«ЭМ-ДЖИ-ЭН ЛИМИТЕД» против СОЕДИНЁННОГО КОРОЛЕВСТВА (MGN Limited v. The United Kingdom)

ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА 

Четвертая секция 

Дело «ЭМ-ДЖИ-ЭН ЛИМИТЕД» против СОЕДИНЁННОГО КОРОЛЕВСТВА»

(MGN Limited v. The United Kingdom)

(Жалоба № 39401/04)

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

(по существу)

СТРАСБУРГ

18 января 2011 года

ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ 

18.04.2011

Данное решение было признано окончательным в соответствии с условиями, изложенными в пункте 2 статьи 44 Конвенции. Текст решения может подвергнуться редакторской правке.

В деле «Эм-Джи-Эн лимитед» против Соединённого Королевства

Европейский суд по правам человека (Четвёртая секция), заседая Палатой, в состав которой вошли:

Лилиана Мийович, председатель,

Николас Братца,

Дэвид Тор Бьоргвинссон,

Пяйви Хирвеля,

Леди Бианку,

Небойша Вучинич,

Винсент А. Де Гаэтано, судьи,

и Фатош Араци, заместитель юриста секции,

проведя 7 декабря 2014 г. тайное совещание,

вынес следующее решение, которое было принято в этот же день. 

ПРОЦЕДУРА

1. Дело было начато после подачи жалобы (№ 39401/04) против Соединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии в соответствии со статьёй 34 Конвенции о защите прав и основных свобод человека (Конвенция) британской компанией «Эм-Джи-Эн лимитед» (Заявитель) 18 октября 2004 г.

2.  Интересы Заявителя представлял г-н К. Бейс, сотрудник юридической фирмы Davenport Lyons, адвокат, практикующий в Лондоне, с помощью г-на Д. Панника (королевского адвоката), г-на К. Стармера (королевского адвоката) и г-на А. Хадсона, адвоката. Интересы британского правительства (Правительство) представляла его уполномоченная г-жа Х. Аптон.

3.  Заявитель утверждал, что имели место два нарушения его права на свободу выражения мнения, гарантированного в статье 10 Конвенции. В частности, он обжаловал судебное решение, принятое не в его пользу, о нарушении конфиденциальности и, кроме того, потребовал покрыть расходы, включая вознаграждение за успех.

4.  Правительство направило письменные замечания (пункт 1 Правила 59) по существу и относительно комментариев третьих сторон (пункт 6 Правила 44 и сразу после этого), и Заявитель отреагировал на них, также выдвинув свои требования справедливого удовлетворения, на которые Правительство впоследствии дало ответ. Объединённые комментарии третьих сторон поступили от Института «Открытое общество», Media Legal Defence Initiative, Index on Censorship, the English PEN, Global Witness и Human Rights Watch, которым Председатель дал разрешение на участие в письменной процедуре (пункт 2 статьи 36 Конвенции и пункт 3 Правила 44). Палата, после консультации со сторонами, приняла решение о том, что слушание по существу не требовалось (пункт 3 Правила 59 in fine).

ФАКТЫ

I ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

5.  Заявитель является издателем национальной ежедневной газеты Великобритании, известной как «Дейли Миррор» (Daily Mirror), ранее называвшейся «Миррор» (Mirror). Его интересы в Суде представлял г н К. Бейс, сотрудник юридической фирмы Davenport Lyons, адвокат, практикующий в Лондоне.

A. Публикации, имеющие отношение к делу

6. 1 февраля 2001 г. газета «Миррор» поместила на первой странице статью под заголовком «Наоми: Я наркоман» с двумя цветными фотографиями г-жи Наоми Кэмпбелл, широко известной модели. На первой фотографии, несколько размытой, с подписью: «Лечение: Наоми у здания собрания», она была в бейсбольной кепке. На второй роскошной фотографии её только частично прикрывало ожерелье.

7. В статье говорилось следующее:

«Супермодель Наоми Кэмпбелл посещает собрания «Анонимных наркоманов» (АН) в отважной попытке победить своё пристрастие к выпивке и наркотикам.

30-летняя женщина регулярно посещает психотерапевта в течение трёх месяцев, часто дважды в день. 

Одетая в джинсы и бейсбольную кепку, она приехала на одно из обеденных собраний АН на этой неделе. Несколько часов спустя в другом месте она незаметно появилась на чисто женском собрании выздоровевших наркоманов. 

Несмотря на своё состояние в 14 млн фунтов, Наоми проходит лечение как любой другой наркоман, пытаясь собрать свою жизнь воедино вновь. Источник, близкий к ней, сообщил вчера вечером: «Она хочет очистить свою жизнь полностью». Она начала работать в модельном бизнесе, будучи очень молодой, когда легко сбиться с пути. К сожалению, алкоголь и наркотики широко распространены в мире моды. Но Наоми осознала, что столкнулась с проблемой и приняла отважное решение что-то с этим делать. Все желают ей успеха.

Её представитель в Elite Models отказалась от комментариев».

8. Продолжение истории в газете последовало в виде более длинной статьи на две страницы. Эта статья вышла под заголовком «Наконец-то Наоми пытается победить демонов, преследующих её», и в её первых абзацах говорилось следующее: 

«На первый взгляд, просто лицо в толпе, но ослепительная улыбка безошибочно принадлежит Наоми Кэмпбелл. На нашей фотографии королева подиума выходит после изнурительного двухчасового сеанса в «Анонимных наркоманах» и ласково обнимает приятеля. 

Это одна из красивейших женщин мира, которая объявила войну своей алкогольной и наркотической зависимости, и явно побеждает в ней.

Родившаяся в Лондоне супермодель посещает собрания «АН» в течение последних трёх месяцев, пытаясь изменить свой бурный образ жизни. 

Она настолько твёрдо намерена разрешить свою проблему, что регулярно ходит на сеансы групповой психотерапии дважды в день…

Для остальных членов группы она просто Наоми, наркоман. Не супермодель. Не икона стиля».

9. В статье упоминались попытки г-жи Кэмпбелл реабилитировать себя, а также передавались слова одного из её приятелей о том, что она по-прежнему выглядит хрупкой, но «выздоравливает»». В статье приводилось общее описание лечения в «Анонимных наркоманах» и упоминались некоторые известные общественности события, недавно произошедшие с г-жой Кэмпбелл, включая происшествие, когда её пришлось срочно везти в больницу для промывания желудка, что она объяснила аллергической реакцией на антибиотики, заявив, что никогда не имела наркотической зависимости. В статье, однако, говорилось, что «её близкие знали правду». 

10. В середине двухстраничного разворота, между несколькими безобидными фотографиями г-жи Кэмпбелл, выделялась фотография с подписью «Объятия: Наоми, одетая в джинсы и бейсбольную кепку, приехала на обеденное групповое собрание на этой неделе». На фотографии она была изображена на улице на ступенях здания в качестве центральной фигуры небольшой группы. Её обнимали два человека, лица которых на фотографии были закрыты. На тротуаре стоял рекламный щит кафе. Фотография была сделана свободным фотографом, нанятым газетой для этой работы. Он сделал фотографии тайно, спрятавшись в автомобиле, припаркованном на некотором расстоянии. 

11. 1 февраля 2001 г. адвокат г-жи Кэмпбелл написал Заявителю о том, что статья была нарушением конфиденциальности и вторжением в личную жизнь и потребовал обязательства, что он больше не станет публиковать конфиденциальную и/или частную информацию.

12. Газета отреагировала новыми статьями.

5 февраля 2001 г. газета опубликовала статью под заголовком, написанным большими буквами, «Печально». Ниже была фотография г-жи Кэмпбелл с подписью «Помогите: Наоми прекратила участие в собраниях «Анонимных наркоманов» на прошлой неделе после прохождения лечения в своём сражении с наркотиками». Эта фотография была похожа на фотографию с уличной сценой, опубликованную 1 февраля. Сама статья была озаглавлена «После многих лет саморекламы и употребления наркотиков  Наоми Кэмпбелл ноет о своей частной жизни». В статье упоминалось, что на прошлой неделе «Миррор» писала о том, как она посещает ежедневные собрания «Анонимных наркоманов». В том же выпуске была помещена редакционная статья под заголовком «Наоми не скрыться», завершавшаяся словами: «Если Наоми Кэмпбелл хочет жить как монахиня, пусть отправляется в монастырь. Если же она хочет вести бурную деловую жизнь, то должна принимать то, чем она сопровождается». 

7 февраля 2001 г. «Миррор» опубликовала новую статью под заголовком «Как вам не славно, г-жа Кэмпбелл!», где в издевательском тоне описывался угрожавший г-же Кэмпбелл судебный процесс и упоминались годы, в течение которых она «запихивала нам в горло свои никчёмные проекты, например, свою тошнотворную книгу «Лебедь» и не менее ужасную песню «Любовь и слёзы», и говорилось, что г-жа Кэмпбелл не является артисткой, что от неё «проку, как от шоколадного солдатика», с намёком на то, что её предыдущая кампания против расизма в индустрии моды была лишь саморекламой и что «всё дело в том, что Наоми, собственно, ничего из себя не представляет – она не может ни петь, ни играть, ни танцевать, ни писать». 

B. Производство по существу дела

1. Высокий суд ([2002] EWHC 499 (QB))

13. Г-жа Кэмпбелл потребовала возмещения ущерба вследствие нарушения конфиденциальности и возмещения по Закону об охране информации 1998 г. Иск об увеличенном возмещении убытков был подан главным образом в отношении статьи от 7 февраля 2001 года. 27 марта 2002 г. Высокий суд (судья Морленд) после 5-дневного слушания удовлетворил иск г-жи Кэмпбелл.

14. Судья назвал г-жу Кэмпбелл «всемирно известной моделью и знаменитостью». Первый вопрос заключался в том, действительно ли имело место нарушение конфиденциальности, и в этой связи от г-жи Кэмпбелл требовалось доказать три элемента.

Первый состоял в том, что подробности, изложенные в статье относительно её посещений собраний «АН», достоверны в необходимой степени. Сведения о том, что её лечение заключалось в регулярном посещении собраний «АН», были явно конфиденциального свойства: эти подробности были добыты тайно и подкреплены фотографиями при помощи скрытой съёмки, когда она была занята (в намеренно «незаметной и простой одежде») частной медицинской деятельностью по излечению от наркотической зависимости. Подробности её лечения, включая регулярное посещение «АН», несомненно, являлись частной информацией, и их раскрытие было бы оскорбительно для любого разумного человека, обладающего средней чувствительностью. Таким образом, существовал частный интерес, заслуживающий защиты.

Во-вторых, было установлено, что эти подробности были переданы в обстоятельствах, требующих сохранения конфиденциальности, с учётом особенностей источников этой информации (или товарищ по несчастью, страдающий от наркотической зависимости, или её сотрудник).

В-третьих, заслушав свидетельства на этот предмет, она заявила, что публикация нанесла ей вред, а именно публикация о её лечении в «АН» вызвала в ней особенно сильное расстройство и, вероятно, отрицательно скажется на её посещении/участии в лечебных собраниях.

15. Высокий суд счёл, что эти заключения находятся в соответствии с постановлением Апелляционного суда по делу Дуглас против «Хелло! Лтд.» (Douglas v Hello! Ltd), [2001], QB 967, §§ 164-168), в котором он постановил, что между понятиями частной жизни и конфиденциальности отсутствует чёткое разграничение и что подход к этому правонарушению должен основываться на положениях статьи 8 Конвенции. Сославшись на решение по делу Даджен против Соединённого Королевства (Dudgeon v. the United Kingdom), 22 октября 1981 г., серия A, № 45), он отметил, что судебная практика в соответствии с Конвенцией предполагает различные степени частной жизни: чем интимнее аспект частной жизни, в который было осуществлено вмешательство, тем более серьёзным должно быть обоснование.

16. Высокий суд воспользовался подходом Верховного судьи лорда Вулфа в деле  A против B (A v B plc), [2003], QB 195, см. пункт 88 ниже) в отношении inter alia квалификации права на свободу выражения мнения на основании права на уважение частной жизни, гарантированного в статье 8 Конвенции.

17. Высокий суд рассмотрел вопрос о том, в какой степени г жа Кэмпбелл сделала себя и свою частную жизнь объектом внимания СМИ и как в данном случае согласовать требования статей 8 и 10. Высокий суд счёл, что Заявитель имел полное право опубликовать в интересах общественности факты её наркотической зависимости и лечения, поскольку ранее г-жа Кэмпбелл ввела общественность в заблуждение, отрицая употребление наркотиков. «Её могли воспринимать как пример для подражания для молодых чёрных женщин, и она действительно производила такое впечатление, которое сама и поддерживала». Однако Высокий суд должен был защитить знаменитость от публикации информации о её частной жизни, имевшей «все признаки конфиденциальности», и которую она предпочитала не выносить на всеобщее обозрение, если только, несмотря на нарушение конфиденциальности и частного характера информации, эта публикация не была обоснована. Баланс прав по статьям 8 и 10 явно требовал правовой защиты г-жи Кэмпбелл от опубликования материалов частного характера.

18. Высокий суд заслушал свидетельства inter alia г-жи Кэмпбелл относительно того, как эта публикация сказалась на ней, и заключил:

«Хотя я согласен с тем, что мисс Наоми Кэмпбелл показала, что испытала значительные страдания и моральный ущерб именно из-за необоснованного раскрытия подробностей её лечения в «Анонимных наркоманах», помимо этих страданий и морального ущерба она также испытала значительное расстройство и моральный ущерб, вызванные совершенно законной публикацией информации о её наркотической зависимости и факте лечения, которую она обжаловать не может. Определяя степень страдания и морального ущерба, на возмещение которого она вправе рассчитывать, я должен рассматривать её свидетельства очень внимательно. В последние годы она показала себя не слишком откровенной и заслуживающей доверия в общении со СМИ, и склонной к манипуляциям и избирательности при раскрытии обстоятельств собственной жизни. Я имею основания считать, что она солгала под присягой [о некоторых фактах]. Вместе с тем я полагаю, что она действительно испытала страдания и моральный ущерб, причинённые необоснованной публикацией и раскрытием подробностей её лечения в двух обжалованных статьях от 1 и 5 февраля 2002 г. Я оцениваю ущерб, подлежащий возмещению, в размере 2 500 фунтов».

19.  Относительно её иска об увеличенном возмещении убытков (главным образом в связи со статьёй от 7 февраля 2001 г.), Высокий суд постановил, что газета, на которую подали в суд, имела право утверждать, что иск в отношении неё не должен был подаваться и что любая жалоба должна была направляться в Комиссию по жалобам на прессу. Такие утверждения могут быть даже написаны в резких тонах и с использованием красочных выражений, и в задачу суда не входит вынесение суждений о вкусе и стиле таких текстов. Но поскольку эта статья «разгромила её, как человека» в чрезвычайно оскорбительной и обидной форме, это дало ей право на увеличенное возмещение убытков в размере 1 000 фунтов.

2. Апелляционный суд ([2002] EWCA Civ 1373)

20. 14 октября 2002 г. Апелляционный суд (лорд Филлипс из Уорт Матраверс, магистр права, лорды-судьи Чадвик и Кин) единогласно удовлетворил жалобу газеты. Слушание продлилось два с половиной дня. 

21.  Апелляционный суд отметил, что г-жа Кэмпбелл – «всемирно известная модель», которая искала, а не избегала, публичности отчасти для того, чтобы продвигать другие начинания, к которым имела отношение. В интервью другим СМИ она добровольно делилась информацией о некоторых сторонах своей частной жизни и поведения, включая некоторые подробности относительно своих отношений. Она старалась изо всех сил, утверждая, что, в отличие от многих моделей, она не употребляет наркотики, стимуляторы или транквилизаторы, но это было неправдой.

22.  Относительно влияния Закона о правах человека 1998 г. (ЗПЧ) на закон о конфиденциальности суд заметил, что обязан уравновесить права, гарантированные в статьях 8 и 10 Конвенции, подчеркнув, что свобода СМИ является бастионом любого демократического общества.

23.  Что касается конфиденциальности информации, Апелляционный суд не считает, что информация о том, что г-жа Кэмпбелл проходила терапию от «АН», должна быть приравнена к раскрытию клинических данных о лечении. Поскольку было законно публиковать тот факт, что она была наркоманом, получающим лечение, то добавление относительно того, что лечение проходит в форме собраний «АН», не имело большого значения, и его раскрытие не было бы оскорбительно для разумного читателя, обладающего средней чувствительностью. Хотя читатель, вероятно,  мог бы счесть оскорбительными фотографии, явно сделанные из укрытия, это само по себе не было основанием для подачи жалобы. Помимо этого, было нелегко разделить страдания г-жи Кэмпбелл из-за выставления её в качестве наркомана, проходящего лечение, и иллюстрирование этого сообщения сделанными скрытно фотографиями, а также другие страдания вследствие раскрытия посещения ею собраний «АН». Вкратце, было неочевидно, что попутное раскрытие посещений г-жой Кэмпбелл собраний «АН» было достаточно значительным, чтобы оправдать вмешательство суда.

24. Опираясь на решение по делу Фрессоз и Руар против Франции (Fressoz and Roire v France), (БП), № 29183/95, § 54, ЕСПЧ 1999 I), Апелляционный суд счёл, что фотографии были законной, если не обязательной, частью журналистского набора, предназначенного для демонстрации того, что г-жа Кэмпбелл обманывала общественность, когда говорила, что не употребляет наркотики, и при условии, что публикация определённой конфиденциальной информации была оправдана интересами общественности, журналист должен был обладать разумной свободой относительно способа подачи информации публике, иначе его право на свободу выражения мнения по статье 10 подверглось бы ненужному ограничению. Опубликование фотографий мало что добавило к делу г-жи Кэмпбелл: они иллюстрировали и привлекали внимание к информации о том, что она проходит лечение в «АН». 

3. Палата лордов ([2004] UKHL 22)

25.  После двухдневного слушания 6 мая 2004 г. Палата лордов удовлетворила жалобу г-жи Кэмпбелл (лорд Хоуп из Крейгхеда, баронесса Хейл из Ричмонда и лорд Карсуэлл образовали большинство, лорды Николс из Биркенхеда и Хоффман высказали особое мнение) и восстановили распоряжение Высокого суда. Они выпустили отдельные и расширительные постановления.

a) Лорд Хоуп из Крейгхеда

26.  Лорд Хоуп начал с того, что отметил громкую всемирную славу г-жи Кэмпбелл в модельном бизнесе, который всегда находился под пристальным вниманием СМИ. Он также отметил её «статус знаменитости». Он полагал, что эти вопросы были вопросами «факта и степени», которые не затрагивали «новых принципиальных вопросов». В настоящем деле, где публикация касалась наркомана, нуждавшегося в лечении, и учитывая то обстоятельство, что раскрытие подробностей, касавшихся такого лечения, вместе с опубликованием тайно сделанных фотографий могло поставить под угрозу это лечение, раскрытая информация носила частный характер.

27. Это дело характеризуется противоборством между правом на свободу слова и правом на частную жизнь, которые имеют одинаковую ценность в демократическом обществе. При рассмотрении этих прав лорд Хоуп отметил, что право на частную жизнь, которое лежит в основе любого действия по нарушению конфиденциальности, было необходимо уравновесить в отношении права СМИ на распространение информации среди общественности и что последнее право, в свою очередь, было необходимо уравновесить по отношению к уважению, которое должно выказываться к частной жизни. В национальном законодательстве не было ничего нового относительно этого. 

28.  Он подробно исследовал свободу, которая должна быть предоставлена журналистам при принятии решения о том, опубликовывать или не опубликовывать сведения для обеспечения достоверности. Он отметил соответствующие принципы в практике ЕСПЧ («Обсервер» и «Гардиан» против Соединённого Королевства (Observer и Guardian v. the United Kingdom), 26 ноября 1991 г., § 59, серия A, № 216; Йерсилд против Дании (Jersild v. Denmark), 23 сентября 1994 г., § 31, серия A, № 298 и Фрессоз и Руар против Франции (Fressoz and Roire v France), (БП), № 29183/95, § 54, ЕСПЧ 1999 I).

29.  Изучив действия по балансу интересов в делах Йерсилда и Фрессоза, лорд Хоуп напомнил о том, что выбор способа подачи материала, который можно представить общественности на законных основаниях, несомненно, является прерогативой редакции, и здесь суд не вправе вмешиваться. Однако решение опубликовать материал частного характера поднимает вопросы, касающиеся не просто подачи и редактирования. Соответственно, общественный интерес в раскрытии информации было необходимо уравновесить относительно права человека на уважение его частной жизни: эти решения могли подвергнуться судебному пересмотру. Применимые способы проверки были известны и изложены в судебной практике на основании Конвенции. Права, гарантированные в статьях 8 и 10, надо было сбалансировать относительно друг друга, и любое ограничение этих прав должно было быть пристально изучено, и ни cтатья 8, ни cтатья 10 не имели преимущества друг перед другом (как подтверждается Резолюцией 1165 Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПACE), 1998 г.).

30.  Что касается затронутых прав по статье 10, существенным вопросом был вопрос о том, насколько средства, избранные для ограничения статьи 10, были «рациональны, справедливы, а не  произвольны, и в наименьшей степени ущемляли право». В этом отношении существенными факторами были, с одной стороны, долг прессы распространять информацию и идеи, представляющие общественный интерес, и которые общественность имеет право получать (Йерсилд против Дании (Jersild v. Denmark), упомянутое выше), и необходимость оставить журналистам право выбора материала для обеспечения достоверности (Фрессоз и Руар против Франции (Fressoz and Roire v France), упомянутое выше), и, с другой стороны, степень конфиденциальности, на которую г-жа Кэмпбелл имела право в том, что касалось подробностей её лечения в соответствии с законом о доверии. Однако право общественности на получение информации о подробностях её лечения было гораздо менее весомо, чем несомненное право знать о том, что г-жа Кэмпбелл вводила общество в заблуждение, когда говорила, что не употребляет наркотики, поскольку первое касалось скрытой части её частной жизни (Даджен против Соединённого Королевства (Dudgeon v. the United Kingdom), 22 октября 1981 г., § 52, серия A, № 45). Признавая огромную важность свободы политического слова и, в частности, свободы выражения мнения, составляющих одну из самых важных основ демократического общества и одно из главных условий его развития и реализации каждой личности (Таммер против Эстонии (Tammer v. Estonia), № 41205/98, § 59, ЕСПЧ 2001 I), он счёл, что на карту не были поставлены ни политические, ни демократические ценности, равно как и не было обнаружено острой социальной необходимости (a contrario Гудвин против Соединённого Королевства (Goodwin v. the United Kingdom), 27 марта 1996 г., § 40, Отчёты 1996 II).

31.  Что касается противоборствующих прав по статье 8, то потенциальный вред от раскрытия информации являлся важным фактором в оценке степени ограничения, которое необходимо для защиты права г-жи Кэмпбелл на частную жизнь. С точки зрения статьи 8, публикация подробностей её лечения (о том, что она посещает «АН», как долго, как часто и в какую часть дня, характер её лечения, степень её вовлечённости в процесс и опубликование тайно сделанных фотографий) потенциально могла причинить ей вред, и лорд Хоуп придал большое значение этому фактору. То обстоятельство, что она является «знаменитостью», не даёт оснований для того, чтобы лишить её права на частную жизнь. Журналисту были предоставлены определённые рамки усмотрения, но ознакомление с подробностями лечения от наркотической зависимости просто «в качестве фона было недооценкой важности, которую следовало придать необходимости, если речь шла о защите г-жи Кэмпбелл, хранить эти подробности в секрете». Было трудно усмотреть сколько-нибудь значительную необходимость для общества знать название учреждения, которое она посещала ради лечения, или подробности этого лечения. Решение опубликовать эти подробности предполагало, что желанию обнародовать историю, которая привлечёт внимание, было придано большее значение, чем стремлению сохранить достоверность.

