ЛЕАНДЕР ПРОТИВ ШВЕЦИИ (Leander v. Sweden)

По делу «Леандер против Швеции» Европейский Суд по правам человека в соответствии со статьей 43 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее — «Конвенция»), заседая Палатой в следующем составе:

г-н. Р. Риссдал, Председатель,

г-н. Г. Лагергрен,

г-н. Ф. Гёлькюклю,

г-н. Л.-Э. Петтити,

Сэр Винсент Эванс,

г-н. К. Руссо,

г-н. Р. Бернхардт, судьи,

а также г-н M.-A. Эйссен, Секретарь Cекции Суда,

и г-н Г. Петцольд, заместитель Секретаря Cекции Суда,

Проведя 30 и 31 мая, 28 августа 1986 года, и 25 февраля 1987 года закрытые заседания,

Вынес следующее постановление, принятое в последний из вышеуказанных дней:

ПРОЦЕДУРА

1. Настоящее дело было передано в Суд Европейской Комиссией по правам человека (далее — «Комиссия») 11 июля 1985 года в трехмесячный срок, установленный пунктом 1 статьи 32 и статьей 47 Конвенции. Дело против Королевства Швеции было начато после принятия Комиссией жалобы (№ 9248/81) 2 ноября 1980 года в соответствии со статьей 25, поданной гражданином Швеции, г-ном Торстеном Леандером (TorstenLeander).

2. Направленный Комиссией запрос основан на статьях 44 и 48 декларации, которой Швеция признавала обязательной юрисдикцию Суда (статья 46). Целью запроса было получить решение Суда и установить по фактам дела возможное нарушение государством —ответчиком своих обязательств согласно статьям 8, 10 и 13 Конвенции.

 3. В ответ на запрос, поданный в соответствии с подпунктом (d) п. 3 Правила 33 Регламента, заявитель изъявил желание принять участие в судебных слушаниях и указал имя адвоката, который будет представлять его интересы в суде (Правило 30).

4. В состав Палаты из семи судей вошли exofficio г-н. Г. Лагергрен, избранный судья от Швеции (статья 43 Конвенции) и г-н Р. Риссдал, Председатель Суда (п. 3 (b) Правила 21). 2 октября 1985 года Председатель Суда в присутствии Секретаря по жребию определил имена остальных пяти судей, а именно: г-на Дж. Кремону, г-на Ж. Виарду, г-на Л.-Э. Петтити, Сэра Винсента Эванса и г-на Р. Бернхардта (статья 43 Конвенции и п. 4 Правила 21). Г-н Ё. Герсинг, замещающий должность судьи, в последствии сменил г-на Виарду, чей срок на посту судьи истек до момента слушания, и на заключительной стадии г-н Ф. Гёлькюклю и г-н К. Руссо заменили судей, г-на Герсинга и г-на Кремону, которые не смогли принять участие в рассмотрении дела (п. 3 Правила 2, п. 1 Правила 22 и п. 1 Правила 24).

5. Г-н Риссдал занял должность Председателя Палаты (п. 5 Правила 21). Он выяснил через Секретаря мнения Уполномоченного от Правительства Швеции (далее — «Правительство»), Представителя Комиссии и адвоката заявителя относительно необходимости письменной процедуры (п. 1 Правила 37). 12 декабря 1985 года Председатель Суда предписал адвокату и Уполномоченному от Правительства, если он сочтет нужным, представить меморандумы до 4 февраля 1986 года. Представитель Комиссии должен был письменно ответить в двухмесячный срок со дня передачи ему через Секретаря последнего из вышеуказанных документов, независимо, чей меморандум будет представлен последним.

Меморандум заявителя был передан в судебную канцелярию 3 февраля. В тот же день уполномоченный представитель Правительства прислал уведомительное письмо о том, что Правительство не намеревалось подавать меморандум. 21 марта секретарь Комиссии проинформировал Секретаря Суда, что Представитель Комиссии выскажет свои замечания на судебном слушании.

6. После проведения консультации 3 апреля 1986 года через Секретаря с Уполномоченным от Правительства, Представителем Комиссии и адвокатом заявителя Председатель огласил дату устного слушания 26 мая 1986 года (Правило 38).

28 апреля Комиссия передала Секретарю несколько документов, предъявление которых он запрашивал по поручению Председателя Суда. 12 мая некоторые дополнительные документы, завершенные заявителем, были переданы в Секретариат Суда.

7. Публичное слушание состоялось в назначенный день во Дворце прав человека в Страсбурге. Сразу после открытия Суд провел подготовительное заседание.  

Перед Судом предстали:

(а) со стороны Правительства:

— г-н Г. Корелл, Посол, Помощник Министра по судебным и консульским делам, Министерство Иностранных Дел, уполномоченное лицо;

— г-н К. Бергенштранд, заместитель Помощника министра, Министерство Юстиции;

— г-н С. Хёглунд, Начальник подразделения, Национальное Полицейское Управление, советники;

 (b) со стороны Комиссии:

 — г-н Г. Шермерс, Представитель;

 (с) со стороны заявителя:

— г-н Д. Тольборг, адвокат;

— г-н Дж. Лестадиус, консультант.

8. Суд выслушал выступления г-на Корелла от Правительства, г-на Шермерса от Комиссии и г-на Тольборга от заявителя, а также их ответы на вопросы Суда и некоторых судей.

 

ФАКТЫ 

I. Обстоятельства дела

9. Заявитель, г-н Торстен Леандер, родившийся в 1951 году, является гражданином Швеции и работает плотником.

10. 20 августа 1979 года он приступил к временным обязанностям музейного техника (vikarierandemuseitekniker) в Музее Военно-Морских Сил г. Карлскрона, на юге Швеции. Музей примыкает к Карлскронской Военно-Морской базе, являющейся закрытой военной охраняемой территорией.

Заявитель утверждал в Суде, что, по сути, он должен был проработать в этой должности десять месяцев, пока постоянный сотрудник был в отпуске. Он утверждал, что 3 сентября ему велели прекратить работу и ожидать результата личной проверки, которую необходимо было провести в соответствии с Постановлением о Проверке личного состава от 1969 года (personal-kontrollkungo?relsen 1969:446 — см. пп. 18-34 ниже). По словам заявителя, запрос о проверке был подан 9 августа 1979 года.

Правительство заявило, что заявителю была предоставлена работа с 20 августа по 31 августа 1979 года, что подтверждено уведомлением, выданным с этой целью 27 августа 1979 года директором музея. Далее правительство настаивало, что при предоставлении работы г-ну Леандеру директор допустил две ошибки. Во-первых, предоставление работы какому-либо лицу до проведения личной проверки противоречило процедуре, установленной в Постановлении и соответствующих положениях, приведенных ниже. Во-вторых, это место не было правильно заявлено вакантным.

11. Необходимые шаги были сделаны 30 августа 1979 года. Должность была объявлена вакантной до 28 сентября 1979 года. Г-н Леандер не подал заявление.

12. Выяснилось, что 25 сентября директор сообщил заявителю, что результаты проверки были не в его пользу, и, соответственно, он не мог получить работу в Музее.

13. Следуя рекомендации Начальника по безопасности Военно-Морской базы, заявитель написал прошение Командующему флотом (chefen fo?r marinen), чтобы информировать его о причинах, по которым он не может быть трудоустроен в военно-морском музее.

В своем ответе от 3 октября 1979 года Командующий флотом изложил, среди прочего, следующее:

«В распоряжении музея находятся несколько складских помещений и исторических объектов, расположенных на территории, за безопасность которой несет ответственность Командующий Военно-Морской базы (o?rlogsbaschefen). Согласно информации, полученной Командующим флотом, лицо, занимающее рассматриваемую должность, должно иметь право свободно перемещаться по территориям с ограниченным доступом. Правила доступа к этим территориям, таким образом, должны распространяться и на персонал музея.

По этим причинам Командующий Военно-Морской Базой запросил проверку личного состава.

Осуществленная проверка выявила причины, по которым Командующий, оценив Вашу кандидатуру с точки зрения безопасности, вынес решение не принимать Вас на работу.

Однако если Ваши должностные обязанности в военно-морском музее не будут подразумевать доступ к военно-морским сооружениям, командующий не видит причин возражать против Вашего приема на работу. Решение о найме Вас на работу было принято по процедуре, отличной от настоящей».

14. 22 октября 1979 года заявитель подал жалобу в Правительство, где просил отменить оценку Командующего флотом и объявить его кандидатуру допустимой для временного трудоустройства в военно-морском музее, независимо от возможности восстановления на работу. В частности он указал, что оставил постоянное место работы в г. Даларна (северная Швеция), поскольку получил работу в военно-морском музее, а также, что негативный результат проверки может повлечь социальные нужды, особенно учитывая, что заявителю надо содержать жену и ребенка. В своей первоначальной жалобе, а затем в письме от 4 декабря 1979 года, г-н Леандер просил предоставить ему информацию о причинах, по которым ему отказали в трудоустройстве в военно-морском музее.

Правительство поинтересовалось мнением Верховного командующего Вооруженных Сил (o?verbefa?lhavaren), который, в свою очередь, запросил мнение Командующего флотом.

Командующий флотом в письме от 7 ноября 1979 года объяснил, что 17 сентября 1979 года получил результаты проверки от Верховного Командующего вместе со следующим предложением: 

«Принят согласно оценке [Командующего флотом], при условии, что Л. не будет посредством доступа к помещениям музея или по характеру своей работы вникать в секретную деятельность».

 

Командующий флотом добавил, что, по его информации, директору музея был необходим человек на рассматриваемую должность, имеющий свободный доступ и право самостоятельно перемещаться по военно-морской базе, и, соответственно, 21 сентября 1979 года он принял решение отказать заявителю.

