Вторая секция
ДЕЛО «ВАЙНАЙ против ВЕНГРИИ»
(Vajnai v. Hungary)
(жалоба № 33629/06)
Постановление Суда
Страсбург
8 июля 2008 года
По делу «Вайнай против Венгрии» Европейский Суд по правам человека (Вторая секция), заседая Палатой, в состав которой вошли:
Франсуаза Тюлькенс, Председатель,
Иренеу Кабрал Баррету,
Владимиро Загребельский,
Данутэ Йочиенэ,
Андрас Сайо,
Нона Цоцория,
Ишыл Каракас, судьи,
а также Салли Долле, Секретарь Секции,
Проведя 17 июня 2008 года закрытое заседание,
Вынес следующее постановление, принятое в указанный выше день:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было начато по жалобе (№ 33629/06) против Республики Венгрия, поданной в Суд в соответствии статьей 34 Конвенции в защиту прав человека и основных свобод (далее – «Конвенция») гражданином Венгрии, г-ном Аттилой Вайнай (далее – «Заявитель»), 15 мая 2006 года.
2. Заявителя представлял г-н Г. Магяр, юрист практикующий в г. Будапешт. Венгерское Правительство (далее – «Правительство») представлял г-н Л. Хельцл, доверенное лицо, Министерство Юстиции и Правоприменения.
3. Заявитель утверждал, что обвинительный приговор за ношение эмблемы международного движения рабочих являлся вмешательством в его право на свободу выражения мнения и нарушал статью 10 Конвенции.
4. 24 сентября 2007 года Суд уведомил Правительство о жалобе. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции, Суд решил изучить одновременно существо жалобы и ее приемлемость.
ФАКТЫ
I. Обстоятельства дела
5. Заявитель родился в 1963 году и проживает в г. Будапеште. Фактические обстоятельства дела, представленные сторонами, могут быть кратко изложены следующим образом.
6. 21 февраля 2003 года Заявитель, будучи на момент рассмотрения дела заместителем председателя Венгерской Рабочей партии (Munk?sp?rt) – зарегистрированной политической партии левого крыла – выступал с речью на разрешенной в установленном законом порядке демонстрации, проводившейся в центре Будапешта. Демонстрация проходила на бывшем месте памятника Карла Маркса, который был убран властями. На своей куртке Заявитель прикрепил пятиконечную красную звезду (далее – «красная звезда»), пяти сантиметров в диаметре, как эмблему международного движения рабочих. В соответствии со статьей 269/B (1) Уголовного Кодекса, полицейский патруль, присутствующий на демонстрации, потребовал от Заявителя снять звезду. Заявитель выполнил требование.
7. Впоследствии в отношении Заявителя было возбуждено уголовное дело за публичное ношение тоталитарной символики. Он был допрошен в качестве подозреваемого 10 марта 2003 года.
8. 11 марта 2004 года Центральный районный суд г. Пешта признал Заявителя виновным в совершении преступления, заключающегося в использовании тоталитарной символики. Суд назначил условную меру наказания, установив испытательный срок в один год.
9. Заявитель обжаловал решение в Окружной Суд г. Будапешта.
10. 24 июня 2004 года суд вынес решение приостановить производство по делу и передать дело в Суд Европейского Союза (Court of Justice of the European Communities (ECJ)) для предварительного решения в соответствии со статьей 234 Договора о создании Европейского Союза (EC). Вопрос, переданный на рассмотрение – получен Судом Европейского Союза 28 июля 2004 года – касался толкования принципа недопустимости дискриминации, как основного принципа права Европейского Союза.
11. В своем запросе, Окружной Суд отметил, что в нескольких государствах-членах Евросоюза, таких как Италия, символом партий левого крыла являются красная звезда или серп и молот. Соответственно, возникает вопрос, является ли дискриминационной правовая норма, запрещающая использование символики международного рабочего движения под страхом уголовного наказания в одном государстве-члене ЕС, если демонстрация этой символики в другом государстве-члене ЕС не влечет никаких санкций.
12. 6 октября 2005 года Суд Европейского Союза объявил, что адресованный для его рассмотрения Окружным Судом вопрос не входит в его полномочия. Соответствующая часть решения гласит:
«<…> 11. В своем запросе национальный суд ставит вопрос по существу, сможет ли принцип недискриминации, статья 6 Директивы Совета ЕС 2000/43/EC от 29 июня 2000 года, реализующей принцип равного отношения к гражданам независимо от расовой или этнической принадлежности (OJ 2000 L 180, p. 22) или статьи 10, 11 и 12 Хартии Основных прав Европейского Союза, провозглашенной 7 декабря 2000 года в Ницце (OJ 2000 C 364, p. 1), пресечь действие национальной правовой нормы, в частности, статьи 269/B Уголовного Кодекса Венгрии, предусматривающей наказание в рамках внутригосударственной юрисдикции за публичное использование рассматриваемой символики. <…>
13. Напротив, у Суда нет полномочий высказываться в отношении национальных правовых норм, выходящих за рамки действия права Европейского Союза и тогда, когда предмет спора никак не связан с ситуациями, предусмотренными договорами (см. Kremzow, пп. 15 и 16).
14. Очевидно, что ситуация с г-ном Вайнай никак не связана с ситуациями, предусмотренными положениями договоров, а венгерские правовые нормы, применимые во внутригосударственном судопроизводстве, находятся за рамками действия права Европейского Союза.
15. В данных обстоятельствах следует считать, в соответствии со статьей 92(1) Правил судопроизводства, что у Суда Европейского Союза нет четких полномочий, чтобы ответить на вопрос, направленный Окружным Судом.
13. 16 ноября 2005 года Окружной Суд Будапешта поддержал обвинительный приговор, вынесенный заявителю судом первой инстанции.
