ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
Четвертая секция
ДЕЛО «БУСУЙОК против МОЛДОВЫ»
(Busuioc v. Moldova)
(жалоба № 61513/00)
Постановление Суда
Страсбург
21 декабря 2004 года
Краткое изложение дела
По делу «Бусуйок против Молдовы», Европейский Суд по правам человека (Четвертая Секция), заседая Палатой в следующем составе:
сэр Николас Братца, Председатель,
г-н М.Пеллонпаа,
г-н Ж.Касадеваль,
г-н Р.Марусте,
г-н С. Павловский,
г-н Х. Боррего Боррего,
г-жа Е.Фура-Сандстрём, судьи,
а также г-н М. О’Бойл, Секретарь Секции, —
Проведя 27 апреля и 30 ноября 2004 года закрытые заседания,
Вынес следующее постановление, принятое в последний из указанных выше дней:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело возбуждено Судом по жалобе (№ 61513/00) против Республики Молдова, поданной 31 января 2000 года гражданином Молдовы г-ном Валерием Бусуйоком (далее — «Заявитель»), в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее — «Конвенции»).
2. Интересы заявителя в Суде представлял г-н Сергей Остаф — адвокат, практикующий в Молдове. Интересы правительства Молдовы (далее — «Правительство») защищал его представитель г-н Виталий Пырлог.
3. Заявитель утверждал, в частности, что в результате судебных решений, вынесенных по возбужденным против него искам о защите чести и достоинства, было нарушено его право на свободу выражения мнения.
4. Жалоба была передана в Четвертую Секцию Суда (пункт 1 правила 52 Регламента Суда).
5. Своим решением от 27 апреля 2004 года Суд объявил жалобу приемлемой.
6. Заявитель и Правительство представили свои письменные объяснения по существу дела (пункт 1 правила 59 Регламента Суда).
ФАКТЫ
I. Обстоятельства дела
7. Заявитель родился в 1956 году и проживает в г. Кишиневе (Молдова). Он журналист.
1. Основные факты
8. 14 августа 1998 года в русскоязычной еженедельной газете «Экспресс» за подписью заявителя была опубликована статья «Маленькие делишки большого аэропорта». В качестве источников своей статьи он указал на результаты проведенного им расследования и на материалы Парламентской комиссии по вопросу продажи воздушных судов. В статье, в частности, утверждалось, что:
«Скандал с продажей молдавских самолетов по демпинговым ценам привлек к себе внимание молдавской общественности, привыкшей уже не удивляться такого рода делам. Однако эти, продолжающиеся до сих пор события дали нашей газете возможность сосредоточиться на данной теме (см. «Экспресс» №№ 19 и 20 от 19 и 26 июня 1998 г.). Настоящая статья — попытка разобраться с тем, что произошло в Государственной администрации гражданской авиации («ГАГА») за последние два года, предпринятая на основании фактов, ставших известными в ходе журналистского расследования.
В 1995 г. Кишиневский международный аэропорт («КМА») отделился от государственной авиакомпании «Air Moldova» и стал самостоятельным предприятием. Руководителем ГАГА был тогда Л.П., а главой КМА был назначен А.И. Между ГАГА и А.И. был заключен договор сроком на три года. В 1996 г. договор этот был расторгнут из-за того, что А.И. небрежно относился к исполнению своих служебных обязанностей. Сей факт стал отправной точкой истории, о которой пойдет речь далее.
А. И. не согласился с решением ГАГА о его увольнении и подал судебной иск с требованием восстановить его на прежней должности. Так как судебные разбирательства в Молдове тянутся подолгу, А.И., не желавший мириться со своим увольнением, принял меры к налаживанию контактов с персоналом КМА. С этой целью при поддержке своих сторонников он организовал демонстрацию на площади старого аэропорта. А.И. взял на ней слово, и лейтмотивом его речи было то, что только он на посту руководителя КМА в состоянии обеспечить экономический рост аэропорта.
ГАГА также решило узнать мнение своих сотрудников, и для этого его генеральный директор Л.П. созвал собрание своих заместителей и руководителей отделов аэропорта. Каждый высказал свое мнение и все сошлись на том, что А.И. не тот человек, кому можно поручить руководство КМА.
Таким образом, собрание руководящего состава аэропорта недвусмысленно выразило недоверие А.И.
Тем не менее, такой исход не смутил претендента на руководящий пост. Он даже выпустил листовку «Воззвание к сотрудникам аэропорта», в которой заявлялось, что: 1). ГАГА несправедливо уволило А.И.; 2). А.И. неизбежно станет директором КМА.
Так оно и случилось, когда суд объявил действия ГАГА незаконными и распорядился восстановить А.И. на его прежнем посту. […]»
9. В следующем отрывке рассказывалось о событиях, которые произошли после восстановления А.И. на работе:
«… Восстановление А.И. на прежней должности ознаменовалось кадровыми чистками и перестановками. Многим припомнили то, что на собрании руководящего состава они неодобрительно отзывались о кандидатуре А.И. на пост директора КМА. […] А после того как А.И. вернулся на пост директора Кишиневского аэропорта и успешно завершил первую чистку кадров под видом реорганизации структуры предприятия, он призвал к себе свою «команду», которая была создана в промежуток между двумя сроками его директорства. […] нынешний генеральный директор Л.И., преданный курсу своего патрона А.И. […]
… Убедиться в этом можно на примере другого работника, выдвинутого А.И. Речь идет об И.В. Не так давно И.В. работал где-то в системе дорожного транспорта и знал о самолетах не больше среднего обывателя и того, что, возможно, рассказывал ему его родственник А.И. Однако, по- видимому, И. В. проявил недюжинный интерес к делам аэропорта, и его влиятельному родственнику пришла на ум идея привлечь его к работе в аэропорте. Ради этого он ничтоже сумняшеся придумал даже новую должность — заместителя директора по оформлению грузов. […]
…Позднее А.И. уволил их со своих постов… Вместо них он назначил (а) К.В. (не так давно закончившего Одесский институт связи), (b) С.И. (выпускницу Киевского института пищевой промышленности).
…Откровенно говоря, и сам С.П. не большой специалист в посадке самолетов.
…Одной из самых колоритных фигур гвардии А.И. стал начальник отдела кадров аэропорта С.М. Действительно, ему можно дать такую характеристику: начальник отдела кадров аэропорта даст сто очков вперед любому сотруднику отдела кадров исправительных учреждений. Вот всего лишь несколько выдержек из служебных донесений служащих аэропорта:
«Довожу до Вашего сведения, что начальник отдела кадров неоднократно являлся в службу безопасности и просил выделить ему машину… чтобы отвезти его домой. Обычно при этом он был пьян».
[.]
«Долгое время я молчала о сексуальных домогательствах, которые мне приходилось терпеть от начальника отдела кадров, пока недавно он не зашел ко мне в кабинет и не пригласил меня к себе на дачу. Я отказалась, и тогда он начал лапать меня. Я вырвалась из его объятий и пригрозила ударить его телефоном, если он не прекратит свои приставания… Однажды, когда по делам службы я вошла в кабинет к С.М., он закрыл за мной дверь и попросил меня показать ему грудь».
