ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
Пятая секция
ДЕЛО МАРЧЕНКО против УКРАИНЫ
(Marchenko v. Ukraine)
(жалобы № 4063/04)
Постановление Суда
Страсбург
19 февраля 2009 года
В деле Марченко против Украины,
Европейский Суд по правам человека (Пятая секция), заседая Палатой, в состав которой вошли:
Пиер Лорензен, председатель,
Райт Марусте,
Карел Юнгвиерт,
Ренате Егер,
Марк Виллиджер,
Изабель Берро-Лефевр, судьи,
Станислав Шевчук,временный судья,
и Клаудиа Вестердик, юрист секции,
проведя 27 января 2009 года тайное совещание, вынес следующее решение, которое было принято в этот же день:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было инициировано подачей жалобы (№4063/04) против Украины в соответствии со Статьей 34 Конвенции о защите прав и основных свобод человека («Конвенция») гражданином Украины, г-ном Михайлом Илларионовичем Марченко («Заявитель»), 19 декабря 2003 г.
2. Интересы правительства Украины («Правительство») представлял его уполномоченный, г-н Ю. Зайцев.
3. Заявитель, в частности, утверждал, что подвергся несправедливому суду, в результате которого был признан виновным в ущемлении чести и достоинства.
4. 12 апреля 2007 г. председатель Пятой секции принял решение сообщить о поступившей жалобе Правительству. Было также решено рассмотреть жалобу по существу одновременно с вопросом о её приемлемости (п.3 Статьи 29 Конвенции).
ФАКТЫ
I. Обстоятельства дела
5. Заявитель родился в 1946 г. и живёт в Пасеки-Зубрицкие [1].
A. События, предшествовавшие вынесению Заявителю уголовного обвинения
6. С 1974 Заявитель работает преподавателем в школе-интернате №6 для детей с нарушениями речи г. Львова (далее «школа»). В 1995 он был избран главой отделения «ВОСТ» — одного из двух профсоюзов, действующих в школе.
7. 12 января 1996 г. местное управление образования назначило г-жу П. на должность директора, невзирая на протесты со стороны коллектива школы, в частности, членов «ВОСТ».
8. В мае 1996 г. г-жа П. уволила сотрудника, члена «ВОСТ» без согласия «ВОСТ». В последствии, в 1998, этот сотрудник был восстановлен в должности после иска, поданного в суд от имени «ВОСТ».
9. 6 июня 1996 г. г-жа П. отказалась подписать коллективное соглашение, подписанное «ВОСТ» и главой второго профсоюза, представленного в школе.
10. В точно не установленный день в конце 1996 года, бывший водитель школы, уволенный г-жой П. за несоответствие служебным обязанностям, представил Заявителю письменное заявление, в котором утверждалось, что в апреле 1996 г. г-жа П. отдала ему распоряжение разгрузить десять ящиков с гуманитарной помощью, предназначенной для школы в доме своего отца, и что она неоднократно использовала школьный транспорт в личных целях.
11. В начале 1997 года Заявитель, действуя в качестве профсоюзного лидера, написал несколько жалоб в контрольно-ревизионное управление, государственную ревизионную службу, контролирующую использование средств государственными организациями, КРУ, где утверждалось, что г-жа П. злоупотребляет своим служебным положением и использует имущество и средства школы не по назначению. В частности, он заявил, что г-жа П. присвоила десять ящиков гуманитарной помощи, телевизор и другое видео оборудование школы, а также кирпичи из разобранного забора здания школы. Заявитель также неоднократно обращался с жалобами в связи со сложившейся ситуацией к региональному главе «ВОСТ» г-ну У.
12. В ответ на жалобы в 1997 года КРУ провёло несколько проверок расходования средств школы.
13. В докладе КРУ от 28 февраля 1997 года было сделано заключение о том, что серьёзных случаев нецелевого использования имущества школы не установлено.