32.  Затем лорд Хоуп рассмотрел тайные фотографии. В действительности, если бы он имел дело лишь с текстом статей, он бы «склонялся к тому, чтобы баланс между этими правами был равнозначным», – таково было влияние рамок усмотрения, которые должен иметь журналист в сомнительном деле. Однако текст нельзя было отделить от фотографий, поскольку подписи явно соединяли фотографии, которые иначе были бы анонимными и неинформативными, с главным текстом. Помимо этого, разумный человек, обладающий средней чувствительностью, расценил бы публикацию тайно сделанных фотографий, связанных с текстом таким образом, как значительно усиливающую общее вторжение в частную жизнь г-жи Кэмпбелл.

В то время как фотографии, сделанные в общественном месте, следовало бы расценить как «обычное происшествие, связанное с проживанием в свободном сообществе», главный вопрос заключался в том, насколько оскорбительным было опубликование фотографий в настоящих обстоятельствах. Он ознакомился с практикой Суда (включая дела P.G. и  J.H. против Соединённого Королевства (P.G. and J.H. v. the United Kingdom, № 44787/98, § 57, ЕСПЧ 2001 IX и Пек против Соединённого Королевства (Peck v United Kingdom), № 44647/98, § 62, ЕСПЧ 2003 I) и применил аргументацию дела Пека. Г-жа Кэмпбелл не могла бы жаловаться, если бы фотографии были сделаны лишь для отображения уличной сцены глазами прохожего и позже опубликованы именно в этом качестве. Однако фотографии всё же явились вторжением в частную жизнь г-жи Кэмпбелл, поскольку были сделаны умышленно, в тайне, с намерением их опубликования вместе со статьёй, и на них главным образом был отображён вход в здание «АН» и ясно видно её лицо. Аргумент о том, что публикация фотографий добавляла достоверности тексту, не слишком весом, поскольку читатель располагал только словом редактора относительно достоверности посещения г-жой Кэмпбелл собраний «АН». Он продолжил:

«124. Любой человек в положении мисс Кэмпбелл, если предположить, что она обладает средней чувствительностью, зная, что фотографии были сделаны тайно рядом со зданием, где она проходила лечение от наркотической зависимости, и, зная, для чего они были сделаны, был бы расстроен при виде их. Она расценила бы их публикацию, особенно в сочетании со cтатьёй, в которой рассказывалось о том, чем она занималась, когда была сфотографирована, и где содержались другие подробности её лечения, как грубое вмешательство в осуществление ею своего права на уважение частной жизни. На мой взгляд, этот дополнительный элемент в их публикации более чем достаточен для того, чтобы перевесить право на свободу выражения мнения, которое отстаивают ответчики в этом деле».

33. Поэтому лорд Хоуп сделал вывод о том, что, несмотря на значимость права на свободу выражения мнения, в котором пресса нуждается для того, чтобы хорошо выполнять свою работу, имело место необоснованное вторжение в частную жизнь г-жи Кэмпбелл.

b) Баронесса Хейл из Ричмонда

34.  Баронесса Хейл заметила, что отправной точкой при рассмотрении иска о нарушении конфиденциальности является проверка на «разумное ожидание непубличности», нацеленная на выяснение того, было ли лицу, опубликовавшему сведения, известно или должно было быть известно о том, что существовало разумное ожидание того, что соответствующие сведения будут сохранены в тайне. Это была пороговая проверка, начинавшая уравновешивание прав, закреплённых в статьях 8 и 10 Конвенции. Опираясь также на Резолюцию ПАСЕ 1165 (1998 г.), она отметила, что ни одно из двух прав не имело преимущества по отношению к другому. Применение проверки на соразмерность, включённой в структуру статей 8 и 10, гораздо сложнее, когда затрагиваются два права, вытекающие из Конвенции, и в этом отношении она сослалась на вышеупомянутые дела Йерсилд против Дании (Jersild v Denmark), Фрессоз и Руар против Франции (Fressoz and Roire v France) и Таммер против Эстонии (Tammer v Estonia).

35.  Устанавливая баланс в этом деле, она отметила:

«143. …Грубо говоря, мы имеем дело с противостоянием знаменитой примадонны и бульварной газеты, эксплуатирующей знаменитостей. Обе получали выгоды друг от друга в своё время. Обе уже «взрослые» и знают, что к чему. С одной стороны есть интерес женщины, которая хочет избавиться от разрушительной наркотической зависимости и хочет покоя и пространства, чтобы воспользоваться помощью, которую она находит полезной. С другой стороны есть газета, которая хочет сообщать своим читателям о том, что делают знаменитые люди, обнажая их слабости, ложь, увёртки и лицемерие. Подобный репортаж, особенно если он сопровождается фотографиями, как раз и представляет собою то, что повышает коммерческую привлекательность газеты, которая публикует его первой. Одна из причин, почему свобода прессы так важна – это то, что нам нужно, чтобы газеты продавались, и чтобы у нас вообще были газеты. Можно сказать, что газетам следует предоставить значительную свободу в их вторжениях в частное горе, чтобы они смогли сохранять тираж, а мы – получать удовольствие от многообразия газет и других СМИ в нашей стране. Можно также сказать, что редакциям газет часто приходится принимать решения настолько быстро и в настолько трудных обстоятельствах, что ожидать от них очень подробного анализа положения было бы само по себе ограничением свободы выражения мнения».

36. Однако баронесса Хейл не расценила это дело как заурядное и подчеркнула исключительно частный характер сведений, предание гласности которых оспорила г-жа Кэмпбелл. Сведения касались важного вопроса наркотической зависимости и, следовательно, её физического и умственного здоровья. Она подчеркнула важность, равно как и деликатность и трудность лечения наркомании, а именно необходимость в лечении для избавления от зависимости. К тому же в своей практике ЕСПЧ всегда признавал, что информация о здоровье человека и о лечении является частной и конфиденциальной (Z против Финляндии (Z v. Finland, 25 февраля 1997, § 95, Отчёты 1997 I). Хотя раскрытая информация, пожалуй, не относилась к категории информации из истории болезни, она была сродни информации, которую врач заносит в историю болезни, а именно наличие наркотической зависимости, диагноз и назначение лечения. Поэтому баронесса Хейл начала свой анализ с факта, который не оспаривался сторонами, а именно, что сведения о пристрастии г-жи Кэмпбелл к наркотикам и посещении «АН», приведённые в статье, носили и частный, и конфиденциальный характер, поскольку затрагивали важную сторону её физического и умственного здоровья и лечения, которое она проходила. Кроме того, они были получены от внутреннего осведомителя, злоупотребившего доверием.

37.  Что касается характера свободы выражения мнения, на котором настаивала другая сторона, баронесса Хейл напомнила основные формы выражения, которые она записала в порядке уменьшения важности: политические выступления (которые включали раскрытие сведений о публичных фигурах, особенно претендующих на высокие должности, которые в иных обстоятельствах носили бы частный характер, но становились существенными из-за их участия в общественной жизни), интеллектуальное и образовательное, а также художественное выражение. Однако баронесса Хейл с трудом усматривала пользу для свободы выражения мнения от «поливания интимными подробностями из частной жизни модели». Правда, редактор решил сделать сочувственный пассаж, в котором ошибки и безрассудства г-жи Кэмпбелл описывались в свете её пристрастия и, что даже важнее, попыток по преодолению наркомании, так что такая публикация вполне могла иметь благотворное воспитательное воздействие. Однако обычно такие пассажи помещаются с согласия тех, кто в них фигурирует, а г-жа Кэмпбелл отказалась от участия. Однако редактор счёл, что имеет право раскрыть эти частные подробности без её согласия, поскольку ранее г-жа Кэмпбелл сообщала общественности о себе, что не имеет отношения к наркотикам. Баронесса Хейл задалась вопросом, зачем, если человек, являющий собой пример для подражания, занял благоприятную для общества позицию относительно наркотиков, было настолько необходимо показывать, что у него «глиняные ноги». Она, однако, согласилась с тем, что хранение и употребление наркотиков являлось нарушением закона и являлось предметом серьёзной общественной озабоченности, и что пресса должна была обладать свободой для выявления правды и внесения ясности. 

38.  Однако, в то время как имевшее ранее место публичное отрицание г-жой Кэмпбелл употребления наркотиков могло служить оправданием обнародования факта её пристрастия к наркотикам и лечения от этого недуга, публиковать дополнительную информацию не было необходимости, особенно если это могло помешать продолжению лечения. Эта дополнительная информация была равносильна раскрытию подробностей её лечения в «АН», и, с точки зрения баронессы Хейл, статьи таким образом «усиливали ощущение предательства со стороны близкого человека, о чём она упоминала, и что разрушало ценность [«АН»] как безопасной гавани для неё».

39.  Кроме того, публикация фотографий способствовала как раскрытию правды, так и нанесению вреда. Сами по себе фотографии не вызывали возражений. Если бы речь шла о фотографии г жи Кэмпбелл, занимающейся своими делами где-то на улице, это не могло бы вызвать возражений. Однако из сопровождающего текста ясно следовало, что эти фотографии отличались тем, что на них была изображена г-жа Кэмпбелл у входа в здание «АН» в обществе нескольких человек, несомненно, являвшихся частью группы «АН», а также место проведения собрания, которое легко можно было опознать. Фотографии, в силу самого своего характера, усиливали воздействие текста статей, равно как и публикуемой информации. Фотографии также усугубляли потенциальный вред, «заставляя её думать», что её преследуют или предают, и удерживая её от возвращения в то же самое место».

40.  Кроме того, не было необходимости помещать эти фотографии для достижения редакцией своей цели. Редактор признал, что даже без фотографий эта статья стала бы историей с первой полосы – у него была и основная информация, и цитаты. Он мог бы использовать другие фотографии г-жи Кэмпбелл в качестве иллюстраций к статьям. Хотя фотографии были бы полезны как свидетельства достоверности текста, если бы таковая была поставлена под сомнение, публиковать их для этой цели не было необходимости, поскольку достоверность статьи в глазах читателей находилась бы в зависимости от доверия к изданию «Дейли Миррор» в целом. Баронесса Хейл добавила, что тональность статей, сочувственная или не очень, не имела никакого значения, поскольку «выбор редактором манеры подачи информации, которую он имел право раскрыть, полностью зависел от него самого». 

41. Наконец, справедливо, что значимость, которую придали этим различным соображениям, была «вопросом фактической достоверности и степени». Не всякое утверждение о здоровье человека имеет оттенок конфиденциальности: то обстоятельство, что известный человек простудился, не нанесло бы ему никакого вреда, а конфиденциальная информация о здоровье может иметь отношение к способности общественного деятеля выполнять эту работу. Однако в настоящем деле сведения о здоровье были небезвредны, и, как заключил слушавший дело судья, существовал риск того, что публикация может нанести вред:

«…Людям, пытающимся вылечиться от наркотической зависимости, требуется значительная целеустремлённость и самоотдача, а также постоянная поддержка со стороны их окружения. Вот почему были созданы организации, подобные [«АН»], и почему они могут приносить столько пользы. Грубое вмешательство в тот момент, когда положение дел «хрупко», может нанести огромный вред.

158. Судья первой инстанции имел все возможности для оценки этих вопросов. …Он находился в наилучшем положении для принятия решения о том, действительно ли дополнительные сведения и фотографии значительно усугубили страдания и нанесли потенциальный вред. Он принял её свидетельства о том, что так и произошло. Он мог также судить о том, насколько серьёзным было бы вмешательство в осуществление прессой своей свободы, если бы существенные части репортажа были опубликованы без дополнительного материала, и насколько трудным это решение было бы для редактора, которому было известно, что этот материал имел медицинский характер и публиковать его было бы неэтично».

c) Лорд Карсуэлл

42.  Лорд Карсуэлл согласился с лордом Хоупом и баронессой Хейл. Не оспаривалось, что сведения имели частный характер и были переданы Заявителю по секрету, и что Заявитель имел основания для публикации фактов о наркотической зависимости г-жи Кэмпбелл и о лечении, которое она проходила, учитывая, что ранее она публично солгала относительно непричастности к наркотикам. Он также согласился с лордом Хоупом относительно уравновешивания прав, закреплённых в статьях 8 и 10, и с тем, что для ограничения права на свободу выражения мнения в соответствии со статьёй 10 наложенные ограничения должны быть рациональными, справедливыми, а не произвольными, и ущемлять право не более чем это необходимо.

43. Изучив характер различных существенных факторов, он заключил, что публикация подробностей прохождения г-жой Кэмпбелл лечения в «АН», подкреплённая фотографиями, из которых понятно, где проходило лечение, явилось значительным вторжением в её частные дела, что могло причинить и, судя по её свидетельствам, причинило ей серьёзные страдания. В своих свидетельствах она сказала, что не вернулась в конкретный центр «АН» и посетила лишь несколько собраний «АН» в других частях Великобритании. Таким образом, ясно, что эта публикация создала риск значительного замедления её выздоровления.

44.  Он не сводил к минимуму «важность предоставления прессе должной степени журналистской свободы для работы с законными материалами по-своему, без навязывания ненужных оков, не дающих возможности обнародовать подробности и фотографии, добавляющие красок и убеждённости», каковые факторы являются «частью законных обязанностей свободной прессы» и заслуживают должного внимания. Однако весы склонились в пользу г-жи Кэмпбелл.

d)  Лорд Николс из Биркенхеда

45.  Лорд Николс начал с замечания о том, что г-жа Кэмпбелл была «широко известной моделью», что «её имя было известно в каждом доме не только в Британии, но и по всему миру», и что у неё «мгновенно узнаваемое» лицо. Он отметил, что развитие судебной практики (в части нарушения конфиденциальности) проходило в гармонии со статьями 8 и 10 Конвенции и что настало время признать, что ценности, закреплённые в статьях 8 и 10, сейчас являются частью основания для иска о нарушении конфиденциальности (Верховный судья лорд Вулф в деле  A против B (A v B), plc, [2003], QB 195, 202, § 4).

46.  Он заключил, что упоминание лечения на собраниях «АН» не является частной информацией, поскольку оно лишь содержит разъяснение общедоступной информации о том, как проводятся собрания «АН», применительно к фигуре г-жи Кэмпбелл.

47.  Однако, даже если посещение г-жой Кэмпбелл собраний расценить как частное дело, её жалоба всё же необоснованна, поскольку:

«С одной стороны, публикация этой информации в необычных обстоятельствах этого дела представляет собой вторжение в частную жизнь Мисс Кэмпбелл в сравнительно низкой степени. С другой стороны, неопубликование этой информации лишило бы законный и сочувственный газетный репортаж сопутствующих подробностей, добавляющих красок и убеждённости. Эта информация была опубликована, чтобы показать стремление мисс Кэмпбелл решить проблему своей наркотической зависимости. Равновесие не следует устанавливать в той точке, которая снижает степень журналистской свободы в отношении информации, опубликованной для этой цели.

Именно в этой точке, позволю себе предположить, [Высокий суд] впал в заблуждение. Постановив, что подробности посещений мисс Кэмпбелл [«АН»] имели необходимое качество конфиденциальности, судья, как видно, ничего не положил в чашу статьи 10, пытаясь найти равновесие между статьями 8 и 10. Это было ошибкой. Необходимость в свободном распространении информации о наркомании мисс Кэмпбелл имеет более низкий порядок, чем необходимость в свободе распространения информации по некоторым другим вопросам, таким как политическая информация. Степень свободы, которую, с разумной точки зрения, следует предоставить журналистам, соответственно сокращается, но не устраняется совершенно». 

48. Он заметил, что неоднократные публичные утверждения г-жи Кэмпбелл, отрицающие её наркотическую зависимость, делали законным опубликование информации о том, что она страдает наркоманией и проходит лечение. Дополнительный оспоренный элемент, что ради лечения она посещает собрания «АН», был настолько заурядным и естественным, что его раскрытие также было законным. То же самое было применимо к информации, касавшейся продолжительности лечения г-жи Кэмпбелл, с учётом того, что частота и характер собраний «АН» были общедоступной информацией. Следовательно, вторжение в частную жизнь г-жи Кэмпбелл было сравнительно невелико. 

49.  Наконец, относительно фотографий лорд Николс заметил, что она обжаловала не факт фотографирования, равно как и не утверждала, что фотографирование само по себе представляло собой вторжение в личную жизнь, а, скорее, то, что информация, которую передавали фотографии, носила частный характер. Однако распространённые фотографии не добавили ничего по-настоящему частного: они не передавали никакой частной информации помимо той, что обсуждалась в статье, и в её изображении на них не было ничего неприличного. 

e) Лорд Хоффман

50.  Лорд Хоффман начал своё постановление с характеристики г жи Кэмпбелл как «публичной фигуры» и знаменитой модели, жизнь которой широко освещалась в печати. Он отметил, что мнения судей Палаты лордов «разделились относительно исхода этой апелляции», но разница во мнениях касалась «очень узкого места», связанного с необычными фактами дела. Несмотря на то, что все согласились с тем, что публикация фактов о её наркотической зависимости и лечении была оправдана в силу значительного общественного интереса, особенно учитывая её прошлые публичные опровержения употребления наркотиков, разделение мнений касалось того, «не слишком ли далеко зашла газета в публикации сопутствующих фактов о её частной жизни». Он продолжил:

«Но важность этого дела заключается в формулировании общих принципов о том, как закон должен обеспечивать равновесие между правом на неприкосновенность частной жизни и правом на свободу выражения мнения, относительно чего Палата единодушна. Эти принципы описываются разным языком, но лично я не вижу значительных различий».

51. При отсутствии автоматического преимущества статей 8 и 10 возникает вопрос, который заключается в том, в какой степени необходимо квалифицировать одно право в целях защиты базовой ценности, лежащей в основе второго права, причём степень квалификации должна быть соразмерна этой необходимости. Единственным принципиальным вопросом в данном случае, учитывая, что основная часть публикации имела основания, является вопрос о том, следует ли признавать газету виновной каждый раз, когда судья делает вывод об отсутствии необходимости опубликовывать некоторую личную информацию, или же газете всё-таки следует предоставить некоторую свободу в плане подачи информации (со ссылкой на Фрессоз и Руар против Франции (Fressoz and Roire v. France), (БП), № 29183/95, ЕСПЧ 1999 I).

52.  В этом отношении лорд Хоффман счёл, что это было бы:

«несовместимо с подходом, который был принят судами в ряде недавних резонансных дел, когда газета должна нести строгую ответственность за превышение того, что судья полагает необходимым. Практические потребности журналистики предполагают предоставление некоторой свободы. Редакция вынуждена быстро принимать решения, опираясь на меньший объём информации, чем есть в распоряжении суда, который впоследствии рассматривает вопрос без спешки, и если предоставляется некоторая свобода усмотрения, мне кажется странным признавать «Миррор» виновной и обязанной выплатить возмещение за решение, которое трое опытных судей Апелляционного суда признали полностью обоснованным». 

53. Учитывая относительно безобидный характер дополнительных подробностей, «Миррор» имела право на некоторую свободу в отношении манеры передачи законного текста.

54.  Что касается публикации самих фотографий, лорд Хоффман заметил, что тот факт, что фотографии были сделаны без согласия г-жи Кэмпбелл, не является противозаконным вторжением в личную жизнь. К тому же на фотографиях не отображалась ситуация унижения или большой неловкости (как в деле Пек против Соединённого Королевства (Peck v. the United Kingdom), № 44647/98, ЕСПЧ 2003 I), и сделаны они были без вторжения в места частного пользования. В фотографиях не было ничего унизительного или позорного. Они не добавляли ничего нового к тексту и свидетельствовали о правдивости репортажа в «Миррор». Соответственно, решение напечатать фотографии было принято в рамках усмотрения редакции «Миррор». Хотя судья первой инстанции заключил, что эта публикация могла повлиять на лечение, это обстоятельство никогда не упоминалось и не становилось объектом рассмотрения судьи первой инстанции.

55. Апелляция была удовлетворена, и решение Высокого суда было восстановлено. Расходы г-жи Кэмпбелл (на обжалование в Апелляционный суд и Палату лордов) были возложены на Заявителя, размер которых «подлежит определению со стороны секретаря Палаты лордов, если стороны не придут к согласию…».

C. Разбирательства, касающиеся судебных издержек

56.  Адвокаты г-жи Кэмпбелл выставили Заявителю три счёта расходов на общую сумму в 1 086 295,47 фунтов: 377 070,07 фунтов в Высоком суде; 114 755,40 фунтов в Апелляционном суде и 594 470,00 фунтов в Палате лордов. Последняя цифра складывалась из 288 468 фунтов «основных расходов», 279 981,35 фунтов вознаграждения за успех, а также 26 020,65 фунтов издержек. В Высоком суде и Апелляционном суде адвокаты и юрисконсульт г-жи Кэмпбелл действовали на условиях обычного вознаграждения. Но иск в Палату лордов был подан на условиях Соглашения о гонораре успеха (СГУ), в соответствии с которым, если иск увенчается успехом, адвокатам и юрисконсульту возмещаются основные расходы, а также выплачивается вознаграждение за успех в размере до 95 % и 100 % их основных расходов соответственно.

1. Кэмпбелл против «Эм-Джи-Эн лимитед» [2005] UKHL 61

57. 21 февраля 2005 г. Заявитель подал жалобу в Палату лордов, добиваясь постановления о том, что он не обязан выплачивать гонорар за успех, поскольку в данных обстоятельствах такая обязанность была настолько несоразмерна, что ущемляла его право на свободу выражения мнения по статье 10 Конвенции. Тем самым Заявитель добивался не признания несовместимости с национальным законодательством, а утверждал, что национальные законы, регулирующие возможность взыскания вознаграждения за успех, должны истолковываться так, чтобы обеспечить его права по статье 10. Палата лордов заслушала эту жалобу 26 мая 2005 г.

58. 2 августа 2005 г. адвокаты г-жи Кэмпбелл приняли предложения Заявителя выплатить 290 000 фунтов (издержки в Высоком суде) и 95 000 фунтов (издержки в Апелляционном суде) без учёта процентов по обеим суммам.

59. 20 октября 2005 г. эта жалоба была единогласно отклонена. Палата лордов заключила, что существующий режим СГУ с подлежащим взысканию гонораром за успех совместим с Конвенцией, но были высказаны некоторые оговорки относительно эффекта несоразмерных расходов.

a) Лорд Хоффман

60. Лорд Хоффман заметил, что целенаправленная политика Закона 1999 г. о доступе к правосудию (Закон от 1999 г.) предполагала возложение расходов по всем судебным процессам, связанным с СГУ, на проигравших дело ответчиков как на категорию. Предполагалось, что проигравшие ответчики будут обязаны делать взносы в фонды, позволяющие адвокатам брать другие дела, которые потенциально могут быть проиграны, но это обеспечило бы доступ к правосудию тем людям, которые не могут себе позволить покрыть расходы по обращению в суд. Таким образом, финансовое бремя перемещалось с государства на проигравших истцов, что являлось рациональной социально-экономической политикой.

61.  Хотя он был обеспокоен вытекающей отсюда потенциальной опасностью для газет, которые могут столкнуться с высокими расходами вследствие решений о публикации сведений, которые следует печатать, что чревато возможностью подачи судебного иска, однако он счёл, что право газеты может быть ограничено для защиты права истцов по статье 6 на доступ к суду.