В ответ на вопрос Правительства, Верховный Командующий Вооруженных Сил высказал среди прочего следующее: 

«Тем не менее, работа г-на Леандера в этот период, с 15 августа до 1 сентября 1979 года, не сопровождалась доступом к военно-морской базе. Командующий флотом уже высказал свое мнение, что не будет возражать против трудоустройства на таких условиях. Директор военно-морского музея, однако, подтвердил требование, что г-н Леандер должен иметь доступ к военно-морской базе. 

В свете вышеизложенного, а также в связи с тем, что в случае предоставления доступа г-ну Леандеру к базе, у него будет доступ к секретным сооружениям и информации, Командующий флотом принял решение отказать заявителю в трудоустройстве. 

При рассмотрении данного случая Командующий флотом полностью следовал существующим предписаниям, касающимся оценки личных качеств и квалификации заявителя с точки зрения безопасности.

…. 

Аналогично Командующему флотом, Верховный командующий Вооруженных Сил считает, что г-н Леандер может быть должным образом принят на работу в военно-морской музей в случае, если для выполнения работы на должности, куда он будет трудоустраиваться, не будет требоваться доступ к военно-морской базе».

 

Мнение Верховного командующего Вооруженных Сил сопровождалось секретным приложением, содержащим информацию о г-не Леандере, которая была предоставлена Государственным Полицейским Управлением (rikspolisstyrelsen). Содержание данного приложения не сообщалось заявителю, оно не было включено в материалы, предоставленные Суду.

15. В своем письме от 5 февраля 1980 года, адресованном Правительству, заявитель выдвинул новые доводы, обжалуя ситуацию. Они касались решения Государственного Полицейского Управленияне прибегать к своим полномочиям в соответствии со статьей 13 Постановления о проверке личного состава, и не предоставлять заявителю собранные на него сведения (см. п. 31 ниже). Заявитель обратился к Правительству с просьбой до вынесения решения по его обращению от 22 октября 1979 года предоставить ему право ознакомиться и прокомментировать сведения, распространенные полицейским управлением. 

В этом вопросе Правительство сослалось на мнение Управления. В своем ответе от 22 февраля 1980 года, Управление предлагало отклонить жалобы заявителя. Далее говорилось:

«Внесение информации в реестр Департамента по безопасности Управления основано, главным образом, на Королевском Указе от 1973, который является секретным. До внесения информации вопрос о внесении в реестр записи оценивается государственными чиновниками на нескольких уровнях, в обязанности которых входит проверка на соответствие вышеприведенным правилам в отношении каждого пункта информации. В спорных случаях вопрос о внесении записи решает Начальник Департамента по безопасности. 

Сведения из реестра выдаются согласно статье 9 Постановления о проверке личного состава после решения, принятого Государственным Полицейским Управлением на пленарном заседании. По крайней мере, три из шести членов Управления, назначенных из числа членов Парламента должны присутствовать при принятии решений, касающихся рассмотрения вопросов о проверке личного состава. В случае заявителя присутствовали все шесть парламентариев.

… 

Согласно статье 13 Постановления о проверке личного состава, лицу, которого касается эта информация, должна быть предоставлена возможность изложить свои соображения по вопросу, если на то есть особые причины. Однако Государственное Полицейское Управление не стало прибегать к этому положению в случае заявителя, поскольку для этого не было особых причин, а также потому, что запись была осуществлена в соответствии с Королевским Указом, и раскрытие информации частично обнародовало бы содержание этого указа».

 

Г-н Леандер изложил свое мнение в письме от 11 марта 1980 года, адресованном Правительству, в котором он выразил несогласие и высказал мнение, среди прочего, что Управление могло все же сообщить ему информацию, хотя бы устно и с требованием о ее неразглашении.

 16. Решением от 14 мая 1980 года Правительство целиком отклонило жалобу заявителя. В результативной части решения приводилось следующее: 

«Вопрос о пригодности какого-либо лица для выполнения определенной работы может рассматриваться Правительством только в контексте жалобы на назначение на должность. Леандер не подал апелляцию в Правительство по вопросу его назначения. Следовательно, просьба заявителя о том, чтобы Правительство объявило его кандидатуру пригодной для временного трудоустройства на рассматриваемую должность, не может быть рассмотрена. 

В настоящем деле нет особых обстоятельств, предусмотренных статьей 13 Постановления о проверке личного состава, которые устанавливали бы право г-на Леандера ознакомиться с информацией, переданной Государственным Полицейским Управлением Верховному командующему Вооруженных Сил. 

Остальная часть обращения г-на Леандера сводится к просьбе предоставить выписку из полицейского досье, или информацию о его содержании.  

Правительство отклоняет [данную] просьбу… 

Правительство не рассматривает просьбу г-на Леандера о повторной оценке его кандидатуры и не принимает мер относительно любой другой части его обращения».

 

17. Заявитель настаивал в Суде на том, что до сих пор не знаком с содержанием секретной информации, собранной в отношении него.

Относительно своей личности, заявитель сообщил следующие детали Комиссии и Суду. На интересующий период времени он не принадлежал ни к одной политической партии, начиная с 1976 года. Ранее он состоял в рядах Коммунистической партии Швеции. Он также был членом ассоциации, публикующей радикальный журнал — Fib/Kulturfront. В период военной службы, в 1971-72 годах, он принимал активное участие в профсоюзе военнослужащих, и в качестве его представителя участвовал в конференции в 1972 году, которая, по его словам, контролировалась службой безопасности. Во время службы в армии он единственный раз был осужден в уголовном порядке и понес наказание в виде штрафа в размере десяти шведских крон за опоздание на военный парад. Он также был активистом Ассоциации строителей Швеции и пару раз бывал в Восточной Европе.

Заявитель, однако, утверждал, что по единогласным заявлениям ответственных лиц, ни одно из вышеупомянутых обстоятельств не послужило причиной неблагоприятного результата личной проверки.

 

II. Применимое национальное законодательство

A. Запрет на запись в реестре на основании убеждений

18. Согласно части 2 статьи 3 Шведского Акта о Правительстве (regeringsformen), который является основной составляющей Шведской Конституции (в дальнейшем — «Конституция»), «никакая запись не может быть внесена в государственный реестр относительно гражданина исключительно на основе его политических убеждений, иначе, как с его согласия».

 B. Секретный полицейский реестр

19. Правовая основа реестра, хранящегося в департаменте по безопасности Государственного Полицейского Управления (далее — «секретный полицейский реестр»), закреплена в Постановлении о проверке личного состава, введенном Правительством в соответствии с его полномочиями, и опубликованным в Официальном бюллетене Швеции (svensk fo?rfattningssamling, 1969:446). Статья 2 Постановления (с поправками 1972:505) предусматривает: 

«Для осуществления специальной полицейской деятельности, отвечающей за обнаружение и предотвращение преступлений против национальной безопасности и т.д., в Департаменте по безопасности Государственного Полицейского Управления должен храниться специальный полицейский реестр. В этот реестр Государственное Полицейское Управление может вносить информацию, необходимую для специальной полицейской деятельности. 

Запись в полицейском реестре, упомянутом в первом абзаце, не может быть сделана только на основании того, что какое-либо лицо, являясь членом какой-либо организации, или иным другим способом выразило свои политические убеждения. Другие положения о применимости этого правила должны быть определены Правительством». 

20. Впоследствии, следующие указания, опубликованные 22 сентября 1972 года, были даны Правительством Государственному Полицейскому Управлению:

«В стране существуют организации и группировки, вовлеченные в политическую деятельность, которая включает в себя использование или возможность использования силы или угрозы насилия как средства достижения своих политических целей.

Некоторые организации приняли программу, в которой говорится, что организация будет прилагать усилия, чтобы изменить социальное устройство насильственным путем. Однако можно предположить, что большая часть членов таких организаций никогда не примет участие в реализации целей программы. Простой факт членства в такой организации, соответственно, не служит поводом для службы безопасности делать запись о человеке в секретный реестр. Однако запись может быть сделана, если член подобной организации или ее сторонник совершил действия, подтверждающие предположение, что он может готовиться к участию в деятельности, представляющей угрозу национальной безопасности и направленной, или способствующей силовому низвержению демократического строя, или наносящей ущерб статусу Швеции как независимому государству.

Существуют также организации и группировки, которые могут быть вовлечены или были вовлечены, в политические перевороты в Швеции или в других государствах, с использованием силы, угроз или насилия, как средств проведения такого переворота. Информация о членах и сторонниках подобных организаций или группировок должна быть занесена в реестр Службы безопасности.

Дальнейшие указания, касающиеся применения статьи 2 Постановления о проверке личного состава, должны быть представлены Правительством в соответствии с предложениями Государственного Полицейского Управления. Если в ходе выполнения определенных функций возникнут обстоятельства, требующие внесения поправок в распоряжения, принятые Правительством, Государственное Полицейское Управление обязано изложить предложения для этих поправок».

 21. Следующие предписания, на этот раз секретные, были приняты Правительством 27 апреля 1973 года и повторно 3 декабря 1981 года.

 22. В дополнение к обстоятельствам, предусмотренным в Постановлении о проверке личного состава (см. п. 24 ниже), Государственное Полицейское Управление вправе распространять сведения из секретного полицейского реестра в ряде случаев: при рассмотрении дел публичного обвинения и по вопросам, затрагивающим заявления на предоставление шведского гражданства.

C. Проверка личного состава

23. В дополнение к вышеприведенным положениям о секретном полицейском реестре, Постановление о проверке личного состава содержит в себе, среди прочего, статьи о должностях, имеющих гриф секретности, процедуре выдачи информации и использовании полученной информации. Основные статьи, имеющие отношение к делу, кратко приведены ниже.

24. Согласно статье 1, проверка личного состава означает получение информации из полицейского реестра о лицах, занимающих или рассматриваемых на предмет замещения должностей, важных для национальной безопасности.

