвенции в связи с
материалами третьих лиц могут в какой-то степени отличаться от соответствующих
«обязанностей и ответственности» традиционных издателей» (см. § 113 настоящего
Постановления). Мы полностью с этим согласны, но, на наш взгляд, невозможно
понять, каким образом признание различия между издателями и активными
посредниками может привести к их отождествлению только на основании
коммерческого характера их деятельности. По-видимому, Европейский Суд счел
позицию Государственного суда уместной и достаточной. Согласно этому подходу
экономической заинтересованности достаточно, чтобы приравнять активного
посредника к издателю, хотя в предыдущем предложении между ними проводилось
различие. Европейский Суд никак не поясняет, как это сочетается с документами,
на которые он ссылается, в частности, с Рекомендацией Комитета министров Совета
Европы N СМ/Рес(2011)7 (выдержки из которой приводятся в § 46 настоящего Постановления), где
Комитет призывает применять к посредникам «ступенчатый подход».
Дополнительные основания, указанные в §§ 115 — 117
настоящего Постановления, касаются характера выражения мнения и
того, что посредник является крупной компанией, но они не имеют отношения к
ответственности традиционных издателей и недостаточно тесно с ней связаны.

28. Вывод о том, что эта ответственность средств массовой информации (или, с этой точки зрения,
авторов любых высказываний) усугубляется наличием экономической заинтересованности, не вполне
сочетается с прецедентной практикой. Действительно, когда речь идет о коммерческой деятельности, свобода
усмотрения государства становится шире (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу
«Швейцарское движение раэлитов против Швейцарии» (Mouvement raelien suisse v. Switzerland), жалоба N
16354/06, § 61, ECHR 2012). «Однако рамки усмотрения государства необходимо сузить, когда речь идет не об
исключительно «коммерческих» заявлениях отдельно взятого лица, а о его участии в обсуждении вопросов,
затрагивающих общие интересы» (см. Постановление Европейского Суда по делу «Хертель против Швейцарии»
от 25 августа 1998 г., § 47, Reports of Judgments and Decisions 1998-VI). То, что опубликованная изначально
статья и раздел для комментариев (которые любой желающий может размещать бесплатно!) являются частью
экономической деятельности оператора новостного портала, ничего не меняет. Статья и раздел для
комментариев к ней пользуются защитой, поскольку они облегчают и обогащают обсуждение вопроса,
представляющего интерес для общества. 

29. За последние 300 лет идеи формулировались за деньги, и это никогда не считалось поводом для
понижения уровня защиты свободы выражения мнения во всех остальных отношениях. Мы живем не в
аристократическом мире римского auctor, который мог себе позволить не беспокоиться о финансовой
эффективности идей (хотя очень часто зависел от капризов императора). Газету или издателя нельзя упрекать в
том, что они превращают средства массовой информации в коммерческую организацию. Нельзя ожидать, что
идеи начнут появляться бесплатно. Идей не будет без достаточной финансовой подпитки, извлечение прибыли
и коммерческий характер медийного предприятия не являются (и не могут являться) основаниями для
понижения уровня защиты прессы. Информация стоит дорого, и ее эффективное распространение — это не
просто хобби. Платформа, которая воспринимается как коммерческая, а значит, подлежит более строгой
ответственности, является в то же время платформой для расширенного интерактивного обсуждения вопроса,
представляющего интерес для общества. Данный аспект не был принят во внимание при сопоставлении
различных интересов, о которых идет речь в деле.

30. Однако
Европейский Суд выдвигает, по меньшей мере, одно важное соображение,
расширяющее ответственность активных посредников. Конечно, активные посредники
действительно могут осуществлять контроль над комментариями, появляющимися у
них на сайте, а создавая раздел для комментариев и приглашая пользователей
принять участие в его работе, они участвуют в деятельности, связанной с
выражением мнений, что влечет за собой ответственность. Однако характер этого
контроля не позволяет отождествлять их с традиционными издателями.

31. Между
издателем (здесь он понимается как издатель газеты, лицо, которое контролирует
публикуемые им материалы) и активным посредником есть и другие различия:

(a) в газете
журналист обычно является наемным работником (хотя имеются веские основания
защищать журналиста от его редактора/работодателя);

(b) в принципе
редактор в состоянии заранее знать о содержании статьи, которую планируется
опубликовать. Он может принимать решения и располагает средствами, позволяющими
осуществлять предварительный контроль в отношении этой статьи.

