Освещая кризисную ситуацию, журналист рискует навредить и своим собеседникам, и аудитории, и даже себе самому. О том, как минимизировать риски, Лениздат.Ру узнавал в международном центре «Дарт» по журналистике и травмам.
Быть человеком
«На самом деле, рекомендации очень простые, — рассказала Лениздат.Ру Ольга Кравцова, психолог, российский координатор центра «Дарт». — Нужно стараться уважать право людей на приватность: понятно, что журналистам хочется добыть синхроны пострадавших или их близких, но кто-то соглашается дать интервью, а кто-то нет. Если человек говорит «нет», конечно, лучше на него не нажимать».
Кроме того, она заметила, что человек может находиться в состоянии шока не только сразу после происшествия, но и в течение нескольких дней, и необходимо быть максимально осторожным и уважительным все это время. «Если уж человек согласился поговорить с журналистом, нужно не убегать сразу после записи нужной цитаты, а уделить этому разговору время, — уверена Ольга Кравцова. — В том числе время «не для записи», а чтобы по-человечески выразить сочувствие, постараться поддержать, дать максимум информации». К такой информации может относиться как-то, откуда журналист и куда ему можно позвонить, так и то, куда можно обратиться за психологической помощью или узнать о пострадавших. Порой полезно оставить визитку или номер телефона. «В общем, нужно спешить на место происшествия, но не спешить оттуда убегать, если речь и не идет о физической опасности для всех, в том числе журналистов», — резюмировала Ольга Кравцова.
Кроме собеседника, журналист воздействует и на свою аудиторию, здесь тоже есть свои нюансы. «Что касается картинки и кровавых подробностей, нужно стараться преподнести это не слишком наглядно, — заметила Ольга Кравцова, — Хотя журналисты стараются передать ужас ситуации, но это можно сделать «обходными» путями, не показывая прямо уж развороченную плоть и кровь — от такого зритель скорее отвернется в ужасе, чем проникнется состраданием». Впрочем, если жесткие картинки или видео все-таки содержатся в материале, специалисты советуют давать предварительный «дисклеймер», чтобы они не могли попасться на глаза случайно, а человек, открывая ссылку, был уверен в том, что он действительно хочет это видеть. Многие СМИ сейчас следуют этим рекомендациям, добавила Ольга Кравцова.
Защита для собеседника
Кроме достаточно очевидных вещей, таких, как забота и уважение по отношению к пострадавшему или его родственникам, есть и менее очевидные, но важные детали, которые журналист может упустить. Вот неполный их перечень, подготовленный специалистом европейского Центра Дарт Марком Брэйном и Ольгой Кравцовой.
Даже если искренне выразить соболезнования, разговаривая с пережившим потерю человеком кажется слишком банальным или не совсем естественным, это необходимо сделать.
Нельзя забывать: люди могут быть в состоянии шока, а значит, у них может быть нарушена память и восприятие событий. Журналисту рекомендуется не только четко объяснить свою задачу и получить информированное согласие, но и связаться с интервьюируемым на следующий день, зачитать его слова и получить еще одно подтверждение на публикацию.
Нельзя давать обещания, если журналист не уверен, что сможет их выполнить.
Важно предоставить интервьюируемому возможность контролировать интервью, насколько это возможно. Например, дать выбрать место для разговора, возможность останавливаться или прерываться, если это необходимо. Это немного возвращает человеку утраченное при травме чувство контроля над происходящим.
Травмирующие фактические детали журналисту стоит постараться получить у нейтральных лиц. Журналист часто рискует стать первым, кто сообщит о трагедии, но по возможности лучше этого избегать.
Вопросы интервью должны быть четкими, открытыми. Лучше избегать вопроса «Почему?», так как у пострадавших поиск причин и собственной вины чаще всего и без того интенсивен и болезнен.
Безусловно не стоит умышленно «давить» на эмоции, но если собеседник начал плакать — не нужно боятся слез или пауз. «Держите наготове салфетки или бумажные носовые платки, не бойтесь «напомнить» о потере», — советуют специалисты.
Важно еще внимательнее обычного слушать интервьюера, повторять и суммировать сказанное, проверять, правильно ли поняли собеседника. Неплохо постараться при этом сохранять спокойствие и уверенность.
Специалисты советуют не сравнивать опыта журналиста с опытом пострадавших («Я знаю, что вы чувствуете»), а тем более — говорить фразы вроде «Могло быть и хуже», так как они обесценивают страдание и лишают человека права горевать. «Не старайтесь обязательно выдать «волшебное» объяснение, утешение или «слова мудрости», от которых собеседнику моментально станет легче», — добавляет Ольга Кравцова.
Наконец, журналист должен быть готов остановиться, отступить или даже отказаться от интервью, если этого потребует состояние его собеседника.
Защита для журналиста
Особое внимание специалисты обращают и на то, что журналист, работающий на месте трагедии, сам переживает серьезный травматический опыт.
«Из-за риска обвинений в некомпетентности журналистам часто приходится замалчивать и подавлять собственный травматический опыт, вместо того, чтобы прорабатывать его, — пишет Ольга Кравцова в материале «Журналисты и психологическая травма: первые шаги к решению проблемы» — Часто это приводит к чрезмерному употреблению алкоголя, развитию цинизма и эмоциональной отстраненности, неудовлетворенности собой и работой, разрушенным межличностным отношениям и к другим, мягко говоря, неприятным последствиям».
И для более глубокой, качественной работы, и для психологического здоровья журналиста необходимо, с одной стороны, не ставить защитный барьер, сохраняя восприимчивость, а с другой -«не впадать в коллапс при взаимодействии с чужими травмами, пропуская все чужое горе через себя».
Успешнее справиться с травмой, по мнению экспертов, помогает, как ни странно, сама профессия. Подготовка хорошего материала позволяет структурировать информационный хаос, предоставить пострадавшим возможность проговорить пережитый опыт и дает надежду, что работа журналиста может принести определенную пользу его аудитории. Все это помогает хотя бы частично «восстановить ощущение контроля над происходящим, придает событиям осмысленность».
Именно поэтому специалисты считают, что одна из самых сильных травм для журналиста — невозможность опубликовать материал, добытый в опасной ситуации.
При этом некоторые из материалов СМИ по теракту 3 апреля вынуждают напомнить о том, что необходимо быть предельно аккуратным при работе с информацией о подозреваемых в совершении преступления — неосторожно попавшая в медиа информация может сильно повредить человеку, который впоследствии окажется невиновным.
Катерина Яковлева
Источник: «Лениздат.ру»