25. Статья 3 (с поправками, внесенными Постановлением 1976:110) предусматривает список некоторых должностных лиц, включая Верховного командующего Вооруженных Сил, полномочия которого позволяют требовать проверку личного состава.

26. В статье 4 оговорено, что проверка личного состава может быть осуществлена только в отношении некоторых должностей, имеющих важное значение для национальной безопасности. Упомянутые должности имеют грифы секретности двух степеней (skyddsklasser), в зависимости от их важности для национальной безопасности. Решение о присвоении должности грифа секретности первой степени, принимается Правительством, в то время как право присваивать той или иной должности гриф секретности второй степени предоставляется соответствующему органу власти.

27. Согласно статье 6, запросы о раскрытии информации с целью проверки личного состава должны быть направлены в Государственное Полицейское Управление, и затрагивать лишь то лицо, которое будет назначено на должность.

28. Статьи 8 и 9 предусматривают тип информации, который может быть выдан уполномоченному по назначениям.

Если интересующая должность попадает в первую категорию, Государственное Полицейское Управление может в соответствии со статьей 8 распространить полную информацию об упомянутом лице, содержащуюся в секретном полицейском реестре или любом другом полицейском реестре. Если должность попадает во вторую категорию, Управление вправе на основании статьи 9 (с поправками Постановления 1972:505) предоставить только определенный вид информации об интересующем человеке, в частности: 

«1. Признание виновным или подозрение в совершении преступлений, установленных в п. 1 Акта от 21 марта 1952 года (№ 98), предусматривающего отдельные статьи о мерах расследования в определенных уголовных делах (lag med sa?rskilda besta?mmelser om tva?ngsmedel i vissa brottma?l) или указанных в пп. 7 и 8 части 13 Уголовного Кодекса»  — в основном преступления против общественного порядка, национальной безопасности или Правительства —  «или признание виновным, или подозрение в осуществлении попытки, сговора или подстрекательства к совершению данных преступлений;

2. Признание виновным или подозрение в совершении других действий, составляющих преступления против безопасности государства, или направленных и влекущих насильственное свержение демократического правительства, или наносящих ущерб статусу страны как независимого государства; признание виновным или подозрение в осуществлении попытки или сговора совершить эти преступления;

3. Подозрение на основании его деятельности или на ином основании о его готовности участвовать в действиях, упомянутых в подпунктах 1 и 2».

29. Статья 11 предусматривает, что при вынесении решения о разглашении информации, содержащейся в реестре, в совет Государственного Полицейского Управления должны входить комиссар полиции (rikspolischefen), начальник Службы безопасности и члены совета, назначенные Правительством. Таких членов — шесть, обычно это члены или бывшие члены Парламента, состоящие в разных политических партиях, включая оппозицию. По крайней мере, три из шести членов Парламента должны присутствовать при вынесении решения.

Информация может быть распространена только в случае, если все члены Правления выразили согласие с решением. Если один или более непрофессиональных членов Правления выражают несогласие по поводу разглашения определенной информации, комиссар полиции вправе передать вопрос для рассмотрения Правительству, если сочтет, что информация должна быть доступна. Передача вопроса на рассмотрение Правительству возможна также и в том случае, если один из членов обратится с такой просьбой.

30. После получения Государственным Полицейским Управлением запроса о проведении проверки личного состава, осуществляется следующая процедура. Департамент по безопасности готовит меморандум по информации, содержащейся в соответствующих реестрах, и делает устный доклад в Управлении, которое после обсуждения выносит решение о том, может ли информация быть выдана полностью или частично. При принятии решения Управление учитывает, среди прочего, характер рассматриваемой должности, степень достоверности информации, и как давно сделана запись. Если в досье содержится всего несколько записей, то это может служить поводом для отказа в разглашении. Не существует письменного предписания о разглашении, за исключением статей Постановления и Распоряжений Правительства.

31. На момент рассмотрения дела статья 13 предусматривала, что до разглашения информации Государственным Полицейским Управлением в тех случаях, когда речь шла о назначении на должности с грифом секретности первой степени, указанному лицу предоставлялась возможность высказать свои замечания устно или письменно, если не было особых причин для иного. В случаях назначения на должности, имеющие гриф секретности второй степени, вышеприведенная процедура извещения применялась только при особых обстоятельствах. Однако в случаях, когда речь не шла о должности, имеющей гриф секретности второй степени, Управление и не пыталось выявить какие-либо особые обстоятельства, и, соответственно, не уведомляло лицо о проведении в отношении него проверки — несмотря на то, что такие авторитетные должностные лица, как Канцлер Юстиции и Уполномоченный Парламента, созванные для того, чтобы прокомментировать законопроект, ставший в последствии Постановлением, порекомендовали направлять хотя бы формальное уведомление.

Поправки в статью были введены 1 октября 1983 года (Постановление 1983:764). В настоящее время, до разглашения информации при назначении на должности любой степени секретности, упомянутому лицу предоставляют возможность изложить свои замечания устно или письменно. Это правило, однако, не применимо, если человек ознакомится с секретной информацией в соответствии со статьями, предусмотренными Законом о тайне от 1980 года, за исключением части 7 статьи 17 этого Закона (см. п. 41 ниже), или в случае назначения на негосударственные должности, если запрашивающий орган был освобожден Правительством от обязательства уведомления лица о том, что в отношении него проводится проверка (см. п. 33 ниже).

32. На момент судопроизводства по делу г-на Леандера Государственному Полицейскому Управлению, согласно статье 14, было запрещено присоединить какие-либо комментарии к информации, сообщаемой запрашивающему органу.

33. Статья 19 предусматривала, что до начала проверки власти должны были информировать об этом указанное лицо — за одним исключением, не применимым к настоящему делу.

34. В соответствии со статьей 20, запрашивающий орган должен провести независимую оценку информации, полученной из полицейского реестра, учитывая при этом характер деятельности в рамках рассматриваемой должности, собственные сведения об указанном лице и другие обстоятельства.

 

D. Гарантии

1. Министр Юстиции

 35. На протяжении многих лет Министр Юстиции принимал активное участие в осуществлении надзора за работой службы безопасности и выполнением проверки личного состава. Он провел ряд расследований различной интенсивности. Результаты этих расследований не были оформлены в виде каких-либо отчетов. Однако Правительство заявило, что дискуссии между Министром и Государственным Полицейским Управлением привели к поправкам в государственных распоряжениях и секретных предписаниях.

 2. Канцлер Юстиции

 36. Должность Канцлера Юстиции имеет старую традицию, и на данный момент установлена статьей 6 Раздела 11 Конституции. Его обязанности и полномочия изложены в Акте о надзоре, осуществляемом Канцлером Юстиции от 1975 года (lag 1975:1339 om justitiekanslerns tillsyn) и в распоряжении Правительства, адресованном Канцлеру (fo?rordning 1975:1345 med instruktion fo?r justitiekanslern).

 Обязанности Канцлера Юстиции, утвержденные Парламентом (riksdag), включают надзор за органами государственной власти и их служащими и выступают гарантом того, что их полномочия осуществляются в соответствии с законом и соответствующими нормами. В силу своих полномочий Канцлер часто получает и рассматривает жалобы от частных лиц. Ему также приходится действовать от лица Правительства, защищая интересы государства, и помогать Правительству в порядке консультирования и исследований по правовым вопросам. 

 Канцлер Юстиции назначается Правительством, он занимает свою должность до выхода на пенсию. Согласно статье 6 Раздела 11 Конституции Канцлер находится в подчинении Правительства. Однако статья 7 того же Раздела Конституции предусматривает: «Ни органы государственной власти», включая Правительство, «ни Парламент, ни муниципальные распорядительные органы не могут определять то, каким способом административные органы», включая Канцлера Юстиции, «выносят решение в каждом конкретном случае, когда государственные власти осуществляют свои полномочия по отношению к частному лицу или к муниципалитету, а также когда речь идет о применении нормы права».

 Канцлер Юстиции вправе посещать все заседания, проводимые судами и административными органами, но не высказывать свою точку зрения. Он также имеет право доступа ко всем файлам и документам, хранящимся в этих органах.

Государственные органы и их служащие обязаны предоставить Канцлеру Юстиции запрашиваемую им информацию и отчеты (см. п. 41 ниже).

В рамках своей надзорной функции, Канцлер вправе возбудить уголовное дело в отношении государственных чиновников или подать в отношении них рапорт в порядке дисциплинарного производства.

Канцлер имеет право передать Уполномоченному Парламента, с его согласия, дела, начатые по жалобам от частных лиц, и наоборот. Таким образом, аналогичные жалобы на практике будут рассматриваться либо Канцлером, либо Уполномоченным, но не обоими одновременно.

37. Так как Государственное Полицейское Управление является государственным органом, его деятельность находится под надзором Канцлера Юстиции.

Канцлер регулярно посещает Управление и Службу безопасности, как правило, не реже одного раза в год. Кроме этого, он бывает там, когда этого требуют особые обстоятельства, например, в случае жалобы от частного лица. О его визитах делается соответствующая запись, и протокол ведется таким образом, чтобы его можно было обнародовать. Если необходимо записать секретные сведения, то часть протокола, содержащая такую информацию, не разглашается. Правительство предоставило копию протокола об инспекции от 6 декабря 1983 года, откуда стало известно, что Канцлер Юстиции совместно с двумя чиновниками провели инспекцию помещений Службы безопасности и обсудили, interalia, вопросы, касающиеся проверки личного состава. Ничего особенного, на что можно было бы обратить внимание, инспекция не обнаружила. 

У Канцлера Юстиции нет соответствующих полномочий, чтобы менять решение Управления или Службы безопасности, или вмешаться в процесс принятия решений, как таковой, хотя он и вправе сделать заявление по поводу действий, которые, по его мнению, противоречат закону или являются неуместными.