[.]
. наверное, нет необходимости описывать во всех подробностях похождения этого распоясавшегося функционера…
…Поговорка «не боги горшки обжигают» подкрепляется и другим примером, а именно — бывшего ветеринарного врача, а ныне начальника отдела покупки услуг С.В.
..А.И. назначил С.И. (выпускницу Киевского института пищевой промышленности).
Однако сейчас общественное мнение в Молдове сфокусировано, как мы уже сказали, на сомнительной сделке по продаже самолетов, — сомнительной сделке, за которой, по мнению многих работников гражданской авиации, стоят А.И. и С.И.».
10. В не указанный точно день в 1998 году шестеро служащих Кишиневского международного аэропорта — И.В., С.П., С.М., С.В., С.И. и А.И. (далее — «Истцы») — возбудили в Суде Центрального сектора Кишинева отдельные гражданские иски о защите чести и достоинства против заявителя и издательского отдела газеты. Опираясь на статьи 7 и 7 § 1 Гражданского кодекса, истцы утверждали, что в статье содержались сведения, порочащие их честь и достоинство. 5 сентября 1998 года Суд Центрального сектора решил объединить все шесть исков в одно производство.
2. Решения суда первой инстанции
11. 3 декабря 1998 года Суд Центрального сектора постановил, что содержавшиеся в статье сведения порочили честь и достоинство каждого из истцов и не соответствовали действительности в отношении И.В., С.В., С.И. и А.И. В том же самом решении истцам присуждалось возмещение убытков, которые взыскивались с заявителя и газеты.
(а) В отношении И.В.
12. Суд признал следующий фрагмент порочащим честь и достоинство И.В. и не соответствующим действительности:
«… Убедиться в этом можно на примере другого работника, выдвинутого А.И. Речь идет об И.В. Не так давно И.В. работал где-то в системе дорожного транспорта и знал о самолетах не больше среднего обывателя и того, что, возможно, рассказывал ему его родственник А.И. Однако, по- видимому, И.В. проявил недюжинный интерес к делам аэропорта, и его влиятельному родственнику пришла на ум идея привлечь его к работе в аэропорте. Ради этого он ничтоже сумняшеся придумал даже новую должность — заместителя директора по оформлению грузов. […]»
13. Суд установил, что И.В. не является родственником А.И. и что нет доказательств того, что именно А.И. пригласил И.В. работать в аэропорте и создал для него новую должность. Суд установил также, что И. В. получил техническое образование и закончил Академию государственного управления. Заявитель и газета признали неточность информации о том, что И.В. является родственником А.И. Газета выразила готовность напечатать опровержение этой информации.
14. Суд обязал заявителя и газету выплатить И.В. денежное возмещение в размере 900 и 1350 молдавских леев, соответственно.
(b) В отношении С.П.
15. Суд постановил далее, что предложение:
«Откровенно говоря, и сам С.П. не большой специалист в посадке самолетов», —
было порочащим честь и достоинство С.П. Суд согласился с тем, что однажды С.П. совершил жесткую посадку самолета в Будапеште; однако этот случай не может служить основанием для того, чтобы ставить под сомнение его профессиональную пригодность в целом. Суд обязал заявителя и газету выплатить С. П. денежное возмещение в размере 900 и 1800 молдавских леев, соответственно.
(c) В отношении С.М.
16. Суд привел в своем решении следующие два отрывка из статьи, которые, по его мнению, порочат честь и достоинство С.М.:
«Одной из самых колоритных фигур гвардии А.И. стал начальник отдела кадров аэропорта С.М. Действительно, ему можно дать такую характеристику: начальник отдела кадров аэропорта даст сто очков вперед любому сотруднику отдела кадров исправительных учреждений» и
«наверное, нет необходимости описывать во всех подробностях похождения этого распоясавшегося функционера».
17. Заявитель пояснил, что использованные им при описании С.М. выражения оправдываются поведением последнего (см., пункт 9 выше). В этой связи заявитель представил трех свидетелей. Один из них показал, что однажды С.М. был пьян, и данный свидетель составил об этом рапорт директору аэропорта. Двумя другими свидетельницами были работницы аэропорта. Они заявили, что С.М. неоднократно приставал к ним с сексуальными домогательствами.
18. Суд решил не принимать к рассмотрению показания первого свидетеля, поскольку на основании его рапорта на С. М. не было наложено никакого взыскания. Что же касается заявлений двух свидетельниц, суд не стал давать им какой-либо оценки.
19. Суд обязал заявителя и газету выплатить истцу денежное возмещение в размере 900 и 1350 молдавских леев, соответственно.
(d) В отношении С.В.
20. Суд постановил, что предложение:
«Поговорка «не боги горшки обжигают» подкрепляется и другим примером, а именно — бывшего ветеринарного врача, а ныне начальника отдела покупки услуг С. В.», —
было порочащим честь и достоинство С.В. и не соответствующим действительности.
21. Заявитель признал, что имело место ошибка, так как С.В. не заканчивал ветеринарной академии. Суд установил, что С.В. получил диплом бизнес-школы.
22. Суд обязал заявителя и газету выплатить истцу денежное возмещение в размере 900 и 1350 молдавских леев, соответственно.
(e) В отношении С.И.
23. Суд нашел, что фразы:
«А.И. назначил С.И. (выпускницу Киевского института пищевой промышленности) […].
[…] сомнительной сделке, за которой, по мнению многих работников гражданской авиации, стоят А.И. и С.И.», —
были порочащими честь и достоинство С.И. и не соответствовали действительности.
24. После того, как Суд установил, что С.И. имеет диплом Коммерческого колледжа, заявитель признал, что допустил ошибку в отношении учебного заведения, где она обучалась. Что же касается «сомнительной сделки», то заявитель настаивал на том, что сомнительный характер сделки с государственными воздушными судами очевиден из официального доклада Парламентской комиссии, а причастность С. И. к заключению этой сделки ею не оспаривается. Основываясь на заявлениях А.И. и С.И., суд решил, что хотя они и участвовали в операции по продаже государственных самолетов, они входили в состав специальной комиссии, созданной Правительством специально для проведения этой операции, и не были в ней ключевыми фигурами. Суд обязал заявителя и газету выплатить С. И. денежное возмещение в размере 900 и 1800 молдавских леев, соответственно.
(f) В отношении А.И.