В отличие
от тех, кто публикует информацию, активные посредники, которые, как портал DELFI, размещают свои собственные материалы и активно контролируют все сведения
(то есть в состоянии читать материалы и удалять их после того, как они появятся
на сайте), удовлетворяют этим критериям лишь частично. Активные посредники
осуществляют предварительный контроль лишь постольку, поскольку им это
позволяет система фильтрации. Кроме того, у них есть возможность удалить
сообщение или заблокировать доступ к нему. Однако в обычных обстоятельствах
активный посредник не контролирует человека, который оставил это сообщение, в
личном отношении. Автор комментариев не является наемным работником того, кто
их опубликовал, и чаще всего они не знакомы друг с другом. Публикация
материалов происходит без решения того, кто их публикует, поэтому уровень
осведомленности и контроля существенно различается.

32. Контроль
предполагает осведомленность. В этом смысле различие между редактором
(издателем) и активным посредником очевидно.

Уровень ответственности

33. Хотя
и нельзя сказать, что компания «Делфи АС» публиковала комментарии,
она добровольно предоставила пользователям возможность их размещать. Даже если
эта деятельность и охватывается свободой выражения мнения того же характера,
которая применяется к журналистам, это не освобождает компанию от
ответственности за нее. Закон Эстонии «Об услугах информационного
общества» предусматривает такую ответственность, помимо прочего, за
размещение информации, о котором идет речь в настоящем деле. Данный закон
позволяет привлекать к ответственности на основании «фактической
осведомленности» и предусматривает обязанность сразу же удалять
размещенную информацию. Европейский Суд счел это недостаточным.

34. Европейский
Суд считает уместным и достаточным вывод Государственного суда Эстонии о том,
что компания-заявительница должна была нести ответственность только за те
материалы, которые уже были опубликованы. Тем не менее согласно цитате,
приведенной в § 153 настоящего
Постановления, Государственный суд Эстонии указал, что компания-заявительница
«должна была предотвратить опубликование комментариев». Признание
Государственным судом обязанности удалить комментарии после их опубликования не
изменяет первого вывода. Здесь отстаивается идея ответственности и до, и после
опубликования комментариев, и на это нельзя закрывать глаза при анализе
«достаточности» оснований.
Именно на основании этой идеи был сделан вывод, что компания «Делфи
АС» виновна в предании огласке противоправной информации, и на данный
вывод не повлияло то, что она удалила эту информацию по обращению
заинтересованных лиц.

35. Обязанность
удалять оскорбительные комментарии при отсутствии фактической осведомленности
об их существовании и сразу же после того, как они были опубликованы, означает,
что активный посредник должен осуществлять контроль постоянно. Во всех
практических отношениях это представляет собой абсолютную и объективную
ответственность, которая ничем не отличается от введения безоговорочных
предварительных ограничений. Не было приведено никаких доводов в пользу того,
почему требованиям защиты интересов заинтересованных лиц удовлетворяет только
этот уровень ответственности.

36. Имеются ли для введения такой объективной
ответственности достаточные основания, якобы вытекающие из норм Гражданского кодекса
Эстонии о причинении вреда? Европейский Суд рассмотрел принятые компанией
«Делфи АС» профилактические меры и признал их недостаточными. Это
были совершенно обычные действия: заявление относительно противоправности,
система фильтрации, отделение раздела для комментариев от самой статьи и
немедленное удаление комментариев по обращению заинтересованных лиц.
Европейский Суд придал решающее значение тому, что система фильтрации не
сработала. Не было проведено какого-либо анализа того, был ли механизм фильтрации
достаточным (был ли он ультрасовременным, можно ли говорить об обязанности
применять ультрасовременные механизмы, имеются ли основания для привлечения
компании к ответственности, если она использует передовую систему фильтрации?).
Сам Европейский Суд считает, что фильтрация, должно быть, является несложной
задачей и что система фильтрации не выполнила свою задачу. Никаких экспертных
заключений, никакого перекрестного обсуждения. Нас просто заверили в том, что
создание специальной команды модераторов — это не «частная цензура».
Не было рассмотрено каких-либо возможностей обойтись менее жесткими мерами.
Цели борьбы с агрессивными высказываниями и их последствиями удовлетворяет
только «немедленное» удаление комментариев, то есть они должны
удаляться сразу же после того, как они были опубликованы (см. § 159 настоящего Постановления) . Эта неутолимая
жажда превентивной защиты приводит к нелогичным рассуждениям: издатель несет
такую же ответственность, следовательно, активный посредник ничем не отличается
от издателя.

37. Ни
суды Эстонии, ни Европейский Суд не привели достаточных и уместных оснований
для de facto режима
объективной ответственности. Европейский Суд пришел к убеждению, что в решении
Государственного суда Эстонии можно усмотреть уместные и достаточные основания:
экстремистский характер комментариев, коммерческий характер деятельности по их
опубликованию, недостаточность мер, принятых компанией-заявительницей, интерес
в том, чтобы обеспечить реальную возможность привлечения к ответственности
авторов таких комментариев, а также мягкость примененной санкции. По-видимому,
эти соображения заставили Европейский Суд подтвердить презумпцию
осведомленности. Европейский Суд заключил, что абсолютная обязанность
немедленно удалить опубликованные комментарии (которая была возложена на
компанию-заявительницу) соразмерна цели защиты граждан от агрессивных
высказываний.