Поскольку мнение, выраженное Канцлером в связи с инспектированием процедуры проверки личного состава, не имеет юридической силы, может возникнуть сомнение в том, что оно подпадает под сферу, в рамках которой независимость Канцлера гарантирована статьей 7 Раздела 11 Конституции (см. п. 36 выше). Согласно правовой традиции в Швеции невообразимо, однако, представить, что Правительство попытается воспользоваться своей властью в соответствии со статьей 6 Раздела 11 Конституции, и даст указания канцлеру, например, какое мнение высказывать по вопросам, касающимся применения Постановления о проверке личного состава, или вообще запретит ему осуществлять контроль за работой Государственного Полицейского Управления. Таких указаний не существует, и никогда они не давались.

 

3. Парламентский Омбудсмен

38. Обязанности и полномочия Парламентского Омбудсмена — института, созданного в 1809 году, четко изложены в статье 6 Раздела 12 Конституции и Акте о предписаниях для Парламентских Омбудсменов (lag 1975:1057 med instruktion fo?r justitieombudsma?nnen).

Четыре человека на должности омбудсменов избираются Парламентом. Их основная функция — осуществлять надзор за исполнением законов и других нормативных актов в сфере государственного управления.

Одна из обязанностей Парламентского Омбудсмена — обеспечить соблюдение судами и исполнительными органами положений Конституции относительно объективности и беспристрастности и чтобы в ходе государственного управления не было посягательств на основные права и свободы граждан.

Если же, находясь при исполнении своих надзорных обязанностей, Омбудсмен сочтет необходимым поднять вопрос о внесении поправок в законодательство или принятии какой-либо меры со стороны государства, он может внести соответствующее предложение в Парламент или Правительство.

Уполномоченный осуществляет контроль либо на основании жалобы от гражданина, либо путем проведения инспекций и проверок, которые он сочтет необходимыми. 

По результатам каждой проверки Омбудсмен составляет отчет, в котором Омбудсмен высказывает свою точку зрения относительно того, противоречит ли данная мера закону или каким-либо иным образом является ненадлежащей. Уполномоченный вправе сделать соответствующее заявление, направленное на содействие единообразному и надлежащему применению закона.

Отчеты Омбудсмена рассматриваются как выражение его личного мнения. Будут или нет эти заявления иметь практический результат, зависит от того, насколько убедительными звучат его доводы для лиц, принимающих решения, и в целом, для данных органов. В целом, довольно часто, хотя не всегда, мнение Омбудсмена учитывают (см. Густав Петрен/Ганц Рагнемальм, SverigesGrundlagar, Стокгольм, 1980г., стр. 327).

Омбудсмен может инициировать возбуждение уголовного или дисциплинарного производства в отношении чиновника, совершившего правонарушение, отступив от исполнения возложенных на него обязанностей.

Омбудсмен вправе присутствовать при вынесении решения судом или органом исполнительной власти, а также иметь доступ к протоколам заседаний и другим документам данного суда или органа власти. Суд, исполнительная власть, а также чиновники центрального правительства и местного самоуправления обязаны предоставлять Омбудсмену любую запрашиваемую им информацию или отчетность. При исполнении своих служебных обязанностей, Омбудсмен может обратиться за помощью к любому прокурору.

39. Из вышесказанного следует, что Государственное Полицейское Управление и его деятельность находятся под контролем Парламентских Омбудсменов.

Согласно сведениям, предоставленным секретарем офиса Омбудсменов, существует следующая процедура, в случае, если основанием для контроля послужила жалоба от частного лица. После подачи жалобы, ответственный за этот вопрос Омбудсмен связывается с Управлением или запрашивающим органом (см. п. 25 выше). Затем ему в устном виде предоставляют сведения о конкретных обстоятельствах дела, и возможность изучить соответствующие документы и материалы дела. Полученная информация никак письменно не фиксируется Омбудсменом, поскольку запись сделает проблематичным обеспечение секретного характера этих сведений. Омбудсмен приходит к собственному мнению, основываясь на вышеупомянутом запросе и результатах проведенных им исследований. Его отчет всегда составляется в письменной форме, и доступен общественности, поэтому он не содержит никаких секретных сведений.

С 1969 года и до настоящего времени были поданы, по крайней мере, восемь жалоб от частных лиц на систему проверки личного состава. Четыре жалобы были общего характера от довольно известных заявителей. После изучения фактических обстоятельств остальных четырех жалоб, Омбудсмен закрыл два дела из четырех, высказав особую критику некоторых аспектов (отчеты от 20 февраля 1984 года по делу 684-1983 и от 15 февраля 1985 года по делу 2316-1984). Критика, высказанная Омбудсменом в отчете от 20 февраля 1984 года, привела, согласно недавнему решению Лейбористского Суда (№ 28 от 12 марта 1986), к тому, что Верховный Командующий Вооруженных Сил изменил предшествующую практику применения статьи 19 Постановления.

 4. Парламентский Комитет по Правосудию (riksdagensjustitieutskott)

40. Постоянный Комитет по Правосудию при Парламенте Швеции состоит из пятнадцати членов Парламента, назначенных на основе системы пропорционального представительства. С 1971 года Комитет рассматривает ассигнования для полицейского подразделения безопасности на его организацию и деятельность. Большой интерес, по словам Правительства, вызвали вопросы, касающиеся Постановления о проверке личного состава и его применения, а также аспекта оценки влияния внештатных членов Государственного Полицейского Управления на деятельность службы безопасности. Обычно Комитет получает информацию путем проведения слушаний с участием представителей Управления и его Департамента по безопасности, а также путем регулярных визитов в Управление. Такие визиты имели место весной 1977 года, осенью 1979 года и весной 1983 года. Весной 1980-го, были проведены специальные дискуссии между Комитетом и парламентариями Управления. Весной 1981-го Комитет направил запрос и получил дополнительный отчет. Весной 1982-го, Комитет провел слушание с участием Комиссара Государственного Полицейского Управления и начальника Службы безопасности.

 Со слов Правительства, Старший Секретарь при Комитете подтвердил, что члены Комитета, во время осуществления визитов, имеют полный доступ к реестрам, и что они также изучили реестр, хранящийся в Службе безопасности. Члены Комитета обсудили различные вопросы, касающиеся ведения реестра с должностными лицами, ответственными за запись в реестре и представление данных Управлению, во время проведения проверки личного состава.

 

5. Принцип свободного доступа к официальным документам

41. В соответствии со статьей 2 части 2 Акта о свободе прессы (tryckfrihetsfo?rordningen), являющимся составной частью Конституции Швеции, каждый человек имеет право доступа к официальному документу, за исключением определенных областей, где этот доступ ограничен законом.

На момент рассмотрения дела, основные положения об ограничениях были изложены в Акте об ограничениях на право доступа к официальным документам (lag om inskra?nkningar i ra?tten att utbekomma allma?nna handlingar 1937:249, «Акт 1937 года»), действовавшем до 1 января 1981 года.

Согласно статье 11 Акта 1937 года (с поправками), «подробности сведений, записанных в реестрах, перечисленных в Акте об Общем Уголовном Регистре (lag om allma?nt kriminalregister 1963:197) или Акте о полицейском реестре (lag om polisregister m.m. 1965:94) не могут быть выданы в других случаях или другим способом, чем случаи и способы, предусмотренные в этих Актах». Статья 3 Акта о полицейском реестре (с поправками 1977:1032, действовавшего до 1 марта 1985 года) предусматривает:

«Фрагменты сведений или сами сведения о содержании полицейских реестров выдаются по требованию: 

1. Канцлера Юстиции, Парламентского Омбудсмена, Государственного Полицейского Управления, Центральной Иммиграционной Службы, окружных административных советов, окружных административных судов, шефов Полиции и прокуроров;

2. других ведомств при условии, если Правительство, для определенного типа дел, или в конкретном деле, выдало соответствующие санкции;

3. частному лицу, при необходимости фрагмента информации, для обеспечения соблюдения своих прав за пределами родного государства, для въезда в иностранное государство, либо для получения жилья или постоянного места жительства, либо для трудоустройства, или для решения вопросов по трудоустройству или контракту для деятельности, затрагивающей сферу здравоохранения, или представляющей важность для национальной безопасности, в случае, если для этих целей Правительство специальным приказом даст санкции на выдачу части или полной информации, либо в других случаях при условии, что частное лицо докажет, что обеспечение соблюдения его прав зависит от получения информации из реестра, и Правительство даст санкции на выдачу этой информации».

 1 января 1981 года, Акт 1937 года был заменен Законом о тайне от 1980 (sekretesslagen, 1980:100) и аналогичные положения теперь можно найти в статье 17 Раздела 7 этого Закона.

Не было представлено никаких доказательств какого-либо особого распоряжения, позволяющего частному лицу в ситуации, аналогичной ситуации заявителя, получить выписку из сведений, содержащихся в полицейских реестрах. 

42. Решение любого другого органа, кроме Парламента или Правительства, об отказе в доступе к документу может быть обжаловано в суде (статья 15 Раздела 2 Закона о свободе прессы).

В нескольких недавно рассмотренных Верховным Административным Судом делах, частным лицам было отказано в доступе к информации, содержащейся в секретном полицейском реестре, поскольку у них не было санкции Правительства, предусмотренной в статье 3 Акта о полицейском реестре, или они не пытались ее получить (Ежегодник Верховного Административного Суда  — 1981:Ab 100 andAb 282 and 1982: Ab 85).

Аналогичная ситуация наблюдается и в настоящем деле в той связи, что Правительство объявило, что решение вопроса по ходатайству г-на Леандера ознакомиться со сведениями, распространенными Государственным Полицейским Управлением, входит в его компетенцию (см. п. 16 выше).

Однако подача апелляции, либо в Правительство, либо в административные суды, на решение Управления выдать информацию запрашивающему органу, не представляется возможной для частного лица, поскольку перед Управлением он не является стороной в процедуре раскрытия информации (см. решение Верховного Административного Суда от 20 июня 1984 года по делу 1509-1984).