25. Суд определил в своем решении, что следующие фрагменты статьи были порочащими честь и достоинство А.И. и не соответствующими действительности:
«…А.И. […] организовал демонстрацию на площади старого аэропорта. […] Он даже выпустил листовку «Воззвание к сотрудникам аэропорта». […] Восстановление А.И. на прежней должности ознаменовалось кадровыми чистками и перестановками. Многим припомнили то, что на собрании руководящего состава они неодобрительно отзывались о кандидатуре А.И. на пост директора КМА. …А после того как А.И. вернулся на пост директора Кишиневского аэропорта и успешно завершил первую чистку кадров под видом реорганизации структуры предприятия, он призвал к себе свою «команду», которая была создана в промежуток между двумя сроками его директорства. [. ] нынешний генеральный директор Л.И., преданный курсу своего патрона А.И. […] Убедиться в этом можно на примере другого работника, выдвинутого А.И. Речь идет об И.В. Не так давно И. В. работал где-то в системе дорожного транспорта и знал о самолетах не больше среднего обывателя и того, что, возможно, рассказывал ему его родственник А.И. Однако, по- видимому, И. В. проявил недюжинный интерес к делам аэропорта, и его влиятельному родственнику пришла на ум идея привлечь его к работе в аэропорте. Ради этого он ничтоже сумняшеся придумал даже новую должность — заместителя директора по оформлению грузов. […] Позднее А.И. уволил их со своих постов… Вместо них он назначил (a) К.В. (не так давно закончившего Одесский институт связи), (b) С.И. (выпускницу Киевского института пищевой промышленности). […] Еще позднее, А.И. уволил С.И. с поста директора государственной авиакомпании «Air Moldova». сомнительной сделке, за которой, по мнению многих работников гражданской авиации, стоят А.И. и С.И.».
27. Заявитель представил свидетеля, который утверждал, что он слышал о митинге, проведенном на площади старого аэропорта. Кроме того, в подтверждение своего заявления о якобы имевшей место чистке персонала он указал на пятерых служащих аэропорта, уволенных сразу же после восстановлении А.И на работе. Суд посчитал, что нет доказательств того, что митинг на площади старого аэропорта организовал А.И. или что позднее именно он организовал чистку кадров. Суд установил, что согласно установленному порядку А.И. не имел права нанимать на работу или увольнять персонал. Основываясь на заявлениях А.И. и С.И., суд решил также, что, хотя они и участвовали в операции по продаже государственных самолетов, они входили в состав специальной комиссии, созданной Правительством специально для проведения этой операции, и не были в ней ключевыми фигурами.
27. Газета заявляла, что статья не имела целью опорочить честь и достоинство истцов, и выражала готовность опубликовать исправление фактических неточностей: относительно того, что И.В. является родственником А.И., а также в отношении учебных заведений, которые закончили С.В. и С.И.
28. Суд обязал заявителя и газету выплатить А.И. денежное возмещение в размере 1800 и 3600 молдавских леев, соответственно, а также опубликовать опровержение всех тех утверждений относительно истцов, которые были признаны порочащими их честь и достоинство.
3. Апелляция
29. Заявитель и газета обжаловали это решение в апелляционной инстанции. Заявитель ходатайствовал об отмене решения, аргументируя это тем, что, несмотря на отдельные незначительные и случайно закравшиеся фактические ошибки, он представил достаточные основания в подтверждение точности сведений, приведенных в опубликованной статье.
30. В отношении И.В., заявитель представил копию его трудовой книжки, где имеются сведения о работе того в страховой компании, занимающейся страхованием автотранспорта. Заявитель утверждал также, что не находит ничего порочащего честь и достоинства в утверждении, что И.В. является родственником А.И., и что до приема И. В. на работу в штате аэропорта действительно не существовало должности заместителя директора по оформлению грузов.
31. В отношении С.П., заявитель указал, что точность его утверждений подкрепляется письменными показаниями самого истца, из которых явствует, что он был причастен к незначительному происшествию при посадке самолета в Будапеште.
32. Что касается С.М., заявитель указал, что представленные им свидетели (служащие аэропорта) подтверждают случаи сексуальных домогательств и оскорблений (см., пункты 9 и 17 выше) со стороны С.М.
33. Что касается С. В., заявитель признал, что он допустил ошибку касательно его профессиональной подготовки, и что С.В. не ветеринар, а закончил медицинское училище. Заявитель не считает, что данное им описание порочит честь и достоинство С. В.
34. Что же касается С. И., заявитель признал, что допустил неточность в отношении института, который она закончила. Он также указал, что она действительно работала над экономическими аспектами сделки по продаже государственных самолетов и что сомнительный характер этой сделки находит свое подтверждение в официальном докладе, опубликованном в официальной газете («Monitorul Oficial»).
35. В отношении А.И., заявитель отметил, что точность его утверждений подтверждается письменными показаниями свидетелей и содержанием листовки, прилагаемой к апелляционной жалобе.
4. Решения суда второй инстанции
36. Пятого июля 1999 года апелляционная инстанция частично удовлетворила апелляцию заявителя и внес изменения в решение суда первой инстанции, отклонив первоначальный иск С.П. на том основании, что содержавшиеся в статье сведения о нем (см. пункт 15 выше) отражали истину и потому не являлись порочащими его честь и достоинство. Суд также сократил размер денежного возмещения, которое должны были выплатить истцам заявитель и газета. Суд обосновал этот шаг незначительностью тиража газеты «Экспресс». Таким образом, заявителя и газету обязали выплатить: И.В. — 450 и 1350 молдавских леев, соответственно; С.М. — 900 и 1350 молдавских леев, соответственно; С.В. — 180 и 1350 молдавских леев, соответственно; С.И. — 180 и 1350 молдавских леев, соответственно; и А.И — 900 и 1350 молдавских леев, соответственно.
5. Кассационная жалоба
37. Заявитель и газета подали кассационную жалобу в Апелляционную
палату. В ней они утверждали, что представили судам первой и второй инстанции достаточные подтверждающие данные в доказательство правдивости сведений, содержавшихся в оспариваемой статье. В частности, заявитель указал, что соответствующая подтверждающая информация содержалась в докладе Парламентской комиссии о незаконной продаже воздушных судов, опубликованном в
официальной газете, и что поэтому его необходимо освободить от всякой гражданско-правовой ответственности.
6. Постановление суда третьей инстанции
38. Седьмого сентября 1999 года Апелляционная палата отклонила кассационную жалобу и утвердила решения суда первой инстанции и апелляционной инстанции, указав, что кассационная жалоба не имеет под собой оснований. Суд заключил, что в оспариваемой статье содержались как не соответствующие действительности сведения, порочащие честь и достоинство истцов, так и сведения, хотя и не порочащие их честь и достоинство, но не соответствующие действительности. Далее Суд постановил, что наложенное на газету возмещение убытков никоим образом не ущемляет ее права на свободу выражения, гарантированного Конституцией и Законом о печати.
II. Применимое национальное законодательство
39. В соответствующих положениях Гражданского кодекса, действовавшего в рассматриваемый период, предусматривалось следующее:
Статья 7. Защита чести и достоинства
«(1) Любое физическое или юридическое лицо имеет право обращения в суд с требованием опровержения утверждений, наносящих ущерб его или ее чести и достоинству и несоответствующих действительности, а также утверждений, не наносящих ущерб чести и достоинству, но несоответствующих действительности.
(2) В случаях, когда СМИ, распространившее такие утверждения, не в состоянии доказать, что они соответствуют действительности, суд должен обязать публикующий орган СМИ опубликовать не позднее 15 дней после вступления в силу судебного решения опровержение соответствующих утверждений в той же колонке, на той же странице или в той же программе или серии теле/радио передач».