II. Применимое национальное законодательство
14. Соответствующие статьи Конституции Венгрии предусматривают следующее:
Статья 2
«(1) Венгерская Республика — независимое, демократическое, правовое государство. <…>
(3) Деятельность ни одной общественной организации, ни одного государственного органа или гражданина не может быть направлена на насильственный захват или осуществление власти, соответственно, на исключительное обладание властью…».
Статья 61
«(1) В Венгерской Республике каждый имеет право на свободу выражения мнения, а также на то, чтобы получить доступ к информации, представляющей общественный интерес, и, соответственно, — право распространять такую информацию».
15. Уголовный Кодекс, действовавший на момент рассмотрения дела, предусматривал следующее:
Меры
Отсрочка исполнения приговора
Статья 72
«(1) В случае совершения преступления небольшой тяжести (v?ts?g) или тяжкого уголовного преступления (b?ntett), влекущего наказание в виде лишения свободы сроком не более трех лет, суд может отсрочить исполнение приговора на испытательный срок, если есть достаточные основания полагать, что цель наказания может быть достигнута данным способом».
Статья 73
«(2) Отсрочка исполнения приговора прерывается и приговор приводится в исполнение, если … лицо, осужденное условно, признано виновным в совершении преступления в течение испытательного срока …».
Преступления против Государства
Статья 139 – Насильственная смена конституционного порядка
«(1) Лицо, совершающее деяние, прямой целью которого является смена конституционного порядка Республики Венгрия путем насилия или угрозы применения насилия – в частности, с использованием вооруженной силы – совершает тяжкое преступление …».
Преступления против общественного спокойствия
Статья 269 – Разжигание розни по отношению к какой-либо группе
«Лицо, публично разжигающее ненависть и рознь к
a) венгерскому народу, или
b) какой-либо национальной, этнической, расовой или религиозной группе или к определенным слоям населения
совершает тяжкое преступление …».
Статья 269/B – Использование тоталитарной символики
«(1) Лицо (a) распространяющее, (b)публично использующее или (c) демонстрирующее свастику, знак СС, «скрещенные стрелы»[1], эмблему в виде серпа и молота или красную звезду, или обозначение какого-либо из этих знаков, совершает преступление небольшой тяжести и – если не совершено более тяжкое преступление – несет наказание в виде штрафа (p?nzb?ntet?s).
(2) Поведение, предусмотренное частью первой настоящей статьи, не влечет наказания, если оно совершается в образовательных, научных, художественных целях, чтобы предоставить информацию об истории и современных событиях.
(3) Части (1) и (2) настоящей статьи не применимы к действующей символике государств».
16. Уголовно-Процессуальный Кодекс предусматривает:
Статья 406
(1) Надзорная инстанция может быть вынести решение в пользу осужденного, если: …
b) организация, действующая в целях защиты прав человека, учрежденная на основании международного договора, установила, что ход процесса или вынесенный по делу приговор суда нарушили какое-либо положение международного договора, закрепленное в законе, при условии, что Венгерская Республика признает юрисдикцию международной организации и что нарушение может быть исправлено путем пересмотра решения …».
17. Решение № 14/2000 (V. 12.) Конституционного Суда по поводу конституционности статьи 269/B Уголовного Кодекса, гласит следующее:
«… Тоталитарная символика олицетворяет не только тоталитарные режимы, которые известны обществу в целом и причинили ему страдания, с самого начала в законодательстве Венгерской Республики было предусмотрено, что противоправные действия, совершенные этими режимами, должны рассматриваться вместе с ними …
Конституционный Суд четко указывал в своих решениях … что никаких конституционных вопросов не должно возникнуть по поводу одинаковой оценки и общего регулирования этих тоталитарных режимов …
В течение десятилетий до перехода на демократический путь развития, было запрещено распространение лишь фашистской символики и символики «скрещенных стрел»[2]. <…> Несмотря на это, возможно в связи с политическим режимом, использование символики, олицетворяющей коммунистическую идеологию, не влекло ответственности, напротив, оно было защищено в уголовном праве. В этой связи, в законе действительно было исключено прежде существующее необоснованное разграничение тоталитарной символики …
Конвенция (практика Европейского Суда по Правам Человека) предоставляет государствам широкие рамки усмотрения при оценке того, что считается вмешательством, «необходимым в демократическом обществе» (Барфод, 1989г.; Маркт Интерн, 1989г.; Корхер, 1993г.; Косадо Кока, 1994г.; Якубовски, 1994г.). …
В некоторых более ранних решениях Конституционный Суд включил в рамки конституционного пересмотра историческую ситуацию как важный фактор …
В своих решениях Конституционный Суд постоянно давал оценку историческим обстоятельствам (зачастую принимая смену политического режима как факт), признавая, что эти обстоятельства могут обуславливать необходимость некоторого ограничения фундаментальных прав, но Суд никогда не допускал ослабления требований конституционности лишь на том основании, что произошла смена политического режима …
Конституционный Суд указывает на то, что в своей практике даже Европейский Суд по Правам Человека учитывает историческое прошлое и настоящее государства-ответчика, когда дает оценку допустимой цели и ограничения права на свободу выражения мнения.
