Журналист в качестве подозреваемого в уголовном деле — для современной России, увы, не нонсенс. И Хакасия, похоже, также уже смирилась, что под пресс системы попал один из самых ярких представителей местных СМИ — Михаил Афанасьев.
Маховик запущен, уголовное дело уже в суде.
О ходе резонансного процесса корреспонденту ИА «Хакасия» в эксклюзивном интервью рассказал адвокат журналиста Петр Лысенко.
— Петр Николаевич, какие вы даете прогнозы по данному процессу?
— Я не даю прогнозов — не моя специальность. Но надеюсь, что наше уголовное дело закончится оправдательным приговором, потому такого бессовестного постановления о привлечении к уголовной ответственности журналиста в качестве обвиняемого просто не может быть в природе. И обвинительное заключение то же самое. Рассчитываем. Я считаю эту судью грамотным юристом. Но, к сожалению, на мое ходатайство в три страницы о возвращении дела в прокуратуру она ответила всего одним абзацем. Знаете почему? Ей просто писать было нечего, настолько нарушения, допущенные следователем, очевидны.
— Что конкретно вы заявляли в ходатайстве?
— Мы заявили ходатайство, что дело не может быть рассмотрено судом, потому что при производстве предварительного расследования были допущены не просто грубые, а вопиющие нарушения УПК, которые не позволяют суду принять законного и обоснованного решения. Причем о них ваше агентство сообщало еще до направления дела в суд. А именно: при назначении лингвистических экспертиз мы сразу заявили ходатайство о том, что постановление следователя является незаконным, поскольку там не была указана фамилия эксперта.
Затем следователь удовлетворила наше ходатайство и вынесла постановление 29 января, ознакомила нас с ним 4 февраля. В постановлении опять не была указана фамилия эксперта, более того, когда мы попросили ознакомить нас с данными, свидетельствующими о надлежащей квалификации эксперта, следователь отказала нам. В ходатайстве она указала, что не считает целесообразным этого делать! То есть на сегодняшний день всю законность определяет мнение следователя о целесообразности или нецелесообразности. Хотя есть определение Конституционного суда, которое четко и ясно говорит, что следователь обязан ознакомить защитника и обвиняемого с данными, свидетельствующими о надлежащей квалификации эксперта. Но мы до последнего не знали, кто проводит экспертизу, то есть создает ключевое доказательство по делу.
Фактически же, когда 4 февраля нас ознакомили с постановлением о назначении экспертизы, она была уже закончена. Ознакомление было совершено формально, наши права были нарушены, и мы не имели никакой возможности повлиять на принятие решения о назначении экспертизы тому или иному лицу. И, как позже мы увидели, заключение экспертизы было если не бездарным, то совершенно незаконным и необоснованным.
По моему, и прокуратура в этом заседании суда чувствовала себя очень бледно. И лишь некое неписаное чувство солидарности между прокуратурой и судом, на мой взгляд, позволило стороне обвинения получить угодное ей, хотя и явно незаконное, решение.
— На ваш взгляд, в случае, если приговор будет обвинительным, это добавит правоохранительным органам авторитета или, наоборот, дискредитирует их?
— Я считаю, что это дело дискредитирует не только конкретного потерпевшего по данному уголовному делу, но и правоохранительную структуру Хакасии в целом. Почему? Потому что Афанасьев выполняет свою работу, как бы то ни было. Правоохранительные органы должны выполнять свою. После того случая, когда они продержали под стражей двух парней, якобы за совершенное убийство, им, правоохранительным органам, еще стоило бы извиниться перед народом и перед задержанными. Извиниться за то, что не отрабатывают свою зарплату, которую платят им те же бывшие подозреваемые. Единственный человек, который поднял эту тему, не побоялся этого сделать, — это Афанасьев. Им надо плакать и вымаливать прощение перед богом. А они еще имеют совесть возбуждать уголовное дело.
— Впервые после того как клевета снова стала уголовно наказуемой, возбуждено уголовное дело по данной статье. В чем уникальность данного процесса, кроме этого?
— Я вообще не считаю уголовные процессы уникальными и не люблю слово «заказной», но вот в этом случае дело, как мне кажется, имеет именно заказной характер. И наличие таких дел свидетельствует о страхе власти перед журналистикой. Уголовные дела – хорошее, эффективное средство расправы с некарманными журналистами и другими неугодными. Не зря, видимо, ответственность за клевету вновь криминализировали. Очень удобно стоять с дубиной у пера журналиста. Думаю, что предварительно было заключено некое соглашение между МВД, следственным комитетом и прокуратурой. Я внутренне не сомневаюсь в этом.
— До нас дошла информация, что вы готовите ходатайство о переносе рассмотрения дела в другой регион, поскольку не доверяете местным судьям?
— Про это ничего сказать пока не могу…
Источник: ИА «Хакасия»