43. В случае, если какой-либо документ является секретным, у Правительства всегда есть определенные дискреционные[2] полномочия для его разглашения. И лицу, являющемуся одной из сторон в судебном или административном производстве, к которому данный документ имеет непосредственное отношение, все же может быть предоставлен к нему доступ. Основные положения по этому вопросу были, до 30 декабря 1980 года, изложены в статье 38 Акта 1937 года (с поправками 1974:567), которая гласит: 

«В случае, когда установлена необходимость для обеспечения сохранности публичных или частных прав, Правительство может, независимо от изложенных в Акте ограничений, выдать санкции на обнародование документов.

Если документ, который не может быть открыт для всех, представляет важность как доказательство в суде или в рамках уголовного полицейского расследования, суд, рассматривающий дело, или в полномочия которого входит решение вопросов, имеющих отношение к полицейскому расследованию, может постановить раскрыть документ либо суду, либо офицеру, ведущему расследование. Вышеизложенное, однако, не касается документов, указанных в статьях 1-4, 31 и 33. Если же содержание документа таково, что представившее его лицо не имеет права, в соответствии статьями 5 (2), (3) или (4) Части 36 Кодекса Судебного Процесса, выступать в качестве свидетеля в этой связи, то данный документ не может быть представлен в суд или в ходе полицейского расследования. Документ также не может быть представлен в рамках судебного разбирательства или в ходе полицейского расследования, если он влечет за собой раскрытие профессиональной тайны, за исключением случаев, когда этого требуют особые обстоятельства».

С 1 января 1981 года, соответствующие нормы были установлены в статьях 5 и 8 Раздела 14 Закона о тайне от 1980 года.

 6. Возмещение убытков

44. Гражданская ответственность Государства предусматривается Разделом Закона о гражданской ответственности от 1972 года (skadesta?ndslagen 1972:207).

Согласно статье 2, акты государственных органов власти могут служить поводом для требования компенсации, когда имеет место вина или халатность.

Однако в статье 7 говорится, что иск о возмещении убытков не может быть подан на решение, принятое Парламентом, Правительством, Верховным Судом, Верховным Административным Судом или Национальным Судом Социального Страхования. Далее в отношении решений более низких инстанций, как например Государственное Полицейское Управление, статья 4 Закона предусматривает, что иск о возмещении убытков не может быть подан в случае, если пострадавшее лицо могло избежать ущерба, прибегнув ко всем доступным средствам защиты.

 

РАЗБИРАТЕЛЬСТВО В КОМИССИИ ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

45. В своем заявлении (№ 9248/81), поданном в 2 ноября 1980 года, г-н Леандер утверждал о нарушении статей 6, 8, 10 и 13 Конвенции. Он жаловался на то, что ему препятствовали в получении постоянной работы и уволили с временного места работы на основании секретных сведений, согласно которым он, якобы, представлял собой угрозу безопасности. Заявитель считал это нападками на его репутацию, заявляя, что ему должны были предоставить возможность защищать себя в суде. 

46. 10 октября 1983 года Комиссия объявила жалобу неприемлемой по статье 6, но сочла приемлемыми жалобы по статьям 8, 10 и 13.В отчете от 17 мая 1985 года (статья 31) Комиссия выразила свое мнение о том, что не было нарушения статьи 8 (единогласно), что в рамках статьи 10 не возникло особых вопросов, касающихся свободы выражения мнения и свободы получать информацию (единогласно), а также, что дело не выявило нарушения статьи 13 (семь голосов против пяти).

Полный вариант отчета Комиссии и особого мнения, содержащегося в отчете, помещены в приложение к данному судебному постановлению.

 

ПРАВО

 I. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции

47. Заявитель утверждал, что процедура проверки личного состава, примененная в его деле, противоречила статье 8, предусматривающей:

«1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции. 

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц». 

Заявитель настаивал на том, что ничто в его личной или в политической жизни (см. п. 17 выше) не носило такой характер, который вызвал бы необходимость в демократическом обществе вносить его имя в реестр Службы безопасности с пометкой «представляющий угрозу», и, соответственно, препятствовать в рассматриваемом трудоустройстве. Он также оспаривал, что Постановление о проверке личного состава не может считаться «законом» в соответствии с пунктом 2 статьи 8 Конвенции.

Тем не менее, заявитель не оспаривал необходимость самой проверки личного состава. Он также не ставил под сомнение полномочия Правительства, в рамках ограничений, предусмотренных в статьях 8 и 10 Конвенции, об отстранении сторонников определенных крайних политических идеологий от должностей, связанных с безопасностью и засекречиванием информации, а также записи информации о таких лицах в регистре, хранящемся в департаменте по безопасности Государственного Полицейского Управления.  

 A. Было ли вмешательство в право, гарантированное статьей 8 Конвенции

48. Бесспорно, что информация, содержащаяся в секретном полицейском реестре, затрагивала частную жизнь г-на Леандера. Хранение и разглашение этой информации, а также отказ дать г-ну Леандеру возможность опровергнуть ее, нарушали его право на уважение частной жизни, гарантированное пунктом 1 статьи 8 Конвенции.

 B. Было ли вмешательство обоснованным

 1. Законная цель

49. Цель системы проверки личного состава в Швеции, несомненно, является законной, в рамках статьи 8, а именно — защита национальной безопасности.

Основные вопросы спора сводились к тому, было ли вмешательство «предусмотрено законом» и «необходимым в демократическом обществе».

 2. «Предусмотрено законом» 

(a) Общие принципы

50. Выражение «предусмотрено законом» в пункте 2 статьи 8 требует, для начала, чтобы вмешательство имело под собой основу, закрепленную во внутригосударственном праве. Соответствия внутригосударственным законам, однако, не достаточно: данный закон должен быть доступным для рассматриваемого частного лица, а его последствия должны быть для него предсказуемы (см., mutatismutandis, постановление по делу «Малоун против Соединенного Королевства» (Malonev. TheUnitedKingdom) от 2 августа 1984 года, Серия A № 82, стр. 31-32, п. 66).

51. Тем не менее, требование предсказуемости в особом контексте тайных проверок личного состава в секторах, влияющих на национальную безопасность, не может быть одинаковым с другими областями. Таким образом, это не означает, что частное лицо должно четко предвидеть, какую проверку его личности проведет специальное полицейское подразделение Швеции для обеспечения национальной безопасности. Однако в системе, применимой в целом ко всем гражданам, как, например, в соответствии с Постановлением о проверке личного состава, закон должен быть предельно ясным в формулировке, чтобы предоставить гражданам адекватное указание обстоятельств и условий, при которых государственные органы вправе прибегнуть к данному виду секретного и потенциально опасного вмешательства в частную жизнь (там же, стр. 32, п. 67).

При оценке соответствия критерию предсказуемости, могут также учитываться постановления или административная практика, не имеющие статус материального права, учитываться настолько, насколько заинтересованные лица хорошо знакомы с их содержанием (см. постановление по делу «Сильвер и другие против Соединенного Королевства» (Silverandothersv. TheUnitedKingdom) от 25 марта 1983 года, Серия A № 61, стр. 33-34, пп. 88-89).

В дополнение, если исполнение закона включает в себя секретные меры, досконально не раскрытые для рассматриваемых частных лиц или общественности в целом, сам закон, в противовес сопутствующей его административной практике, должен указывать рамки свободы действий компетентного органа с достаточной ясностью, принимая во внимание законную цель рассматриваемой меры, чтобы предоставить частному лицу адекватную защиту от произвольного вмешательства (см. вышеприведенное постановление по делу «Малоун против Соединенного Королевства», Серия A № 82, стр. 32-33, п. 68).

 (b) Применение вышеприведенных принципов в настоящем деле

52. Вмешательство имело под собой достаточную основу в рамках внутригосударственного права, а именно на основании Постановлении о проверке личного состава. Тем не менее, заявитель утверждал, что положения закона о ведении секретного полицейского реестра, главным образом, статья 2 Постановления, не соответствовали требуемым принципам доступности и предсказуемости.

И Правительство и Комиссия выразили несогласие с этим утверждением.

53. Само Постановление, опубликованное в Шведском официальном бюллетене, несомненно, отвечает требованию доступности. Основной вопрос, таким образом, сводится к тому, насколько четко внутригосударственный закон излагает условия, при которых Государственное Полицейское Управление вправе хранить и разглашать информацию о системе проверки личного состава.

54. Первый пункт статьи 2 Постановления действительно дает широкую свободу усмотрения Государственному Полицейскому Управлению относительно того, какую информацию вносить в реестр (см. п. 19 выше). Границы этой свободы, однако, очерчены в основных моментах вторым пунктом, который корреспондирует с уже установленным Конституцией запретом (см. п. 18 выше) о том, что «никакая запись не может быть внесена в государственный реестр относительно гражданина исключительно на основе его политических убеждений, иначе, как с его согласия». К тому же, свобода усмотрения Управления в этой связи прописана в правительственных указах (см. пп. 20-21 выше). Но только один из них является открытым, и, соответственно, может приниматься во внимание, поскольку является вполне доступным. Речь идет о распоряжении от 22 сентября 1972 года (см. п. 20 выше).

Внесение сведений в секретный полицейский реестр должно также отвечать требованиям, что данная информация необходима для осуществления особой полицейской деятельности и служит целям предотвращения или обнаружения «преступлений против национальной безопасности, и т.д.» (первый пункт статьи 2 Постановления — см. п. 19 выше).

55. Далее, Постановление содержит четкие и подробные положения о том, какая информация может быть выдана, каким органам данная информация может быть передана, обстоятельства, при которых может быть осуществлена такая передача, а также процедура, которую Государственное Полицейское Управление должно соблюдать при принятии решений о разглашении информации (см. пп. 25-29 выше).