В деле Рыквенный против Венгрии (Rekv?nyi v. Hungary), касающемся политической деятельности и свободы политической дискуссии офицеров полиции, суд вынес постановление 20 мая 1999 года, в котором говорилось — «цель, касающаяся важной роли полиции в обществе, которая не должна ставиться под угрозу в результате ослабления политического нейтралитета его участников, является целью, которая допустима в соответствии с демократическими принципами. Эта цель имеет специфическое историческое значение в Венгрии в связи с прежней тоталитарной системой в стране, когда государство полагалось на прямое подчинение полиции правящей партии»…
В соответствии с практикой Конституционного Суда, поведение, представляющее угрозу общественному спокойствию и оскорбляющее достоинство каких-либо групп, может быть защищено уголовным правом, если оно не направлено против одного четко определенного человека; теоретически, нет другого – менее сурового – предусмотренного законом инструмента для достижения желаемой цели, чем уголовное наказание …
Быть демократическим правовым государством – значит поддерживать и содействовать конституционному порядку… Конституция закрепляет важные для общества ценности. Выражение мнения, противоречащее конституционным ценностям, не защищается в рамках статьи 61 Конституции …
Конституция принадлежит демократическому правовому государству, соответственно власть, принимающая Конституцию, считает важным защиту демократии, плюрализма и человеческого достоинства; более того, неконституционной считается деятельность, направленная на насильственный захват или осуществление власти, или на исключительное обладание властью (п.3 статьи 2). Статья 269/B предусматривает наказание за распространение, публичное использование в присутствии большого скопления людей, а также демонстрацию символики, используемой политическими диктаторскими режимами; при этих режимах массово совершались незаконные действия и нарушались фундаментальные права человека. Символика, олицетворяющая тиранию государства, и символизирующая негативные политические идеи, воплощенные в ходе исторического развития Венгрии в ХХ веке, запрещена в соответствии с п. 3 статьи 2 Конституции. Статья возлагает на каждого обязательство противостоять такой деятельности …
Использование символики способами, запрещенными статьей 269/B Уголовного Кодекса, может вызвать обоснованное чувство опасности или страха, основанное на конкретном опыте людей, включая разные группы, которые перенесли страдания в прошлом, поскольку эта символика олицетворяет риск повторения этих бесчеловечных поступков в связи с упомянутыми тоталитарными идеями.
По мнению Конституционного Суда, если кроме защиты, предусмотренной уголовным правом, защита других конституционных ценностей не может быть обеспечена другими способами, тогда сама по себе защита, предусмотренная уголовным правом, не является непропорциональной, учитывая необходимость защиты от использования данной символики. Есть необходимость подобной защиты в демократическом обществе или нет зависит от характера ограничения, его социального и исторического контекста, и его влияния на лиц, чьи права были нарушены.
На основании вышеизложенного, в настоящем деле, рассматриваемый закон преследует цель защитить другие конституционные ценности наряду с вопросом, защита которого предусмотрена в уголовном праве. Эти ценности – демократическая сущность правового государства, указанная в п. 1 статьи 2 Конституции, запрет, предусмотренный в п. 3 статьи 2, а также требование, изложенное в статье 70/A Конституции, которое гласит, что все граждане должны иметь по закону равное достоинство <…>
Разрешение неограниченного, открытого и публичного использования указанной символики в данной исторической ситуации нанесет серьезное оскорбление сторонникам демократии, уважающим человеческое достоинство людей, и, соответственно, осуждающих идеологию ненависти и агрессии, и, в частности, тех, кто пострадал от фашизма и коммунизма. В Венгрии, память об обеих идеологиях, олицетворенных запрещенной символикой, а также преступлениях, совершенных с этой символикой, до сих пор жива в общественном сознании и среди тех, кто пережил гонения; такое не забывается. Люди, которые жестоко пострадали, и их родственники живут среди нас. Использование этой символики напоминает о недавнем прошлом и об угрозах того времени, нечеловеческих страданиях, ссылках и беспощадной идеологии.
По мнению Конституционного Суда, этот запрет действительно является мерой, направленной на защиту демократического общества – и, соответственно, конституционной мерой – когда в данной исторической ситуации государство запрещает противоречащее идеалам демократии поведение, связанное с использованием конкретной символики тоталитарных режимов: ее распространение, использование перед большим скоплением людей и публичная демонстрация <…>
Несмотря на то, что конституционное определение и оценка наказания по уголовному праву за нарушение охраняемых законом ценностей, а именно общественного порядка и достоинства тех, кто являются сторонниками демократии, независимо друг от друга, может привести к разным решениям, тем не менее, поскольку использование тоталитарной символики нарушает одновременно обе ценности, наблюдается кумулятивный и синергический эффект, усиленный современным влиянием недавних исторических событий.
Конституционный Суд считает, что исторический опыт Венгрии и опасность для конституционных ценностей, нависшая над венгерским обществом, в виде потенциальной возможности публичного осуществления деятельности, основанной на идеологиях прошлых режимов, убедительно и объективно обосновывают запрет такой деятельности и использование уголовного права для борьбы с ней. Ограничение свободы выражения мнения, установленное статьей п. 1 статьи 269/B Уголовного Кодекса, в свете исторического развития, является ответом на насущную социальную потребность.
По мнению Конституционного Суда, в настоящей исторической ситуации нет другого эффективного правового инструмента, чем механизмы, предусмотренные в уголовном праве и уголовное наказание (ultima ratio) за использование символики, предусмотренное п. 1 статьи 269/B § 1. Это обусловлено тем, что преступление, и, в частности, три конкретных способа совершения преступления с использованием тоталитарной символики, требуют ограничения для защиты ценностей, предусмотренных Конституцией. В другом государстве с аналогичным историческим опытом, использование символики (флагов, значков, униформы, лозунгов и формы приветствия) неконституционных организаций также считается по Уголовному Кодексу преступлением, представляющим угрозу для правового демократического государства [Strafgesetzbuch (StGB) vom 15. Mai 1871 (RGBl. S. 127) in der Fassung der Bekanntmachung vom 13. November 1998 (BGBl. I, 3322) § 86a.] <…>
Законом не запрещено изготовление, приобретение, хранение, ввоз, вывоз и даже использование данной символики с условием, что это совершается не на глазах у большого скопления людей. Только три конкретных способа использования тоталитарной символики противоречат по закону ценностям демократического правового государства (распространение, использование перед большим скоплением людей и публичная демонстрация), в связи с тенденцией этих способов «оскорблять или вызывать удивление или опасение» общественности, а также порождать явный страх или чувство опасности идентификацией с ненавистной идеологией и намерением открыто пропагандировать подобные идеологии. Эти деяния могут оскорбить все демократическое общество, особенно человеческое достоинство основных групп и слоев, пострадавших от наиболее тяжких преступлений, совершенных во имя обеих идеологий, которые олицетворяют запрещенная символика. <…>
На основании вышеизложенного, Конституционный Суд считает, что ограничение, предусмотренное п. 1 статьи 269/B Уголовного Кодекса, является пропорциональным значимости охраняемых целей, в то время как рамки действия ограничения и наказание считаются минимально жесткими. Соответственно, ограничение на фундаментальное право, предусмотренное настоящей статьей Уголовного Кодекса, отвечает требованиям пропорциональности <…>».