Статья 7 § 1. Компенсация морального ущерба
«(1) Моральный ущерб, нанесенный человеку в результате распространения через СМИ или организации или других людей утверждений, несоответствующих действительности, а также утверждений, касающихся его или ее частной или семейной жизни, без его или ее согласия, должны возмещаться в форме денежной компенсации, размер которой определяет суд.
(2) Сумма компенсации определяется судом по каждому отдельному делу в размере от 75 до 200 месячных МРОТ, если информация была распространена юридическим лицом и в размере от 10 до 100 месячных МРОТ, если информация была распространена физическим лицом».
40. Постановление Парламента Республики Молдова № 211-XIV от 9 декабря 1998 года:
«Заслушав доклад следственной комиссии по рассмотрению материалов, касающихся отчета Счетной палаты и процедуры продажи самолетов, являющихся государственной собственностью, в котором установлено совершение некоторыми должностными лицами предыдущего и нынешнего состава Правительства ряда явных нарушений закона, Парламент принимает настоящее постановление:
[-]
Статья 2. — Вышеназванной комиссии продолжить работу и в месячный срок определить меру ответственности премьер- министра, членов Правительства и других должностных лиц, указанных в докладе, представив Парламенту соответствующие предложения.
Статья 3. — Руководителям указанных в докладе вышеназванной комиссии учреждений в месячный срок принять меры по наказанию должностных лиц, виновных в нарушении законодательства, и доложить о принятых мерах Парламенту. […]».
ПРАВО
I. Предполагаемое нарушение статьи 10 Конвенции
41. Заявитель утверждает, что имело место нарушение его права на свободу выражения, гарантированное статьей 10 Конвенции, в которой говорится:
«1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. […]
2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах… общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений… для защиты репутации или прав других лиц.».
A. Доводы сторон
1. Заявитель
42. Заявитель утверждал, что статьи 7 и 7 § 1 Гражданского кодекса не были сформулированы с достаточной степенью точности, и что в Кодексе не конкретизируется значение терминов «факты», «честь», «достоинство», «оценочное суждение», «средства защиты, предоставляемые журналистам в каждом конкретном случае» и «бремя доказывания» в той мере, чтобы сделать положения закона ясными и предвидимыми.
43. Заявитель утверждал также, что вмешательство в его свободу выражения не было необходимым в демократическом обществе. По его мнению, в статье содержались только оценочные суждения в отношении отдельных истцов и оценочные суждения, базирующиеся на фактах, в отношении других истцов. Заявитель настаивал также на том, что не было настоятельной общественной потребности во вмешательстве в его свободу выражения, и что национальные суды не представили существенных и достаточных оснований в оправдание такого вмешательства.
44. Заявитель утверждал также, что размер наложенного на него возмещения убытков был слишком велик, и потому непропорционален преследуемой правовой цели. Его месячный заработок в то время колебался в рамках 180-220 молдавских леев, тогда как прожиточный минимум (cosul minim de consum) составлял тогда 600 молдавских леев. По словам заявителя, по окончании судебного процесса его уволили из еженедельника «Экспресс» и он был вынужден выплачивать назначенные ему суммы возмещения по частям на протяжении трех лет.
2. Правительство
45. Правительство согласилось с тем, что обстоятельства дела свидетельствуют о вмешательстве в свободу выражения заявителя. Это вмешательство было, тем не менее, оправданным по статье 10 § 2 Конвенции.
46. Заявитель был обязан выплатить компенсацию морального ущерба за ущемление чести и достоинства на основании статей 7 и 7/1 Гражданского кодекса. Таким образом, вмешательство было «предусмотрено законом», который был общедоступным и предсказуемым. Оно служило правомерной цели защиты достоинства истцов; кроме того, эта мера была необходимой в демократическом обществе.
47. Опираясь на постановление Суда по делу Яновский против Польши (Janowski v. Poland) ([GC], № 25716/94, ECHR 1999 I), Правительство указывало, что лица, против которых была направлена статья заявителя, были государственными служащими, а государственные служащие должны пользоваться общественным доверием в условиях защиты от необоснованных нападок, если они намерены и далее успешно выполнять свои обязанности, и посему может оказаться необходимым защитить их от оскорбительных словесных нападок при исполнении ими своих должностных обязанностей.
48. Правительство утверждало, что в опубликованной статье, на основании которой заявителя обязали возместить причиненный ущерб, содержались фактические сведения, а не оценочные суждения.
49. Правительство указало на предоставленную национальным властям свободу усмотрения при оценке необходимости вмешательства и настаивало на том, что там, где в Конвенции речь идет о внутреннем законодательстве, задача применения и толкования внутреннего законодательства возлагается в первую очередь на плечи национальных властей. Оно полагало, что в настоящем деле национальные власти не преступили пределов своего усмотрения.
50. Далее Правительство утверждало, что размер наложенного на заявителя денежного возмещения (2610 молдавских леев, которые заявитель обязан был выплатить истцам) не был несоразмерным преследуемой правомерной цели. В этой связи Правительство указало, что в декабре 1998 г. средняя месячная зарплата в Республике Молдова равнялась 351,5 молдавских леев, а в июле 1999 г. размер ее составлял 298,9 молдавских леев (на то время — приблизительно 25,5 евро).
B. Оценка Суда
51. Участники разбирательства, как, впрочем, и Суд, согласны с тем, что решения национальных судов и наложенная на заявителя компенсация в пользу пятерых истцов, о которых идет речь в соответствующей статье, составляет «вмешательство публичных властей» в право заявителя на свободу выражения по первому пункту статьи 10. Такое вмешательство не влечет за собой нарушения статьи 10 только в том случае, если оно было «предусмотрено законом», служило цели или целям, которые правомерны согласно пункту 2 статьи 10, и было «необходимым в демократическом обществе» для достижения такой цели или целей.
1. «Предусмотрено законом»
52. Одно из требований, вытекающих из выражения «предусмотрено законом» — предсказуемость соответствующей меры. Норма не может считаться «законом», пока она не будет сформулирована с достаточной степенью точности, позволяющей человеку сообразовывать с ней свое поведение: он должен иметь возможность — пользуясь при необходимости советами — предвидеть, в разумной применительно к обстоятельствам степени, последствия, которые может повлечь за собой то или иное действие. Эти последствия не обязательно предвидеть с абсолютной определенностью: опыт показывает, что это недостижимо. Более того, хотя определенность весьма желательна, она может сопровождаться чертами косности, тогда как право должно обладать способностью идти в ногу с меняющимися обстоятельствами. Соответственно, во многих законах неизбежно используются более или менее расплывчатые термины: их толкование и применение — задача практики (см., например, постановление по делу Реквеньи против Венгрии (Rekvenyi v. Hungary) [GC], № 25390/94, § 34, ECHR 1999-III).
53. Суд отмечает, что обжалуемое вмешательство имело под собой правовые основания, а именно статьи 7 и 7 § 1 Гражданского кодекса (см., пункт 39 выше).