14. В отчёте КРУ от 26 марта 1997 года, однако, были вскрыты определённые недостатки со стороны администрации школы в использовании гуманитарной помощи, пожертвований и кирпичей.Однако доказательств того, что какая-либо часть гуманитарной помощи или пожертвованных денежных средств или кирпичей была присвоена г-жой П., обнаружено не было.
15. В апреле 1997 г. Заявитель, от имени местного отделения «ВОСТ» в школе, г-н У., от имени регионального центра «ВОСТ», и г-н Н., от имени местного отделения Украинской национальной консервативной партии подали заявление о возбуждении уголовного дела в отношении г-жи П. в Личаковскую районную прокуратуру (далее «прокуратура»), ссылаясь преимущественно на те же обстоятельства, что и в жалобах «ВОСТ», поданных в КРУ. 28 апреля 1997 прокуратура отклонила это заявление за отсутствием доказательств преступного поведения г-жи П. 17 июня 1997 второе заявление было отклонёно на тех же основаниях. Однако были начаты уголовные разбирательства относительно обстоятельств исчезновения телевизора и видео оборудования.
16. 26 мая 1997 г. несколько представителей регионального центра «ВОСТ» провели пикет у здания Личаковской районной администрации, протестуя против предполагаемых злоупотреблений г-жи П. Участники пикета держали плакаты с различными лозунгами с критикой г-жи П. и её заместителя г-жи Н., а также их сторонников в местной администрации. Лозунги, касавшиеся г-жи П., содержали следующий текст: “Г-жа П. и г-жа Н. – верните гуманитарную помощь и 20000 кирпичей из школьной стены детям-инвалидам»; «Директора школы-интерната № 6 г-жу П. и её клику преследователей из «ВОСТ» — к суду»; и «Г-жа П. и г-жа Н., прочь свои нечистые руки от детей-инвалидов школы-интерната № 6».
Б. Уголовный процесс в отношении Заявителя
17. В мае 1998 г. г-жа П. подала заявление о возбуждении дела в порядке частного обвинения в отношении Заявителя. Она утверждала, в частности, что в своих письмах в КРУ и прокуратуру Заявитель ложно обвинил её в злоупотреблении служебным положением и присвоении государственных средств, и что он организовал и принял участие в пикете от 26 мая 1997 г., во время которого его участники демонстрировали плакаты с оскорбительными надписями. Далее г-жа П. высказывала мнение, что поведение Заявителя подпадает под действие ч. 2 статьи 125 (клевета в средствах массовой информации) и ч. 3 (ложное обвинение в совершении серьёзных преступлений) и Статьи 126 УК («Оскорбление») от 1960 г., действовавшего в то время.
18. 14 мая 1998 г. судья Личаковского районного суда г. Львова постановил, что действия Заявителя в отношении г-жи П. подпадают под действие ч.1 статьи 125 УК (простая клевета) и статьи 126, и возбудил уголовное дело в отношении Заявителя. Далее судья распорядился о том, чтобы в отношении Заявителя была применена мера пресечения подписка о невыезде.
19. В ходе расследования, обвинения в отношении Заявителя были переквалифицированы с ч.1 статьи 125 , на ч.3 статьи 125.
20. 12 ноября 1999 года прокуратура предъявила Заявителю обвинения по ч. 3 статьи 125 и статье 126 УК.
21. 15 ноября 1999 года следственная группа подготовила окончательный обвинительный акт по указанным статьям и предоставила Заявителю возможность ознакомиться с материалами дела перед его передачей в суд.
22. 26 января 2000 года в Личаковском районном суде прошло первое слушание по делу Заявителя.
23. В марте 2000 года дело Заявителя было предано в Шевченковский районный суд Львова («Шевченковский райсуд»).
24. 26 июня 2001 г. Шевченковский райсуд признал Заявителя виновным в преступлении, предусмотренном ч.3 статьи 125 УК в соответствии с изначально предъявленным обвинением, и снял обвинение по статье 126. Суд приговорил его к одному году лишения свободы условно и штрафу в размере 200 гривен. Суд также частично удовлетворил гражданский иск г-жи П. и возложил на Заявителя обязанность выплатить ей 1000 гривен в качестве возмещения морального вреда и 100 гривен на покрытие судебных издержек.