ПРАВО
I. Предполагаемое нарушение статьи 10 Конвенции
18. Заявитель настаивал, что факт возбуждения в отношении него уголовного дела за ношение красной звезды, нарушало его право на свободу выражения мнения, гарантируемое статьей 10 Конвенции, которая гласит:
«1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. …
2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе, … для защиты репутации и прав других лиц …».
19. Правительство выразило несогласие с этим доводом.
A. Приемлемость
20. Правительство утверждало, что жалоба была несовместимой ratione materiae с положениями Конвенции, в свете статьи 17:
«Ничто в настоящей Конвенции не может толковаться как означающее, что какое-либо государство, какая-либо группа лиц или какое-либо лицо имеет право заниматься какой бы то ни было деятельностью или совершать какие бы то ни было действия, направленные на упразднение прав и свобод, признанных в настоящей Конвенции, или на их ограничение в большей мере, чем это предусматривает Конвенция».
21. Правительство ссылалось на практику институтов Конвенции, включая решение Европейского Суда по делу Гароди против Франции (Garaudyv. France) (решение от 24 июня 2003 года, №65831/01, ECHR 2003-IX (выдержки)). Оно напомнило, что в то время, когда заявители опирались на свободу выражения мнения для оправдания публикации текстов, нарушающих саму суть Конвенции и основные ценности демократии, Европейская Комиссия по правам человека прямо или косвенно прибегала к статье 17 Конвенции при отклонении их доводов и объявлении их жалоб неприемлемыми (см., например, постановления по делам J. GlimmerveenandJ. Hagenbeekv. theNetherlands, № 8348/78 и 8406/78 (joined), решение Комиссии от 11 октября 1979 года, Сборник решений и отчетов (DR) 18, стр. 187; PierreMaraisv. France, № 31159/96, решение Комиссии от 24 июня 1996 года, DR 86, стр. 184.) По мнению Правительства, Суд впоследствии подтвердил этот подход в постановлении по делу Леидье и Изорни против Франции (LehideuxandIsorniv. France), от 23 сентября 1998 года, Отчеты о решениях и постановлениях 1998-VII, §§ 47 и 53). К тому же Правительство указало на то, что в деле по статье 11 В. П. и другие против Польши (W.P. andOthersv. Poland), постановление от 2 сентября 2004 года, № 42264/98, Reports 2004-VII), Суд отметил, что «общая цель статьи 17 заключается в том, чтобы не допустить эксплуатирования тоталитарными группами в своих интересах принципов, изложенных в Конвенции». Аналогичные выводы Суд сделал в делах Норвуд против Соединенного Королевства (Norwoodv. theUnitedKingdom) (постановление от 16 ноября 2004 года, № 23131/03, Reports 2004-VII) и Witzschv. Germany(постановление от 13 декабря 2005 года, № 7485/03).
22. Поскольку, по мнению Правительства, красная звезда символизирует тоталитарные идеи и порядки, противоречащие ценностям, охраняемым Конвенцией, то оно считало, что ее ношение – будучи поведением, демонстрирующим презрение к жертвам коммунистического режима – является оправданием политики, направленной на уничтожение прав и свобод, установленных Конвенцией. Несмотря на то, что все дела, приведенные выше, касались выражения расистских и антисемитских идей, принадлежащих фашизму как тоталитарной идеологии, тем не менее, Правительство считало, что отношение ко всем идеологиям тоталитарного характера (включая большевизм, который символизирует красная звезда) должно быть одинаковым, и выражение этих идей должно быть исключено из рамок защиты, предусмотренной статьей 10.
23. Заявитель не прокомментировал это замечание.
24. Суд считает, что настоящее дело необходимо отделить от тех, на которые ссылалось Правительство. Суд отмечает, в частности, в деле Гароди против Франции, упоминавшееся выше, и Леидье и Изорни против Франции, упоминавшееся выше, на карту было поставлено оправдание политики, аналогичной фашизму. Впоследствии, решение Суда о злоупотреблении применения статьи 17 основывалось на том, что на статью 10 ссылались группы с тоталитарными идеями и помыслами.
25. В настоящем деле Правительство приводило доводы, что Заявитель выразил презрение к жертвам тоталитарного режима (cf. acontrario, Witzschv. Germany, упоминавшееся выше) или был членом группы с тоталитарными амбициями. Однако ничто в материалах дела не подтверждает такие выводы. На момент рассмотрения дела Заявитель был членом зарегистрированной политической партии левого крыла и прикрепил красную звезду, послужившую предметом спора, на одной из разрешенных в законном порядке демонстраций. В данных обстоятельствах, Суд не приходит к выводу, что ее показ служил для оправдания или пропаганды тоталитарного притеснения, присущим «тоталитарным группам». Звезда была лишь эмблемой политических движений левого крыла. В отличие от вышеприведенных дел, выражение, за которое была установлена мера взыскания в настоящем деле, не имело отношения к расистской пропаганде.