56. Принимая во внимание вышеизложенное, Суд считает, что Шведское законодательство дает гражданам адекватное указание границ и способа осуществления свободы усмотрения, предоставленной ответственным органам для сбора, записи и разглашения информации в рамках системы проверки личного состава. 

57. Вмешательство в настоящем деле в частную жизнь г-на Леандера, следовательно, было «предусмотрено законом» в рамках значения статьи 8.

 3. «Необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности»

58. Понятие необходимости подразумевает, что вмешательство отражает насущную потребность и, в частности, пропорционально преследуемой законной цели (см., interalia, постановление по делу «Гиллоу против Соединенного Королевства» (Gillowv. TheUnitedKingdom) от 24 ноября 1986 года, Серия A № 109, стр. 22, п. 55).

59. Тем не менее, Суд признает, что национальным властям представлена сфера усмотрения, границы которой зависят не только от характера преследуемой законной цели, но и самого характера осуществленного вмешательства. В настоящем деле интересы государства-ответчика по защите национальной безопасности должны уравновешиваться серьезностью вмешательства в право заявителя на уважение его частной жизни.

Конечно, не ставится под сомнение необходимость закона, наделяющего в целях защиты национальной безопасности компетентные внутригосударственные органы договаривающихся государств полномочиями, во-первых, собирать и хранить в реестрах недоступную для общественности информацию о частных лицах, и, во-вторых, использовать эти сведения при оценке пригодности кандидата для получения должности, имеющей значение для национальной безопасности. 

Справедливо, что оспариваемое вмешательство имело неблагоприятные последствия для законных интересов г-на Леандера, в частности, возможности доступа к определенным постам на государственной службе. С другой стороны, право доступа на государственную службу, как таковое, не закреплено в Конвенции (см., interalia, постановление по делу «Козика против Германии» (Kosiekv. Germany) от 28 августа 1986 года, Серия A № 105, стр. 20, пп. 34-35), и, несмотря на эти последствия, вмешательство не препятствовало заявителю вести свою частную жизнь по собственному усмотрению.

При данных обстоятельствах Суд согласен с тем, что пределы усмотрения, использованные государством-ответчиком при оценке насущной социальной потребности в настоящем деле, и в частности, при выборе мер для достижения законной цели обеспечить национальную безопасность, были достаточно широки.

60. Тем не менее, в свете угрозы того, что система секретного наблюдения для обеспечения национальной безопасности, может подорвать или даже уничтожить демократию на почве защиты этой безопасности, Суд удовлетворен тем, что существуют адекватные и действенные гарантии, препятствующие ее злоупотреблению (см. постановление по делу «Класс и другие против Германии» (Klassandothersv. Germany) от 6 сентября 1978 года, Серия A № 28, стр. 23-24, пп. 49-50).

61. Заявитель настаивал на том, что подобные гарантии в рамках шведской системы проведения проверки личного состава ему не были предоставлены, а именно потому, что он был лишен любой возможности оспорить достоверность собранных на него сведений.

62. Правительство привело двенадцать различных доводов, которые в совокупности, по его мнению, гарантировали адекватную защиту:

(i) как таковое, существование системы проверки личного состава, обнародовано через Постановление о проверке личного состава;

(ii) существующие должности, связанные с важной правительственной информацией или государственной тайной, имеют различные грифы секретности (см. п. 26 выше);

(iii) может быть собрана и разглашена только определенная информация (см. пп. 18-20, 28 и 30 выше);

(iv) запрос на информацию может быть осуществлен только на лицо, чья кандидатура рассматривается на назначение на должность (см. п. 27 выше);

(v) члены Государственного Полицейского Управления являются членами Парламента (см. п. 29 выше);

(vi) информация может быть сообщена рассматриваемому лицу; однако Правительство признало, что это никогда не делалось, по крайней мере, в соответствии с положениями закона, действующими до 1 октября 1983 года (см. п. 31 выше);

(vii) решение о назначении рассматриваемого лица на должность принимается запрашивающим органом, а не Государственным Полицейским Управлением (см. п. 34 выше);

(viii) апелляция на данное решение может быть подана в Правительство (см. п. 16 выше);

(ix) инспекция, осуществляемая Министром Юстиции (см. п. 35 выше);

(x) инспекция, осуществляемая Канцлером Юстиции (см. п. 36-37 выше);

(xi) инспекция, осуществляемая Парламентским Омбудсменом (см. пп. 38-39 выше);

(xii) инспекция, осуществляемая Парламентским Комитетом по Правосудию (см. п. 40 выше).

63. Во-первых, Суд указывает, что некоторые из этих принципов не имеют отношения к настоящему делу, поскольку, к примеру, не было ни одного решения о назначении, подлежащего обжалованию (см. пп. 11 и 16 выше).

64. Постановление о проверке личного состава содержит ряд положений, разработанных для сведения уровня воздействия процедуры проверки личного состава до неизбежного минимума (см. пп. 54-55 и принципы (ii)-(iv) в п. 62 выше). Далее, использование сведений о секретном полицейском реестре за пределами проверки ограничено, на практике, делами публичного обвинения или делами о получении шведского гражданства (см. п. 22 выше).

Контроль над должным исполнением системы проверки, не считая инспекций, проводимых самим Правительством, возложен и на Парламент, и на независимые институты (см. пп. 35-40 выше).

65. Суд придает большое значение участию членов Парламента в совете Государственного Полицейского Управления, а также инспекциям, проводимым Канцлером Юстиции и Парламентским Омбудсменом, а также Парламентским Комитетом по Правосудию (см. п. 62 выше, принципы (v), (x), (xi) и (xii)).

Парламентарии в составе Правления включают членов Оппозиции (см. п. 29 выше) и принимают участие в принятии всех решений о разглашении или неразглашении сведений запрашивающей стороне. В частности, каждый из них наделен правом вето, использование которого автоматически препятствует разглашению информации. В этом случае решение о разглашении информации может приниматься только самим Правительством, и только тогда, когда Комиссар Полиции передает дело Правительству по просьбе одного из членов Парламента (см. п. 29 выше). Этот прямой и регулярный контроль за самым важным аспектом реестра, а именно разглашением информации, является основной гарантией против злоупотребления.

К тому же, тщательную проверку проводит Парламентский Комитет по Правосудию (см. п. 40 выше).

Инспекция, осуществляемая Парламентским Омбудсменом, представляет собой дополнительную существенную гарантию против злоупотребления, особенно в тех случаях, когда у частных лиц складывается впечатление, что было посягательство на их права и свободы (см. пп. 38-39 выше).

Что касается Канцлера Юстиции, то в некоторых случаях он может выступать в качестве правового советника высшего ранга для Правительства. Однако именно Парламент Швеции дал ему полномочия осуществлять надзор, среди всего прочего, за функционированием системы проверки личного состава. При этом действия Канцлера аналогичны функциям Омбудсмена, но, по крайней мере на практике, они независимы от Правительства (см. пп. 36-37 выше).

66. На основании факта, что сведения, переданные военным, не были сообщены г-ну Леандеру, невозможно придти к выводу о том, что вмешательство не было «необходимым в демократическом обществе в интересах национальной безопасности», поскольку именно отсутствие передачи информации, по крайней мере частично, обеспечивает действенность процедуры проверки личного состава (см., mutatismutandis, вышеприведенное постановление по делу «Класс и другие против Германии», Серия A № 28, стр. 27, п. 58).

Суд, однако, отмечает, что различные институты власти, включая Канцлера Юстиции и Парламентского Омбудсмена, до издания Постановления в 1969 году, выразили пожелание о том, что правило уведомления заинтересованного лица, изложенное в статье 13 Постановления, должно эффективно использоваться, поскольку оно не подрывает цель проверки (см. п. 31 выше).

67. Аналогично Комиссии Суд приходит к заключению, что защитные механизмы в системе проверки личного состава отвечают требованиям пункта 2 статьи 8 Конвенции. Учитывая широкие пределы усмотрения, предоставленные государству-ответчику, оно вправе было считать, что в настоящем деле интересы национальной безопасности перевесили частные интересы заявителя (см. п. 59 выше). Следовательно, нельзя считать, что вмешательство, которому подвергся г-н Леандер, не было пропорционально преследуемой законной цели.

 4. Заключение

 68. Соответственно, нет нарушения статьи 8 Конвенции.

 

II. Предполагаемое нарушение статьи 10 Конвенции

 69. Далее заявитель утверждал, что те же самые факты, противоречащие статье 8, поднимали вопрос о нарушении статьи 10, которая предусматривает:

«1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных органов и независимо от государственных границ…

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия».

 70. Комиссия сочла, что жалобы заявителя не поднимали отдельные вопросы по статье 10 в том, что касается свободы выражения мнения либо свободы получать информацию. Правительство выразило согласие с этим выводом.

 A. Свобода выражать свое мнение

71. Само по себе, право найма на государственную службу не признается Конвенцией, отсюда, однако, не следует, что в других аспектах государственные чиновники, включая чиновников, проходящих испытательный срок, выпадают за рамки действия Конвенции и защиты, предусмотренной статьей 10 (см. постановление по делу «Гласенаппа и Козиека против Германии» (GlassenappandKosiekv. Germany) от 28 августа 1986 года, Серия A № 104, стр. 26, пп. 49-50, и Серия A № 105, стр. 20, пп. 35-36).

72. Сначала следует установить, сводилась или нет процедура проверки, которой подвергся заявитель, к вмешательству в свободу выражения мнений — в виде, например, «формальности, условия, ограничения или санкции», или может оспариваемые меры находятся в рамках права доступа к государственной службе? Чтобы ответить на этот вопрос и определить сферу действия данных мер, необходимо рассмотреть их в контексте фактических обстоятельств дела и соответствующих законов (см. там же).