25. В приговоре суд констатировал, что в многочисленных письмах за подписью Заявителя, г-жа П. безосновательно обвинялась в присвоении государственных средств. Суд также пришёл к выводу, что Заявитель был инициатором и участником пикетирования 26 мая 1997 года, подкрепив его различными доказательствами, включая свидетельства нескольких сотрудников школы о том, что они видели его во время пикета с плакатом в руках.
26. Заявитель обжаловал постановление от 26 июня 2001 года. Он, в частности, утверждал, что обвинение не смогло доказать факт умышленного распространения им ложной информации. Помимо этого, без внимания осталось то обстоятельство, что он действовал в своём официальном качестве лидера местного отделения профсоюза «ВОСТ», имея полномочия членов профсоюза информировать власти о незаконных действиях г-жи П., и что в соответствии с выводами КРУ и правоохранительных органов его обвинения не были беспочвенными. Далее Заявитель отрицал какую-либо причастность к известному пикету, указывая на отсутствие своего изображения на фотографиях пикета, сделанных истцом, а также на медицинскую справку о своей госпитализации до 27 мая 1998 года. Также, по его мнению, данное дело нельзя рассматривать по ч. 3 статьи 125 УК, поскольку в соответствии с решением от 14 мая 1998 года уголовные обвинения, выдвинутые г-жой П. по этой статье были переквалифицированы в обвинения по ч. 1 статьи 125 УК.
27. 21 августа 2001 г. Львовский областной кассационный суд рассмотрел это дело в отсутствие Заявителя и утвердил приговор от 26 июня 2001 года. Он, в частности, постановил, что вина Заявителя, включая участие в пикете, была подтверждена доказательствами из разных источников. Например, несколько сотрудников школы показали, что видели Заявителя во время пикета с плакатом в руках, а его врач сообщил, что лечение не предполагало его постоянное присутствие в больнице.
28. Заявитель подал одиннадцать кассационных жалоб, которые были отклонены по причине невыполнения всех необходимых формальностей, предусмотренных законом. 25 апреля 2003 года судья Верховного суда объявил двенадцатую кассационную жалобу, в которой были изложены главным образом те же аргументы, что и в предыдущих жалобах, удовлетворяющей всем процессуальным требованиям.
29. 13 ноября 2003 года Верховный суд утвердил предыдущие постановления.
II. Применимое национальное законодательство
1. Уголовный кодекс 1960 г.
30. Статья 125 Уголовного Кодекса гласит:
Клевета [Наклеп], а именно распространение заведомо ложных сведений, нацеленное на подрыв репутации другого лица, подлежит наказанию …
Клевета в средствах массовой информации … подлежит наказанию….
Клевета, связанная с необоснованным обвинением в совершении тяжкого преступления наказывается лишением свободы сроком до пяти лет.
31. Статья 126 УК предписывает:
“Оскорбление [Образа], а именно намеренное умаление чести и достоинства человека, выраженное в неприличной форме, наказывается …»
32. Результатом законодательной реформы стал новый Уголовный кодекс Украины от 5 апреля 2001 года, в котором клевета и простое оскорбление уже не квалифицируются как уголовно-наказуемые деяния.
2. Уголовно-процессуальный кодекс
33. Текст статьи 27 Уголовно-процессуального кодекса (регламентирующего порядок судебных разбирательств по делам частных обвинений, действовавшего до 21 июня 2001 г.) можно найти в постановлении от 10 августа 2006 г. по делу «Ляшко против Украины» (Lyashkov. Ukraine) (№ 21040/02, § 23).
ПРАВО
I. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции вследствие неверной формулировки обвинения
34. Заявитель утверждал, что он был признан виновным в преступлении, относительно которого ему не было предъявлено обвинение. В этой связи он сослался на статью 4 Протокола № 7. Суд, имея большой опыт в квалификации фактов в судебных делах, считает, что данная жалоба подлежит рассмотрению по статье 6 §§ 1 и 3 (a) и (б) Конвенции, в которой говорится:
«Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:
а. быть незамедлительно и подробно уведомленным на понятном ему языке о характере и основании предъявленного ему обвинения;
b. иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты».