26. Отсюда следует, по мнению Суда, что жалоба не является злоупотреблением правом обращений в рамках статьи 17 Конвенции. Следовательно, она совместима rationemateriae с положениями Конвенции, в рамках значения пункта 3 статьи 35 Конвенции. Далее Суд отмечает, что жалоба не может считаться неприемлемой ни по каким иным основаниям. Таким образом, жалоба объявлена приемлемой.
B. Существо дела
1. Имело ли место вмешательство?
27. Заявитель подчеркнул, что национальные суды признали его виновным в совершении преступления, выраженного в использовании тоталитарной символики. Несмотря на то, что, действительно, венгерские суды установили условную меру наказания, тем не менее, Заявитель считал, что это, несомненно, явилось вмешательством в его право на свободу выражения мнения, поскольку его привлекли к уголовной ответственности.
28. Правительство утверждало, что даже если предположить, что осуждение заявителя представляло собой вмешательство в его право на свободу выражения мнения, это вмешательство было оправдано в соответствии с пунктом 2 статьи 10.
29. Суд считает, что рассматриваемая уголовная санкция представляла собой вмешательство в права заявителя, охраняемые пунктом 1 статьи 10 Конвенции. Более того, Суд повторяет, что такое вмешательство нарушает Конвенцию, если не отвечает требованиям, изложенным в пункте 2 статьи 10. Следовательно, необходимо установить, было ли вмешательство «предусмотрено законом», преследовало ли оно одну или более законных целей, и было ли оно «необходимым в демократическом обществе» для достижения этих целей.
2. Было ли вмешательство «предусмотрено законом»?
30. Правительство напомнило, что позиция Конституционного Суда сводилась к тому, что ограничение на использование тоталитарной символики было предусмотрено законом – актом Парламента, который был сформулирован с достаточной ясностью и отвечал требованиям предсказуемости.
31. Суд отмечает, что данный вопрос не вызвал разногласий у сторон. Соответственно, Суд согласен с тем, что вмешательство было предусмотрено законом.
3. Преследовало ли вмешательство законную цель?
(a) Доводы заявителя
32. Заявитель подчеркнул, что более двух десятилетий прошло с момента, когда Венгрия перешла с тоталитарного режима к демократическому. Венгрия стала членом Совета Европы, Северо-Атлантического Альянса, Организации за экономическое сотрудничество и развитие в Европе и Европейского Союза. В стране наблюдалось стабильное становление демократии, с 1990 года прошло пять многопартийных выборов. В адрес партии левого крыла, в которой состоял Заявитель, никогда не звучали обвинения в попытке политического переворота. Партия принимала участие во всех выборах, но никогда не переступала порог, позволивший бы ей получить места в Парламенте. Правительство не утверждало, что Заявитель, его партия или идеология этой партии представляют угрозу демократическому политическому строю в стране. В этих условиях, законная цель возбуждения уголовного дела в отношении заявителя за ношение красной звезды на политическом мероприятии остается неясной.
(b) Доводы Правительства
33. Правительство утверждало, что оспариваемая норма права была внесена в Уголовный Кодекс потому, что диктатуры двадцатого века причинили много страданий венгерскому народу. Демонстрация символики, принадлежащей диктатурам, вызывает чувство тревоги, страх или негодование у многих граждан, и иногда даже нарушает права умерших. Публичное ношение символики однопартийной диктатуры, по мнению Правительства, было равносильно противоречию принципу господства права и должно считаться демонстрацией, направленной против плюралистической демократии. Ссылаясь на позицию Конституционного Суда по данному вопросу, Правительство утверждало, что оспариваемая мера преследовала законные цели предотвратить беспорядки и защитить права других.
(c) Оценка Суда
34. Суд считает, что рассматриваемое вмешательство вполне могло преследовать законные цели предотвратить беспорядки и защитить права других.
4. Было ли вмешательство «необходимым в демократическом обществе»?
(a) Доводы заявителя
35. Заявитель настаивал на существенной разнице между фашистской и коммунистической идеологиями и на том, что в любом случае, красная звезда не ассоциируется исключительно с «коммунистической диктатурой». В международном движении рабочих красная звезда – иногда понимаемая как пять пальцев руки рабочего или пять континентов – с девятнадцатого века считается символом борьбы за социальную справедливость, освобождение рабочих и свободу народа, и социализма, в общем понимании.
36. Более того, в 1945 году Венгрия и другие страны бывшего Восточного блока были освобождены от фашистов советскими солдатами, носящими красную звезду. Для многих людей в этих странах, красная звезда ассоциировалась с идеей антифашизма и свободы от тоталитаризма правых. Она была заимствована прогрессивной интеллигенцией, стремящейся реконструировать и модернизировать Венгрию с начала двадцатого века.
37. Заявитель признавал, что до перехода Центральной и Восточной Европы на путь демократического развития, серьезные преступления совершались службами безопасности тоталитарных режимов, чья официальная символика включала красную звезду. Эти нарушения прав человека, тем не менее, не могли дискредитировать коммунистическую идеологию, как таковую, не считая то, что они ставили под сомнение политические ценности, которые символизировала красная звезда.
38. Заявитель обратил внимание на тот факт, что в отличие от пропаганды фашизма (см., inter alia, статью 4 Парижского соглашения о мире с Венгрией от 1947 года – Том 41 UNTS 135), содействие коммунизму не запрещалось документами международного права. Красная звезда олицетворялась с различными идеями и движениями левого крыла, и свободно демонстрировалась в большинстве европейских государств. На самом деле, Венгрия была единственным государством-участником договора, в котором публичная демонстрация красной звезды считалась уголовным преступлением.