Из положений Постановления становится ясным, что его цель — обеспечить, чтобы лица, занимающие важные для национальной безопасности должности, имели необходимые личные качества и квалификацию (см. п. 24 выше). Если так, то доступ к государственной службе лежит в глубине вопроса, переданного для рассмотрения Суду: объявив, что заявитель не может быть назначен на указанную должность в интересах национальной безопасности, Верховный Командующий Вооруженных Сил и Командующий флотом изучили соответствующую информацию лишь с целью убедиться, обладал ли г-н Леандер всеми необходимыми личностными качествами для этой должности.

73. Соответственно, Суд не считает, что имело место нарушение свободы г-на Леандера выражать свое мнение, защищаемое статьей 10 Конвенции.

B. Свобода получать информацию

74. Суд отмечает, что право на свободу получать информацию, главным образом, запрещает Правительству препятствовать какому-либо лицу в получении информации, которую другие лица желают или могут желать сообщить ему. Учитывая обстоятельства настоящего дела, статья 10 не дает частному лицу право доступа к реестру, содержащему сведения о его личном положении, и не возлагает на Правительство обязательство сообщить эти сведения частному лицу. 

75. Следовательно, Суд не считает, что имело место вмешательство в свободу г-на Леандера получать информацию, предусмотренную статьей 10 Конвенции.

 

III. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

76. В заключении заявитель утверждал о нарушении статьи 13, которая гласит:

«Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве».

Во-первых, заявитель выражал несогласие с тем, что ни ему, ни его адвокату не дали воспользоваться правом получить и прокомментировать полную информацию, на основании которой руководство вынесло свое решение (см. п. 62, принцип (vi) выше). Он также возражал против того, что ему не предоставили право подать апелляцию в независимые органы, обладающие полномочиями пересмотра принудительного решения относительно правильности собранной информации и возможности ее разглашения (см. п. 42 выше).

 И Правительство, и Комиссия выразили несогласие с этой точкой зрения.

 77. При толковании статьи 13 необходимо придерживаться следующих принципов:

(a) в случае, когда частное лицо выдвигает жалобу о том, что является жертвой нарушения прав, изложенных в Конвенции, ему должно быть предоставлено средство судебной защиты перед национальными органами власти, как для рассмотрения данной жалобы и, если необходимо, выплаты компенсации ущерба (см., interalia, вышеприведенное постановление по делу «Сильвер и другие против Соединенного Королевства», Серия A № 61, стр. 42, п. 113);

(b) государственный орган, упомянутый в статье 13, не обязательно должен быть судебным, но если он не является таковым, его полномочия и предоставляемые гарантии должны быть достаточными для определения эффективности средства судебной защиты (там же);

(c) поскольку ни одно средство защиты в отдельности не может полностью удовлетворять требованиям статьи 13, их совокупность, предусмотренная внутригосударственным правом, вполне может соответствовать этим требованиям (там же);

(d) статья 13 не предусматривает средство защиты, позволяющее оспаривать существующие законы договаривающегося Государства в национальных органах власти на основании того, что они противоречат Конвенции или равнозначным внутригосударственным нормам (см. постановление по делу «Джеймс и другие против Германии» (JamesandOthersv. Germany) от 21 февраля 1986 года, Серия A № 98, стр. 47, п. 85).

78. Суд уже установил, что статья 8, в условиях настоящего дела, не требовала сообщение сведений г-ну Леандеру, распространенных Национальным Полицейским Управлением (см. п. 66 выше). Конвенция должна толковаться целиком и, следовательно, как отмечает Комиссия в своем отчете, любое истолкование статьи 13 должно осуществляться в согласии с логикой Конвенции. В связи с этим, Суд, в соответствии с выводом по статье 8, придерживается мнения, что несообщение этих сведений, само по себе и при обстоятельствах дела, не влечет нарушение статьи 13 (см., mutatismutandis, вышеприведенное постановление по делу «Класс и другие против Германии», Серия A № 28, стр. 30-31, п. 68).

В рамках настоящего судебного разбирательства, «эффективное средство судебной защиты» по статье 13 должно означать максимально эффективное средство защиты, учитывая ограниченную возможность помощи, предусмотренную в любой системе секретных проверок кандидатов для назначения на должности, значимые с точки зрения национальной безопасности. Таким образом, остается изучить различные средства судебной защиты в законодательстве Швеции, доступные заявителю, и установить, насколько они являются «эффективными» в этом узком значении (там же, стр. 31, п. 69).

79. Несомненно, что жалобы, поданные заявителем, представляют собой разумные претензии в рамках действия Конвенции, по крайней мере статьи 8, и, следовательно, он имеет право на эффективное средство судебной защиты для закрепления своих прав по данной статье так, как это предусмотрено законодательством Швеции (см. вышеприведенное постановление по делу «Джеймс и другие против Соединенного Королевства», Серия A № 98, стр. 47, п. 84, а также постановление по делу «Литгау и другие против Соединенного Королевства» (Lithgowv. TheUnitedKingdom) от 8 июля 1986 года, Серия A № 102, стр. 74, п. 205).

Суд установил, что статья 8 применима к шведской системе проверки личного состава, как таковой. В этом случае требования, предусмотренные статьей 13, будут соблюдены в случае, если существует внутренний механизм, по которому, в соответствии с присущими в данном контексте ограничениями, частное лицо может добиваться соблюдения соответствующих законов (см. вышеприведенное постановление по делу «Джеймс и другие против Соединенного Королевства», Серия A № 98, стр. 48, п. 86).

80. Правительство настаивало, что Шведское право предлагало достаточные средства защиты в рамках целей, предусмотренных статьей 13, в частности:

(i) официальное заявление на должность и, в случае отказа, подача апелляции в Правительство;

(ii) прошение в Государственное Полицейское Управление о доступе к секретному полицейскому реестру на основании Закона о свободе прессы, и в случае отказа подача апелляции в административные суды;

(iii) жалоба, поданная Канцлеру Юстиции;

(iv) жалоба, поданная Парламентскому Омбудсмену.

Большинство членов Комиссии сочли, что эти четыре средства защиты, взятые в совокупности, отвечают требованиям статьи 13, хотя каждое из них, взятое по отдельности, этой функции не выполняет.

81. Суд отмечает, во-первых, что в полномочия Канцлера Юстиции и Парламентского Омбудсмена входит рассмотрение жалоб от частных лиц, и на них возложена обязанность изучать подобные жалобы для обеспечения правильного и надлежащего применения соответствующих законов со стороны Государственного Полицейского Управления (см. пп. 36 и 38 выше). При исполнении этих обязательств, оба должностных лица имеют доступ ко всей информации, содержащейся в секретном полицейском реестре (см. п. 41 выше). Некоторые решения Парламентского Омбудсмена наглядно показывают, что к данным полномочиям прибегают также при рассмотрении жалоб, касающихся функционирования системы проверки личного состава (см. п. 39 выше). К тому же, оба должностных лица, в рамках данного контекста, должны считаться инстанциями, независимыми от Правительства. В отношении Парламентского Омбудсмена это понятно. Что же касается Канцлера Юстиции, он аналогично может считаться, по крайней мере на практике, независимой от Правительства инстанцией, когда осуществляет свою надзорную функцию за работой системы личной проверки (см. п. 37 выше).

82. Основной недочет в контроле, осуществляемом Омбудсменом и Канцлером Юстиции, сводится к тому, что эти два должностных лица, за исключением правомочности возбуждать уголовные и дисциплинарные дела (см. пп. 36-38 выше), не обладают полномочиями вносить изменения в юридически обязывающие решения. В этой связи Суд, тем не менее, напоминает о вынужденном ограниченном характере средств защиты, доступных частному лицу в системе секретных проверок правоохранительных органов. Мнения Парламентского Омбудсмена и Канцлера Юстиции традиционно вызывают уважение в шведском обществе и к ним, на практике, обычно прислушиваются (см. пп. 37-38 выше). Также существенно то, что особая черта шведской системы проверки личного состава, хотя это и не является средством судебной защиты, к которому частное лицо может прибегнуть по своему усмотрению, заключается в значительном контроле этой системы со стороны Парламента, а именно через парламентариев в составе Государственного Полицейского Управления, изучающих каждое дело, где речь идет о запросе на разглашение информации (см. п. 29 выше).

83. К перечисленным средствам защиты, которыми г-н Леандер не воспользовался, следует добавить то, к которому он фактически прибегнул, подав жалобу в письме, адресованном Правительству 5 февраля 1980 года, на то, что Государственное Полицейское Управление, вразрез со статьей 13 Постановления о проверке личного состава, не предложило ему прокомментировать, устно или в письменном виде, сведения, содержащиеся в реестре (см. п. 15 выше). В этой связи Правительство запросило мнение Управления, после чего г-ну Леандеру была предоставлена возможность ответа, что он и сделал в письме от 11 марта 1980 года. В своем решении от 14 марта 1980 года, учитывающем также жалобы г-на Леандера от 22 октября и 4 декабря 1979 года, Правительство, а именно Кабинет, отклонил разносторонние жалобы г-на Леандера (см. пп. 14 и 16 выше).

Суд напоминает, что государственный орган, упомянутый в статье 13, не обязательно должен быть судебным в строгом смысле, но его полномочия и предоставляемые гарантии должны быть достаточными для определения эффективности средства защиты. В этой связи полномочия Правительства вынести принудительное для Управления решение не вызывают вопросов (см. п. 77 выше).

84. Следует также помнить, что в рамках целей настоящего разбирательства, эффективное средство защиты по статье 13 должно означать максимально эффективное средство защиты, учитывая ограниченную возможность помощи, предусмотренную в любой системе секретных проверок, направленных на обеспечение национальной безопасности (см. пп. 78-79 выше).