35. Правительство ответило тем, что жалобу Заявителя, в том виде, в котором она была сформулирована, нельзя было истолковать как жалобу на нарушение гарантий справедливого судопроизводства. Правительство далее сообщило, что права Заявителя по Статье 6 Конвенции были соблюдены во всех отношениях.
36. Заявитель не согласился. Он утверждал, что в целом уголовный процесс в отношении него был несправедливым. Далее он отметил, что полностью не понимал суть и рамки предъявленного ему обвинения, и, следовательно, не мог подготовиться к защите. В частности, ему было предъявлено обвинение по ч. 3 статьи 125 УК, тогда как уголовное дело было изначально возбуждено по ч.1 статьи 125 того же кодекса.
37. Суд напоминает, что права, гарантированные по ч.3 (a) Статьи 6 должны, в частности, оцениваться с точки зрения общего права на справедливый суд, гарантированного ч. 1 Статьи 6 Конвенции. Далее он отмечает, что при рассмотрении уголовных дел предоставление полной подробной информации, касающейся обвинения в отношении истца, и, следовательно, правовая квалификация, которую может принять суд в данном деле, являются обязательными условиями, обеспечивающими справедливость судебного разбирательства (см. «Пелиссье и Сасси против Франции» (P?lissierandSassiv. France) [БП], № 25444/94, § 52, ЕСПЧ 1999?II). Суд также считает, что подпункты (a) и (б) ч. 3 статьи 6 Конвенции связаны между собой, и что право на получение информации и основание для обвинения следует рассматривать в свете права обвиняемого на подготовку своей защиты (там же, § 54).
38. Обращаясь к обстоятельствам дела, Суд отмечает, что слушания по делу Заявителя, приведшие в конечном итоге к вынесению обвинения по ч. 3 статьи 125 УК 1961 года, действовавшего в то время, были проведены в период с января 2000 г. по июнь 2001 г. Тем временем 12 ноября 1999 года, Заявитель получил обвинительный акт в соответствии с вышеупомянутым правовым положением, и затем 15 ноября 1999 года он получил возможность ознакомиться с материалами дела. При таких обстоятельствах, Суд делает вывод о том, что Заявитель должным образом не обжаловал неверную процедуру извещения в вынесении обвинения в отношении него или недостаток необходимого времени и средств для подготовки своей защиты. Таким образом, эта часть жалобы является очевидно необоснованной и должна быть отклонена на основании п.п. 3 и 4 Статьи 35 Конвенции.
II. Предполагаемое нарушение статьи 10 Конвенции
39. Заявитель далее утверждал, что обвинение против него в клевете противоречило Статьям 10 и 11 Конвенции. Суд приходит к заключению о том, что право Заявителя на свободу выражения мнения является главным основанием для подачи этой жалобы, которая должна рассматриваться с точки зрения Статьи 10 Конвенции, в которой сказано:
«1. Каждый имеет право свободно выражать своё мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны органов власти и независимо от государственных границ…
2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определёнными формальностями, условиями, ограничениями и санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращений беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия».
A. Приемлемость
40. Суд отмечает, что жалоба Заявителя не является очевидно необоснованной в соответствии с содержанием п.3 Статьи 35 Конвенции, и не было установлено никаких других оснований, на которых она могла бы быть объявлена неприемлемой, поэтому она должна быть объявлена приемлемой.