62.  Заявитель утверждал, что подлежащий взысканию гонорар за успех был несоразмерен в силу двух ошибочных посылок. Первая состояла в том, что вознаграждение за успех обязательно несоразмерно, поскольку превышает (максимально вдвое) сумму, которая, в соответствии с правилами обычной оценки, расценивается как разумная и соразмерная. Это положение было неверным, поскольку смешивало два различных понятия соразмерности. Правила гражданского судопроизводства (ПГС) относительно расходов касались вопроса о том, были ли судебные расходы соразмерны рассматриваемой сумме, интересам сторон, сложности проблем и т.п. Однако статья 10 касалась вопроса о том, является ли правило, обязывающее проигравших истцов не только покрыть (в разумном и соразмерном количестве) расходы противной стороны, но и сделать вклад в финансирование других процессов через выплату гонорара за успех адекватной мерой, учитывая то, как это отражается на правах по статье 10. Заявитель «в сущности, не отрицал того, что, в принципе, законодательная власть вольна избрать такой способ финансового обеспечения доступа к правосудию». 

63. Второй аргумент Заявителя касался того, что не было необходимости предоставлять г-же Кэмпбелл доступ к суду, поскольку она могла позволить себе оплатить собственные расходы. Однако было бы желательно иметь общее правило, позволяющее этой схеме работать эффективно, а концентрация на конкретном случае и особенностях обстоятельств г-жи Кэмпбелл подорвали бы эту схему. Именно по этой причине при рассмотрении дела Джеймс и другие против Соединённого Королевства (James and Others v the United Kingdom), 21 февраля 1986 г., серия A, № 98) суд счёл, что парламент был вправе проводить социальную политику, позволявшую долговременным арендаторам, взявшим в лизинг жильё с низким рейтингом, получать полное право владения им по льготной цене, несмотря на то, что эта схема также была применима к некоторым состоятельным жильцам, не нуждавшимся в такой помощи. В гонораре за успех не должно быть отказано лишь на основании того, что ответственность заявителя была бы несовместима с его правами по статье 10. Таким образом, несмотря на необходимость рассмотреть факты конкретного дела на предмет их равновесия, лорд Хоффман считал, что нецелесообразность требования проверки доходов и тот факт, что имеется незначительное число граждан, располагающих достаточными ресурсами для предоставления им доступа к юридическим услугам, подвигли парламент к изложению общего правила о том, что СГУ доступны для каждого. Плата за успех как таковая не может быть запрещена просто на том основании, что ответственность заявителя будет несовместима с его правами в соответствии со статьей 10: эта схема является выбором, открытым для законодательной власти, и нет необходимости в каком-либо  исключении таких дел, как настоящее, из сферы СГУ или в отказе от гонорара за успех, поскольку существующие схемы вполне совместимы.

64.  Однако лорд Хоффман не пожелал оставить это дело, не прокомментировав другие проблемы, связанные с делами о диффамации в рамках СГУ, и которые породили озабоченность тем, что могут возникнуть серьёзные препятствия для свободы выражения мнения. Постановление судьи Иди по делу Турку против Ньюс Груп Ньюспейперс Лтд. (Turcu v News Group Newspapers Ltd), 2005, EWHC 799) высветило серьёзное искушение для ответчиков-СМИ урегулировать дела по сугубо коммерческим причинам, без учёта аргументов для защиты. Этот «эффект охлаждения» или «фактор выкупа», присущий системе СГУ, создавал ситуацию, которая не могла возникнуть в прошлом и была современным явлением. 

65.  Лорд Хоффман счёл, что «эффект шантажа» такого судопроизводства возникал в силу двух факторов: a) использования СГУ малообеспеченными истцами, которые не приобрели страховки для того, чтобы защититься от необходимости оплачивать издержки выигравшей стороны в случае своего проигрыша и б) ведение дела адвокатами истца таким образом, что это приводило не только к его значительным расходам, но и требовало такого же поведения от ответчиков. Ссылаясь на недавнее дело, где это было особенно очевидно (Кинг против Телеграф Груп Лтд. (King v Telegraph Group Ltd, [Practice Note], [2005] 1 WLR 2282)), он продолжил:

«Столкнувшись с расточительным адвокатом истца и рискуя не только из-за самой ответственности, но также из-за удвоения издержек истца, ответчик оказывается вовлечённым в «гонку вооружений», которая впоследствии ставит истца в особенно несправедливое положение, поскольку ему приходится обосновывать своё ведение судопроизводства тем, что издержки ответчика были так же высоки». 

66.  Лорд Хоффман одобрил решение, предложенное Апелляционным судом в деле Кинга (распоряжение, устанавливающее потолок размера издержек на ранней стадии рассмотрения иска). Однако это было лишь некоторым смягчением, поскольку не решало проблему газеты, рискующей значительными и невосполнимыми тратами. Издательства меньшего размера могут оказаться не в состоянии отстаивать свою позицию, и ни установление верхнего предела расходов на ранней стадии, ни оценка их на более поздней не устраняли опасности для истца оплачивать издержки в объёме, который может быть вдвое больше суммы, которая была бы разумна и соразмерна. В то время, когда эта проблема обсуждалась в консультационной статье ДКД (пункт 101 ниже), там не были предложены никакие законотворческие шаги. 

67.  Лорд Хоффман разграничил судопроизводство по искам о нанесении ущерба личности и разбирательства в связи с оскорблением чести и достоинства. Процесс о нанесении ущерба личности предполагает большое количество небольших исков, и страховщики ответственности имеют возможность перевести эти расходы на своих клиентов-пользователей дороги так, чтобы их собственная платёжеспособность не оказывалась под угрозой; страховщики ответственности имеют довольно крепкие позиции для ведения споров при оценке расходов и возможность задерживать денежный поток адвокатов истцов, так что у обеих сторон есть веские причины для поиска компромисса. С другой стороны, в делах об оскорблении чести, достоинства и деловой репутации причин для поиска компромисса значительно меньше: количество исков меньше, а судебные расходы довольно большие; некоторые издательства могут быть достаточно устойчивы для того, чтобы справиться с ними и застраховаться от них, однако с серьёзными последствиями для своего финансового положения; кроме того, издательства не имеют такой же крепкой позиции, как страховщики ответственности, из-за меньшего числа оценок, которые могут быть оспорены, а само оспаривание предполагает значительные дополнительные расходы.

68. Хотя сама цель предоставить людям скромные средства для защиты их репутации и неприкосновенности частной жизни от влиятельных издателей была хорошей, лорд Хоффман считал, что может потребоваться законодательное решение, чтобы эта схема соответствовала статье 10.

b) Лорд Хоуп из Крейгхеда

69. Лорд Хоуп согласился с лордом Хоффманом.

70. Он подчеркнул защиту, предоставляемую проигравшей стороне, закреплённую в ПГС и Практическом руководстве по оценке расходов. Проверки на разумность и соразмерность применяются отдельно к основным расходам и к проценту увеличения гонорара за успех. Однако наиболее существенным вопросом для суда в оценке обоснованности увеличения процента был «риск, что клиент может как добиться, так и не добиться успеха» (п. 11.8(l) (a) Практического руководства по оценке расходов), а также то, что «в хорошо сбалансированных делах гонорар за успех в размере 100 % вполне может считаться необоснованным». 

71. Оставался вопрос о соразмерности. Помимо положения о том, что соразмерность основных расходов и гонорар за успех должны оцениваться отдельно, в Практическом руководстве по оценке расходов не содержалось указания ни на какие другие факторы, которые могли бы иметь значение. Однако было бы неверно делать вывод, что разрешение этого вопроса было бесполезным занятием, поскольку оно являлось «окончательным контрольным фактором», обеспечивающим доступ к суду для истца, где он мог бы заявить о том, что его право на частную жизнь по статье 8 было должным образом сбалансировано относительно права проигравшей стороны на свободу слова по статье 10. В то время как проигравшая сторона выплачивает гонорар за успех, любое снижение процентного увеличения на условиях СГУ происходит за счёт победившей стороны: интересы обеих сторон необходимо взвешивать при оценке соразмерности суммы.

c) Лорд Карсуэлл

72.  Лорд Карсуэлл согласился с мнением лорда Хоффмана и лорда Хоупа. Хотя «многие считают отсутствие равновесия в системе, принятой в Англии и Уэльсе, крайне несправедливым», схема СГУ и подлежащий взысканию гонорар за успех являются «законодательной политикой, которую суды должны принять». Что касается того, был ли гонорар за успех, несомненно, представляющий собой «фактор охлаждения», совместим со статьёй 10 и являлся ли он пропорциональным подходом в отношении проблемы финансирования такого судопроизводства, то не подвергалось сомнению, что законодательная власть, в принципе, могла бы принять этот метод финансирования доступа к правосудию.

73. Настоящее дело заставило сосредоточиться на вопросе о том, остаётся ли этот способ соразмерным, когда истец состоятелен и не нуждается в поддержке СГУ. Требование о том, чтобы адвокаты проверяли доходы клиентов перед заключением СГУ, было неосуществимым. С некоторым сожалением констатируем, что вывод ясен. И хотя лорд Карсуэлл был «совсем неуверен в целесообразности или справедливости системы СГУ» в том виде, в котором она существовала тогда, «её было необходимо принять в качестве законодательной политики». Отсутствовали доводы в пользу её несовместимости с Конвенцией, а возражения, выдвинутые Заявителем, было невозможно принять.

d) Лорд Николс из Биркенхеда и баронесса Хейл из Ричмонда

74.  Лорд Николс согласился с ранее высказанными мнениями. Баронесса Хейл также согласилась с лордом Хоффманом. Отдельным вопросом для неё был вопрос о том, понадобится ли законодательное решение для обеспечения соответствия со статьёй 10: это была сложная проблема, предполагавшая тонкое равновесие между противоборствующими правами, относительно которого она предпочла не выражать своего мнения.

75. Со дня отклонения второй апелляции Заявитель был обязан выплачивать 8 % на подлежащие уплате расходы.

76. 28 ноября 2005 г. в отношении Заявителя было сделано распоряжение об оплате второго иска в Палату лордов. Поэтому г жа Кэмпбелл подала дополнительный счёт расходов на сумму 255 535,60 фунтов. Этот счёт включал в себя гонорар за успех в размере 95 % (85 095,78 фунтов) в связи с основными расходами адвокатов, так как с её адвокатом не было подписано СГУ на подачу этого иска.

2. Пересмотр судебными налоговыми приставами расходов на второй иск в Палату лордов

77. Затем Заявитель попытался оспорить соразмерность расходов и гонорара за успех, затребованных в связи с обоими исками в Палату лордов. Слушание по оценке было назначено на 8 марта 2006 г. перед судебными налоговыми приставами Палаты лордов.

78. 3 марта 2006 г. Заявитель согласился с адвокатами г жи Кэмпбелл выплатить сумму в 350 000 фунтов на покрытие расходов, затребованных в связи с первым иском, исключая проценты, но включая гонорар за успех по первому иску. Заявитель счёл маловероятным добиться большего с налоговыми приставами. Он хотел бы избежать начисления процентов (8 % в день), а дальнейшие судебные разбирательства привели бы к дополнительным расходам и выплате гонорара за успех.

79. Таким образом, слушание 8 марта 2006 г. (с участием двух судебных налоговых приставов) касалось расходов только по второму иску, и налоговые приставы отметили, что Заявитель оплатил расходы на подачу первого иска, «без сомнения, признав неизбежность этого». Налоговые приставы обозначили ряд предварительных проблем, включая обоснованность СГУ, определение применимой ставки гонорара за успех и соразмерность основных расходов, счёт на которые был выставлен представителями г-жи Кэмпбелл (на основании которого и рассчитывался гонорар за успех).

80.  В постановлении от 8 марта 2006 г. судебные налоговые приставы пришли к выводу, что напряжённые судебные разбирательства, в конечном итоге разрешившиеся неединогласным решением Палаты лордов, привели к тому, что «не осталось никаких сомнений» в том, что гонорар за успех (95 % и 100 %), затребованный в связи с первым иском в Палату лордов, был уместным, учитывая разбирательства в первой и второй инстанции. Поскольку второй иск в Палату лордов был неразрывно связан с первым и явно принимался в расчёт сторонами, когда они заключали СГУ, второй иск покрывался СГУ и, следовательно, тоже предполагал гонорар за успех. Следствием этого было, конечно, то, что Заявитель столкнулся со значительно увеличившимся счётом на покрытие расходов: однако, Заявитель упустил этот вопрос из виду при подаче второго иска в Палату лордов. Поэтому по второму иску в Палату лордов был одобрен гонорар за успех в размере 95 %. Опираясь на Правила 44.4 и 44.5 ПГС, на п. 15.1 Практического руководства по оценке расходов, а также на проверку необходимости, налоговые приставы снизили размер почасовых ставок, оплачиваемых адвокатам и юрисконсульту г-жи Кэмпбелл, тем самым сократив основные расходы и, следовательно, гонорар за успех, выплачиваемый Заявителем.

81. 5 мaя 2006 г. Заявитель подал жалобу в Палату лордов, утверждая, что постановление налоговых приставов было неверным, поскольку, с точки зрения приставов,  размер гонорара за успех по второму иску не подлежал изменениям. 28 июня 2006 г. Палата лордов отказала в удовлетворении жалобы.

82. 5 июля 2007 г. Заявитель согласился выплатить 150 000 фунтов (включая проценты и расходы на процедуру оценки) на покрытие расходов г-жи Кэмпбелл на подачу второго иска.

II. ПРИМЕНИМОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО И ПРАКТИКА

A. Нарушение конфиденциальности/противоправное использование частной информации

1. Закон о правах человека 1998 (ЗПЧ)

83. Ст. 2(1) ЗПЧ гласит, что суд или арбитраж, рассматривающий вопрос, возникший в связи с правом на основании Конвенции, должен принимать во внимание inter alia любое постановление, решение, декларацию или консультативное заключение Европейского суда по правам человека.

84.  Ст. 6(1) гласит, что действия государственного органа, несовместимые с каким-либо правом, вытекающим из Конвенции, незаконны. Суд также является государственным органом (ст. 6(3)(a) ЗПЧ).

85.  Ст. 12(4) гласит, что суд обязан уделять особое внимание важности закреплённого в Конвенции права на свободу выражения мнения, когда разбирательства касаются журналистских материалов: a) в той степени, в которой этот материал уже стал или в ближайшее время станет доступен общественности, и если опубликование материала отвечает или отвечало бы интересам общественности, равно как и б) любому кодексу охраны персональных данных. 

2. Процессуальный кодекс Комиссии по жалобам на прессу (Кодекс КЖП)

86. В кодексе КЖП во время происходивших событий говорилось следующее:

«3. Частная жизнь:

i)  каждый человек имеет право на уважение своей частной и семейной жизни, неприкосновенность жилища, здоровья и корреспонденции. Публикация должна иметь основания для вторжения в частную жизнь любого лица без его согласия;

ii)  использование телеобъектива для того, чтобы делать фотографии людей в местах частного пользования без их согласия, неприемлемо.

Примечание. Места частного пользования – общественная или частная собственность, на территории которой разумно ожидать неприкосновенности частного пространства.

…

1. Понятие «общественный интерес» включает:

i)  обнаружение или раскрытие преступления или серьёзного нарушения;

ii)  защиту здоровья и безопасности;

iii) препятствование введению общественности в заблуждение в результате какого-либо утверждения или действия частного лица или организации…».

3. Нарушение конфиденциальности и статья 8 Конвенции

87.  Изначально нарушение конфиденциальности характеризовалось ссылкой на обязательство хранить тайну, которое возникало каждый раз, когда человек получал сведения, которые, как ему было или должно было быть известно, являлись в достаточной степени конфиденциальными. В последнее время в судебной практике возникла норма, действующая в ситуациях, когда сведения, которые надлежит рассматривать как частные, используются недолжным образом. В принципе, такой иск возникает тогда, когда частная информация оказывается опубликованной в нарушение закона, и сейчас повсеместно признаётся, что эта форма правонарушения подрывает ценности, закреплённые в статьях 8 и 10 Конвенции. Руководящий принцип относительно того, что составляет частные сведения отдельного человека, заключается в том, что человек имеет разумные основания ожидать приватности в отношении определённых сведений.

88.  Лорд Вулф (председательствующий судья) постановил следующее в отношении баланса интересов, закреплённых в статьях 8 и 10, в своём часто цитируемом постановлении в Апелляционном суде по делу A против B (A v B), plc, [2003], QB 195):

«4. …По ст. 6 Закона от 1998 г. [о правах человека] суд, как государственный орган, не должен вести себя «таким образом, который несовместим с правом, вытекающим из Конвенции». Суд может достигнуть этой цели путём включения прав, охраняемых статьями 8 и 10, в традиционный иск о нарушении конфиденциальности. Это предполагает придание новой силы и масштаба этому иску, чтобы соответствовать требованиям этих статей.

5. Суду оказывается содействие в достижении этого, поскольку справедливое основание иска о нарушении конфиденциальности означает, что исторически правовая защита от нарушения конфиденциальности предоставляется только тогда, когда это справедливо…

6. Порядок работы этих двух статей совершенно различный. Статья 8 действует так, чтобы расширить области, в которых иск о нарушении конфиденциальности может предоставить защиту для частной жизни. Это требует гибкого подхода к ситуациям, в которых частная жизнь нуждается в защите. Статья 10 действует в противоположном направлении. Это происходит потому, что она защищает свободу выражения мнения, и для достижения этой цели необходимо ограничить область, в которой есть средства судебной защиты от нарушения конфиденциальности. Между двумя статьями существует напряжённость, что требует от Суда поддержания равновесия между противоборствующими интересами, которые они призваны защищать. Это непростая задача, но суды могут её выполнить, если, при поддержании равновесия, они придадут должное значение важным правам, для защиты которых созданы обе статьи. Каждая статья квалифицируется таким образом, который позволяет принимать во внимание интересы, закреплённые в другой статье…

11(iv). …Любое вмешательство в действия прессы должно быть оправдано, поскольку оно неизбежно имеет определённое воздействие на способность прессы играть свою роль в обществе. Таково положение, и это надо учитывать независимо от того, насколько желательна определённая публикация в интересах общественности. Наличие свободной прессы желательно само по себе, и поэтому здесь любое вмешательство должно быть обосновано…

(x). Если вторжение происходит в ситуации, когда человек имеет разумные основания ожидать проявления уважения к своей частной жизни, такое вторжение будет чревато ответственностью при подаче иска о нарушении конфиденциальности, если только это вторжение не может быть обосновано…

(xii). Если человек является публичной фигурой, он вправе рассчитывать на уважение своей частной жизни в соответствующих обстоятельствах. Публичная фигура имеет право на частную жизнь. Человеку, однако, следует признать, что в силу своего общественного положения он должен ожидать и мириться с тем, что его или её действия будут привлекать пристальное внимание СМИ. Даже простейшие факты, касающиеся публичной фигуры, могут вызывать большой интерес читателей и других наблюдателей СМИ. Поведение, которое, в случае с частным лицом, не было бы подходящим объектом для комментариев, вполне может быть таковым в случае с публичной фигурой. Публичная фигура может занимать положение, где общественность вполне справедливо ожидает более высоких стандартов поведения. Публичная фигура может являться примером для подражания, которому уподобляются другие. Такой человек может создавать моду. Чем более высокопоставленное положение  человек занимает, тем вероятнее такое положение вещей. Независимо от того, добивались ли вы известности или нет, вы можете стать законным объектом общественного внимания. Если вы добивались общественного внимания, то у вас меньше оснований возражать на вторжение, которое за этим следует. Во многих из таких ситуаций было бы преувеличением сказать, что существует общественный интерес в опубликовании информации. Было бы точнее сказать, что общественность имеет понятный и потому законный интерес в получении сведений. А если ситуация такова, то это может  быть учтено судом при принятии решения о том, к какой категории отнести дело. Суды не должны игнорировать факт, что если газеты не будут распространять интересующую общество информацию, то будет меньше газет, что не отвечает интересам общественности. То же самое верно в отношении других видов СМИ. В том, что касается трудного вопроса нахождения равновесия, полезным является наставление общего характера, изложенное в Резолюции 1165 Совета Европы 1998 г.

(xiii). В установлении равновесия между соответствующими интересами сторон судам не следует выступать в качестве цензоров или арбитров вкуса. Это задача других». 

B. Расходы, соглашения о гонораре успеха (СГУ) и вознаграждение за успех

1. Общие положения

89.  Сторона, победившая в судебном процессе, может получить возмещение расходов только в той степени, в которой распорядился суд, и такие вопросы определяются в соответствии с Правилами гражданского судопроизводства от 1988 г. (ПГС). ПГС, упоминающиеся ниже, применимы к разбирательствам в Палате лордов. Общее правило таково, что проигравшая сторона будет обязана оплатить расходы победившей стороны (Правило 44.3(2) ПГС).

90. До 1995 г. единственным средством финансирования судопроизводства (помимо правовой помощи) было заключение типового договора с адвокатом.  СГУ было создано для ограниченного круга судебных процессов на основании ст. 58 Закона 1990 г. «О судах и правовых услугах» (Закон 1990 г.). СГУ – это соглашение между клиентом и юридическим представителем, в котором оговариваются его гонорар и расходы (или любая их часть), подлежащие выплате только в определённых обстоятельствах (например, если выиграно дело). Далее были необходимы производные нормативные правовые акты, позволявшие принятие СГУ. Распоряжение 1995 г. о соглашениях о гонораре успеха не только ввело в действие СГУ, но и расширило диапазон разбирательств, в рамках которых могли заключаться СГУ. В дальнейшем этот диапазон расширился, вобрав в себя все виды судебных процессов, кроме уголовных и семейных разбирательств, покрываемых Распоряжением 1998 г. о соглашениях о гонораре успеха. Закон о доступе к правосудию (Закон от 1999 г.) почти не изменил это положение.

91.  СГУ даже в своём изначальном виде могло включать в себя положение о выплате увеличенного процента вознаграждения (гонорар за успех). Применение этого соглашения означало, что любая сумма, к которой оно применялось (основные расходы), могла быть увеличена на некоторый процент в определённых обстоятельствах (например, в случае выигрыша). Ст. 58(4) Закона от 1990 г. гласит, что в гонораре за успех необходимо inter alia указывать процент, на который будет увеличена сумма вознаграждения, а в Распоряжении 2000 г. о соглашениях о гонораре успеха максимальный размер увеличения процента определён в 100 %.

92. По закону от 1999 г. к Закону от 1990 г. добавлена ст. 58(A), в соответствии с которой распоряжение суда о расходах могло включать в себя гонорар за успех, подлежащий выплате в соответствии с СГУ, чтобы с проигравшей стороны можно было получить возмещение основных расходов, а также вознаграждение за успех. В соответствии с законом от 1999 г. страховые премии ПНС (после наступления события) также взыскиваются с проигравшей стороны.

93. ПГС регулируют распоряжения о расходах и проведение оценки таких расходов, включая гонорар за успех (Правило 43.2(1a) ПГС).

Правило 44.3(1-9) содержит изложение общих правил, которыми должен руководствоваться суд, отдавая распоряжения о расходах в отношении сторон.

Правило 44.3(A) ПГС гласит, что по завершении разбирательств, к которым относится СГУ, суд может провести краткую оценку или распорядиться о проведении подробной оценки всех расходов или их части (включая гонорар за успех).