Даже если взять жалобу, поданную в Правительство, отдельно и расценить ее как недостаточное средство защиты по статье 13, Суд считает, что совокупность вышеприведенных средств защиты (см. пп. 81-83) удовлетворяет требованиям статьи 13 в конкретных обстоятельствах настоящего дела (см., mutatismutandis, вышеприведенное постановление по делу «Класс и другие против Германии», Серия A № 28, стр. 32, п. 72).

Таким образом, Суд приходит к выводу о том, что не было нарушения статьи 13.

 

НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД

1. Постановляет единогласно, что не было нарушения статьи 8 или статьи 10 Конвенции;

2. Постановляет, четырьмя голосами против трех, что не было нарушения статьи 13 Конвенции.

 

Совершено на английском и французском языках, и оглашено на открытом слушании во Дворце прав человека в Страсбурге 26 марта 1987 года.

 

Ролф Риссдал                                                                                                Председатель Суда

Марк-Андре Эйссен                                                                                   Секретарь Суда

 

 В соответствии с пунктом 2 статьи 51 Конвенции и пунктом 2 Правила 52 Регламента Суда, к настоящему постановлению прилагаются следующие особые мнения:

 — частично несогласное мнение г-на Риссдала;

— частично несогласное мнение г-на Петтити и г-на Руссо.

 

Частично несогласное мнение судьи Риссдала

 

1. Я подписываюсь под решением о том, что не было нарушения статей 8 и 10 Конвенции. 

2. Поскольку Суд установил, что статья 8 в конкретных обстоятельствах не требовала сообщения заявителю соответствующих сведений о нем, переданных военным властям, я также согласен, что несообщение подобных сведений не приводит к нарушению статьи 13. В этой связи статья 13 должна быть истолкована и применена таким образом, чтобы не аннулировать уже достигнутое решение по статье 8.

3. Тем не менее, в соответствии со статьей 13, заявитель имеет право на «эффективное средство правовой защиты в государственном органе», и я не могу согласиться с мнением большинства, что «совокупность средств защиты», перечисленных в пп. 81-83 настоящего постановления «удовлетворяют требованиям статьи 13 в конкретных обстоятельствах настоящего дела». 

4. Сначала необходимо установить заявленное нарушение Конвенции, в связи с чем г-ну Леандеру должно было предоставлено эффективное внутригосударственное средство защиты по статье 13. Его основная жалоба в соответствии со статьей 8 изложена в постановлении (в п. 47) следующим образом: «ничто в его личной или политической жизни… не носило такой характер, которое вызвало бы необходимость в демократическом обществе внести его имя в реестр Службы безопасности с пометкой «представляющий угрозу» и, соответственно, препятствовать в указанном трудоустройстве».

5. Я разделяю мнение Суда в том, что «в рамках настоящего судебного разбирательства эффективное средство защиты по статье 13 должно означать максимально эффективное средство защиты, учитывая ограниченную возможность помощи, предусмотренную в любой системе секретных проверок кандидатов для назначения на должности, значимые с точки зрения национальной безопасности» (см. п. 84 постановления).

С другой стороны, а именно потому, что присущая системе проверки секретность делает право граждан на уважение частной жизни особенно уязвимым, очень важно, чтобы любая жалоба о нарушении этого права рассматривалась «государственным органом», полностью независимым от исполнительной власти и обладающим действующим правомочием проводить расследование. Таким образом, «государственный орган» должен быть одновременно уполномочен законом и способен на практике детально исследовать функционирование системы проверки личного состава и удостовериться, что не было допущено ошибок в масштабе и способе осуществления дискреционных полномочий, возложенных на полицию и Государственное Полицейское Управление для сбора, хранения и распространения информации. Такое независимое правомочие проводить расследование тем более важно, поскольку некоторые предписания Правительства о хранении информации в полицейском реестре засекречены. Сам факт такого засекречивания, на мой взгляд, дает серьезную почву для беспокойства.

Коль скоро «государственный орган» установил, что была допущена ошибка, пострадавший гражданин также должен, в соответствии со статьей 13, иметь возможность (в случае необходимости путем отдельного судебного разбирательства) либо оспаривать обоснованность результатов секретной проверки, а именно решение об отказе в его/ее трудоустройстве, либо получить компенсацию нанесенного вреда или восстановление его права в другой форме.

6. Большинство членов Суда (см. в п. 83 постановления) включают в совокупность соответствующих средств защиты жалобу г-на Леандера, направленную в Правительство, на то, что Государственное Полицейское Управление, действуя вразрез с положениями Постановления о проверке личного состава, не предложило ему прокомментировать сведения, содержащиеся в реестре. Жалоба была отклонена решением Правительства от 14 мая 1980 года. На мой взгляд, данное средство обращения за помощью не может быть убедительным в рамках целей статьи 13, взятое по отдельности или в совокупности с другими средствами защиты, на которые возлагает надежды большинство членов, а именно жалобу, поданную Парламентскому Омбудсмену и Канцлеру Юстиции. И это потому, что, оставив вопрос о независимости, оно не решало основную жалобу г-на Леандера согласно Конвенции. Даже если требование секретности не позволяло предоставить г-ну Леандеру возможность прокомментировать неблагоприятные для него сведения, хранящиеся в реестре, статья 13 оставляла за ним право доступа к «государственному органу», обладающим правомочием исследовать обоснованность его жалобы по Конвенции.

Следовательно, из совокупности соответствующих средств судебной защиты, остается еще возможность подать жалобу или Парламентскому Омбудсмену или Канцлеру Юстиции.

7. Парламентский Омбудсмен и Канцлер Юстиции осуществляют общий контроль за деятельностью исполнительной ветви правительства, на них не возложена конкретная ответственность вникать в функционирование системы личной проверки. Я признаю, что по традиции в Швеции, мнения Парламентского Омбудсмена и Канцлера Юстиции вызывают глубокое уважение. Тем не менее,   Парламентский Омбудсмен и Канцлер Юстиции не обладают полномочиями вносить изменения в юридически обязывающие решения. Отсюда остается неясным, будут ли доступны пострадавшему лицу эффективные способы, чтобы оспаривать обоснованность решения о трудоустройстве или восстановить свое право иным способом в случае, если Омбудсмен или Канцлер установят допущение ошибки.

8. Таким образом, я склоняюсь к выводу, что имеет место нарушение статьи 13 Конвенции.

 

 Частично несогласное мнение судей Петтити и Руссо

Вместе с большинством членов Суда мы проголосовали о ненарушении статей 8 и 10, но мы придерживаемся мнения, что имело место нарушение статьи 13.

Мы полагаем, что жалоба, поданная Канцлеру Юстиции, повлечет лишь высказывание мнения и не будет эффективным средством судебной защиты. То же самое касается жалобы, поданной Парламентскому Уполномоченному. Таким образом, эти два средства защиты не удовлетворяют требованиям статьи 13.

Частные лица не являются перед Управлением сторонами в процедуре разглашения информации (см. решение Верховного Административного Суда от 20 июня 1984 года). На как таковое решение Управления о предоставлении информации запрашивающему органу не были поданы апелляции ни в Правительство, ни в административные суды. Г-н Леандер также не был вовлечен в уголовное судопроизводство, которое давало бы ему право требовать разглашения документа.

Что же касается в особенности секретных реестров, которые делают невозможным для гражданина воспользоваться законами или директивами, дающими ему право доступа к административным документам, тем более необходимо наличие эффективного средства судебной защиты в независимом государственном органе, даже если этот орган не является судебным.

Доктрина государственного акта может быть осуществлена неверно. Правоохранительные органы могут совершить вопиюще неправомерные действия (voie de fait).

Следует также отметить, что решения шведского Уполномоченного имеют силу лишь в отношении государственных служащих, к которым заявитель не относится.

К тому же даже в совокупности, неэффективные средства судебной защиты не могут составить эффективное средство там, где как в данном случае, их соответствующие недостатки не уравновешивают друг друга, а лишь увеличивают их совокупность.

Шесть членов Комиссии, изложивших в своем несогласном мнении, что имеет место нарушение статьи 13, справедливо сослались на отсутствие какого-либо эффективного средства судебной защиты. На наш взгляд, важно не то, чтобы сделать обязательным требование от государственного органа, рассматривающего апелляции, полномочий назначать выплату нанесенного вреда, а чрезвычайно важно то, чтобы независимый орган мог определить суть записи в реестре, и в случае обнаружения прямой описки и ошибки в личности, в каком из этих случаев можно считать необоснованными доводы об обеспечении национальной безопасности. 

Важно также помнить об опасности электронной связи между полицейскими реестрами и регистрами других государств или Интерпола. Частное лицо должно быть вправе подать апелляцию на внесение в реестр в результате серьезной ошибки, даже если источник информации засекречен и известен только независимому государственному органу, обладающему юрисдикцией изучить апелляцию, поданную частным лицом.

Система контроля, как таковая, обеспечиваемая Верховными Административными Судами (в Бельгии, Франции и Италии), должна предлагать эффективное средство судебной защиты, которое, на наш взгляд, отсутствует на данный момент.

Государство не может выступать единоличным судьей в собственном деле в такой деликатной сфере, как защита прав человека.

Таким образом, мы придерживаемся мнения, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции.

 

 

© Перевод Центра Защиты Прав СМИ, 2005

© Перевод с англ. М. Н. Залата

 

 

---

[1]Примечание Секретаря Cекции Суда: Номер дела —  10/1985/96/144. Вторая цифра в номере дела указывает на год, в котором дело было передано в Суд, а первая — указывает порядковый номер дела в списке дел, переданных в этот год. Последние две цифры указывают, соответственно, на порядковый номер дела в списке дел, переданных в Суд с момента его создания, и жалоб, принятых Комиссией.

[2] Дискреционная власть (ст.фр. — зависящий от личного усмотрения) — предоставление органу или должностному лицу права действовать по собственному усмотрению в рамках закона [Большой Юридический словарь/ под ред. А.Я. Сухарева, В.Е. Крутских, М: Инфра — М, 2000, с. 158].