54. В настоящем случае Суд не считает, что положения, о которых идет речь, настолько расплывчаты, чтобы сделать последствия действий заявителя непредсказуемыми. В законах о диффамации, с их акцентом на защите чести и репутации, неизбежно используются расплывчатые термины (см., вышеуказанное постановление по делу Реквеньи против Венгрии, § 34). Однако это не устраняет их «правового» характера в целях статьи 10 Конвенции. На долю национальных властей падает задача применения и толкования внутреннего законодательства (см. например, постановление по делу Институт «Отто-Премингер» против Австрии (Otto-Preminger- Institut v. Austria) от 20 сентября 1994 г., Серия A, т. 295-A, стр. 17, § 45). Соответственно, Суд считает, что вмешательство было «предусмотрено законом» в смысле пункта 2 статьи 10 Конвенции.
2. «Правомерная цель»
55. Сторонами не оспаривается, и Суд согласен с ними в этом, что вмешательство служило правомерной цели защиты репутации истцов. Поэтому остается установить, было ли вмешательство «необходимым в демократическом обществе».
3. «Необходимо в демократическом обществе»
(а) Общие принципы
56. Свобода выражения представляет собой одну из основных опор демократического общества, и предоставляемые прессе гарантии имеют особенно большое значение. Хотя пресса и не должна преступать определенных границ, в частности, в интересах «защиты репутации или прав других лиц», тем не менее, долг ее состоит в том, чтобы распространять информацию и идеи по вопросам, представляющим общественный интерес. И если на прессе лежит задача распространять такую информацию и идеи, то общественность, в свою очередь, имеет право на их получение. Если бы дело обстояло иначе, то пресса была бы не в состоянии играть свою жизненно необходимую роль «сторожевого пса общества» (см. к примеру, постановление по делу Обсервер и Гардиан против Соединенного Королевства (Observer and Guardian v. The United Kingdom) от 26 ноября 1991 г., Серия A, т. 216, стр. 29-30, § 59).
57. Особая тщательность со стороны Суда требуется, когда принятые национальными властями меры или наложенные ими санкции способны отбить у прессы желание принимать участие в дебатах по вопросам, представляющим большой общественный интерес (см. например, постановление по делу Лингенс против Австрии (Lingens v. Austria) от 8 июля 1986 г., Серия A, т. 103, § 44; постановление по делу Бладет Тромсё и Стенсаас против Норвегии (Bladet Tromsa and Stensaas v. Norway) [GC], № 21980/93, § 64, ECHR 1999 III; постановление Суда по делу Торгер Торгерсон против Исландии (Thorgeir Thorgeirson v. Iceland) от 25 июня 1992 г., Серия A, № 239, §68).
58. Право на свободу выражения применимо не только по отношению к «информации» или «идеям», которые благоприятно воспринимаются в обществе либо рассматриваются как безобидные или не достойные внимания, но также и по отношению к тем, которые шокируют, обижают или вызывают обеспокоенность у государства или части населения. Кроме того, журналистская свобода включает также возможность прибегнуть к некоторой степени преувеличения или даже провокации (см. постановление по делу Де Хаэс и Гийселс против Бельгии (De Haes and Gijsels v. Belgium) от 24 февраля 1997 г., Reports of Judgments and Decisions 1997 I, стр. 236, § 47).
59. Статья 10 Конвенции не гарантирует ничем не ограниченной свободы выражения даже в отношении освещения прессой вопросов, вызывающих серьезную озабоченность у общественности. Согласно пункту 2 данной статьи, осуществление этой свободы налагает определенные «обязанности и ответственность», в том числе и на прессу. Эти «обязанности и ответственность» приобретают особое значение, когда, как в настоящем деле, на первый план выходит вопрос о нападках на репутацию частных лиц и об ущемлении «прав других лиц». По причине «обязанностей и ответственности», неотъемлемо связанных с осуществлением свободы выражения, защита, которая согласно статье 1 0 предоставляется журналистам в связи с освещением ими вопросов, вызывающим большой общественный интерес, обусловливается тем, что они действуют добросовестно и имеют целью предоставить общественности точную и достоверную информацию в соответствии с журналистской этикой (см. постановление по делу Гудвин против Соединенного Королевства (Goodwin v. the United Kingdom) от 27 марта 1996 г., Reports of Judgments and Decisions 1996 II, стр. 500, § 39; и постановление Суда по делу Фрессоз и Руар против Франции (Fressoz and Roire v. France) [GC], № 29183/95, § 54, ECHR 1999 I).
60. Государственные служащие должны пользоваться общественным доверием в условиях защиты от необоснованных нападок, если они намерены и далее успешно выполнять свои обязанности. Поэтому может оказаться нужным защитить их от оскорбительных словесных нападок при исполнении ими своих должностных обязанностей (см. вышеупомянутое постановление по делу Яновский против Польши [GC], № 25716/94, § 33, ECHR 1999 I). Потребности подобной защиты, однако, необходимо взвешивать с учетом интересов свободы печати или открытой дискуссии по общественно-значимым вопросам.
61. В своей практике Суд проводит различие между утверждениями о факте и оценочными суждениями. Существование фактов можно продемонстрировать, тогда как справедливость оценочных суждений доказать нельзя. Требование доказать правдивость оценочного суждения невозможно выполнить, и оно посягает на саму свободу убеждений, которая является основополагающей частью права, гарантируемого статьей 10 (см. постановление по делу Джерусалем против Австрии (Jerusalem v. Austria), № 26958/95, § 42, ECHR 2001 II). Однако даже в случае, когда утверждение сводится к оценочному суждению, соразмерность вмешательства может зависеть от наличия достаточных фактических оснований для опровергаемого утверждения, поскольку даже оценочное суждение, не имеющее под собой никакой фактической основы, может быть чрезмерным (см. вышеуказанное постановление по делу Де Хаэс и Гийселс против Бельгии, § 47; постановление по делу Обершлик против Австрии (№ 2) (Oberschlick v. Austria (no. 2)) от 1 июля 1997 г., Reports of Judgments and Decisions 1997-IV, стр. 1276, § 33).
62. Осуществляя свою контрольную юрисдикцию, Суд должен взглянуть на оспариваемое вмешательство с учетом обстоятельств дела в целом, включая содержание высказываний, вменяемых в вину заявителю, и контекст, в которых он их сделал. В частности, Суд должен определить, «соразмерно» ли рассматриваемое вмешательство «преследуемым правомерным целям» и являются ли основания, выдвинутые в его оправдание национальными властями, «существенными и достаточными» (см. вышеуказанное постановление по делу Яновский против Польши, § 30, и постановление по делу Барфод против Дании (Barfod v. Denmark) от 22 февраля 1989 г.,
Серия A, т. 149, § 28). При этом Суд должен убедиться в том, что национальные власти применяли нормы, соответствующие принципам статьи 10 и, более того, что их применение основывалось на приемлемой оценке обстоятельств, относящихся к делу (см. постановление по делу Йерсилд против Дании (Jersild v. Denmark) от 23 сентября 1994 г., Серия A, т. 298, § 31).
(b) Применение вышеуказанных принципов к рассматриваемому делу
63. Правительство утверждало, что истцы являются государственными служащими и что, следовательно, в отличие от политических деятелей, им должен быть обеспечен более высокий уровень защиты от неуместной критики и чрезмерного к ним внимания (вышеуказанное постановление по делу Яновский против Польши).