Правило 44.4(2) гласит, что, когда сумма расходов оценивается на стандартной основе, суд одобряет только те расходы, которые соразмерны рассматриваемой деятельности, и что он разрешит любые сомнения относительно того, были ли расходы разумными и соразмерными, в пользу стороны-плательщика.

Правило 44.5 гласит, что при принятии решения о разумности расходов суд должен уделять внимание всем обстоятельствам, при которых расходы, оцененные на стандартной основе, действительно имели место, а также соразмерности и разумности их суммы. Такие обстоятельства должны включать в себя поведение всех сторон, сумму или ценность любых вовлечённых денежных средств или имущества; важность дела для всех сторон; конкретную сложность дела, трудность или новизну поднятых вопросов; существенные навыки, усилия, специальные знания и ответственность; время, затраченное на это дело; а также  место и обстоятельства, в которых была выполнена вся работа или любая её часть.

94.  Практическое руководство по оценке расходов является дополнением к ПГС.

В п. 11.5 руководства говорится, что при принятии решения о разумности и соразмерности на основе стандартной оценки, суд рассматривает сумму любого дополнительного обязательства (включая гонорар за успех) отдельно от основных расходов.

П. 11.8 требует от суда при принятии решения о том, насколько разумно рассчитано увеличение процента вознаграждения за успех, учитывать все существующие факторы и приводит примеры таких факторов: обстоятельства, в которых подлежащие оплате расходы могут возникнуть или не возникнуть (включая возможный выигрыш дела), обязательство юридического представителя по оплате любых издержек и любые другие методы финансирования расходов, доступные для получающей стороны.

В п. 11.9 сказано следующее:

«Процентная величина не будет снижаться лишь на том основании, что при добавлении к основным расходам, которые разумны и (если применимо) соразмерны, конечная сумма становится несоразмерной».

95.  Сторона в судебном процессе, которая инструктирует адвокатов относительно условий СГУ, может, но не обязана, оформить страховку ПНС.

2. Применимая практика национальных судов в области СГУ и вознаграждения за успех

a) Гильдия дизайнеров Лтд. против Рассела Уильямса (текстиль) Лтд. (Designers Guild Ltd v. Russell Williams (Textiles) Ltd. [2003] 2 Costs LR 204).

96. В п. 27 Практического руководства, применимого к судебному налогообложению в Палате лордов (принятого в марте 2007 г.), говорится, что извещение о заключении СГУ должно быть направлено спорящим сторонам и в юридическое бюро настолько быстро, насколько это возможно и что при решении вопросов, связанных с увеличением процента, налоговые приставы должны руководствоваться принципами, изложенными в вышеупомянутом деле Designers’ Guild Limited.

97.  Это было первое дело, в котором рассматривалась оценка расходов для подачи жалобы, касавшейся СГУ, в Палату лордов. Заявитель добился успеха в суде первой инстанции, проиграл (единогласно) в Апелляционном суде, а в Палате лордов его жалоба была (единогласно) удовлетворена. 31 марта 2003 г. налоговые приставы постановили:

«14. Иск адвокатов имеет своей целью получение гонорара за успех в размере 100 %. [Адвокат истца] предоставил в наше распоряжение заключение Ведущего адвоката до подписания СГУ, в соответствии с которым шансы на успех оценивались как равные. Это заключение было составлено в случае, когда компания-истец добилась успеха в первой инстанции, но проиграла в Апелляционном суде. Совершенно очевидно, что ситуация была тщательно проанализирована. Общепризнанно, что если шансы на успех не выше 50 %, то вознаграждение за успех должно составлять 100 %.

Объяснение заключается в том, что если адвокат берётся за два одинаковых дела с 60-процентной вероятностью успеха в каждом из них, то вероятно, что одно дело будет проиграно, а другое выиграно. Соответственно гонорар за успех (в 100 %) в выигранном деле позволил бы адвокату справиться с расходами по ведению другого, проигранного, дела.

15. Существует аргумент в пользу того, что в любом деле, дошедшем до суда, гонорар за успех в размере 100 % оправдан, поскольку обе стороны полагают свою позицию небезосновательной и выигрышной. Мы не сомневаемся в том, что в этом деле был проведён тщательный анализ, и поэтому соответствующее вознаграждение за успех составляет 100 %».

b) Турку против Ньюс Груп Ньюспейперс Лтд. (Turcu v News Group Newspapers Ltd [2005] EWHC 799 (QB)

98. Судья Иди отметил следующее:

«6. Истец… добивается значительного возмещения ущерба, включая увеличенное возмещение убытков, а также убытков, присуждаемых в показательном порядке, в отношении собственников News of the World… он в состоянии вести свой иск только потому, что [его законный представитель] готов действовать от его имени на основании [СГУ]. Для ответчика это означает, что он может понести значительные расходы без какой-либо перспективы их возмещения в случае успеха, поскольку один из вопросов, по которому, видимо, есть инструкции [юридического представителя], состоит в том, что его клиент не имеет средств. С другой стороны, если ответчик проигрывает дело, его могут обязать покрыть, безо всякой связи с любым ущербом, расходы адвокатов истца, включая значительную наценку в связи с гонораром за успех. Таким образом, положение ответчика весьма незавидно. 

7. Столкнувшись с этими обстоятельствами, СМИ-ответчики должны испытывать значительное искушение выплатить некоторую сумму, чтобы избавить себя от участия в судебном процессе по чисто коммерческим соображениям, невзирая на перспективы слушания дела в суде. Это так называемый «эффект охлаждения» или «фактор выкупа», присущий системе вознаграждения за успех, обсуждавшийся в Апелляционном суде в Кинг против Телеграф Груп Лтд. (King v Telegraph Group Ltd, [Practice Note], [2005] 1 WLR 2282)). Подобная ситуация была бы невозможна в прошлом и является современным явлением».

c) Кинг против Телеграф Груп Лтд. (King v Telegraph Group Ltd, [Practice Note], [2005] 1 WLR 2282))

99.  Данный истец не имел ни финансовых средств, ни страховки ПНС. Лорд-судья Брук отметил значительные досудебные расходы, которые понесли адвокаты истца и которые, в свою очередь, повлекли за собой расходы со стороны ответчика, вынужденного покрыть и без того значительные расходы истцов в двойном размере. Он продолжил:

«Однако в этом случае речь идет об уместности договорённостей, в соответствии с которыми ответчик должен будет оплатить разумные и соразмерные расходы истца максимум в двойном размере, если он проиграет или переуступит ответственность, и, кроме того,  свои собственные расходы (оценивающиеся в этом деле примерно в 400 000 £) в случае выигрыша. Очевидная несправедливость такой системы неизбежно скажется на газетах, осуществляющих своё право на свободу выражения мнения… и ведёт к опасности принятия самоограничений в публикациях, в чём и состоит главная опасность…

Данный суд не может противоречить желанию Парламента относительно того, что истцы должны иметь возможность подачи исков для защиты своей репутации с использованием СГУ и что они не должны для этого страховать себя на условиях ПНС. …С другой стороны, мы обязаны, насколько это возможно, прочитывать и реализовывать соответствующие первичные и производные нормативные правовые акты, таким способом, который  согласуется с правами издательства по статье 10 Конвенции…

На мой взгляд, единственный способ примирить непримиримое – это сказать, что, отдавая любое распоряжение об ограничении размера расходов, суду следует определить общую сумму подлежащих взысканию расходов, которая будет включать в себя (в том, что касается стороны, финансируемой посредством СГУ) любую дополнительную ответственность. Несправедливо, что ответчики в тех делах, где на кону стоит их право на свободу выражения мнения, вынуждены действовать в таком режиме, что расходы, которые им надлежит оплатить в случае проигрыша, неразумны и несоразмерны, а в случае успеха отсутствуют реалистичные перспективы покрытия собственных разумных и соразмерных расходов. 

Если это означает… что у истца, которому доступна помощь СГУ, не будет возможности получить поддержку адвоката, не претендующего ни на что, кроме скромного гонорара, или получить помощь юридического представителя из очень дорогой юридической фирмы, не желающего согласиться на урезание своего вознаграждения, то на сегодняшний день его положение ничем не будет отличаться от положения любого истца, заключившего стандартный договор о предоставлении правовых услуг… В настоящее время такому заявителю редко удаётся воспользоваться услугами хорошего адвоката, если только размер вероятного возмещения не оправдает такие предстоящие издержки, а судопроизводство по делам о диффамации сегодня не предоставляет возможность для получения компенсаций такого уровня. Аналогичным образом, если введение этого нового режима ограничения расходов означает, что адвокаты истца не захотят принять руководство, вытекающее из СГУ, если только они не оценивают шансы на успех значительно выше среднего (так, чтобы размер вознаграждения за успех сокращался соответственно), то это, по моему мнению, будет невысокой ценой по сравнению с тем, что потенциально придётся заплатить, если сохранится настоящее положение дел». 

3. Общественный консультационный процесс относительно СГУ и вознаграждения за успех, включая «Пересмотр гражданского судопроизводства о расходах: заключительный отчёт лорда-судьи Джексона, январь 2010 г.» (Отчёт Джексона)

a) Консультация перед Отчётом Джексона

100. В 2003 году в Департаменте по конституционным делам (ДКД), полномочия которого были переданы в Министерство юстиции в мае 2007 г., был составлен консультативный документ, озаглавленный «Упрощение СГУ». Вопрос о применении СГУ в разбирательствах об оскорблении чести, достоинства и деловой репутации (ОЧДР) в ходе этой консультации вызвал серьёзные споры. Несколько национальных и региональных организаций СМИ воспользовались возможностью озвучить ряд опасений относительно эффекта применения СГУ в разбирательствах по делам об ОЧДР. Организации СМИ заявили, что СГУ ущемляют право на свободу выражения мнения и поощряют бесперспективные иски. Адвокаты истцов полагали, что использование СГУ в разбирательствах по искам об ОЧДР серьёзно расширяет доступ к правосудию и ставит истцов в равные условия с их оппонентами. 

101. В 2004 г. в консультационной статье ДКД «Реализация простых СГУ» организации СМИ вновь высказали точку зрения о том, что в разбирательствах по искам об ОЧДР необходим контроль над применением СГУ. Они подчеркнули, что финансирование этих дел посредством СГУ, особенно в случае с состоятельными истцами, ущемляло право СМИ на свободу выражения мнения, поскольку вознаграждение за успех могло практически удваивать расходы на адвоката истца. Это порождало эффект «выкупа» или «охлаждения», вынуждающий СМИ из-за угрозы чрезмерных расходов к урегулированию исков, которые в иной ситуации они могли бы оспорить. СМИ также выразили озабоченность относительно отсутствия настоящего рынка страхования ПНС (поскольку малое количество дел не способствовало существованию конкурентного рынка) и относительно неспособности судьи по расходам действенно контролировать расходы на СГУ в разбирательствах по искам об ОЧДР. Хотя основной темой консультационной статьи были разбирательства по искам о диффамации, такие же проблемы возникали и в других делах о публикациях.

В статье от 2004 г. также отмечалось, что, с другой стороны, адвокаты истцов полагали, что СГУ обеспечивали доступ к правосудию для всех в той правовой сфере, где в противном случае многие не смогли бы позволить себе попытки получения возмещения. Они также отмечали, что СГУ играли важную роль в предотвращении проявлений безответственной журналистики. Резкое уменьшение количества поданных в этой сфере исков после введения СГУ в разбирательствах об ОЧДР указывало на то, что адвокаты стали вести себя более осторожно, консультируя клиентов, намеренных подать иск. С их точки зрения, СГУ не следует запрещать или ограничивать в этой правовой сфере, но должен быть установлен размер вознаграждения за успех – 100 % в делах, доходящих до суда, и несколько меньше в делах, урегулированных в досудебном порядке.

ДКД заключил, что нормы, ограничивающие применение вознаграждения за успех в этой сфере (разбирательства о публикациях), не планировались. ДКД поддержал инициативу Совета по гражданскому судопроизводству (СГС) по заключению общих соглашений о вознаграждении за успех в этой сфере и счёл, что существующих полномочий судов было достаточно для контроля над расходами.

102.  Вышеупомянутое постановление в деле Кинга и консультация 2004 г. поощряли организации СМИ и адвокатские группы истцов попытаться достичь соглашения в отношении дальнейших действий. После круглого стола по вопросам СГУ, проведённого ДКД в июле 2004 г., обе стороны обратились к СГС с предложением о посредничестве. 

103. В апреле 2005 г. на светском мероприятии с участием СМИ предыдущий лорд-канцлер сделал доклад, посвящённый СГУ и расходам. Он призвал к надлежащему контролю и соблюдению соразмерности между расходами и рисками, связанными с судопроизводством по искам о публикациях, и призвал адвокатов истца и СМИ попытаться находить решения через обсуждение. 

104. В марте 2006 г. Особый комитет по конституционным вопросам Палаты общин рассмотрел роль СГУ в разбирательствах по делам об ОЧДР и частной жизни в рамках изучения темы «Культура возмещения». По мнению Комитета, суды могли бы реагировать на случаи несоразмерных расходов применением сообразных мер контроля над расходами, таких как ограничение их максимального размера, и что адвокаты могли бы проводить переоценку риска (и, следовательно, размера наценки) по мере продвижения иска (поэтапный размер вознаграждения за успех). Конкретных действий предпринято не было. 

105. С 2006 по 2007 г. СГС провёл ряд форумов, в которых участвовали представители СМИ, юридической сферы и сферы страхования. Это посредничество, приостановленное в ожидании рассмотрения второго иска в настоящем деле в Палате лордов, было оформлено путём заключения типового соглашения (the Theobalds Park Plus Agreement), в котором излагался набор решений, включая диапазон размера вознаграждения за успех.

106. Министерство юстиции согласилось с рекомендациями СГС о том, что типовое соглашение было пригодно для применения и могло помочь обеспечить соразмерность и разумность расходов на судопроизводство. Министерство юстиции приняло решение провести консультации по этому вопросу. В своей консультационной статье от августа 2007 г., озаглавленной «Соглашение о гонораре успеха в разбирательствах об ОЧДР: вознаграждение за успех и страхование после наступления события», Министерство юстиции заявило о сборе предложений о способах внедрения рекомендаций СГС в разбирательства о публикациях и, в частности, о фиксированных, поэтапно возмещаемых вознаграждениях за успех и страховых премиях ПНС. В июле 2008 г. была опубликована несколько изменённая схема с ответами, некоторые из которых, в принципе, поддерживали введение фиксированного, поэтапного, подлежащего взысканию вознаграждения за успех и страховых премий ПНС, но отсутствовало согласие в части подробностей этой схемы. В частности, СМИ не поддержали эту схему, резко опротестовали её внедрение и призвали к дополнительным мерам по разрешению проблемы несоразмерных и неразумных расходов в делах СГУ. Эта схема не была реализована. 

107. 24 февраля 2009 г. Министерство юстиции опубликовало новую консультационную статью «Контроль над расходами в разбирательствах об ОЧДР». Высокий уровень судебных издержек в разбирательствах по искам об ОЧДР и по некоторым другим публикациям был подвергнут критике и обсуждению в судах и Парламенте. «Чрезмерные расходы могут вынуждать ответчиков к урегулированию малоперспективных исков, что, в свою очередь, ставит под угрозу более консервативный, исключающий риск подход к освещению событий и, как полагают некоторые, является угрозой для свободы выражения мнения». В то время как Правительство проводило консультации относительно предложений по внедрению схемы поэтапного, подлежащего взысканию вознаграждения за успех и страховых премий после наступления события (ПНС) в разбирательствах о публикациях для снижения неразумных и несоразмерных расходов, ряд организаций СМИ предложили дополнительные меры, которые они полагали необходимыми для поддержания расходов в этой сфере на разумном уровне. Поэтому значение консультационной статьи заключалось в поиске предложений по мерам совершенствования контроля над расходами, в особенности через ограничение размера возмещаемых почасовых ставок, ограничение максимального размера расходов и требование соразмерности общих расходов, которые изучает суд при проведении своей оценки. 

108.  В отношении вопроса (№ 6) о том, следует ли судам применять проверку на соразмерность общих, а не только основных расходов, в консультационной статье отмечалось, что, по мнению Правительства, «требование рассмотреть соразмерность общих расходов было бы полезным инструментом контроля над расходами в разбирательствах по искам об ОЧДР». Оно обратилось с просьбой к Комитету по ПГС рассмотреть поправки к ПГС и соответствующей практике. 

109.  Что касается масштаба предложений, в консультационной статье допускалось, что эти положения как минимум следовало бы ввести ради споров об ОЧДР (устной и письменной клеветы), поскольку основные проблемы возникали главным образом в этих делах. Однако, как добавлялось в статье, существуют другие причины для иска (такие, как вторжение в частную жизнь), где «есть основания полагать, что они также применимы».

110. Консультационная статья с полученными ответами и предложениями была опубликована 24 сентября 2009 г. Комитет ПГС обратился с просьбой рассмотреть ряд мер по контролю над расходами в разбирательствах о публикациях, предложил проект правил, касавшихся inter alia дополнительной информации и контроля над страхованием ПНС. Правила гражданской процедуры (поправка) 2009 г. вступили в действие 1 октября 2009 г. Правительство предпочло оставить прочие вопросы открытыми в ожидании Отчёта Джексона.

b) Отчёт Джексона, январь 2010 г.

111.  В конце 2008 г. лорд-судья Джексон был назначен для проведения глубокого пересмотра правил и принципов, регулирующих расходы на гражданское судопроизводство, и разработки рекомендаций с тем, чтобы облегчить доступ к правосудию за соразмерную плату. 

112.  В январе 2010 г. был опубликован Отчёт Джексона, в котором было почти 600 страниц плюс приложения. В отношении СГУ было отмечено, что Англия и Уэльс отличались от всех других юрисдикций тем, что там вознаграждение за успех выплачивалось не только самим клиентом адвоката, но и проигравшей стороной. Выгоды СГУ достигались посредством больших расходов, особенно в делах, которые были оспорены по всем пунктам. Эти издержки ложились на налогоплательщиков, плательщиков страховых премий и тех ответчиков, которые имели несчастье быть либо незастрахованными, либо в целом представляли организации, не обладающие ресурсами.

113.   Лорд-судья Джексон заключил, что СГУ сами по себе не вызывают возражений, но, с его точки зрения, в положении, позволявшем взыскивать вознаграждение за успех с проигравшей стороны, существует четыре изъяна:

«4.7. Режим возмещения не обладает ни одной из двух необходимых особенностей режима правовой помощи, который он призван заместить. На мой взгляд, эти упущения являются двумя его изъянами. Третий изъян состоит в том, что бремя, возлагаемое на противоборствующие стороны, попросту слишком велико. Четвёртый изъян заключается в том, что предоставляет возможность для некоторых адвокатов получать чрезмерные прибыли. Последствием этих четырёх изъянов являются несоразмерно большие издержки.

a) Первый изъян

4.8. Любое лицо, состоятельное или нет, частное лицо или организация, вправе заключить СГУ и получить страховку ПНС. Всё, что такому лицу необходимо сделать, это найти заинтересованных адвокатов и заинтересованных страховщиков. Это приводит к аномалиям и непредусмотренным последствиям в широком масштабе. В следующих трёх абзацах я приведу три примера.

4.9. Иски о проникновении корней деревьев. На мой взгляд, абсурдно, что страховые компании могут подавать иски в отношении местных властей посредством СГУ… тем самым удваивая бремя расходов, возлагаемое на налогоплательщиков совета. Страховые компании вполне могут позволить себе финансировать такое судопроизводство самостоятельно и должны это делать. 

4.10. Коммерческие иски. С моей точки зрения, абсурдным является положение, при котором одна сторона в коммерческом судопроизводстве может стать «суперистцом»… и тем самым перенести большую часть бремени расходов на другую сторону. Мне пришлось отвечать на два довода сторонников возмещения издержек в таких делах: во-первых, о том, что возмещение позволяет [малым и средним предприятиям (МСП)] вступать в спор с большими компаниями, во-вторых, о том, что противная сторона может избежать невыносимого бремени расходов ранним урегулированием. Что касается первого аргумента, положения о возмещении имеют универсальное применение. Они с такой же вероятностью могут быть использованы большой компанией против МСП, как и наоборот. Относительно второго аргумента… некоторые бизнес-споры равно сбалансированы. Совершенно разумно для компаний с обеих сторон принять решение о вступлении в спор. Совершенно неверно, когда та или другая сторона принуждается к урегулированию вопиющим отсутствием равновесия в обязанностях по несению издержек между сторонами. Если сторона A заключила СГУ… а сторона Б – нет, сторона A может участвовать в судопроизводстве безо всякого риска расходов, тогда как сторона Б может столкнуться с перспективой выплаты расходов в четырёхкратном размере в случае проигрыша.  

4.11. Потребительский спор. Судопроизводство в судах графств иногда касается споров между поставщиками товаров и покупателями или потребителями. Когда уровень такого судопроизводства превышает уровень малых исков, заключение СГУ не является редким для поставщиков, а для частного лица, напротив – незаключение СГУ встречается довольно часто. Здесь всё зависит от условий, о которых каждой из сторон удаётся договориться со своими адвокатами: в некоторых делах режим возмещения даст потребителю «зелёный свет» в отношении поставщика. В других делах он будет иметь совершенно обратный эффект. Режим возмещения может предоставить поставщику «зелёный свет» и подвергнуть потребителя необходимости выплачивать значительно возросшие расходы.

4.12. Первый изъян режима возмещения состоит в нечёткой формулировке. Не существует проверки на соответствие требованиям для заключения СГУ, при условии, что может быть найден заинтересованный адвокат. 

b) Второй изъян

4.13. Второй изъян заключается в том, что ни одной из сторон в СГУ неважен размер издержек, понесённых от её имени. Независимо от того, выиграно или проиграно дело, клиент обычно ничего не платит. Если дело проиграно, адвокаты возмещают расходы и оплачивают издержки, не покрытые страховкой ПНС. Если же дело выиграно, адвокаты получают возмещение от другой стороны: a) путём проведения подробной или краткой оценки, б) путём переговоров, основывающихся на вероятном исходе такой оценки.

4.14. Это обстоятельство означает, что клиент не осуществляет никакого контроля (или, в случае соглашения о низком гонораре при проигрыше дела, небольшой контроль) над расходами. Вся его тяжесть падает на судью, который оценивает издержки ретроспективно в конце рассмотрения дела, когда уже слишком поздно «контролировать» потраченное. 

c) Третий изъян

4.15. Третий изъян режима возмещения состоит в том, что бремя расходов, возлагаемое на противоборствующие стороны, чрезмерно и иногда равносильно отрицанию правосудия. Если взять какой-либо большой блок дел, проведённых с применением СГУ, то можно увидеть, что противоборствующие стороны в конечном итоге вынуждены платить больше той суммы, которая составляет общие расходы обеих сторон в каждом деле, независимо от исхода какого-либо конкретного дела.

4.16. Если противная сторона оспаривает дело в суде (возможно, вполне оправданно) и затем проигрывает его, то её ответственность по расходам становится явно несоразмерной. В действительности последствия правил возмещения расходов могут быть настолько тяжелы, что это вынуждает противоборствующие стороны проводить урегулирование на ранней стадии, несмотря на перспективы успешной защиты. Этот эффект иногда называют «шантажом», хотя истец пользуется правилами возмещения совершенно законно. 

d) Четвёртый изъян

4.17. Если юрисконсульт и адвокаты истца  подбирают только выигрышные дела, то они способны значительно повысить свои доходы… Как объяснил старший судья по расходам… судьи по расходам не всегда могут действенно контролировать вознаграждение за успех ретроспективно.