Б. Существо дела
1. Аргументы сторон
41. Заявитель утверждал, что обвинение против него не было «необходимо в демократическом обществе». Будучи профсоюзным лидером, он не только имел право, но и был обязан предать огласке информацию, касавшуюся предполагаемых нарушений со стороны г-жи П. Его жалобы на её служебные злоупотребления, направленные в соответствующие инстанции и главе регионального центра «ВОСТ», были составлены добросовестно и преследовали законный общественный интерес. В том, что касается пикетирования, Заявитель не имел отношения ни к его организации, ни к его проведению, ни к составлению лозунгов. Поэтому его нельзя считать ответственным за распространение порочащей информации в рамках данной акции, которая по его сообщению, была организована Региональным центром «ВОСТ» и местным отделением консервативной партии.
42. Правительство признало, что обвинение Заявителя в клевете явилось вмешательством в осуществление его права, гарантированного Статьёй 10 Конвенции. Однако оно считало, что это вмешательство было предусмотрено законом, преследовало законную цель, а именно защиту репутации г-жи П., и было необходимо в демократическом обществе. В этом отношении Правительство считало, что Заявитель переступил границы допустимой критики государственного служащего, в частности, поскольку он прямо обвинил г-жу П. в совершении серьезных уголовных преступлений, тем самым умалил её право на презумпцию невиновности. К тому же, штраф, которой был наложен на Заявителя, не был несоразмерным его доходу, а приговор к лишению свободы не был длительным, и, в любом случае, Заявителю не пришлось его отбывать.
2. Оценка Суда
43. Суд сначала отмечает, что при вынесении обвинения Заявителю национальные суды опирались на два набора фактов: письма, которые он направил в КРУ и прокуратуру, требуя расследования предполагаемых служебных нарушений г-жи П. и сведения о пикете 26 мая 1997 года, который он организовал, и в котором принял участие.
44. Суд считает бесспорным, что обвинение Заявителя в клевете по ч. 3 статьи 125 УК явилось вмешательством в осуществление им права, гарантированного в статье 10 Конвенции; и что это вмешательство было предусмотрено законом и преследовало законную цель защиты репутации г-жи П. остаётся определить, было ли это вмешательство «необходимым в демократическом обществе» или был ли, учитывая обстоятельства данного дела, соблюдён баланс между интересом защиты свободы выражения мнения Заявителя и интересом защиты репутации г-жи П., право на которую, как часть частной жизни человека, защищено в Статье 8 Конвенции (см. «Кумпана и Мадзарре против Румынии» (Cump?n? andMaz?rev. Romania) [БП], № 33348/96, §§ 90-91, ЕСПЧ 2004?XI).
45. В этой связи Суд исходит из того, что Заявитель прямо обвинил г-жу П. в присвоении государственных средств и имущества, а также злоупотреблении служебным положением директора государственной школы-интерната. Несмотря на определённую роль, которую играет Заявитель в своём качестве представителя профсоюза, а также то обстоятельство, что его утверждения, которые касались поведения государственного служащего в её официальном качестве, были, по сути, общественно значимой темой, Суд считает, что его (Заявителя) реакция должна была оставаться в определённых рамках, помимо прочего, в интересах «защиты репутации или прав других лиц», включая презумпцию невиновности (см. «Константинеску против Румынии» (Constantinescuv. Romania), № 28871/95, § 72, ЕСПЧ 2000?VIII). Помимо этого, Заявитель был обязан руководствоваться соображениями лояльности, сдержанности и осмотрительности по отношению к своему работодателю (см., например, «Гужа против Молдовы» (Gujav. Moldova) [БП], № 14277/04, § 70, ЕСПЧ 2008?…).
46. Суд далее заявляет, что сообщениям служащего государственного сектора о случаях незаконного поведения или нарушений на рабочем месте должна предоставляться защита, в частности, когда такой служащий является частью небольшой группы людей, осведомлённых о происходящем на работе и потому находящихся в наилучшем положении для действий в общественных интересах, оповещая своего работодателя и широкую общественность (см. дело Гужи, упомянутое выше, § 72). Учитывая вышеуказанный долг проявлять осмотрительность, подобное сообщение должно быть в первую очередь направлено начальнику или в другую соответствующую инстанцию или уполномоченный орган. И только в ситуациях, когда это очевидно не может принести пользы, в качестве последнего средства, информация может быть обнародована (см. дело Гужи, § 73).