39. В заключение, Заявитель подчеркнул, что Правительство не продемонстрировало наличие «насущной общественной потребности», требующей запрета на публичную демонстрацию этого символа. По его мнению, стабильность плюралистического демократического строя Венгрии вряд ли могла быть подорвана из-за использования им политической эмблемы, чтобы выразить свою идеологическую принадлежность и политическую идентичность. Напротив, полный запрет на использование красной звезды как политического символа подрывал плюрализм, мешая ему и другим политикам левого крыла свободно выражать свои политические взгляды.
(b) Доводы Правительства
40. Правительство утверждало, что в Венгрии красная звезда была не только символом международного движения рабочих, как заявлял Заявитель. В новейшей истории Венгрии ее значение поменялось и символизировало тоталитарный режим, которому свойственны идеология и практика, оправдывающие массовые нарушения прав человека и насильственный захват власти. Публичное ношение этого символа считается отождествлением с намерением пропагандировать идеологии тоталитарного характера, свойственные коммунистической диктатуре.
41. Правительство обратило внимание на выводы Конституционного Суда о том, что рассматриваемое ограничение, с учетом исторического опыта венгерского народа, было ответом на «насущную общественную потребность» при достижении законных целей предотвратить беспорядки и защитить права других. Конституционный Суд счел, что эти цели не могли быть достигнуты другими менее жесткими мерами, чем те, что предусмотрены уголовным правом. Более того, Суд счел ограничение пропорциональным преследуемым целям, поскольку оно было узконаправленным, распространяясь лишь на некоторые четко оговоренные формы публичного использования такой символики, что влечет отождествление и намерение пропагандировать тоталитарную идеологию, которую данная символика олицетворяет. Суд удовлетворило, что использование данной символики в научных, художественных, образовательных и информационных целях законом не запрещалось.
42. Правительство также утверждало, что рассматриваемое преступление не классифицировалось как тяжкое (b?ntett), а классифицировалось как преступление небольшой тяжести (v?ts?g), за которое предусмотрен уголовный штраф (p?nzb?ntet?s), что было наименее суровой мерой наказания, предусмотренной в уголовном праве Венгрии. К тому же, заявителя осудили условно, что было не наказанием (b?ntet?s), а «мерой» (int?zked?s).
(c) Оценка Суда
i. Общие принципы
43. В соответствии с тестом на «необходимость в демократическом обществе» Суду необходимо установить, отвечало ли оспариваемое вмешательство «насущной общественной потребности». Государства-участники Конвенции пользуются определенной свободой усмотрения в определении наличия этой «необходимости». Однако эта свобода идет рука об руку с европейским надзором, осуществляемым Европейским Судом, который охватывает и законодательство и правоприменительную практику, в том числе решения вынесенные независимым судом. Соответственно, задача Суда – дать окончательное заключение, совместимо ли «ограничение» со свободой выражения мнения, в понимании защиты статьи 10 Конвенции (см., среди других, постановление по делу Перна против Италии (Pernav. Italy) [GC], № 48898/99, § 39, ECHR 2003-V; постановление по делу Ассоциация «Экин» против Франции (AssociationEkinv. France), № 39288/98, § 56, ECHR 2001-VIII).
44. Осуществляя этот контроль, Суд не ставит перед собой цель подменять собой национальные суды, однако он обязан проверять решения на предмет соответствия статье 10, которые последние выносят, используя свое право на свободу усмотрения (см. постановление по делу Фрессоз и Руар против Франции (FressozandRoirev. France) [GC], № 29183/95, § 45, ECHR 1999-I).
45. В частности, Суду предстоит определить, являются ли основания, выдвигаемые национальными властями в оправдание ограничения, «соответствующими и достаточными» и была ли примененная мера «пропорциональна преследуемым законным целям» (см. постановление по делу Шови и другие против Франции (Chauvy and Others v. France), № 64915/01, § 70, ECHR 2004-VI). Поступая таким образом, Суд должен убедиться также в том, что национальные власти применяли нормы, соответствующие принципам статьи 10 и, более того, что их применение основывалось на приемлемой оценке обстоятельств, относящихся к делу (см., среди прочего, постановление по делу Зана против Турции (Zana v. Turkey), от 25 ноября1997 года, Reports 1997-VII, pp. 2547-48, § 51).
46. Суд вновь напоминает, что свобода выражения мнения, как предусматривает пункт 1 статьи 10, является одной из фундаментальных основ демократического общества и одним из основных условий его развития и самореализации каждой личности. Как отмечено в пункте 2, она применима не только по отношению к «информации» или «идеям», которые благоприятно воспринимаются в обществе либо рассматриваются как безобидные или нейтральные, но также и в отношении тех, которые шокируют, оскорбляют или вызывают обеспокоенность; таковы требования терпимости, плюрализма и широты взглядов, без которых нет «демократического общества» (см., среди прочего, постановления по делам Обершлик против Австрии (№ 1) (Oberschlikv. Austria (no. 1)), от 23 мая 1991 года, Серия А № 204, § 57, и Нильсен и Джонсен против Норвегии (Nilsen and Johnsen v. Norway) [GC], № 23118/93, § 43, ECHR 1999-VIII). Осуществление этой свободы предполагает ограничения, которые, вместе с тем, «должны трактоваться узко, и их необходимость должна быть убедительно доказана» (см., например, постановление по делу Обзервер и Гардиан против Соединенного Королевства (ObserverandGardianv. UnitedKingdom) от 26 ноября 1991 года, Серия А № 216, стр. 29-30, п. 59).