4.18. Конечно, не всем адвокатам удаётся подбирать выигрышные дела и некоторым приходится нести убытки. Вместе с тем одной из часто повторяющихся претензий к режиму возмещения, которую я слышал в ходе пересмотра расходов, является претензия о том, что некоторые адвокаты истца «снимают сливки». Другими словами, они обычно ведут выигрышные дела с применением СГУ, отказываясь сразу (или на ранней стадии производства) от менее перспективных дел, таким образом получая крайне большие прибыли. Очевидно, что финансовая отчётность отдельных адвокатских фирм и адвокатов конфиденциальна. Более того, даже если один такой набор документов был бы опубликован, это ничего не рассказало бы нам о прочих. Вместе с тем особенность режима СГУ заключается в том, что он даёт возможность выбирать, какое дело доходнее. Если адвокаты поддаются этому искушению, они существенно увеличивают свои доходы, делая это абсолютно законно.

4.19. Работая в правовой сфере 37 лет, я отношусь к своим коллегам-адвокатам и к юрисконсультам с большим уважением. Однако факт остаётся фактом – адвокаты те же люди. Как метко подметил профессор Адриан Цукерман как в ходе исследования Вулфа, так и в ходе настоящего пересмотра расходов, работа, как правило, следует по тропинке доходности. На мой взгляд, тот факт, что режим возмещения даёт адвокатам возможность существенно повысить свой заработок, выбирая самые доходные дела, является его недостатком. Это обстоятельство дискредитирует профессию в глазах общественности».

114.   Что касается исков об ОЧДР и связанных с ним дел, лорд-судья Джексон полагал, что настоящая система является «наиболее причудливой и дорогостоящей, которую только возможно придумать» по следующим трём причинам:

«i) ответчики платят высокую цену: а) чтобы истцы в режиме СГУ были защищены от нежелательной ответственности по покрытию расходов, б) чтобы ответчики по-прежнему могли получать возмещение расходов в случае выигрыша дела.

ii) несмотря на выплату больших страховых премий ПНС в делах, которые они проигрывают, возмещение ответчикам расходов в делах, которые они выигрывают, носит только частичный характер. Это связано с тем, что возмещение ответчиками расходов подвергается политическим ограничениям, оговоренным истцами в этих делах.

iii) действующий режим подлежащих взысканию страховых премий ПНС носит недискриминационный характер. Состоятельная знаменитость, подающая иск на региональное газетное издательство, находящееся под жёстким прессом, имеет полное право получить страховку ПНС, по сути, за счёт ответчика. Действующий режим предоставляет защиту от необходимости нести неблагоприятные расходы, но это ни в коей мере не касается тех истцов, которые нуждаются в такой защите».

115.  Что касается разбирательств по искам об ОЧДР и связанных с ним дел, лорд-судья Джексон отметил, что главную озабоченность в отношении расходов в разбирательствах об ОЧДР и вторжении в частную жизнь вызывает широкое применение СГУ со страхованием ПНС, которое может повлечь за собой несоразмерное бремя расходов для ответчиков. Он рекомендовал для всего процесса гражданского судопроизводства возвращение к СГУ, при котором вознаграждение за успех и премии ПНС не подлежали бы взысканию с проигравшей стороны (правовое положение до 1999 г.). Эти схемы не страдали от вышеописанных изъянов, открывая доступ к правосудию для многих, кто ранее такого доступа не имел.

В случае принятия этой рекомендации, по мнению лорда-судьи Джексона, она в значительной степени помогла бы обеспечить положение, при котором истцы, проигравшие в таких разбирательствах, не сталкивались бы с необходимостью нести несоразмерные издержки. Однако такая мера могла бы и затруднить доступ к правосудию для малоимущих истцов. Чтобы преодолеть эту потенциальную проблему, он рекомендовал дополнительные меры для разбирательств по искам об ОЧДР, включая повышение общего размера ущерба в разбирательствах об ОЧДР и нарушении неприкосновенности частной жизни на 10 % и введение режима однонаправленного переноса бремени расходов, при котором сумма расходов, которая должна быть выплачена проигравшим истцом, имела бы разумный размер, сообразный финансовому положению сторон и их поведению во время разбирательств.

c) Консультации после Отчёта Джексона

i) Отчёт  Комитета по культуре, СМИ и спорту Палаты общин под заголовком «Стандарты прессы, частная жизнь и клевета», 24 февраля 2010 г.

116.  Во вступительной части Отчёта отмечалось:

«В ходе всего нашего изучения мы не забывали о главном источнике озабоченности при подаче и защите исков о клевете и «эффекте охлаждения», который может возыметь действие на свободу прессы. Свидетельства, которые мы заслушали, не оставляют у нас сомнений в том, что существуют проблемы, которые требуют срочного решения, чтобы обеспечить действенный контроль над расходами в делах по искам об ОЧДР. Мы находим необычным предложение о том, что проблема, с которой сталкиваются ответчики, включая СМИ, желающие контролировать свои издержки, может быть разрешена через раннее урегулирование дела. Если ответчик прав, его не следует принуждать к урегулированию, которое означает для него принесение своей правоты в жертву по причине возможных издержек. 

Все свидетельства, которые мы получили, указывают на то обстоятельство, что огромное большинство дел, сопровождающихся Соглашением о гонораре успеха (СГУ), оказываются выигранными. Поэтому мы не видим оснований для адвокатов продолжать требовать стопроцентного вознаграждения за успех, которое подлежит взысканию с проигравшей стороны. Мы рекомендуем, чтобы взыскание вознаграждения за успех с проигравшей стороны было ограничено до 10 %, оставляя вопрос баланса на согласование между адвокатом и клиентом. Далее мы рекомендуем, чтобы Правительство сделало страховые премии после наступления события неподлежащими взысканию».

117.  Что касается издержек на судопроизводство по искам об ОЧДР, то он отметил:

«263. Нам известно, что существуют механизмы для того, чтобы защитить ответчиков от расходов в виде выплаты суду. Нам не кажется, что эти механизмы эффективно защищают интересы ответчика, который действительно пытается урегулировать иск на ранней стадии, противостоя целеустремлённому истцу-толстосуму. Это другой вопрос, требующий решения Министерства юстиции…

292. Хотя некоторые выступили с предложением о том, что СГУ следует предварять проверкой на состоятельность, на практике, учитывая необходимость высоких расходов, это, вероятно, привело бы к тому, что доступ к правосудию был бы открыт только для крайне бедных или сверхбогатых. Для возникающих здесь проблем не существует простого или соразмерного решения. Поэтому мы не поддерживаем введение проверки на состоятельность при заключении СГУ…

294. В деле вознаграждения за успех приводится довод о том, что оно должно иметь большой размер для возмещения рисков, на которые идут адвокаты… Это мнение, однако, не подтверждают данные, имеющиеся по делам такого рода. Эти данные указывают на то, что стороны, финансируемые на основе СГУ, выигрывают подавляющее большинство дел…

295. Эта высокая успешность, несомненно, является плодом тщательного подбора исков. Действительно, здравый смысл и экономические стимулы указывают на неизбежность подбора наиболее выгодных дел…

307. Все свидетельства, которые мы заслушали, приводят нас к выводу о том, что расходы в делах на основе СГУ слишком велики. Мы также полагаем, что дела с использованием СГУ редко проигрываются, что ставит под сомнение обоснованность введения настоящей схемы. Однако жизненно важным вопросом для поддержания стандартов прессы является сохранение доступа к правосудию для тех, кто был очернён. Мы не согласны с Министерством юстиции в том, что следует ограничить максимальный уровень вознаграждения за успех десятью процентами. Мы также не считаем, что вознаграждение за успех не должно взыскиваться с проигравшей стороны. Однако мы бы поддержали ограничение размера такого вознаграждения, подлежащего взысканию с проигравшей стороны, до 10 % от расходов, оставляя вопрос баланса на согласование между адвокатом и клиентом. Это бы разрешило ключевую проблему и, как нам кажется, позволило бы достигнуть разумного баланса, обеспечивая доступ к правосудию и адекватное вознаграждение работы адвокатов сообразно их рискам, давая истцам и их адвокатам, в частности, сильный стимул к контролю над издержками и гарантируя соразмерность суммы расходов, возмещаемой проигравшей стороной…

309. …Точно так же, как пресса должна нести ответственность за то, что она пишет, адвокаты должны нести ответственность за то, как ведутся дела и, следовательно, за расходы. Существующая система расходов, особенно функционирование СГУ, предлагает незначительный стимул как для адвокатов, так и для клиентов для контроля над расходами. Это также ведёт к урегулированию исков, если им недостаёт обоснования. Мы надеемся на то, что совокупный эффект наших рекомендаций, консультаций Министерства юстиции и выводов лорда-судьи Джексона дадут толчок к выработке более справедливого и сбалансированного подхода к расходам в разбирательствах о публикациях».

ii) «Контроль над расходами в разбирательствах по искам об ОЧДР – сокращение размера вознаграждения за успех в рамках Соглашений о гонораре успеха» (Консультационная статья 2010 г.), CP 1/2010

118. В январе 2010 г. Министерство юстиции запустило новую серию  публичных консультаций на основе вышеупомянутой статьи. Оно рассматривало лишь вариант снижения максимального процента в делах об ОЧДР до 10% в ожидании рассмотрения других рекомендаций из Отчёта Джексона (со ссылкой на дела об оскорблении чести, достоинства и деловой репутации, включая другие дела о публикациях). В кратком изложении консультационной статьи говорится следующее:

«Правительство озабочено влиянием высоких судебных издержек в разбирательствах об ОЧДР, особенно эффектом стопроцентного  вознаграждения за успех, которое может удвоить издержки проигравших истцов в делах с применением Соглашений о гонораре успеха.

СГУ увеличили доступ к правосудию для истцов, создавая всё большие возможности для подачи исков. Однако опыт последнего десятилетия свидетельствует о том, что, в частности, в разбирательствах об ОЧДР равновесие сместилось слишком далеко в пользу интересов истцов в ущерб интересам ответчиков. Нынешние схемы, по-видимому, позволяют адвокатам, действующим на основании СГУ, взимать вознаграждение за успех, которое не соответствует рискам. Помимо бремени расходов, которое это налагает на противную сторону, это может создать положение, при котором будут созданы условия для рассмотрения менее обоснованных и более спекулятивных исков.

Правительство не считает, что действующее максимальное вознаграждение за успех в разбирательствах об ОЧДР обосновано в интересах общественности. Это особенно актуально потому, что свидетельства показывают, что число выигрываемых исков об ОЧДР настолько велико, что это вряд ли оправдывает настолько щедрое вознаграждение за успех. Это мнение поддерживает сэр Руперт Джексон в своём отчёте…

Эта консультационная статья нацелена на изучение взглядов на предложение снизить максимальный размер вознаграждения за успех, который адвокаты могут взимать в настоящее время, со 100% до 10% основных расходов. Это промежуточная мера для разрешения проблемы несоразмерных расходов, в то время как Правительство рассматривает предложения сэра Руперта, которые направлены на радикальное изменение существующих схем по всем делам, в которых применяются СГУ. Предложение, содержащееся в этой консультационной статье, помогло бы снизить расходы ответчиков от СМИ и ограничить потенциальный вредоносный эффект от высоких судебных издержек, который, судя по всему, они оказывают на решения СМИ и прочих лиц о публикациях.

Это предложение направлено на дополнение изменений, уже введённых 1 октября 2009 г. в отношении разбирательств об ОЧДР и нацеленных на контроль над расходами в отдельных делах».

119. Консультационная статья Министерства юстиции от 3 марта 2010 г. содержала ответы и следующие выводы:

«2. Правительство испытывает определённую озабоченность относительно высоких расходов в делах об ОЧДР. Оскорбление чести, достоинства и деловой репутации представляет собой отдельную сферу, в которой мы уже предприняли ряд шагов, помогающих контролировать издержки. Расходы на разбирательства об ОЧДР сейчас являются частью обязательных расходов проекта бюджета, который предполагает жёсткий контроль над расходами со стороны судей по мере прохождения процесса. 

3. Лорд-судья Джексон в своём отчёте… рекомендует отменить возмещение вознаграждения за успех и страховые премии ПНС в области всего гражданского судопроизводства. Отчёт сэра Руперта весьма содержателен и включает некоторые далеко идущие рекомендации, которые потенциально могли бы оказать влияние на многие сферы. Однако в нём ясно излагается необходимость в реформе СГУ. Даже те респонденты, которые не поддержали наше предложение о снижении размера вознаграждения за успех в делах об ОЧДР до 10%, согласны с тем, что нельзя допустить сохранение статус-кво. Главным недостатком, который вскрыл сэр Руперт в действующем режиме, это возложение бремени расходов на противную сторону. Он также указывает, что режим СГУ действовал удовлетворительно до введения практики возмещения вознаграждения за успех и ПНС, о чём высказались многие респонденты в ходе консультаций.

4. Более ранние попытки контролировать размер вознаграждения за успех оказались неплодотворными. Например, в 2007 г. Департамент опубликовал консультационную статью «Соглашение о гонораре успеха в разбирательствах об ОЧДР: вознаграждение за успех и страхование после наступления события по схеме фиксированного, подлежащего взысканию, поэтапного вознаграждения за успех и страховых премий ПНС». Однако отсутствовало согласие относительно подробностей этой схемы и внедрить её не удалось. Сэру Руперту не было представлено никаких новых доказательств против его рекомендации об упразднении возмещения гонорара за успех и ПНС.

5. Мы тщательно рассмотрели все ответы. Более половины (53%) из тех, кто ответил, согласились с нашим предложением сократить размер вознаграждения за успех в делах об ОЧДР до 10 %. Правительство также изучило отчёт Комитета по культуре, СМИ и спорту о свободе прессы, клевете и частной жизни, опубликованный 25 февраля 2010 г. Хотя Комитет не согласился с нашим предложением, он рекомендовал ограничить вознаграждение за успех до 10 %.

6. Правительство внимательно изучит потенциальные последствия предложений сэра Руперта, а также рассмотрит отчёт Комитета и рекомендации, касающиеся расходов. Однако в настоящее время мы намерены как можно быстрее внедрить предложение о снижении размера максимального вознаграждения за успех в делах об ОЧДР до 10% в качестве промежуточной меры.

7. Поэтому сегодня мы изложили определение Соглашения о гонораре успеха (Поправка) перед Парламентом с ходатайством (на основании Краткого изложения ответов относительно контроля над расходами в разбирательствах по искам об ОЧДР) об установлении максимального вознаграждения за успех в размере 10% в делах об ОЧДР с вступлением в силу как можно скорее при условии одобрения Парламентом. 

8. В свете полученных комментариев в Поправку были внесены предложения, поясняющие, что новые требования будут применяться только по отношению к СГУ, заключённым после даты вступления этого определения в силу. Разбирательства об ОЧДР в терминах этого определения означают разбирательства о публикациях (с точки зрения правила 44.12B [ПГС]), которые включают в себя оскорбление чести, достоинства и деловой репутации, злоумышленный обман или нарушение конфиденциальности, связанное с публикацией в широком смысле».

120. Поэтому определение Соглашения о гонораре успеха (Поправка) было изложено перед Парламентом. Однако это предложение не было утверждено в ходе подготовки к общим выборам в мае 2010 г.

ПРАВО 

I.  ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 10 КОНВЕНЦИИ В ОТНОШЕНИИ НАРУШЕНИЯ КОНФИДЕНЦИАЛЬНОСТИ

121.  Заявитель подал жалобу по статье 10 Конвенции на судебное решение о нарушении конфиденциальности, принятое в отношении него в связи с публикацией определённых статей. В соответствующей части статьи 10 говорится следующее:

«1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ… 

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе… для защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально…».

A.  Приемлемость жалобы

122. Суд отмечает, что жалоба не является явно необоснованной с точки зрения пункта 3 статьи 35 Конвенции и что не было установлено никаких других оснований, на которых она могла бы быть объявлена неприемлемой. Поэтому она должна быть объявлена приемлемой.

B.  Замечания Заявителя по существу

123.  Заявитель отметил, что г-жа Кэмпбелл признала, что не может обжаловать публикацию фактов о своей наркотической зависимости и лечении, поскольку сознательно утверждала на публике, что не употребляет наркотики. Поэтому национальные судьи сочли, что опубликование этих сведений отвечает интересам общественности.

124.  Ключевым вопросом для национальных судов стал вопрос о том, была ли оправдана публикация трёх единиц дополнительной информации (дополнительный материал). Дополнительный материал, оспоренный большинством Палаты лордов, содержал упоминание о том, что г-жа Кэмпбелл посещала собрания «АН», сведения о собрании «АН» и две фотографии, на которых она изображена у здания «АН».

125.  Заявитель часто ссылался на особые мнения лорда Николса и лорда Хоффмана.

126.  С точки зрения Заявителя, большинство членов Палаты лордов не придали должного значения добросовестной редакторской оценке того, какое количество подробностей, даже если эти подробности касаются состояния здоровья, нужно опубликовать для обеспечения достоверности репортажа, особенно с учётом высказанных ранее г-жой Кэмпбелл лживых заявлений о её непричастности к наркотикам и лечению. Разногласия между большинством и меньшинством в Палате лордов касались не узкого места, как следовало из заявлений Правительства, а, скорее, принципиального спора относительно обстоятельств, позволяющих вмешательство в редакторскую оценку. 

127. Поскольку не было высказано возражений против обнародования факта её наркозависимости и лечения, то не могло быть и возражений против опубликования подробностей этого лечения, потому что лечение в форме посещения собраний «АН» хорошо известно, широко применимо и весьма популярно. Подробности лечения и фотографии приобрели безобидный характер, как только было решено предать гласности факт о её зависимости и прохождении лечения. Эти данные, таким образом, представляли собой ограниченное вторжение в ее личную жизнь, которое не могло получить преимущество над правом газет проводить добросовестную оценку того, какие подробности стоит помещать в печать для подкрепления достоверности сведений, публикуемых в интересах общественности. В равной же степени фотографии были сделаны для иллюстрирования статей на тему, вызывавшую законный общественный интерес, и в любом случае они не передавали никакой частной информации, помимо уже содержавшейся в статье на законных основаниях. Более того, учитывая, что г-жа Кэмпбелл жила за счёт публичности, она не могла настаивать на соблюдении особой щепетильности при оценке многочисленных подробностей, которые содержались в репортаже.

128.  Наконец, было невозможно доказать, что г-жа Кэмпбелл перенесла какие-либо значительные страдания из-за публикации дополнительных материалов, касавшихся её лечения. Как подчеркнул лорд Хоффман, воздействие публикации на её продолжающееся лечение в национальных разбирательствах не упоминалось.

129.  Суду предстояло решить, совершили ли национальные суды принципиальные ошибки (по мнению Заявителя, они такие ошибки совершили). Заявитель не имел в виду, что публичная фигура, которая делает некоторые стороны своей частной жизни достоянием общественности, лишается защиты статьи 8: скорее, он утверждал, что его право публикации и право редакторского усмотрения, вытекавшие из статьи 10, имели больший вес, чем право на частную жизнь истца по фактам настоящего дела.

C. Замечания Правительства

130.  Правительство привело довод о том, что законодательство Англии и Уэльса соответствует положениям Конвенции, равно как и его применение в отношении настоящих фактов.

131.  Иск о нарушении конфиденциальности удовлетворяется, только если суд заключит, что публикация частной информации была противоправной. Понятие противоправной публикации было истолковано как подменяющее ценности, заложенные в статьях 8 и 10 Конвенции. На практике от суда требовалось соотнести общественный интерес в сохранении конфиденциальной информации, о которой идёт речь, с противоборствующим общественным интересом в её опубликовании. Контекст этого действия изложен в статьях 8 и 10 Конвенции, как объяснил лорд Хоуп (пункт 27 выше).

132.   Что касается глубинной оценки конфликтующих прав, проистекающих из  Конвенции, и применения устоявшихся принципов к фактам определённого дела, Договаривающимся Государствам отведены некоторые рамки усмотрения.

133.  Проведённые национальные оценки показали, что баланс прав по статьям 8 и 10 в настоящем деле был правильным и действительно являлся узким местом. Палата лордов опиралась на принципы Конвенции относительно того, как уравновесить права по статьям 8 и 10. В действительности между большинством и меньшинством членов в Палате лордов не было принципиального различия. А упомянутым узким местом в их споре и, следовательно, в настоящем деле было применение этих принципов к фактам дела. Большинство полагало, на основании представленных существенных и достаточных доводов, что подробности лечения г-жи Кэмпбелл, приведённые в публикации, вышли за рамки необходимого. Правительство подчеркнуло, что существовало чёткое качественное различие между фактами о том, что г-жа Кэмпбелл была наркоманом, проходившим лечение, и публикацией подробностей этого лечения. Лечение немедицинского характера явно представляло собой лечение, суть которого была близка сути статьи 8 Конвенции: лечение продолжалось, публикация этих подробностей могла сказаться на её желании или способности продолжать его, и публикация этих дополнительных подробностей не отвечала общественному интересу. Кроме того, та же аргументация была применима к решению, принятому большинством членов Палаты лордов, относительно фотографий: решение о фотографиях вытекало из их решения о том, что сведения о подробностях лечения г-жи Кэмпбелл имели частный характер и что в их публикации отсутствовал общественный интерес.

134.  Соответственно, поскольку были установлены и применены верные принципы, а также указаны достаточные причины для их применения, вывод Палаты лордов оказался в этих допустимых рамках. Заявитель просто призвал Суд пренебречь этими рамками усмотрения и продолжить судопроизводство по рассмотрению иска, отдав предпочтение фактическому анализу меньшинства перед выводами большинства.

135.  Относительно тезиса Заявителя о том, что Палата лордов не проявила достаточного уважения к праву журналиста решать, какое количество материала опубликовывать для подкрепления достоверности, большинство Палаты лордов явно признали необходимость предоставления Заявителю должной свободы в этом отношении. Но, принимая во внимание также «обязанности и ответственность» журналистов, предоставляемая свобода не является неограниченной, не исключает надзор со стороны национального суда и зависит от ситуации.

D.  Оценка Суда

136.  Суд должен определить, является ли признание большинством Палаты лордов факта нарушения конфиденциальности со стороны Заявителя вмешательством в осуществление им своего права на свободу выражения мнения. Любое такое вмешательство нарушает Конвенцию, если не удовлетворяет критериям, изложенным во втором пункте статьи 10, и в этом отношении Суд должен определить, было ли вмешательство «предписано законом», преследовало ли оно одну или несколько законных целей, отражённых в этом пункте, и было ли оно «необходимо в демократическом обществе» для достижения этой(их) цели(ей). 

1. Было ли вмешательство предписано законом для достижения законной цели?

137.  Суд полагает, и Правительство не оспаривает этого, что признание факта нарушения конфиденциальности со стороны Заявителя явилось вмешательством в осуществление им своего права на свободу выражения мнения.

138.  Кроме того, Заявитель не оспаривал ни законность вмешательства, которое основывалось на общеправовом деликте о нарушении конфиденциальности, ни того, что его целью являлась защита прав других, что также было законно. Суд признаёт, что вмешательство был предписано законом (пункты 83-88 выше) и преследовало законную цель защиты «…прав других лиц», а именно права г-жи Кэмпбелл на уважение её частной жизни.

2. Было ли вмешательство «необходимо в демократическом обществе»?