64. В ряде дел Суд уже отмечал (см., в частности, вышеупомянутые постановления по делам Яновский против Польши и Никула против Финляндии (Nikula v. Finland), № 31611/96, ECHR 2002-II, § 48), что может оказаться нужным защитить государственных служащих при исполнении ими своих должностных обязанностей, в том числе прокуроров, от оскорбительных, ругательных и клеветнических нападок, рассчитанных на то, чтобы оказать на них воздействие при исполнении ими своих должностных обязанностей и нанести ущерб доверию общества как к ним самим, так и к занимаемым ими должностям. Однако Суд полагает, что настоящее дело следует отличать от дел Яновского и Никула по следующим мотивам: Во- первых, истцы в рассматриваемом деле не были ни сотрудниками органов юстиции, ни прокурорами; было бы слишком далеко идущим распространять действие принципа, сформулированного в деле Яновский, на всех лиц, работающих в государственных организациях или государственных компаниях. Во-вторых, высказывания заявителя были сделаны в рамках открытой продолжающейся дискуссии по вопросам, представляющим большой общественный интерес. В этой связи Суд отмечает, что в промежуток с 19 июня по 14 августа 1998 года в еженедельнике «Экспресс» были опубликованы три статьи, касающиеся темы продажи государственной авиатехники и более широкого вопроса — государственного управления гражданской авиацией, где поднимался, таким образом, общественно-значимый вопрос, а именно: управления государственными фондами и сопутствующих злоупотреблений. Кроме того, в отличие от утверждений, сделанных заявителем как частным лицом, в деле Яновский, оспариваемая статья в настоящем деле была написана заявителем, как журналистом, что поднимает вопрос о свободе печати.
65. Таким образом, подход, избранный Судом в деле Яновский против Польши, не применим к рассматриваемому случаю. Напротив, Суд считает, что поскольку на карту поставлена свобода печати, молдавские власти обладали меньшей свободой усмотрения при решении вопроса о наличии «настоятельной общественной потребности» для вмешательства в свободу выражения заявителя.
66. Национальные суды по отдельности рассматривали фрагменты статьи, касавшиеся каждого из истцов. Аналогичным образом и Суд решил рассмотреть по отдельности обоснования для вмешательства исходя из оспариваемых фрагментов, касающихся каждого истца.
(i) В отношении И.В.
67. Суд отмечает, что заявитель был обязать выплатить денежное возмещение за утверждение о том, что И.В. был принят на работу в аэропорт только потому, что он родственник директора аэропорта, и что специально для него была создана новая должность (см., пункт 12 выше).
68. Суд придерживается мнения, что в оспариваемом фрагменте содержатся утверждения о факте, а не оценочные суждения.
69. Несмотря на то, что комментарии заявителя были сделаны в рамках дискуссии по вопросу, представляющему общественный интерес, право на свободу выражения может быть ограничено, когда на карту поставлена репутация частного лица. Кроме того, на заявителе лежала обязанность действовать добросовестно и проверять информацию, прежде чем публиковать ее.
70. Все указывает на то, что заявитель не проверил информацию перед ее опубликованием, что он как журналист обязан был сделать. Сам заявитель в ходе разбирательства в национальных судах признал, что он опубликовал неточную информацию о родственных связях между первым и шестым истцами, даже не пытаясь убедить суды, что он предпринял должные меры по проверке этой информации.
71. По существу, публикуя оспариваемые сведения, заявитель обвинил И.В. в кумовстве и склонял читателей к тому, чтобы они поверили, будто того приняли на работу не из-за его личных качеств, а лишь потому, что он родственник директора. Это — серьезные обвинения, больно ударяющие по личной и профессиональной репутации И. В.
72. Соответственно, Суд пришел к заключению, что вмешательство можно признать обоснованным в понятиях статьи 10 Конвенции.
(ii) В отношении С.М.
73. Суд отмечает, что заявитель включил в свою статью несколько примеров предполагаемых злоупотреблений, совершенных С.М. в качестве начальника отдела кадров. С этой целью заявитель процитировал официальные жалобы служащих аэропорта на сексуальные домогательства со стороны С.М., на случаи нахождения того в нетрезвом виде и ненадлежащего использования им служебного транспорта (см., пункт 8 выше). Далее Суд отмечает, что национальные суды не установили факта неточности или неправильности какого-либо из этих утверждений. В то же время, он считает выражения, использованные для описания С.М. в свете этих предполагаемых злоупотреблений, порочащими его честь и достоинство (см., пункт 16 выше). В частности, такие выражения, как «колоритная фигура», «начальник отдела кадров аэропорта даст сто очков вперед любому сотруднику отдела кадров исправительных учреждений» и «похождения этого распоясавшегося функционера», были признаны порочащими честь и достоинство С.М.
74. Суд полагает, что оспариваемые места представляют собой выражение мнения или оценочные суждения, правдивость которых, по определению, не подлежит доказыванию. Хотя такое мнение может быть чрезмерным, особенно в отсутствие какой-либо фактической основы, это не относится к настоящему делу. Суд считает, что заявитель действовал добросовестно и в соответствии с журналистской этикой, и что было продемонстрировано наличие надлежащих фактических оснований для выраженного мнения.
75. Принимая во внимание то обстоятельство, что оспариваемые сведения сделаны журналистом в рамках дискуссии по вопросу, представляющему общественный интерес, и учитывая использованные им выражения, Суд заключает, что вмешательство не было необходимым в демократическом обществе.
(iii) В отношении С.В.
76. Заявитель был обязать выплатить денежное возмещение за утверждение о том, что С.В. не обладал достаточной профессиональной квалификацией. В частности, заявитель утверждал, что С.В. был назначен начальником отдела покупки услуг, несмотря на то, что он по образованию — ветеринарный врач. Национальные суды установили, что на самом деле С.В. закончил бизнес-школу (см., пункт 21 выше).
77. Суд придерживается мнения, что оспариваемый фрагмент содержал как утверждение о предполагаемом факте, так и оценочное суждение.
78. Суд полагает, что заявитель не проверил информацию перед публикацией, что он как журналист обязан был сделать, и что, как было доказано, информация являлась неточной и могла быть признана оскорбительной и наносящей урон репутации С.В. По существу, публикуя оспариваемые сведения, заявитель пытался убедить читателей в некомпетентности С.В. вследствие недостаточной его профессиональной подготовленности, а именно из-за того, что по образованию он был ветеринарным врачом. В этой связи заявитель сделал также оценочное суждение, основанное на указанном факте, утверждая, что назначение совершенно неквалифицированного человека наглядно иллюстрирует тот факт, что в коррумпированной системе возможно все, что угодно. Суд отмечает, что сам заявитель признал во время разбирательства в национальных судах, что он опубликовал неточную информацию о профессиональной подготовке С. В., даже не пытаясь убедить суды, что он предпринял должные меры по проверке этой информации перед ее опубликованием.
79. Соответственно, Суд заключает, что вмешательство может быть признано необходимым в демократическом обществе.
(iv) В отношении С.И.