47. Далее Суд напоминает о том, что в соответствии с пунктом 2 статьи 10 Конвенции существует весьма незначительная сфера для ограничений на политические выступления или дебаты по вопросам общественной значимости (см. постановления по делам Фелдек против Словакии (Feldek v. Slovakia), № 29032/95, п. 74, ECHR 2001?VIII; Сюрек против Турции (S?rek v. Turkey (no. 1) [GC], no. 26682/95, § 61, ECHR 1999-IV). В настоящем деле, решение заявителя открыто носить красную звезду должно рассматриваться как способ выражения его политических взглядов. Демонстрация символики на одежде подпадает под значение статьи 10.
ii. Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле
48. В начале, Суд приводит дело Рыквенный против Венгрии (Rekvйnyi v. Hungary) [GC], no. 25390/94, §§ 44-50, ECHR 1999?III), в котором рассматривался вопрос свободы выражения мнения, так как дело касалось ограничения на определенные политические права офицеров полиции Венгрии. В этом деле было установлено, что ограничения были совместимы со статьей 10 Конвенции, главным образом, потому, что касались военнослужащих, кто – в особых условиях перехода к демократическому пути развития – должны играть ключевую роль в поддержке плюрализма, но в равной степени могли подорвать его, если не сохранить их нейтралитет. Суд постановил, что рассматриваемое вмешательство подпадало под рамки свободы усмотрения, предоставленной национальным властям, поскольку у них было необходимое понимание исторического опыта Венгрии, лежавшее в основе рассматриваемого ограничения.
49. Однако Суд находит обстоятельства настоящей жалобы отличными от этого дела, по крайней мере, в двух вопросах. Во-первых, г-н Вайнай был политиком, а значит, у него не было полномочий, предоставляемых общественным правом, в то время как г-н Рыквенный был офицером полиции. Во-вторых, прошло почти два десятилетия с момента перехода Венгрии на путь плюрализма, и страна доказала стабильность развития демократического пути (в этой связи см. постановления по делам Сидабрас и Джяутас против Литвы (Sidabras and D?iautas v. Lithuania), № 55480/00 and №59330/00, § 49, ECHR 2004?VIII; Rainys and Gasparavi?ius v. Lithuania, nos. 70665/01 and 74345/01, § 36, 7 апреля 2005 года). Венгрия стала членом Европейского Союза, после полной интеграции в систему ценностей Совета Европы и Конвенции. К тому же, нет однозначных доказательств, указывающих на наличие реальной и существующей угрозы того, что какое-либо политическое движение или партия восстановят диктатуру коммунизма. Правительство не продемонстрировало наличие такой опасности до принятия рассматриваемого запрета.
50. Далее Суд указывает на довод Конституционного Суда, на который ссылалось Правительство, о том, что у государств границы свободы усмотрения в данной области довольно обширны. Однако, следует подчеркнуть, что ни одно из дел, приведенных Конституционным Судом (Barfod v. Denmark, judgment of 22 February 1989, Series A no. 149; Markt intern Verlag GmbH and Klaus Beermann v. Germany, judgment of 20 November 1989, Series A no. 165; Chorherr v. Austria, judgment of 25 August 1993, Series A no. 266?B; Casado Coca v. Spain, judgment of 24 February 1994, Series A no. 285?A; Jacubowski v. Germany, judgment of 23 June 1994, Series A no. 291?A) не было связано с конкретным вопросом границ свободы усмотрения, предоставленным государствам-участникам, при ограничении свободы выражения мнения политических деятелей.
51. По мнению Суда, если свобода выражения мнения осуществляется посредством политического выступления – как в настоящем деле – ограничения могут быть обоснованы лишь наличием отчетливой и острой насущной потребности. Следовательно, следует соблюдать особую осторожность при применении ограничений, особенно в случаях, когда используется символика, имеющая множество значений. В таких случаях, Суд осознает риск того, что полный запрет этой символики приведет к ограничению ее использования в контексте, в котором никакое ограничение не может быть оправдано.
52. Суд внимательно отнесся к тому, что общеизвестные массовые нарушения прав человека, совершенные при коммунизме, дискредитировали символическое значение красной звезды. Тем не менее, Суд считает, что она не может олицетворять исключительно коммунистический тоталитарный режим, как это утверждало Правительство (см. п. 40 выше). Очевидно, что звезда до сих пор считается эмблемой международного движения рабочих, борющихся за более справедливое общество, а также определенных законных политических партий, действующих в различных государствах-участниках.
53. Более того, Суд отмечает, что Правительство не представило доказательств того, что ношение красной звезды однозначно означает отождествление с тоталитарными идеями, особенно в свете того, что Заявитель совершил данное действие во время проведения законной и мирной демонстрации в качестве заместителя председателя зарегистрированной политической партии левого крыла, у которой не наблюдалось намерения участвовать в политической жизни Венгрии в нарушение правопорядка. В этой связи Суд подчеркивает, что только при тщательном изучении контекста, в котором использованы оскорбительные слова, можно установить значимое различие между языком, который шокирует и оскорбляет – защита которого предусмотрена статьей 10 – и языком, который потерял право на толерантное отношение в демократическом обществе.
54. Следовательно, Суд считает, что рассматриваемый запрет является слишком обширным, в свете того, что у красной звезды есть множество значений. Запрет может охватить деятельность и идеи, которые отчетливо принадлежат к тем, что защищены статьей 10, а удовлетворительного способа отделить различные значения инкриминируемого символа не существует. На самом деле в венгерском законодательстве, применимом в настоящем деле, даже не содержится такой попытки. Но даже если бы такое разграничение существовало, могла возникнуть неясность, оказавшая охлаждающий эффект на свободу выражения мнения и повлекшая самоцензуру.
55. Что касается цели предотвратить беспорядки, Суд отмечает, что Правительство не привело ни одного примера, когда реальная или отдаленная угроза беспорядков в Венгрии возникла в связи с публичным показом красной звезды. По мнению Суда, сдерживание лишь гипотетической угрозы не может считаться «острой насущной потребностью». В любом случае, в венгерском законодательстве предусмотрено наказание за ряд правонарушений, направленное на подавление общественных беспорядков, даже если допустить, что они были спровоцированы использованием красной звезды (см. п. 15 выше).