38. Мы
же утверждаем, в соответствии со всеми упомянутыми международно-правовыми
актами, что активного посредника, предусмотревшего раздел для комментариев,
нельзя привлекать к абсолютной ответственности, то есть возлагать на него
абсолютную обязанность знать о размещенных комментариях или, в практическом
отношении, презюмировать его осведомленность. Защиту свободы выражения мнения
лица нельзя превращать в возложение обязанностей. Оговорка об
«обязанностях и ответственности» в пункте 2 статьи 10 не является
обособленным положением: она добавлена туда с целью объяснить, почему
осуществление этой свободы может подвергаться ограничениям, которые должны быть
необходимы в демократическом обществе. Это только часть поиска равновесия,
который необходим согласно пункту
2 статьи 10 Конвенции.

Поиск равновесия (недостаточно эффективный)

39. Если
применить подход, который заключается в поиске равновесия, то нужно рассмотреть
и другую сторону медали. Согласно прецедентной практике следует должным образом
учитывать, помимо прочего, следующие факторы:

— вмешательство касается средств массовой информации и журналистов.
Компания «Делфи АС» занимается журналистской деятельностью, которая
выражается как в том, что она является оператором новостного портала, так и в
том, что она предусмотрела раздел для комментариев к статье. Привлечение журналистов
к ответственности не исключается, но требует более строгого анализа. «Статья 10 Конвенции
обеспечивает журналистам, которые освещают вопросы, представляющие общественный
интерес, определенные гарантии при условии, что они действуют добросовестно,
руководствуются проверенными фактами и сообщают «достоверную и
точную» информацию, соблюдая при этом правила журналистской этики»
(см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Штоль против Швейцарии» (Stoll v.
Switzerland), жалоба N 69698/01, § 103, ECHR 2007-V). В настоящем Постановлении не рассматривается
вопрос о добросовестности. Кроме того, когда речь заходит о журналистской деятельности в Интернете и об
ответственности активных посредников, необходимо уделять должное внимание роли саморегулирования в
профессии журналиста;

— Европейский
Суд приходил к выводу: «привлечение журналиста к ответственности за то,
что он содействовал распространению заявлений, сделанных другим человеком в
интервью, сильно девальвирует вклад прессы в обсуждение вопросов,
представляющих интерес для общества, и не должно осуществляться, если для этого
нет особенно веских оснований» (см. Постановление Европейского Суда по делу «Йерсилд
против Дании» от 23 сентября 1994 г., § 35, Series A, N 298). Европейский Суд
счел, что данный принцип имеет отношение к настоящему делу, и мы согласны с
тем, что он важен для средств массовой информации, в том числе для новостных
порталов и для активных посредников. Однако в Постановлении этот принцип просто
не обсуждается;

— открытие
раздела для комментариев дает возможность выражать мнения по общественно
значимым вопросам. Как таковое оно способствует более оживленной дискуссии и
позволяет другим людям получать и распространять информацию независимо от
решений централизованных средств массовой информации. Любое ограничение этой
возможности неизбежно представляет собой вмешательство в осуществление права
получать и распространять информацию (см., например, Постановление Европейского Суда Европейского Суда
по делу «Езтюрк против Турции» (Ozturk v. Turkey), жалоба N 22479/93, § 49, ECHR 1999-VI);

— обсуждение
затрагивало вопрос, представляющий интерес для общества. Комментарии в деле
касались весьма спорных действий крупной компании.

40. Европейский
Суд неохотно рассматривает возможность применения менее жестких мер, но, на наш
взгляд, необходимо было привести хоть какие-то основания, чтобы объяснить,
почему расплывчатым обязанностям и ответственности активных посредников
соответствует только мера, равнозначная предварительному контролю и абсолютной
ответственности.

41. Не
строя догадок по поводу результатов сопоставления различных интересов, мы
отмечаем, что эти соображения не были приняты во внимание. Если
внутригосударственный суд при сопоставлении интересов не учел часть необходимых
соображений, Европейский Суд должен констатировать нарушение.

42. Мы
не хотим закрывать глаза на проблему расистских высказываний. То, что с
технической точки зрения раздел для комментариев способствовал распространению
расизма, должно учитываться при анализе соразмерности. На самом деле раздел для
комментариев в равной степени способствует распространению всех взглядов.
Однако даже в отсутствие конкретных доказательств мы допускаем, что с ростом
количества комментариев вероятность появления расистских комментариев
возрастает. Мы допускаем это, пусть даже только в качестве предположения,
поскольку доказательств данного тезиса в ходе рассмотрения дела не приводилось
и Европейский Суд о них не упоминал.