80. В отношении С.И. заявитель сделал два утверждения, которые были признаны порочащими ее честь и достоинство и не соответствующими действительности.
81. Во-первых, заявитель утверждал, что С.И. закончила Институт пищевой промышленности, тогда как национальные суды установили, что она закончила Коммерческий колледж (см., пункт 23).
82. Суд находит, что данный случай аналогичен ситуации с С. В. (см. пункты 75-78), и заключает, что вмешательство в отношении утверждения «А.И. назначил С.И. (выпускницу Киевского института пищевой промышленности) […]» можно признать обоснованным в понятиях статьи 10 Конвенции.
83. В отношении второго оспариваемого утверждения, Суд отмечает, что заявитель написал, что, по мнению многих работников гражданской авиации, С.И. была причастна к «сомнительной сделке», то есть к продаже государственных воздушных судов (см. пункт 23). В национальных судах заявитель доказывал, что это утверждение основывалось на официальном докладе Парламентской комиссии.
84. Суд отмечает, что существовали сомнения относительно законности операции, о которой идет речь в оспариваемом утверждении, и что Парламентская комиссия подготовила доклад по данному вопросу (см., пункт 40 выше). Таким образом, имелись определенные объективные и фактические основания для того, чтобы заявитель мог назвать ее «сомнительной сделкой». В то же самое время, национальные суды не установили того, что С.И. была непричастна к этой сделке. Напротив, в ходе судебных разбирательств С.И. признала, что она вместе с А.И. входила в состав государственной комиссии, осуществлявшей продажу самолетов (см. пункт 24 выше). В этих обстоятельствах нельзя сказать, что заявитель действовал недобросовестно с целью ущемить честь и достоинство С.И. Следует отметить, что заявитель провел достаточно тщательное расследование, чтобы установить факт наличия подозрений в незаконности продажи воздушных судов, а также факт причастности С.И. к этой сделке.
Сделанные заявителем выводы следует рассматривать как оценочные суждения, имевшие под собой фактическую основу.
В этой связи Суд напоминает, что пресса играет в демократическом обществе исключительно важную роль «сторожевого пса» (см. вышеуказанное постановление по делу Торгер Торгерсон против Исландии, § 63). В обстоятельствах, когда имеются объективные основания подозревать государственных служащих в причастности к незаконной продаже государственной собственности, пресса должна пользоваться, в соответствии со своими обязанностями и ответственностью, свободой распространять такую информацию и идеи, а общественность — обладать правом получать их.
85. Соответственно, Суд заключает, что вмешательство в связи с утверждением «…сомнительной сделке, за которой, по мнению многих работников гражданской авиации, стоят А.И. и С.И.» не было необходимым в демократическом обществе.
(v) В отношении А.И.
86. Суд выделил четыре главных утверждения, сделанных заявителем в отношении А. И., которые были признаны национальными судами порочащими его честь и достоинство.
87. Во-первых, суды установили неверность утверждения заявителя, будто А.И. созвал митинг на площади старого аэропорта (см. пункт 25 выше). Похоже, заявитель пытался привести доказательства в пользу оспариваемого утверждения, призвав свидетеля и представив экземпляр листовки, которую якобы напечатал А. И. (см. пункты 26 и 35 выше). Суд указывает, что национальные суды проигнорировали приведенные заявителем доказательства и не дали им никакой оценки.
88. Суд считает, что сделанное молдавскими судами, которые, требуя от заявителя доказать правдивость его утверждений и в то же время лишая его действенной возможности представить доказательства в подтверждение своих утверждений и тем самым показать их правдивость, заключение о том, что утверждение было порочащим честь и достоинство А.И., не может быть признано необходимым в демократическом обществе (см. вышеупомянутое постановление по делу Джерусалем против Австрии, № 26958/95, §§ 45-46, ECHR 2001 II).
89. Во втором оспариваемом фрагменте заявитель утверждал, что после своего восстановления на должности директора А.И. организовал чистку кадров. В этой связи заявитель указал на пятерых бывших служащих аэропорта, уволенных после восстановления А.И. на работе (см. пункты 25 и 26 выше). Национальные суды не установили, что утверждения об указанных увольнениях были неверными. Однако они нашли, что утверждаемая причастность к ним А. И. не соответствует действительности, отметив, что согласно установленному порядку А.И. не имеет права нанимать на работу или увольнять персонал.
90. Суд отмечает, что нельзя сказать, чтобы описание событий в оспариваемом утверждении не имело под собой никаких оснований. Все указывает на то, что перед опубликованием оспариваемой информации заявитель провел достаточно тщательное расследование, поскольку он знал фамилии уволенных служащих. Суд указывает, что хотя согласно установленному порядку директор не мог принимать решений об увольнении служащих, у журналиста имелось достаточно оснований полагать, что между весьма широкомасштабными увольнениями персонала и сменой директора существует определенная связь. В этих обстоятельствах Суд считает, что вмешательство не было необходимым в демократическом обществе.
91. В третьем оспариваемом фрагменте заявитель утверждал, что А.И. нанял на работу своего родственника И. В. (см. пункт 25 выше).
92. Суд находит, что данный случай аналогичен ситуации с утверждением относительно И.В. (см. пункты 67-72), и заключает, что вмешательство можно признать обоснованным в понятиях статьи 1 0 Конвенции.
93. Что же касается четвертого оспариваемого утверждения, а именно того, что А.И. вместе с С.И. был причастен к «сомнительной сделке», Суд повторяет вывод, сделанный им относительно этого утверждения в отношении иска С.И. (см. пункты 80-85 выше). По аналогичным причинам Суд заключает, что вмешательство в свободу выражения заявителя не было необходимым в демократическом обществе.
94. В отдельном пункте жалобы заявитель обращал внимание также на суровость наложенного на него денежного возмещения.
95. Характер и строгость наложенного наказания также являются факторами, которые необходимо принимать во внимание при оценке соразмерности вмешательства в свободу выражения, гарантированную статьей 10 Конвенции (см. например, постановление по делу Кейлан против Турции (Ceylan v. Turkey) [GC], № 23556/94, § 37, ECHR 1999 IV; постановление по делу Таммер против Эстонии (Tammer v. Estonia), № 41205/98, § 69, ECHR 2001 I; и постановление по делу Лесник против Словакии (Lesnik v. Slovakia), № 35640/97, § 63, ECHR 2003 IV).
96. Учитывая сделанный Судом вывод о нарушении в отношении утверждений, касающихся С.М., С.И. и А.И., необходимо рассмотреть вопрос о строгости наложенного на заявителя денежного возмещения. В то же время Суд отмечает, что заявителя обязали выплатить в качестве компенсации: И.В. — 450 молдавских леев, и С.В. — 180 молдавских леев. Принимая во внимание среднюю заработную плату в Молдове на рассматриваемое время и то обстоятельство, что размер наложенного на заявителя возмещения находился на нижней границе шкалы санкций, предусмотренных законодательством (см. пункт 39 выше), Суд пришел к заключению, что суммы денежного возмещения не были чрезмерными.