139.  Основные принципы, касающиеся этого вопроса, хорошо известны в судебной практике и кратко изложены Большой палатой следующим образом (см., например, Линдон, Очаковский-Лоран и Жюли против Франции (Lindon, Otchakovsky-Laurens and July v. France), (БП), № 21279/02 и 36448/02, § 45, ЕСПЧ 2007 XI):

«45. Свобода выражения мнения является одним из столпов демократического общества и одним из основных условий его развития и самореализации каждого отдельного человека. В соответствии с пунктом 2 статьи 10 она применима не только к «информации» или «идеям», выраженным в дружелюбной форме или воспринимаемым как неагрессивные или бесстрастные, но также и к тем, которые оскорбляют, шокируют или будоражат. Таковы требования плюрализма, терпимости и либерального мышления, без которых нет «демократического общества». Как сказано в статье 10, осуществление этой свободы допускает исключения, которые, однако, должны быть чётко определены, и необходимость в любых ограничениях должна быть убедительно доказана.

Слово «необходимо», в терминах пункта 2 статьи 10, означает, что должна существовать «острая общественная необходимость». Договаривающиеся государства имеют определённые рамки усмотрения, использование которых, однако, предполагает контроль со стороны Европейского суда как над законодательством, так и над решениями, воплощающими его, даже если они приняты независимым судом. Таким образом, Суд имеет власть выносить окончательные постановления относительно правомерности применения «ограничения» с точки зрения статьи 10.

Задача Суда при осуществлении его надзорной функции состоит не в том, чтобы заменять собой национальные органы власти, а в рассмотрении принятых ими решений в соответствии со своими рамками усмотрения с точки зрения статьи 10. Это не означает, что надзор ограничивается лишь определением того, что государство-ответчик воспользовалось своей свободой разумно, тщательно и добросовестно; Суд должен рассмотреть обжалованное вмешательство в свете всего дела целиком и определить, было ли оно «соразмерно» преследуемой законной цели и были ли причины, приведённые национальными властями в обоснование своего решения, «существенными и достаточными». Выполняя это, Суд должен убедиться в том, что национальные органы власти применили стандарты в соответствии с принципами, изложенными в статье 10, и, кроме того, что они основывались в своей оценке на существенных фактах…».

140.  Ряд дополнительных факторов особенно существенен для надзорной роли Суда в настоящем деле.

141.  Во-первых, необходимо принимать во внимание чрезвычайно важную роль прессы в государстве, где верховенствует закон (например, Гудвин против Соединённого Королевства (Goodwin v. the United Kingdom), 27 марта 1996, § 39, Отчёты 1996 II). Однако редакторская свобода неабсолютна, несмотря на то, что методы объективного и сбалансированного освещения могут значительно отличаться друг от друга, поэтому ни ЕСПЧ, ни национальные суды не должны подменять собственной позицией позицию прессы относительно того, какой журналистский приём следует применить в том или ином случае (Йерсилд против Дании (Jersild v. Denmark), 23 сентября 1994 г., § 31, серия A, № 298). Пресса не должна преступать границы, установленные среди прочего для «защиты репутации… других лиц», включая требования действовать добросовестно, на точной фактической основе и предоставлять «надёжную и точную» информацию в соответствии с журналистской этикой (Педерсен и Босгор против Дании (Pedersen and Baadsgaard v. Denmark), (БП), № 49017/99, § 78, ЕСПЧ 2004 XI с дополнительными ссылками, содержащимися в нём). Вместе с тем на неё возложена обязанность распространять информацию и идеи по социально значимым вопросам (Де Хаэс и Гийселс против Бельгии (De Haes and Gijsels v. Belgium), 24 февраля 1997 г., § 37, Отчёты 1997 I). Не только пресса имеет право на распространение такой информации и идей, но и общественность также имеет право на их получение. Если бы это было не так, пресса не смогла бы играть свою жизненно важную роль «стража общественных интересов» («Обсервер» и «Гардиан» против Соединённого Королевства (Observer and Guardian v. the United Kingdom), 26 ноября 1991 г., § 59, серия A, № 216; Торгер Торгерсон против Исландии (Thorgeir Thorgeirson v. Iceland), 25 июня 1992 г., § 63, серия A, № 239; Бладет Тромсё и Стенсос против Норвегии (Bladet Tromsø and Stensaas v. Norway), (БП), № 21980/93, § 62, ЕСПЧ 1999 III и недавнее Гутьеррес Суарес против Испании (Gutiérrez Suárez v. Spain), № 16023/07, § 25, 1 июня 2010 г.).

142.  Кроме того, Суд, проверяя, удалось ли властям установить справедливый баланс между двумя ценностями, гарантированными Конвенцией, которые могут вступать в конфликт друг с другом в делах такого типа, как свобода выражения мнения, закреплённая в статье 10, и право на уважение частной жизни, закреплённое в статье 8, должен уравновесить общественную заинтересованность в публикации фотографии и необходимость защиты частной жизни («Ашетт Филипакки Ассосье» против Франции (Hachette Filipacchi Associés v. France), № 71111/01, § 43, ЕСПЧ 2007 VII). Поиск баланса между интересами отдельных лиц, которые вполне могут быть противоречивыми, – задача трудная, и Договаривающиеся государства должны иметь широкие рамки усмотрения в этом отношении, поскольку национальные власти, в принципе, находятся в лучшем положении, чем данный Суд, для оценки наличия или отсутствия «острой социальной необходимости», которая могла бы служить обоснованием для вмешательства в осуществление одного из прав, гарантированных Конвенцией (Шассану и другие против Франции (Chassagnou and Others v. France), (БП), №№ 25088/94, 28331/95 и 28443/95, § 113, ЕСПЧ 1999 III).

143.  Наконец, Суд полагает, что публикацию фотографий и статей, единственной целью которых является удовлетворение любопытства определённой части читателей в отношении подробностей частной жизни некой публичной фигуры, нельзя расценивать как вклад в какую-либо дискуссию на тему, вызывающую общественный интерес, несмотря на то, что человек известен. В таких условиях свобода выражения мнения нуждается в более узком истолковании (см. mutatis mutandis Кампмани-и-Дьес де Ревенга и Лопес Гальячо Перона против Испании (Campmany y Diez de Revenga and Lopez Galiacho Perona v. Spain), (реш.), № 54224/00, ЕСПЧ 2000-XII; Хулио Боу Хиберт и «Эль Огар и Ла Мода Х. А.» (Julio Bou Gibert и El Hogar Y La Moda J.A. v. Spain), (реш.), № 14929/02, 13 мая 2003 г. и Присма пресс против Франции (Prisma press v. France), (реш.), №№ 66910/01 и 71612/01, 1 июля 2003 г.; а также в деле Фон Ганновер против Германии (Von Hannover v. Germany), № 59320/00, §§ 65-66, ЕСПЧ 2004 VI). Более того, хотя свобода выражения мнения также распространяется на публикацию фотографий, это область, в которой защита прав и репутации других лиц приобретает особую значимость. Фотографии, появляющиеся в бульварной прессе, часто снимаются в обстановке постоянных домогательств, которые вызывают в человеке очень острое ощущение вторжения в свою частную жизнь или даже преследования (Фон Ганновер против Германии (Von Hannover v. Germany), упомянутое выше, § 59; см. также «Ашетт Филипакки Ассосье» против Франции (Hachette Filipacchi Associés v. France), упомянутое выше, § 42).

144.  В связи с этим Суд рассмотрел вопрос о том, вскрыло ли заключение большинства членов Палаты лордов о нарушении конфиденциальности существенные и достаточные причины, проанализировав вопрос о том, находились ли стандарты, применённые к оцениваемым фактам, в соответствии с принципами, изложенными в статье 10 Конвенции (Линдон, Очаковский-Лоран и Жюли против Франции (Lindon, Otchakovsky-Laurens and July v. France), упомянутое выше).

145. Суд подробно изложил суть национальных постановлений и, в частности, того постановления большинства Палаты лордов, которое оспорил Заявитель (пункты 25-54 выше). Он отмечает, что большинство членов изучили ключевые принципы Конвенции и судебную практику, имеющую отношение к делу. В частности, они подчеркнули особую роль прессы в демократическом обществе и важность публикаций на темы, представляющие общественный интерес. Кроме того, все члены этого большинства указали, что журналистам должна быть предоставлена свобода в отношении используемых ими профессиональных приёмов и принятия решений о содержании опубликованного материала для подкрепления достоверности, а также что обязанности и ответственность журналистов состоят в том, чтобы действовать добросовестно и руководствоваться проверенными фактами для предоставления «надёжной и точной» информации в соответствии с этикой журналистики (см., в частности, дело Йерсилда против Дании (Jersild v. Denmark), упомянутое выше, § 31 и Фрессоз и Руар против Франции (Fressoz and Roire v France), (БП), № 29183/95, § 54, ЕСПЧ 1999 I, см. пункты 28-29, 35, 40 и 47 выше). К тому же большинство членов Палаты лордов отметили необходимость уравновесить защиту, вытекающую из статей 8 и 10 так, чтобы любое ущемление прав Заявителя по статье 10 с целью защиты прав частной жизни г-жи Кэмпбелл не было бы больше необходимого, поскольку ни одна из статей не имеет преимущества над другой (см. inter alia Резолюцию 1165/98, озаглавленную как «Право на частную жизнь» Парламентской ассамблеи Совета Европы, и дело А против Б (A v B) plc [2003] QB 195). Наконец, большинство членов подчеркнули определённо частный характер информации, касавшейся лечения человека от наркотической зависимости, и потенциальный вред вследствие её раскрытия. 

146.  Суд далее отмечает, что все члены Палаты лордов, как меньшинство, так и большинство, были согласны с этими существенными принципами. Лорд Хоуп отметил, что это дело касалось, скорее, не каких-то новых принципиальных положений, а вопросов «факта и степени», а лорд Хоффман подчеркнул, что все члены Палаты лордов были единодушны относительно принципов, но разделились в отношении их применения к спорному вопросу, связанному с фактами дела (пункты 26 и 50 выше).

147.   Действительно, существовало соглашение во всех трёх инстанциях (и среди членов Палаты лордов) относительно применения этих принципов к главной части опубликованных статей. Они рассматривали г-жу Кэмпбелл как всемирно известную модель и знаменитость. Ключевые факты, касающиеся её наркотической зависимости и прохождения лечения, учитывая её публичное отрицание употребления наркотиков, были законным предметом общественного интереса и имели право быть опубликованными. Как г жа Кэмпбелл перед национальными судами, так и стороны перед этим Судом признали это. Проводя это бесспорное качественное разграничение между частной информацией, которую г-жа Кэмпбелл уже сделала общественным достоянием и которая поэтому была законным предметом общественной дискуссии с одной стороны, и дополнительной информацией, которая обнародована не была, с другой, Суд полагает, что все три национальных суда, которые рассматривали это дело, отразили то же различие, что было выделено Судом в вышеупомянутом деле Фон Ганновер против Германии, рассмотренном через нескольких дней после принятия Палатой лордов настоящего постановления.

148.  Соответственно, различие во мнениях между судьями в национальных судах, против которых направлена настоящая жалоба, состояло в применении существенных конвенциональных принципов к вопросу о том, было ли вмешательство в редакторское решение опубликовать дополнительные материалы (тот факт, что она посещала «АН», подробности лечения и тайно сделанные фотографии у здания «АН») оправданно с точки зрения статьи 10.

149. Высокий Суд, изучив этот вопрос в течение пяти дней и изложив свою точку зрения в подробном и пространном постановлении, расценил публикацию дополнительных материалов как необоснованную. Апелляционный суд в результате двухдневного слушания и в форме другого подробного постановления удовлетворил жалобу Заявителя, назвав публикацию дополнительных материалов оправданной. Палата лордов, рассмотрев жалобу за два дня, постановила, при том, что каждый из пяти членов обосновал свою точку зрения, большинством голосов (трое против двоих), что публикация дополнительных материалов выходила за рамки свободы редакторской оценки и не была обоснованной. 

150.  Исходя из этого, Суд считает, что, учитывая рамки усмотрения, предоставленные национальным судам для принятия решений, Суду понадобились бы веские причины для того, чтобы подменить окончательное решение Палаты лордов своим решением или, действительно, предпочесть решение меньшинства, как предложил Заявитель.

151.   Суд считает убедительными доводы в пользу решения большинства Палаты лордов. Большинство членов подчеркнули inter alia интимный и частный характер дополнительной информации о физическом и умственном здоровье и лечении г-жи Кэмпбелл и пришли к заключению о том, что публикация дополнительного материала об этом лечении была вредной для продолжения лечения г жи Кэмпбелл в «АН» в Великобритании и создала риск значительного замедления её выздоровления, а также стала источником серьёзных неприятных переживаний для неё. Фотографии были сделаны тайно с помощью длиннофокусного объектива около здания, в котором она проходила лечение от наркотической зависимости, и они явно стали бы поводом для серьёзного расстройства для любого человека средней чувствительности в её положении, к которому приковано внимание общества; фотографии были сделаны умышленно, с намерением опубликовать их в статье, и сопровождались подписями, из которых было ясно, что она возвращается с собрания «АН», тем самым связывая эти фотографии с частной информацией в статьях; а также эти фотографии позволяли определить местонахождение этих собраний «АН». С другой стороны, публикация дополнительного материала не была расценена как необходимая для обеспечения достоверности текста, учитывая, что сам Заявитель признал, что имел достаточно информации и без дополнительного материала для того, чтобы поместить эти статьи на первой странице своей газеты. Также никто не полагал, что общество испытывало острую потребность в этих дополнительных материалах, так как общественный интерес уже был удовлетворён публикацией основных фактов о её зависимости и лечении.

152.  Заявитель утверждал, что было невозможно определить, что г жа Кэмпбелл испытала излишние страдания из-за публикации дополнительного материала. Однако именно это большинство членов  Палаты лордов сочли установленным фактом: независимо от того, сказалась ли публикация этого дополнительного материала на продолжении её лечения в «АН» (см. мнение лорда Хоффмана в пункте 54 выше), Палата лордов сделала вывод о том, что это причинило ей некоторые страдания (баронесса Хейл в этом отношении опиралась на соответствующие свидетельства и фактические заключения первой инстанции (пункт 41 выше)). Относительно небольшая сумма, присуждённая в качестве возмещения ущерба судом первой инстанции (восстановленная большинством Палаты лордов), отразила оценку первым судом уровня осуждения, с которым пришлось столкнуться. 

153.  Наконец, как указал Заявитель, Апелляционный суд постановил, что фотографии сами по себе не служили основанием для иска г-жи Кэмпбелл. Однако лорд Николс (пункт 49 выше) пояснил, что, с точки зрения Заявителя, фотографии носили частный характер и что большинство членов Палаты лордов (пункты 32, 39 и 43 выше) пришли к выводу о том, что подписи и контекст, в котором фотографии были опубликованы,  ясно указывали на то, что г жа Кэмпбелл шла с собрания «АН» в узнаваемом месте, и неразрывно связывали фотографии с оспоренными частными дополнительными материалами. Соответственно, как изложило Правительство, решение Палаты лордов по фотографиям вытекало из решения о том, что дополнительные материалы о подробностях лечения г-жи Кэмпбелл были частного свойства и не вызывали общественного интереса.

154.  Действительно, меньшинство Палаты лордов пришло к выводу, что дополнительные материалы имели неоскорбительный и малозначимый характер, заметив, что добавление подробностей лечения г-жи Кэмпбелл в «АН» не привлекало к себе внимания и что фотографии сами по себе мало что добавляли и не были ни унизительными, ни позорящими, так что публикация всех этих дополнительных материалов не выходила за рамки свободы усмотрения, предоставляемой журналистам. Заявитель призвал Суд предпочесть мнение меньшинства.

155.  Однако существенность и достаточность доводов большинства в отношении границ свободы редакции при принятии решения о публикации дополнительных материалов такова, что Суд не находит причин, не говоря уже о серьёзных основаниях, подменять окончательное решение Палаты лордов собственным или предпочесть решение меньшинства выводам большинства членов Палаты лордов, на чём настаивал Заявитель.

156.  В таких обстоятельствах Суд полагает, что постановление Палаты лордов о том, что в своих действиях Заявитель нарушил конфиденциальность, не было вмешательством в права по статье 10 Конвенции.

II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 10 КОНВЕНЦИИ ОТНОСИТЕЛЬНО ВОЗНАГРАЖДЕНИЯ ЗА УСПЕХ, ПОДЛЕЖАЩЕГО ВЫПЛАТЕ

157. Стороны представили объёмные комментарии относительно точного характера этой жалобы. Суд полагает, что суть жалобы Заявителя касалась возможности возмещения, помимо основных расходов, вознаграждения за успех, которое было оговорено между г жой Кэмпбелл и её юридическими представителями в рамках СГУ.

А. Приемлемость жалобы

158. Правительство сослалось на тот факт, что Заявитель не оспаривал размер основных расходов в первой жалобе в Палату лордов и что, в конечном итоге, удовлетворил все финансовые требования г жи Кэмпбелл. Единственным основанием неприемлемости, которое упомянуло Правительство в этой связи, была явная необоснованность этой жалобы. Суд считает уместным рассмотреть эти материалы по существу жалобы.

159.  Таким образом, Суд заключает, что жалоба не является явно необоснованной с точки зрения пункта 3 статьи 35 Конвенции, и отмечает, что не было установлено никаких других оснований, на которых она могла бы быть объявлена неприемлемой. Поэтому она должна быть объявлена приемлемой.

B. Замечания Заявителя

160. Заявитель не оспаривал размер основных расходов ни перед судом первой инстанции, ни перед Апелляционным судом или Палатой лордов. Он также не имел возражений против применения СГУ в делах о публикациях или в настоящем деле.

161. Суть жалобы Заявителя, скорее, касалась возмещения вознаграждения за успех, закреплённого в СГУ. В частности, он утверждал, что общая сумма расходов, предписанная к выплате, была чрезмерной, поскольку включала вознаграждение за успех по обеим жалобам в Палату лордов, вдвое превосходящее сумму основных расходов в этих жалобах в ситуации, когда Практическое руководство по оценке расходов (п. 11.9) явно не поощряло национальные суды к контролю и сокращению общих расходов, подлежащих выплате 

162. Требование выплатить вознаграждение за успех адвокатам г-жи Кэмпбелл было вмешательством в осуществление Заявителем свободы выражения мнения. Хотя оно было предписано законом, это требование не преследовало законной цели и не было необходимо в демократическом обществе.

163.  Во-первых, эти издержки были чрезмерно велики и равносильны несоразмерной и карательной мере в отношении организаций СМИ.

Они были чрезмерны по определению, поскольку кратно превышали и без того высокие основные расходы. Основные расходы в делах об ОЧДР и частной жизни были заметно выше (400-500 фунтов в час) по сравнению с другими сложными гражданскими и уголовными делами в Палате лордов (140 фунтов в час в серьёзном деле об изнасиловании). Помимо этого, было применено и вознаграждение за успех, что могло удвоить и так уже высокие основные расходы. В настоящем деле коэффициенты в 95 и 100% были признаны уместными, и стопроцентное вознаграждение за успех в рамках СГУ взималось регулярно. К тому же второе вознаграждение за успех в размере 95% было затребовано в отношении второй жалобы в Палату лордов, в которой оспаривалось первое вознаграждение за успех, что ставило Заявителя в невыносимое положение. К тому же было неправильным, что чем больше были шансы на успех (например, если он оценивался как 50/50), тем выше было вознаграждение за успех.

Кроме того, общие расходы, включая вознаграждение за успех, были также чрезмерны, поскольку были совершенно несоразмерны сумме ущерба, возмещённой г-же Кэмпбелл (3500 фунтов) – непостижимо, что даже состоятельные истцы должны были бы выплачивать эту сумму расходов при нанесении малого ущерба. 

Более того, они были чрезмерны, потому что СГУ и система вознаграждения за успех означали, что у юридических представителей истца не было стимула сохранять издержки на низком уровне.

164. Во-вторых, этот принцип ничем не отличался от требования пропорциональности между размером возмещения ущерба за оскорбление чести и достоинства и причинённым ущербом, которое было изложено в деле Толстого-Милославского против Соединённого Королевства (Tolstoy Miloslavsky v. the United Kingdom),13 июля 1995 г., серия A, № 316 B, § 49). Размер возмещения расходов, предписанный судом, был чрезмерен, и хотя национальное законодательство требует разумности основных расходов и процента вознаграждения за успех, контроль над уровнем расходов был несовершенен, что и было признано в ходе национального консультационного процесса.

165.  В-третьих, это чрезмерное бремя возымело эффект охлаждения на Заявителя как на организацию СМИ. Финансовый эффект СГУ неизбежно препятствовал организациям СМИ в защите исков, которые стоило отстаивать, оказывал на СМИ давление с целью урегулировать обоснованные претензии на ранней стадии и создавал препятствия в публикации материалов, который следовало публиковать. Заявитель сослался inter alia на утверждения, высказанные перед Особым комитетом по конституционным вопросам Палаты общин (п. 104 выше) многочисленными известными организациями СМИ, в которых они описывали опыт этих организаций в применении вознаграждения за успех в делах о публикации и поводы для беспокойства в этой связи.

166.  В-четвёртых, вознаграждением за успех не достигалась цель предоставления малообеспеченным, но достойным истцам доступа к правосудию, поскольку отсутствовали обязательства, касавшиеся механизма контроля за расходами или за использованием адвокатом вознаграждения за успех, заработанного в одном деле, для того чтобы взяться за заслуживавшие внимания дела других небогатых истцов. Национальный консультационный процесс подтвердил, что доступ к правосудию для малообеспеченных клиентов не улучшился. Впечатление многих групп СМИ заключалось в том, что некоторые адвокаты вели слабые дела на основе обычного соглашения, а серьёзные дела – на основе СГУ. Поскольку СМИ редко выигрывают дела о публикациях, то вознаграждение за успех стало непредвиденной прибылью для адвокатов и карательным решением в отношении СМИ. В действительности, поскольку отсутствовали средства обеспечения получения выгоды малообеспеченными истцами, единственным результатом этой схемы было смещение бремени финансирования гражданского судопроизводства с общественного «кошелька» на частный.

167. В-пятых, удовлетворение иска о вознаграждении за успех таких истцов, как г-жа Кэмпбелл, которые могли позволить себе юридические расходы и нисколько не рисковали утратой доступа к правосудию, было совершенно необязательно для вышеупомянутой законной цели. Палата лордов просто руководствовалась тем, что она воспринимала как намерение парламента. Палата лордов не вынесла решения по вопросу о том, было ли вознаграждение за успех, включая иски состоятельных истцов, необходимо для внесения вклада в обеспечение доступа к судебному процессу для малообеспеченных истцов, и, видимо, судья, оценивавший расходы, вообще не принимал этот фактор во внимание. Поэтому в систему СГУ следует внести поправки, позволяющие исключить состоятельных истцов, и это вполне достижимо с помощью проверки доходов, поскольку такая же практика соответствия финансовым требованиям для юридического представительства в уголовных делах успешно применяется мировыми судами, разбирающими примерно 95% уголовных дел.

168. В-шестых, дела о публикациях достаточно сильно отличаются от других гражданских процессов, что может являться основанием для упразднения схемы СГУ в таких делах. Заявитель напомнил причины, также отмеченные лордом Хоффманом в пункте 67 выше, относительно того, почему система СГУ/вознаграждения за успех имеет большее воздействие на дела о публикациях, чем на  другие дела, такие  как нарушения ПДД, например. 