43. Даже
если допустить такую повышенную вероятность появления расистских комментариев
на площадках для комментирования (опять же, это предположение еще нужно
доказать), целесообразно все-таки рассмотреть вопрос о том, какой уровень
осмотрительности соответствует этой опасности. Такую позицию занял Европейский
Суд, не указав, какой уровень осмотрительности следовало проявить в 2006 году в
Эстонии. Мы этого не знаем и не можем знать. Европейский Суд не может
восполнять пробелы в анализе на внутригосударственном уровне своим собственным
анализом. Кроме того, в задачи Европейского Суда не входит принимать на себя
функции национального законодателя. Мы не можем исключить, что необходимость
борьбы с расистскими высказываниями (будучи вопросом поддержания общественного
порядка, а не просто личным правом) может потребовать осуществлять
осмотрительность, которая предполагает более широкие обязанности по
сравнению с мерами, принятыми компанией «Делфи АС». Однако задача
Европейского Суда заключается в том, чтобы определить, действительно ли
вмешательство внутригосударственных властей имело под собой надлежащие и
заслуживающие доверия основания. В данном случае такие основания отсутствовали,
а значит, было допущено нарушение Конвенции.

ДОПОЛНЕНИЕ

Мы надеемся, что это дело не открывает (а также не подтверждает и не
форсирует) новую главу замалчивания и что оно не приведет к ограничению
потенциала средств массовой информации нового типа по укреплению демократии.
Новые технологии нередко преодолевают самые хитроумные и неприступные барьеры,
возникающие на политическом или судебном уровне. Вместе с тем история содержит
обескураживающие примеры регламентирования цензурой деятельности посредников,
последствия которого долго не исчезают. В качестве напоминания приведем здесь
краткий обзор попыток цензуры приструнить посредников.

В Англии времен Реформации государство заимствовало режим цензуры у
католической церкви и с его помощью стало контролировать все печатные
публикации. Этот режим давал Короне возможность «осуществлять цензуру до
опубликования материалов и легко привлекать к ответственности нарушителей». Данные
законы изгнали крамолу из мест массового производства печатной продукции —
типографий. Первоначально преследование нарушителей осуществлялось Звездной
палатой,
а режим цензуры предполагал привлечение к ответственности любого печатника, не
получившего разрешения на материал, который он хотел издать (выдача разрешения
зависела от одобрения монарха). С упразднением Звездной палаты законы о цензуре
ненадолго прекратили свое действие на время английской революции. Парламенту,
тем не менее, было не по душе распространение радикальных религиозных и
политических идей. Он решил заменить цензуру Короны цензурой Парламента тоже
для защиты законных коммерческих интересов гильдии печатников. В результате был
принят Ордонанс «О лицензировании печати» от 14 июня
1643 г., которым в пользу Парламента были возрождены положения ранее
подвергнутого осуждению Закона «О Звездной палате» (предварительная
цензура, внесение всей печатной продукции в реестр с именами автора, печатника
и издателя, розыск, изъятие и уничтожение любых книг, содержащих нападки на
власть, а также привлечение к ответственности печатников и издателей). После
революции люди стали заново изобретать те же средства подавления, против
которых выступали революционеры (см. также Закон «Об иностранцах и
призывах к мятежу», принятый в США). Осуществлять
цензуру было поручено Гильдии стационеров, взамен ей
разрешили монопольно торговать печатной продукцией. Система контроля печати
вкупе с финансовыми интересами гильдии издателей/печатников в качестве
инструмента цензуры оказалась эффективнее законов по борьбе с подрывной
клеветнической деятельностью.

В ноябре
1644 года против этой возрожденной системы контроля печати выступил Джон
Мильтон в трактате «Ареопагитика: Речь о свободе печати от цензуры».
Именно сопротивление самоцензуре, которая была навязана посредникам
(печатникам), и привело к появлению «Ареопагитики» — первого и
важнейшего программного выступления в защиту свободы выражения мнения. Автор
«Ареопагитики» пытался убедить Парламент в том, что цензуре нет места
в процессе свободного поиска истины. Он утверждал, что неподцензурная печать
приведет к появлению рынка идей, на котором может возобладать истина. Этому
трактату не удалось преодолеть предубежденность Парламента. Мы надеемся, что в
наши дни подобная попытка окажется более успешной.

Перевод с английского языка ООО «Развитие правовых систем»
Под ред. Ю.Ю. Берестнева

Источник: КонсультантПлюс