C. Заключение
97. Учитывая все вышесказанное, Суд пришел к заключению:
(1) Что не имело места нарушение статьи 10 Конвенции в отношении утверждений заявителя, касающихся И.В.;
(2) Что имело место нарушение статьи 10 Конвенции в отношении утверждений заявителя, касающихся С.М.;
(3) Что не имело места нарушение статьи 10 Конвенции в отношении утверждений заявителя, касающихся С.В.;
(4) Что имело место нарушение статьи 10 Конвенции в отношении утверждений заявителя, касающихся С.И.;
(5) Что имело место нарушение статьи 10 Конвенции в отношении утверждений заявителя, касающихся А.И.;
II. Применение статьи 41 Конвенции
98. Статья 41 Конвенции гласит:
«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протокола к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».
A. Материальный ущерб
99. Заявитель потребовал 2460 евро в качестве компенсации за материальный ущерб, причиненный ему вследствие нарушения его права на свободу выражения. Он утверждал, что после проигрыша дела он не мог уже работать журналистом, потому что все стали считать его плохим журналистом. По этой причине он вынужден был работать переводчиком за меньшую зарплату. Заявитель указал, что востребованная сумма включает в себя: выплаченное им истцам возмещение; деньги, которые он мог бы заработать, работая журналистом, и потери, вызванные инфляцией.
100. Правительство оспаривало размер востребованной заявителем суммы. Оно полагало, что достаточным возмещением была бы сумма наложенных на заявителя санкций, а именно 2610 молдавских леев (224 евро). По мнению Правительства, заявитель работал переводчиком еще до проигрыша дела и, следовательно, нет причинной связи между судебными разбирательствами и его последующей занятостью.
101. Суд согласен с Правительством, что заявитель не продемонстрировал наличия связи между наложенного на него денежного возмещения и его последующей работой. Поэтому Суд не присуждает компенсации в связи с предполагаемой неспособностью заявителя работать журналистом после проигрыша судебного процесса о защите чести и достоинства. С другой стороны, Суд установил факт нарушения статьи 1 0 вследствие решений относительно всех или некоторых из оспариваемых утверждений, сделанных заявителем в отношении С.М., С.И. и И.В. В свете вышеуказанного и производя оценку на справедливой основе, Суд присуждает сумму в 125 евро в качестве возмещения материального ущерба в отношении сумм, которые заявитель был вынужден выплатить истцам в качестве денежного возмещения.
B. Моральный ущерб
102. Заявитель потребовал 30 000 евро в качестве компенсации за моральный вред, причиненный ему вследствие страданий и расстройства в связи с вынесением судом в его адрес решения о возмещении убытков. Как и в случае материального ущерба, заявитель утверждал, что судебный процесс по обвинению его в ущемлении чести и достоинства и наложенное на него возмещение убытков сыграли крайне негативную роль в его карьере и привели к тому, что он не может найти работу ни в одной серьезной газете. Он заявлял, что при этом пострадала не только его карьера, но и семейная жизнь.
103. Правительство было несогласно с затребованной заявителем суммой, называя ее чрезмерной в свете прецедентного права Суда. Оно указывало на то, что в целом ряде дел одно лишь установление факта нарушения было признано достаточным справедливым возмещением. Далее Правительство утверждало, что в любом случае сумма компенсации за моральный вред не может превышать суммы компенсации за материальный ущерб, а именно 2610 молдавских леев.
104. Ввиду своего указанного выше заключения, Суд считает, что заявителю несомненно были причинены расстройства и страдания вследствие нарушения его права на свободу выражения. Производя оценку на справедливой основе, Суд присуждает заявителю по совокупности 4000 евро в качестве компенсации за моральный вред.
C. Издержки и расходы
105. Заявитель потребовал также 1800 евро в качестве компенсации судебных издержек и расходов, понесенных в Суде: из них 1600 евро представляли собой расходы на представление его в Суде, а остальное — расходы на транспорт и связь.
106. Правительство не согласилось с размером востребованных сумм, утверждая, что заявитель не представил доказательств расходов, понесенных на представление его в Суде. По мнению Правительства, затребованная заявителем сумма слишком высока с учетом средней заработной платы в Молдове и официальных гонораров, выплачиваемых государством адвокатам pro bono. Правительство оспаривало также количество часов, затраченных представителем заявителя на дело в целом и на изучение прецедентного права Суда, в частности, заявляя, что человеку, закончившему юридический факультет Молдавского государственного университета, не было необходимости изучать прецедентное право Европейского Суда по правам человека, ибо он должен был изучать его на втором и четвертом курсе университета. С точки зрения Правительства, присуждение компенсации по данному пункту можно было бы приравнять к выплате стипендии.
107. Суд напоминает, что для того, чтобы судебные издержки и расходы были включены в компенсацию по статье 41, необходимо установить, что они были фактически произведены и необходимы, и что их размер был обоснованным (см., например, постановление Суда по делу Нилсен и Йонсен против Норвегии (Nilsen and Johnsen v. Norway) [GC], № 23118/93, § 62, ECHR 1999-VIII).
108. В настоящем деле, принимая во внимание представленный заявителем постатейный список, вышеизложенные критерии и сложность обстоятельств дела, Суд присуждает заявителю 1500 евро в качестве компенсации за судебные издержки и расходы.
D. Процентная ставка
109. Суд считает уместным базировать процентную ставку на предельном ссудном проценте Европейского центрального банка, к которому следует прибавить три процентных пункта.
НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО
1. Постановляет, что не имело место нарушение статьи 10 Конвенции в отношении утверждений, касающихся И.В.;
2. Постановляет, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции в отношении утверждений, касающихся С.М.;
3. Постановляет, что не имело место нарушение статьи 10 Конвенции в отношении утверждений, касающихся С.В.;
4. Постановляет, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции в отношении утверждений, касающихся С.И.;
5. Постановляет, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции в отношении утверждений, касающихся А.И.;
6. Постановляет,
(a) что государство-ответчик обязано выплатить заявителю в трехмесячный срок со дня, когда постановление станет окончательным согласно статье 44 п. 2 Конвенции, 125 евро (сто двадцать пять евро) в качестве компенсации за материальный ущерб, 4000 евро (четыре тысячи евро) в качестве компенсации за моральный вред, и 1500 евро (одну тысячу пятьсот евро) в качестве компенсации за судебные издержки и расходы. Указанные суммы должны быть конвертированы в национальную валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день урегулирования задолженности, плюс любые налоги, которые могут подлежать оплате;
(b) что по истечении вышеуказанного трехмесячного срока и вплоть до урегулирования задолженности на вышеуказанные суммы должны будут выплачиваться простые проценты исходя из предельного ссудного процента Европейского центрального банка на соответствующий период, к которому следует прибавить три процентных пункта;
7. Отклоняет единогласно оставшуюся часть требований заявителя о справедливом возмещении.
Выполнено на английском языке, представлено в письменной форме 21 декабря 2004 года, в соответствии с пунктами 2 и 3 Правила 77 Регламента Суда.
Николас Братца Председатель Суда
Майкл О’Бойл Секретарь Секции
© Институт проблем информационного права (г. Москва),
перевод с английского