56. Что касается взаимосвязи между запретом на использование красной звезды и ее оскорбительной, основополагающей тоталитарной идеологией, Суд подчеркивает, что потенциальная пропаганда этой идеологии, насколько бы она ни казалась отвратительной, не может служить единственным основанием для ее запрета посредством уголовного наказания. Эмблема, у которой может быть несколько значений, в контексте настоящего дела, когда она демонстрировалась лидером зарегистрированной политической партии, у которой, как известно, не было тоталитарных амбиций и стремлений, не может быть приравнена к опасной пропаганде. Однако в статье 269/B Уголовного Кодекса Венгрии не предусмотрено требование доказать, что реальный показ представлял собой тоталитарную пропаганду. Напротив, простой показ неопровержимо считался такой пропагандой, если не был совершен в научных, художественных, информационных либо образовательных целях (см. п. 41 выше in fine). По мнению Суда, такой неразборчивый характер запрета подтверждает вывод, что этот запрет недопустимо обширен.
57. Конечно, Суду известно, что систематический террор, применявшийся для укрепления коммунистического режима в некоторых странах, включая Венгрию, останется глубоким шрамом в памяти и сердце Европы. Суд согласен, что показ эмблемы, повсеместно используемой во время этого режима, может вызвать тревогу у бывших жертв и их родственников, которые могут справедливо считать такой показ неуважительным. Тем не менее, Суд полагает, что такие чувства, как бы понятны они не были, сами по себе, не могут налагать ограничения на свободу выражения мнения. Учитывая общеизвестные гарантии — законные, моральные и материальные, которые Венгерская Республика дала жертвам коммунизма, подобные эмоции нельзя считать рациональными опасениями. По мнению Суда, правовая система, налагающая ограничения на права человека с целью удовлетворить велению чувств общества – реальных или вымышленных – не отвечает требованию острой насущной потребности, признаваемой в демократическом обществе, поскольку общество должно оставаться благоразумным в своем решении. Придерживаться обратной точки зрения – значит подвергать свободу слова и свободу выражения мнения необоснованно широкому ограничению «на всякий случай во избежание смуты».
58. Вышеизложенные размышления достаточны для вывода Суда о том, что осуждение заявителя лишь за то, что он носил красную звезду, не могло отвечать «насущной общественной потребности». К тому же, мера, по которой его осудили, несмотря на то, что была относительно легкой, относилась к уголовному праву, влекущему более серьезные последствия. Суд считает, что данная мера наказания не была пропорциональна преследуемой законной цели. Следовательно, вмешательство в право заявителя на свободу выражения мнения не может быть обосновано в рамках пункта 2 статьи 10 Конвенции.
Значит, имело место нарушение статьи 10 Конвенции.
II. Применение статьи 41 Конвенции
59. Статья 41 Конвенции предусматривает:
«В случае, если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».
A. Ущерб
60. Заявитель требовал 10 000 евро (EUR) в качестве компенсации морального вреда за умаление его репутации вследствие судебного решения.
61. Правительство придерживалось мнения, что признание нарушения, само по себе, будет справедливой компенсацией заявителю, учитывая возможность пересмотра окончательного уголовного приговора, предусмотренную внутригосударственным правом.
62. Суд считает, что признание нарушения является справедливой компенсацией за моральный вред, причиненный заявителю.
B. Судебные расходы и издержки
63. Заявитель также требовал 2 000 евро плюс 20% НДС, возмещения судебных расходов, понесенных в Суде. Эта цифра соответствует 10 часам работы адвоката, с почасовой оплатой в 200 евро, включая 3 часа консультирования клиента, 2 часа изучения материалов дела, 2 часа правового анализа и 3 часа составления доводов и документации.
64. Правительство выразило несогласие с этим требованием.
65. В соответствии с практикой Суда, Заявитель может получить возмещение судебных расходов и издержек, если будут представлены доказательства того, что они действительно были понесены заявителем, и их сумма является разумной. В настоящем деле, учитывая сведения, которыми располагает Суд, и вышеизложенные критерии, Суд присуждает выплату всей заявленной суммы.
C. Процентная ставка
66. Суд считает, что ставка пени должна быть установлена в размере годовой предельной процентной ставки по ссудам Европейского Центрального Банка, с добавлением трех процентных пунктов.
НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО
1. Объявляет жалобу приемлемой;
2. Постановляет, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции;
3. Постановляет, что признание нарушения является достаточной справедливой компенсацией морального вреда, который был причинен Заявителю;
4. Постановляет
(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня, когда решение Суда станет окончательным в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции, выплатить заявителю 2 000 евро (две тысячи евро), подлежащие переводу в венгерские форинты по курсу на день выплаты, плюс налоги;
(b) что за период по истечению вышеназванных трех месяцев до момента выплаты, с данной суммы должен быть уплачен единый налог в размере равном предельной процентной ставке по ссудам Европейского Центрального Банка в вышеназванный период, с добавлением трех процентных пунктов;
4. Отклоняет остальную часть требования Заявителя о справедливой компенсации.
Выполнено на английском языке, представлено в письменной форме 8 июля 2008 года, в соответствии с пунктами 2 и 3 Правила 77 Регламента Суда.
Франсуаза Тюлькенс Председатель Суда
Салли Долли Секретарь Секции Суда
© Центр Защиты Прав СМИ,
перевод с английского, 2010
[1]Прим. переводчика: «Скрещенные стрелы» — геральдический символ, использованный экстремистскими организациями правого крыла (Nyilaskereszt) в Венгрии в 1930-х и 1940-х годов как символ венгерского национал-социалистической партии — партии «Скрещенные стрелы».
[2]См. сноску 1.