C. Замечания Правительства 

169. Правительство отметило, что Заявитель не оспаривал ни расходы в Высоком и Апелляционном судах, ни основные расходы в Палате лордов. Более того, он не возражал ни против применения СГУ в национальных судах, ни против расходов, проистекающих из события или распоряжения о расходах, включая более низкий уровень вознаграждения за успех. Основным доводом Заявителя перед данным Судом стала жалоба на то, что национальные суды чинили препятствия в сокращении общей суммы расходов, подлежащих выплате проигравшим ответчиком, даже когда они были несоразмерны и чрезмерны вследствие вознаграждения за успех, учитывая п. 11.9 Практического руководства по оценке расходов.

170. Правительство полагало, что Суду следует рассматривать только основополагающие законодательные положения (ст. 58 и 58A Закона от 1990 г.), а именно общую схему, позволявшую человеку заключить СГУ практически во всех типах судопроизводств, предполагающих вознаграждение за успех, которое могло быть взыскано с проигравшего ответчика с тем, чтобы финансировать судебные процессы других людей. 

171. Что касается того, являлись ли эти законодательные положения вмешательством в осуществление Заявителем свободы выражения мнения, Правительство указало на то, что соответствующие положения были разрешительными: относительно заключения СГУ с вознаграждением за успех, относительно суммы этого вознаграждения (при максимально допустимой норме в 100%) и относительно принятия судом любой конкретной формы распоряжения о расходах в отношении проигравшей стороны. В любом случае, даже если вмешательство, которое Заявитель и обжаловал, являлось вмешательством в осуществление им своего права на свободу выражения мнения, то оно было низшего порядка и минимально. 

172. Заявитель не оспаривал того, что вмешательство было предписано законом, и Правительство пояснило, что оспоренное распоряжение о расходах с вознаграждением за успех основывалось на ст. 58 и 58A Закона 1990 г., введенных Законом от 1999 г.,  Правиле 44 ПГС и Практическом руководстве по оценке расходов.

173. Правительство напомнило о том, что целью заключения СГУ являлось обеспечение самого широкого доступа общественности к правовым услугам, финансируемого частным сектором. В частности, СГУ предоставляет более широкий диапазон вариантов финансирования, чтобы обеспечить максимально большему количеству людей, включая, помимо истцов и ответчиков, тех, чьё финансовое положение характеризуется доходами, лишь немного превышающими уровень для получения правовой помощи, но недостаточно богатых для того, чтобы нести судебные расходы, иметь реальную возможность доступа к правовым услугам и судам в отношении как можно большего числа форм судебных разбирательств. Это было достигнуто за счёт существенного перераспределения средств доступа к правосудию через использование финансирования из частного сектора (и, следовательно, общества в целом), а не через использование государственных (юридических) фондов. Заключение СГУ было призвано сбалансировать права всех сторон (и истцов, и ответчиков, как успешных, так и нет), а также интересы адвокатов, которые должны были предоставлять свои услуги самому широкому кругу лиц, в том числе с использованием СГУ. Это позволило государству, на основании закона от 1999 г., перераспределить ресурсы на оказание правовой помощи через изъятие, например, исков о нанесении личного ущерба из системы правовой помощи, учитывая действенность СГУ.

174.  Вознаграждение за успех повышало действенность СГУ и являлось, таким образом, неотъемлемой частью схемы СГУ. Его наличие обеспечивает положение, при котором адвокаты оказывают правовые услуги на основании СГУ максимально большей категории лиц, а не только тем, чьи иски наиболее перспективны. Вознаграждение за успех предназначено для максимально широкого отражения общего риска, на который идёт юридический представитель, выполняя свою работу, и таким образом служит общей цели, выходя за рамки одного конкретного судебного разбирательства. «Чрезмерные» расходы в конкретном деле были оправданы общей целью. Кроме того, уровень вознаграждения за успех должен быть достаточно высоким, чтобы обеспечить явный стимул для юридических представителей к оказанию услуг на условиях СГУ тем, чьи дела менее перспективны. Вместе с тем этот уровень также должен быть достаточно ограниченным, чтобы «предоставить клиенту практическую возможность участвовать или добиваться успеха в судебных разбирательствах». Поэтому максимальное повышение составляло 100 %. Кроме того, было необходимо, чтобы вознаграждение за успех взыскивалось с проигравшей стороны. Без этой возможности СГУ не были бы полезны для истцов, если только потенциальная ценность их исков не покрывала размер вознаграждения за успех и другие расходы, предполагая достаточный ущерб, который оправдывал бы существование иска, или для тех, кто добивается нефинансовых средств защиты, или для ответчиков.

175. Таким образом, обеспечение доступа к правосудию, гарантированного в статье 6 Конвенции, являлось ясной законной целью с точки зрения пункта 2 статьи 10 Конвенции.

176.  Правительство выдвинуло дополнительный довод о том, что подлежащее взысканию вознаграждение за успех не было равносильно несоразмерному вмешательству в осуществление Заявителем права на свободу выражения мнения. Договаривающиеся государства имеют право применять общие правила и схемы для достижения социально-политических целей и, создавая такие схемы, обязаны поддерживать тонкое равновесие между целым набором существенных и противоборствующих социальных и общественных интересов, включая права по статьям 6 и 10 Конвенции.  Действительно, «чрезмерные» расходы в отдельно взятом деле были бы оправданы общей целью. В этом отношении им должны были предоставляться значительные рамки усмотрения для выполнения этой задачи (Блечич против Хорватии (Blečić v. Croatia), № 59532/00, § 64, 29 июля 2004 г. и Эванс против Соединённого Королевства (Evans v. the United Kingdom), (БП), № 6339/05, § 68, ЕСПЧ 2007 IV).

177.  Правительство представило обширные материалы о том, что возмещение вознаграждения за успех зависит от срабатывания ряда защитных механизмов, назначение которых состоит в нахождении надлежащего баланса между интересами проигравших истцов и расширением доступа к правосудию в соответствии со статьёй 6 Конвенции.

178. Первый механизм заключался в фиксировании ставки максимального повышения на уровне 100 %.

179. Второй механизм предполагал требование о том, чтобы основные расходы и вознаграждение за успех, связанное с СГУ, регулировались судом отдельно в каждом конкретном случае в соответствии с критерием, согласно которому такая сумма должна быть разумной и пропорциональной, а любые сомнения разрешались бы в пользу стороны-плательщика (Правило 44.4 ПГС и п. 11 Практического руководства по оценке расходов). В частности, основные расходы должны быть разумными и соразмерными (п. 11.6 Практического руководства по оценке расходов) и подлежать оценке в соответствии с Правилом 44 ПГС. Суд должен был также рассмотреть вопрос, нужно ли было вознаграждение за успех, и если да, то являлось ли увеличение процента разумным (п. 11.7 и п. 11.8 Практического руководства по оценке расходов содержали неисчерпывающий список факторов, которые суд мог принять во внимание при принятии решений). Поэтому всё, чему служил оспоренный п. 11.9 Практического руководства по оценке расходов, сводилось к признанию вышеописанного контроля, который уже применялся к базовым расходам и вознаграждению за успех, так что дальнейшее сокращение общих расходов не было необходимо. Действительно, было нелогично позволять двойное сокращение общих расходов, поскольку это означало бы, что суд в конечном итоге назначил основные расходы, размер которых меньше того, что считалось разумным изначально.

180. Что касается предложения Заявителя о том, что «дела о публикациях» следует исключить из системы, то не было оснований полагать, что лица, участвующие в публикациях, должны иметь меньше доступа к юридическим услугам; дела в отношении газет касаются важных и деликатных правовых вопросов, для которых должны быть доступны СГУ; и поскольку правовая помощь никогда не была доступна в делах об ОЧДР, то лица, обладающие скромным достатком, не смогли бы подавать и отстаивать такие иски без СГУ.

181. Представление Заявителя о том, что таким людям, как г-жа Кэмпбелл, не следует давать доступ к СГУ, был отвергнуто Палатой лордов. Не имело значения, продемонстрировали ли её адвокаты, что они проделали мало работы по СГУ: при преследовании широких социально-политических целей государство имело право принимать положения общего характера так, чтобы один пример не мог подорвать общую схему. Что касается того, должно ли наличие права на участие в системе СГУ предполагать проверку доходов, Правительство сослалось на постановление лорда Хоффмана относительно второй жалобы и утверждало, что это было именно тем типом социального и экономического решения, к которому применялись рамки усмотрения. Отсутствовали объективные критерии, на основании которых можно было регулировать доступ к схеме СГУ/возмещаемого вознаграждения за успех в соответствии с финансовым положением истца, и любая попытка провести такое разграничение препятствовала бы цели облегчения доступа к правовым услугам и ставила бы людей, оказавшихся на «неправильной» стороне от этой линии разграничения, в весьма невыгодное положение. Также было нереалистично ожидать, что частный сектор будет осуществлять контроль над требованиями финансового соответствия.

182. Что касается согласованности между представлениями правительства в Суд и теми, которые были сделаны в ходе консультационного процесса относительно пункта 11.9  Практического руководства по оценке расходов, то Правительство, в частности, отметило, что тот факт, что оно рассматривало вопрос об изменении этого конкретного положения, не означал, что оно противоречило статье 10 Конвенции. Если из консультационной статьи следовало, что внесение поправки в него могло привести к улучшению (пункт 108 выше), это не было равносильно утверждению о том, что оно было «необходимо» по статье 10, так как Конвенция требует наличия минимальных стандартов, и государства свободны в ведении дополнительной защиты (Брекнелл против Соединённого Королевства (Brecknell v. the United Kingdom), № 32457/04, § 70, 27  ноября 2007 г.). Поддержание работы текущей системы СГУ/подлежащего взысканию вознаграждения за успех оказывалось в рамках усмотрения государства, и продолжающийся национальный консультационный процесс указал причину, по которой в такой сложной области социально-экономической политики эти рамки должны соблюдаться. 

183. Применение этих национальных положений в деле Заявителя не являлось несоразмерным вмешательством. Единственная жалоба, высказанная Заявителем перед национальными судами и ЕСПЧ, касалась принципа вознаграждения за успех, подлежащего взысканию, в отношении обеих жалоб в Палату лордов. Однако в ней не содержалось требования к суду определить, являлся ли уровень вознаграждения за успех разумным и соразмерным. Точно также Заявитель не обращался к суду с просьбой о пересмотре уровня издержек, учитывая невысокий размер присуждённого возмещения ущерба. Действительно, когда Заявитель оспорил основные расходы в отношении адвокатов г-жи Кэмпбелл во второй жалобе, они были признаны несоразмерными и снижены. 

D. Представления третьих сторон и реакция Правительства

184.  Совместные представления были сделаны Институтом «Открытое общество» (Open Society Justice Initiative), Media Legal Defence Initiative, Index on Censorship, English PEN, Global Witness и Human Rights Watch.

185. Они сочли, что в этом деле поднимается важный вопрос о том, что высокие издержки в делах, связанных с клеветой, в отношении НПО и небольших организаций средств массовой информации с небольшими бюджетами ведут к большим расходам для организаций, которые участвуют в расследованиях и распространении информации по вопросам, представляющим значительный общественный интерес. 

186.  Относительно этих высоких расходов они опирались на «Сравнительное исследование расходов в разбирательствах об ОЧДР в странах Европы», как часть «Программы по сравнительному правоведению и политике в области СМИ» Центра социально-правовых исследований Оксфордского университета, который сравнил расходы в разбирательствах об ОЧДР в 11 странах (Бельгия, Болгария, Кипр, Франция, Германия, Ирландия, Италия, Мальта, Румыния, Испания и Швеция), а также в Англии и Уэльсе. Истцы, заключавшие СГУ, имели значительно более высокие судебные издержки, чем ответчики, не заключавшие их, из-за отсутствия стимула клиента с СГУ контролировать расходы на своё юридическое сопровождение. Помимо того, оценка в рамках этого исследования показала, что даже в делах без СГУ расходы в Великобритании были в 4 раза выше, чем в идущей далее Ирландии. Ирландия, в свою очередь, была почти в 10 раз дороже Италии, третьей по дороговизне стране. Если рассчитать среднюю цифру расходов по всем юрисдикциям, не включая в подсчёт Англию, Уэльс и Ирландию, то показатели Англии и Уэльса оказываются примерно в 140 раз выше среднего уровня. Ни в одной из стран, участвовавших в сравнении, не практиковалась схема СГУ, не говоря уже о вознаграждении за успех, что весьма наглядно свидетельствует о несоразмерности. 

187. Хотя СГУ играли важную роль в осуществлении судопроизводства по делам, вызывающим общественный интерес, было необходимо, чтобы система имела такое устройство, которое не приводило бы к нарушению прав этих организаций по статье 10. Появление СГУ затрудняло неправительственным организациям (НПО) и малым издательствам опубликование сведений на темы, вызывающие общественный интерес.

188.  НПО, занимавшиеся расследованиями и обличениями серьёзных правонарушений (а в это число входили и третьи стороны) всё чаще брали на себя традиционную роль стража общественных интересов, свойственную СМИ, и в своём стремлении выявить скрываемые факты НПО, определённо, были уязвимы перед исками об ОЧДР. Дело явно обстояло именно так, учитывая появление так называемого судебного туризма, поскольку законы Англии и Уэльса позволяли подачу исков в отношении организаций в этой юрисдикции, даже если там находилась лишь небольшая часть читателей (печатных изданий или интернета). Это усугублялось трудностью в страховании расходов на процессы по делам об ОЧДР, учитывая их профиль риска, и применением схемы СГУ.

189. Эффект охлаждения в силу чрезмерных расходов, вызванный применением схем СГУ в Англии и Уэльсе, был равносилен ограничению прав этих издательств по статье 10, что было совершенно  несоразмерно ущербу, причинённому истцу, а Правительство не разработало никакой доктрины для предотвращения этого. 

190. В ответ Правительство утверждало, что эти соображения не касались рассматриваемого вопроса о расходах, а именно подлежащего взысканию вознаграждения за успех. Ответом на вопрос об эффекте охлаждения из-за увеличения расходов в связи с СГУ явилась возможность строить защиту против исков об ОЧДР в соответствии с нормами материального права и контролировать расходы с помощью судов.

191.  Что касается сравнительных исследований, то Правительство утверждало, что не было достаточно информации, которая могла бы гарантировать, что в исследованиях сравнивалось подобное с подобным. Они были неточны, поскольку содержали утверждение о том, что национальное законодательство в Англии и Уэльсе не регулировало разумность и соразмерность расходов, подлежащих возмещению. Степень, в которой расходы отражали различные правовые процедуры, была неизвестна. Любой недостаток стимула со стороны клиента с СГУ к контролю над расходами, понесёнными от его имени, также компенсировался контролем судов над разумностью и соразмерностью расходов, присуждённых к взысканию. В любом случае жалобы Заявителя не касались общего уровня основных расходов в разбирательствах об ОЧДР.

E. Оценка Суда 

1. Было ли вмешательство?

192. Жалоба Заявителя, как отмечается в пункте 157 выше, касается воздействия на него назначенного возмещения расходов, которое по национальным законам включало в себя вознаграждение за успех, рассчитанное в размере, почти вдвое превышающем основные расходы на подачу двух жалоб в Палату лордов. Суд полагает, и это не вызвало серьёзного возражения со стороны Правительства, что требование выплатить это вознаграждение за успех в качестве проигравшего ответчика в разбирательствах о нарушении конфиденциальности явилось вмешательством в осуществление Заявителем права на свободу выражения мнения, гарантированного в статье 10 Конвенции.

193. Тот факт, что, как подчеркнуло Правительство, основополагающий правовой режим являлся «разрешительным» (он, скорее, позволял СГУ, включая вознаграждение за успех, чем требовал его), не отменяет требования к Заявителю, вследствие судебного распоряжения, выплатить расходы в пользу истца, включая оспоренное вознаграждение за успех.

2. Было ли вмешательство «предписано законом»?

194. Положения, касающиеся СГУ, а также расчёт вознаграждения за успех путём увеличения процента и его взыскание с проигравшего ответчика регулируются Законами от 1990 и 1999 гг., распоряжениями суда относительно Соглашений о гонораре успеха 1995 и 2000 гг., а также ПГС и соответствующим Практическим руководством по оценке расходов, как описано в пунктах 89-98 выше. Очевидно (и стороны не оспаривали этого), что вмешательство был предписано законом с точки зрения статьи 10 Конвенции.

3. Имело ли вмешательство «законную цель»?

195. Главная задача СГУ, неотъемлемой частью которого является вознаграждение за успех, взимаемое с проигравшей стороны, значительно шире, чем результат конкретного дела, и она описана Правительством в пунктах 173-175 выше. Эта система была разработана для обеспечения более широкого диапазона вариантов финансирования, позволяющих максимально большому кругу лиц получить действительный доступ к правовым услугам и судам в максимальном количестве форм гражданского судопроизводства, и делать это через фундаментальный перерасчёт средств доступа к правосудию, прибегая, скорее, к финансированию из частного сектора, нежели к использованию государственных средств.

196.  Суд напоминает о том, что право на действительный доступ к суду является правом, закреплённым в статье 6 Конвенции (Голдер против Соединённого Королевства (Golder v. the United Kingdom), 21 февраля 1975 г., серия A, № 18). Хотя это право не требует государственной помощи во всех вопросах гражданского судопроизводства, оно может вынудить государство предоставить, например, помощь адвоката, когда такая помощь оказывается необходимой для эффективного доступа к суду в зависимости от конкретных фактов и обстоятельств, включая такие вещи, как важность того, что поставлено на карту для Заявителя в разбирательствах, сложность применимого законодательства и процедур и способность заявителя представлять себя самостоятельно (Айри против Ирландии (Airey v. Ireland), 9 октября 1979 г., § 26, серия A, № 32 и Стил и Моррис против Соединённого Королевства (Steel and Morris v. the United Kingdom), № 68416/01, § 61, ЕСПЧ 2005 II и содержащиеся там ссылки).

197. Таким образом, Суд признаёт, что СГУ с подлежащим взысканию вознаграждением за успех было направлено на достижение законной цели обеспечения максимально широкого доступа общественности к правовым услугам для проведения гражданских судебных процессов, финансируемых из частного сектора, и защиты прав других лиц в соответствии с пунктом 2 статьи 10 Конвенции.

4. Было ли вмешательство «необходимо в демократическом обществе»?

198.   Суд рассмотрит вопрос о том, является ли вознаграждение за успех, подлежащее взысканию с проигравшего истца, «необходимым в демократическом обществе» для достижения этой цели. В частности, он должен рассмотреть соразмерность требования к проигравшему ответчику не только покрыть разумные и соразмерные расходы истца, но также внести вклад в финансирование других судебных процессов и общего доступа к правосудию, оплачивая эти расходы в двойном размере в форме подлежащего взысканию вознаграждения за успех. Заявитель не обжаловал обязательство оплатить любые премии ПНС истца.

199. Это жалоба также затрагивает вопрос о том, установили ли власти справедливый баланс между двумя ценностями, гарантированными Конвенцией, которые могут вступить в конфликт друг с другом, а именно свободой выражения мнения, закреплённой в статье 10, и правом человека на доступ к суду, закреплённым в статье 6 Конвенции. Как отмечалось в пункте 142 выше, это уравновешивание отдельных интересов на основании Конвенции предполагает широкие рамки усмотрения.

200. Кроме того, законодательная власть обладает широкими рамками усмотрения при осуществлении социальной и экономической политики, и Суд будет уважать решение законодательной власти относительно того, что «отвечает общественным интересам», если только эта позиция не лишена ясного основания (Джеймс и другие против Соединённого Королевства (James and Others v. the United Kingdom), 21 февраля 1986 г., § 46, серия A, № 98). Позднее Суд описал эти рамки усмотрения как «особый вес», который надлежит придать роли национального нормотворческого органа в делах общей политики, мнения о которой могут сильно разниться внутри демократического общества (Хаттон и другие против Соединённого Королевства (Hatton and Others v. the United Kingdom), (БП), № 36022/97, § 97, ЕСПЧ 2003 VIII). Однако если такие общие меры влекут за собой индивидуальное и чрезмерное бремя, требуемый баланс установлен не будет (Джеймс и другие против Соединённого Королевства (James and Others v. the United Kingdom), § 50): другими словами, Суд необязательно расценит как несоразмерное любое отсутствие равновесия между общественным интересом и его влиянием на определённого человека, но сделает это в исключительных обстоятельствах, когда окажется пройденным определённый «порог лишений» (Великовы и другие против Болгарии (Velikovi and Others v. Bulgaria), №№ 43278/98, 45437/99, 48014/99, 48380/99, 51362/99, 53367/99, 60036/00, 73465/01 и 194/02, § 192, 15 марта 2007 г.).

201. Тем не менее, Суд сделал вывод о том, что от него требуется особенно пристальное внимание, когда меры, принимаемые национальным органом власти, способны оттолкнуть прессу от участия в дискуссии на темы, вызывающие законный общественный интерес (Йерсилд против Дании (Jersild v. Denmark), упомянутое выше, § 35 и Бладет Тромсё и Стенсаас против Норвегии (Bladet Tromsø and Stensaas v. Norway), (БП), упомянутое выше, § 64). Кроме того, нет необходимости рассматривать в любом конкретном деле вопрос о том, действительно ли распоряжение суда о возмещении ущерба оказывает эффект охлаждения на прессу, или о том, что непредсказуемо большой размер предписанного возмещения ущерба в делах об ОЧДР может дать такой эффект (Independent News and Media and Independent Newspapers Ireland Limited v. Ireland, № 55120/00, § 114, ЕСПЧ 2005 V (выдержки)).

202. Суд с самого начала отмечает, что важная позиция Правительства заключалась в том, что любая несоразмерность, возникающая в конкретном деле по причине применения СГУ/подлежащего взысканию вознаграждения за успех, была оправдана необходимостью принять положения общего назначения в попытках достичь широких социально-экономических целей. Оно сослалось на аргументацию лорда Хоффмана, который подобным образом ответил на аргумент Заявителя, основанный на фактах его дела, а именно что г-жа Кэмпбелл была состоятельным человеком и поэтому СГУ/подлежащее взысканию вознаграждение за успех не было необходимо для обеспечения её доступа к суду. Лорд Хоффман заключил, что общие политические цели, лежащие в основе схемы СГУ/подлежащего взысканию вознаграждения за успех, означали, что эта схема не может быть запрещена только на том основании, что ответственность отдельного заявителя будет несовместима с его правами согласно статье 10 Конвенции (опираясь на вышеупомянутое дело Джеймс и другие против Соединённого Королевства (James v. the United Kingdom)). Он расценил схему как рациональную законодательную политику, которую Правительство могло бы принять как общую схему, совместимую со статьёй 10, и которую должны принять суды (лорд Хоффман в пункте 63 выше, см. также лорд Карсуэлл, пункты 72-73 выше).

203. Однако одна из особенностей настоящего дела состоит в том, что эта общая схема и её цели сами по себе с 2003 г. являются предметом подробной и продолжительной общественной консультации, в частности, со стороны Министерства юстиции. Хотя большая часть этого процесса проходила после принятия постановления Палатой лордов по второй жалобе (2005 г.), он выявил фундаментальные недостатки, присущие схеме подлежащего взысканию вознаграждения за успех, особенно в таких делах, как настоящее. Поэтому Суд изложил этот общественный консультационный процесс в деталях выше (пункты 100-120) и высветил ключевые моменты.

204. К марту 2006 г. Особый комитет по конституционным вопросам Палаты общин сделал вывод о том, что судам следует рассматривать вопрос о несоразмерных расходах в разбирательствах об ОЧДР и частной жизни, и сделал некоторые предложения, включая ограничение расходов. Никаких законодательных действий предпринято не было. Предложение о поэтапном вознаграждении за успех (переоценка риска и процента вознаграждения за успех по мере продвижения иска) было затем включено в Соглашение Теобальдс Парк Плюс, составленное СГС вслед за процедурой примирения между организациями СМИ и представителями истцов. Министерство юстиции согласилось с рекомендациями СГС о том, что Соглашение Теобальдс Парк Плюс могло помочь обеспечить соразмерность и разумность расходов на судопроизводство. В результате в 2007 г. оно занималось сбором предложений относительно реализации рекомендаций СГС, включая набор поэтапных подлежащих взысканию вознаграждений за успех. Несколько исправленная схема была опубликована в июле 2008 г. с ответами на консультацию. СМИ, в частности, не поддержали эти предложения, и схема не была внедрена.

205. Затем Министерство юстиции опубликовало новую консультационную статью в феврале 2009 г. Оно отметило, что высокий уровень судебных издержек, связанных с разбирательствами о публикациях, становился объектом критики и обсуждений в судах и в парламенте. Эти чрезмерные расходы могли вынуждать ответчиков к урегулированию малоперспективных исков, что, в свою очередь, несло угрозу для освещения событий и, по мнению некоторых, представляло угрозу для свободы выражения мнения. Министерство пыталось узнать мнения относительно мер по более эффективному контролю над расходами. Хотя были сделаны и внедрены некоторые незначительные предложения, касавшиеся inter alia дополнительной информации и контроля над страхованием ПНС (Правила осуществления гражданской процедуры (поправка) 2009 г.), прочие вопросы были оставлены открытыми в ожидании Отчёта Джексона. Поправка к запрету на пересмотр соразмерности общих расходов (п. 11.9 Практического руководства по оценке расходов) принципиально рассматривалась в отношении споров об ОЧДР, поскольку рассмотренные в этой работе ключевые проблемы возникали именно в этих делах. 

206.  Отчёт Джексона, заказанный Министерством юстиции и опубликованный в январе 2010 г., предполагал масштабный пересмотр расходов в гражданских судебных процессах и высвечивал четыре изъяна, свойственных возмещению вознаграждения за успех в гражданском судебном процессе.

207.  Первый изъян режима подлежащего взысканию вознаграждения за успех заключался в нечёткости формулировки этого режима и отсутствии всяких квалификационных требований для истцов, желающих заключать СГУ. Джексон выявил некоторые аномалии, вытекавшие из этого.

208.  Во-вторых, лорд-судья Джексон счёл ошибочным отсутствие стимула у истца контролировать судебные издержки от своего имени, и что судьи оценивали эти расходы только по окончании дела, когда, как считалось, было слишком поздно контролировать потраченное. 

Эта озабоченность была высвечена в представлениях третьих сторон в ЕСПЧ от организаций СМИ (пункт 186 выше). Судебный орган особенно подчеркнул последующую «гонку расходов» и ставшее следствием повышение расходов (см. в деле Кинга в пункте 99 выше и лорд Хоффман в жалобе о расходах в настоящем деле в пункте 65 выше).

209. Третьим изъяном был «шантаж» или «охлаждающий» эффект системы подлежащего взысканию вознаграждения за успех. Бремя расходов, возложенное на противостоящие стороны, было настолько чрезмерным, что часто одна из сторон была вынуждена урегулировать иск заранее, несмотря на хорошие перспективы выигрыша. 

Эффект «выкупа» этой схемы был высвечен в ходе происходивших ранее общественно-консультационных процессов (см. пункты 101 и 107 выше) судебным органом в других делах (дела Турку и Кинга в пуктах 98 и 99 выше), в постановлениях Палаты лордов по второй жалобе в настоящем деле (лорды Хоффман и Карсвелл, пункты 64 и 72 выше) и третьими сторонами (пункты 185 и 189 выше).

210. Четвёртый недостаток заключался в том, что этот режим давал возможность, при неспособности проверить конфиденциальную финансовую отчётность частных поверенных и судебных адвокатов, «выбирать, что выгоднее», выигрывая дела, ведущиеся с применением СГУ с вознаграждением за успех. Суд полагает важным, что из критики лорда-судьи Джексона следовало, что подлежащее взысканию вознаграждение за успех не достигало намеченной цели расширения доступа к правосудию для максимального количества людей: вместо того чтобы пользоваться вознаграждением за успех, получаемым в результате выигрыша, для оплаты своих услуг по представлению интересов клиентов, чьи претензии, возможно, были менее обоснованными, адвокаты имели возможность браться за перспективные иски только с СГУ /вознаграждением за успех и избегать истцов, чьи иски были менее обоснованны, но, однако, заслуживали внимания суда. 

211. Далее  лорд-судья Джексон отметил, что эти изъяны привели к появлению в делах об ОЧДР и частной жизни «в высшей степени причудливой и дорогостоящей системы, которую только можно придумать» по причинам, которые были связаны в основном с чрезмерным бременем расходов, возлагавшимся на ответчиков в таких делах.

212.  Поэтому лорд-судья Джексон рекомендовал Министерству юстиции проведение масштабной реформы. Он рекомендовал для всех гражданских судебных процессов, включая дела о вторжении в частную жизнь, возвращение к СГУ, где вознаграждение за успех и премии ПНС не подлежали взысканию с проигравшей стороны (законодательное положение до 1999 г.), указав на то, что правовые условия до 1999 г. были лишены вышеозначенных изъянов, но расширяли доступ к правосудию для многих, ранее его не имевших лиц. Принятие этой рекомендации повлекло бы за собой две другие рекомендации (особенно относительно исков об ОЧДР и частной жизни) для достижения цели обеспечения доступа к правосудию для истцов, стеснённых в средствах: увеличение общего размера ущерба в делах об ОЧДР и вторжения в частную жизнь на 10 % и введение режима квалифицированного одностороннего смещения расходов так, чтобы сумма расходов, которую суд может обязать выплатить проигравшего истца, была бы разумной суммой, отражающей финансовое положение сторон и их поведение в ходе разбирательств.

213. В последующем отчёте Палаты общин от 2010 г. вновь признавались упомянутые изъяны подлежащего взысканию вознаграждения за успех (эффект «шантажа» прессы, «снятие сливок» адвокатами, так что дела СГУ редко оказывались проигранными, и отсутствие стимула у адвокатов или их клиентов к контролю над расходами). Палата пришла к мнению о том, что эти проблемы требуют немедленного разрешения, и предложила ограничить размер возмещения вознаграждения за успех до 10 % от основных расходов при условии согласования баланса между адвокатом и клиентом.

214. В последовавшей консультационной статье в январе 2010 г. отражена определённая озабоченность Министерства юстиции относительно отрицательного эффекта стопроцентного вознаграждения за успех в делах о публикациях. С точки зрения министерства, опыт последнего десятилетия свидетельствовал о том, что «равновесие слишком сильно сместилось в сторону интересов истцов в ущерб интересам ответчиков», особенно в разбирательствах об ОЧДР, и отметило, что Правительство не считало, что «действующее сегодня максимальное вознаграждение за успех в разбирательствах об ОЧДР обосновано в интересах общественности». В ожидании более полного рассмотрения предложений лорда-судьи Джексона Министерство изучало взгляды на предложение снизить максимальное повышение со 100 % до 10 % от основных расходов в делах об ОЧДР и частной жизни. В марте 2010 г. Министерство юстиции подтвердило, что в парламент вносились предложения о снижении размера вознаграждения за успех. В ожидании более полной оценки Отчёта Джексона, который содержал «ясное доказательство необходимости реформы СГУ», это было только промежуточное предложение. Однако это промежуточное решение не получило поддержки из-за надвигавшихся в апреле 2010 г. всеобщих выборов.

215.  Таким образом, в течение четырёх лет после введения законом от 1999 г. подлежащего взысканию вознаграждения за успех в существующую схему СГУ опасения, высказывавшиеся внутри правовой сферы относительно возможных из-за этого распоряжений о возмещении чрезмерных расходов, особенно в делах об ОЧДР и других публикациях, затрагивавших частную жизнь, привели к подробным общественным консультациям со стороны Министерства юстиции и запросам из комитетов Палаты общин, а также к широкомасштабному пересмотру расходов в гражданских судебных процессах по заказу Министерства.

Министерство юстиции признало в этом процессе, что в результате существования подлежащего взысканию вознаграждения за успех бремя расходов в гражданском судебном процессе стало чрезмерным и равновесие сместилось в сторону интересов истцов в ущерб интересам ответчиков. Это было особенно очевидно в делах об ОЧДР и частной жизни. Не только бремя, возложенное на ответчиков в делах о публикациях, расценено как чрезмерное, но один из выявленных изъянов этой схемы – возможность для адвокатов выбирать дела, где, как свидетельствовали успехи в делах о публикациях на основе применения СГУ/вознаграждения за успех, можно «выбирать, что получше» – по-видимому, указывал на то, что использование этой схемы не способствовало достижению желаемой цели обеспечения доступа к правосудию для максимального количества людей. 

Не менее важно, по мнению лорда-судьи Джексона, что правовая ситуация до 1999 г. позволяла достичь этой цели без чрезмерного обременения ответчиков, с чем согласилось большое число респондентов в ходе консультации 2010 г. (пункт 119 выше). Более того, в ожидании более полного рассмотрения расширенных рекомендаций лорда-судьи Джексона Министерство юстиции приняло законодательную базу в качестве первого шага в направлении разрешения признанных проблем путём сильного сокращения максимального вознаграждения за успех до 10 %, каковой пункт, собственно, и оспорил Заявитель в настоящем деле. Однако Правительство было не в состоянии обеспечить принятие данных норм и не указало на то, были ли эти или любые другие нормы предложены для принятия.

216. Правительство опиралось на способность национальных судов управлять расходами в разбирательствах о публикациях через положения ПГС и Практического руководства по оценке расходов. Однако второй изъян, высвеченный в Отчёте Джексона, указывал на то, что действенность этих защитных механизмов была подорвана сочетанием неконтролируемой «гонки расходов», спровоцированной оспоренной схемой при рассмотрении иска, и трудностями, с которыми сталкивался суд при эффективной оценке этих расходов после рассмотрения иска. Кроме того, хотя эти положения касались обоснованности основных расходов, связанных с такими вопросами, как сумма, поставленная на карту, интересы сторон и сложность вопросов, лорд Хоуп подчеркнул, что отдельный контроль над разумностью вознаграждения за успех, по сути, касался пересмотра увеличения процента на основании степени риска, присущего делу, и что в таком хорошо сбалансированном деле, как настоящее, вознаграждение за успех неизбежно должно было составлять 100 % (см. также Гильдия дизайнеров Лтд. (Designer’s Guild Limited), упомянутое в пункте 97 выше). Поэтому такие положения о гарантиях не могли, как подтвердил лорд Хоффман, рассматривать отказ Заявителя от подлежащего взысканию вознаграждения за успех, рассчитываемого как процент от разумных основных расходов. К тому же эти защитные механизмы, на которые опиралось Правительство, существовали в течение всего периода общественных консультаций, в конце которых Министерство юстиции согласилось с несоразмерностью расходов, особенно в делах о публикациях, что требовало резкого сокращения максимального вознаграждения за успех.

217. Правительство не рассматривало в подробностях процесс консультаций с общественностью, значительная часть которого происходила уже после подачи им замечаний в марте 2009 г. Верно и то, что попытки государства усовершенствовать схему не означают сами по себе, что существующая схема является нарушением Конвенции (Брекнелл против Соединённого Королевства (Brecknell v. the United Kingdom), упомянутое выше, § 70).

Однако Суд полагает, что глубина и характер изъянов, высвеченных общественно-консультационным процессом в убедительных подробностях и признанных в своих важных аспектах Министерством юстиции, таковы, что Суд может сделать вывод о том, что оспоренная схема вышла даже за широкие рамки усмотрения, предоставляемые государству в отношении общих мер, направленных на удовлетворение социальных и экономических интересов (см. вышеупомянутое дело Толстой-Милославский против Соединённого Королевства (Tolstoy Miloslavsky v. the United Kingdom), § 50).

218. Этот вывод действительно подтверждается фактами настоящего дела.

С одной стороны, истец был состоятельным человеком, не относившимся к категории лиц, которые лишены доступа к правосудию по финансовым причинам. Его представители признали в ходе национальных разбирательств (пункт 181 выше), что они проделали небольшой объём работы по СГУ, что ограничивало их возможность действовать в интересах малообеспеченных истцов, имеющих трудности с доступом к правосудию. Дело Заявителя не было лишено оснований, поскольку Апелляционный суд и меньшинство в Палате лордов полагало, что оспоренные статьи не нарушили право г-жи Кэмпбелл на неприкосновенность частной жизни.

С другой стороны, учитывая, что разбирательства были продолжительными и довольно сложными, общие расходы, выставленные истцу только по двум жалобам в Палату лордов, составили 850 000 фунтов, из которых 365 077,13 фунтов выпадали на долю вознаграждения за успех. Верно, что Заявитель в конечном итоге добился урегулирования расходов по обеим жалобам, выплатив в общей сложности 500 000 фунтов (основные расходы и вознаграждение за успех). Однако, учитывая заключения Палаты лордов и судебных налоговых приставов по второй жалобе (пункты 70 и 80 соответственно), а также  похожее дело Designer’s Guild Limited, упомянутое выше, вознаграждение за успех явно подлежало взысканию с Заявителя при ставках 95 % и 100 % по первой жалобе и 95 % по расходам адвокатов в рамках второй жалобы. Соответственно, даже если невозможно точно рассчитать суммы, выплаченные Заявителем, которые выпадали на долю вознаграждения за успех, очевидно, что достигнутое урегулирование расходов отражало обязательства Заявителя выплатить существенное вознаграждение за успех.

219.  В таких обстоятельствах Суд считает, что требование о том, что Заявитель должен выплатить вознаграждение за успех истцу, было несоразмерным, учитывая законные цели, которые предполагалось достигнуть, и превысило даже широкие рамки усмотрения, предоставляемые Правительству в таких делах. 

220.  Соответственно, Суд заключает, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции.

III. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

221.  Статья 41 Конвенции гласит:

«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

222.  Заявитель затребовал возмещение вознаграждения за успех, выплаченного истцу вследствие обеих жалоб в Палату лордов. Поскольку вознаграждение за успех, возмещение которого он затребовал в отношении первой жалобы, составило 47 % от общего размера предъявленных расходов в жалобах, Заявитель затребовал возмещение 164 500 фунтов, что составляло 47 % от общей суммы расходов, действительно выплаченной в урегулирование иска. Опираясь на те же аргументы, он потребовал 50 000 фунтов в качестве возмещения вознаграждения за успех в рамках второй жалобы, что составляло 33 % от общей суммы оплаченных расходов (более низкий процент отражал тот факт, что предметом СГУ в рамках второго иска являлся только гонорар адвокатов). Общая затребованная сумма возмещаемого финансового ущерба составила 214 000 фунтов.

223. Заявитель также затребовал 100 000 фунтов (включая проценты и налоговые расходы) в качестве компенсации оплаченных им расходов, сославшись на вышеупомянутые цифры расчёта при урегулировании основных расходов, затребованных в распоряжении о расходах, которые ему пришлось покрыть по второму иску в Палату лордов.

224.  Заявитель также затребовал 41 258,00 фунтов в качестве компенсации расходов на подготовку отдельного иска по расходам в ЕСПЧ. Далее были затребованы 52 349,00 фунтов за работу, проделанную по вопросам нарушения конфиденциальности и расходам с момента уведомления о делах. По всем расходам были представлены оправдательные финансовые документы.

225.  Правительство не оспорило анализ Заявителя в отношении вознаграждения за успех, но не согласилось с затребованными суммами. При урегулировании расходов между Заявителем и истцом не уточнялась сумма, выплаченная в виде вознаграждения за успех, и следует исходить из того, что основной частью оплаченных расходов были базовые затраты, что согласовывалось с нежеланием Заявителя  выплачивать вознаграждение за успех. Финансовый убыток в рамках первого иска должен составить 35 511,00 фунтов – сумма, на которую выплаченное в отношении первого иска вознаграждение превышало размер основных расходов. Финансовый убыток в отношении второго иска должен равняться нулю, поскольку сумма, выплаченная Заявителем (150 000 фунтов), была меньше затребованных основных расходов (170 499,82 фунтов). Правительство не коснулось требования Заявителя о возмещении основных расходов на подачу второго иска в Палату лордов.

226.  Правительство также представило подробные материалы о том, что расходы, затребованные в отношении жалобы в ЕСПЧ, были явно чрезмерны.

227. Суд полагает, что вопрос применения статьи 41 не готов к разрешению. Соответственно, он должен быть отложен, и, кроме того, должна быть сформулирована дальнейшая процедура, предусматривающая возможность достижения соглашения между Правительством и Заявителями.

НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД

1.  Объявляет единогласно жалобу приемлемой.

2.  Постановляет шестью голосами против одного, что нарушения статьи 10 Конвенции в принятии судебного решения о нарушении конфиденциальности в отношении Заявителя не было.

3.  Постановляет единогласно, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции в отношении вознаграждения за успех, подлежащего к выплате со стороны Заявителя.

4.  Постановляет единогласно, что вопрос применения статьи 41 не готов к решению,

соответственно:

а)  откладывает решение указанного вопроса;

б)  предлагает Правительству и Заявителям представить в течение трёх месяцев от даты, когда постановление становится окончательным, в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции, свои письменные замечания по этому вопросу и, в частности, известить Суд о любом соглашении, которое они могут достичь;

в)  откладывает проведение дальнейшей процедуры и делегирует Председателю палаты полномочие отложить её повторно при необходимости.

Совершено на английском языке в письменном виде 18 января 2011 г. в соответствии с §§ 2 и 3 Правила 77 Регламента Суда.

Фатош Араци,                                              Лилиана Мийович,

заместитель юриста секции                       председатель

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и § 2 Правила 74 Регламента Суда к тексту данного постановления прилагается особое мнение судьи Давида Тор Бьоргвинссона. 

ЧАСТИЧНО ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ

Давида Тор Бьоргвинссона

1. Я согласен с большинством, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции в отношении расходов, подлежащих оплате Заявителем. Однако я не согласен с тем, что не было нарушения этого положения в части заключения национального суда о нарушении неприкосновенности частной жизни (нарушении конфиденциальности) в отношении Заявителя.

2. Не вызывает споров то обстоятельство, что основные факты относительно наркотической зависимости и лечения г-жи К. могли быть опубликованы в интересах общественности. Это так не только потому, что ранее она сделала публичное заявление о неупотреблении наркотиков, но и потому, что она является публичной фигурой, которая, будучи всемирно известной моделью и знаменитостью, непосредственно заинтересована в распространении определённого образа своей личности в сознании широкой общественности с тем, чтобы эксплуатировать этот образ для продвижения своих профессиональных начинаний и интересов. В этой связи сделанные ранее г-жой К. утверждения о том, что она не употребляет наркотики, можно расценивать как намеренное проецирование неточного образа. Поэтому Заявитель имел основания предупредить общественность о её проблеме с наркотиками.

3. Основной спорный вопрос в национальных судах заключался в том, была ли обоснована публикация дополнительной информации. Эта дополнительная информация содержала сообщение о том, что г-жа К. посещала собрания «АН», сведения об этих собраниях, а также две её фотографии у входа в здание «АН». Большинство членов Палаты согласилось с национальными судами в том, что публикация этой дополнительной информации была оправданна. Судя по всему, главная причина такой позиции состоит в том, что существенность и достаточность аргументации Палаты лордов относительно границ свободы, предоставленной редакции при принятии решения публиковать дополнительный материал, «таковы, что Суд не находит никаких причин, не говоря уже о веских, подменять окончательное решение Палаты лордов своим или отдать предпочтение решению меньшинства перед мнением большинства Палаты лордов…» (п. 155). Я нахожу такой подход Палаты ЕСПЧ неприемлемым по ряду причин.

4. Во-первых, некоторые из принципов, применённых Палатой лордов, несущественны в урегулировании интересов. Сошлюсь в этой связи на мнение баронессы Хейл о том, что «не было необходимости публиковать какую-либо дополнительную информацию…» (пункт 152 постановления Палаты лордов и пункт 38 выше). Проверка, которую предполагало это заключение, неверна. С точки зрения журналистского усмотрения, при подаче материала, не нарушающего закон, обосновываться ссылкой на «необходимость» должно ограничение свободы выражения мнения, а не сама публикация. Во вторых, что касается существенных принципов, не все они были применены правильно по всем пунктам. Я согласен с тем, что проверка на «общественный интерес» была проведена верно, когда большинство заключило, что публикация оригинальной статьи отвечала интересам общественности. Однако вывод о том, что публикация дополнительного материала им не отвечала, обосновать трудно. Я считаю это разграничение между оригинальной статьёй и дополнительным материалом неубедительным.

5. Однако в окончательном анализе большинство членов просто полагаются на оценку национальных судов. Этот подход несовместим с «глубоким рассмотрением», которое обычно свойственно практике Суда при урегулировании прав по статьям 8 и 10, когда Суд регулярно проводит независимую оценку относящихся к делу фактов и характера применения существенных принципов в рассмотрении этих фактов и нередко подменяет выводы национальных судов собственными. Суд последовательно применяет подход, в соответствии с которым просто рассмотрения национальными судами существенных принципов недостаточно, они ещё должны правильно применяться (см. в этом отношении, например, Фрессоз и Руар против Франции (Fressoz and Roire v France), (БП), № 29183/95, ЕСПЧ 1999 I; Фон Ганновер против Германии (Von Hannover v. Germany), № 59320/00, ЕСПЧ 2004 VI; Бирюк против Литвы (Biriuk v. Lithuania), № 23373/03, 25 ноября 2008 г.; Петренко против Молдовы (Petrenco v. Moldova), № 20928/05, 30 марта 2010 г.; Флинккиля и другие против Финляндии (Flinkkilä and Others v. Finland), № 25576/04, 6 апреля 2010 г. и Мариапори против Финляндии (Mariapori v. Finland), № 37751/07, 6 июля 2010 г.). В этих и многих других делах Суд провёл собственную оценку и отменил заключения национальных судов, не утверждая, что национальные суды руководствовались несущественными принципами или применили неверные критерии при выполнении общей оценки. Мне неясно, почему в этом деле следует применять другой подход.

6. Какой бы досадной ни сочла г-жа К. публикацию известной статьи, газета Заявителя была вправе предупредить общественность о её наркотической зависимости. Дополнительная информация и фотографии были не более чем продолжением основной законной статьи. Я согласен с единогласным решением Апелляционного суда и мнениями судей лорда Николса и лорда Хоффмана из Палаты лордов о том, что это добавление не выявило ничего действительно значительного в деле, но лишь «добавило красок и убедительности» ему. На мой взгляд, публикация дополнительных материалов находилась вполне в рамках журналистской свободы при принятии решения о том, каким образом должна подаваться законная статья (см., например, Фрессоз и Руар против Франции (Fressoz and Roire v France), упомянутое выше, § 54). Таким образом, даже если признать, что публикация дополнительной информации и фотографий явилась дальнейшим вторжением в частную жизнь г-жи К., его степень была относительно невелика в общем контексте истории. Его нельзя рассматривать как достаточное и серьёзное основание, чтобы оправдать ограничение свободы выражения мнения по статье 10.

© Центр Защиты Прав СМИ,
перевод с английского, 2018