47. В свете этих принципов, Суд считает, что в отношении того факта, что Заявитель подписал несколько писем КРУ и прокуратуру с требованием расследования служебных действий г-жи П., его нельзя упрекнуть в том, что он сделал это из недобросовестных побуждений, особенно, поскольку он действовал от имени своего профсоюза и представил различные материалы, подкреплявшие выдвинутые им обвинения. Поэтому Суд приходит к заключению о том, что, если вмешательство в осуществление Заявителем свободы выражения мнения было основано лишь на существовании вышеупомянутых писем, направленных в компетентные инстанции, то его «необходимость» в настоящем деле нельзя считать установленной.
48. Однако если основанием для обвинения Заявителя было его участие в пикете 26 мая 1997 года, Суд отмечает, что довод Заявителя о том, что он лично не организовывал и не участвовал в этой акции был отклонён национальными судами трёх уровней юрисдикции после проведения состязательного процесса, в ходе которого был рассмотрен большой набор доказательств, включая показания свидетелей. В отсутствие каких-либо доказательств primafacie(на первый взгляд) процессуальных нарушений, Суд не может подвергнуть это заключение по вопросам фактов пересмотру.
49. Суд далее отмечает, что пикетирование состоялось после проверки КРУ, вскрывшей факты нарушений в управлении имуществом школы, и дальнейшего расследования прокуратуры в отношении служебных нарушений со стороны г-жи П. 28 апреля 1997 года последнее, однако, закончилось отказом в возбуждении уголовного дела в отношении г-жи П. за отсутствием доказательств её вины. Одно обвинение (присвоение видеооборудования школы) в последствии привело к возбуждению уголовного дела. Однако в дальнейшем Заявитель не смог представить, а следствие не смогло собрать соответствующих доказательств против г-жи П. по этому эпизоду. В соответствии с материалами дела, ни Заявитель, ни его сторонники не пытались воспользоваться процессуальными механизмами, предусмотренными национальным законодательством для того, чтобы опротестовать недостатки расследования, проведённого КРУ или сотрудниками правоохранительных органов, и отказы в возбуждении уголовного дела в отношении г-жи П.
50. Вместе с тем, некоторые лозунги, демонстрировавшиеся во время проведения пикета перед зданием районной администрации были сформулированы особенно резко, прямо обвиняя г-жу П. в присвоении имущества школы (см. § 16 выше). Суд полагает, что эти обвинения могли бы, учитывая обстоятельства, расцениваться как утверждения о фактах, которые, в отсутствие достаточных доказательств их достоверности, вполне могут рассматриваться как порочащие и умаляющие право г-жи П. на презумпцию невиновности в совершении серьёзных преступлений.
51. Учитывая характер обвинений в отношении г-жи П., выраженных в лозунгах, долг осмотрительности Заявителя перед своим работодателем и то обстоятельство, что он принял участие в общественном пикетировании, не исчерпав всех процессуальных средств обжалования служебных нарушений г-жи П., Суд признаёт, что национальные органы власти действовали в своих рамках усмотрения, считая необходимым обвинить Заявителя в клевете, в части, касавшейся его действий по организации и участию в пикетировании. Остаётся определить, было ли известное вмешательство соразмерно преследованной законной цели, учитывая применённые санкции (см. дело Константинеску, упомянутое выше, § 110).
52. В этом отношении Суд отмечает, что, помимо обязанности выплатить штраф и компенсацию г-же П., Заявитель был приговорён к одному году лишения свободы. Суд считает, что, договаривающиеся государства имеют возможность или даже обязательства по Статье 8 Конвенции регулировать осуществление свободы выражения мнения для обеспечения адекватной правовой защиты репутации отдельных людей, но они не должны делать это таким образом, который создаёт слишком большие препятствия для проведения общественной дискуссии на такие общественно значимые темы, как присвоении государственных средств (см., в числе прочих источников, дело Кумпана и Мадзаре, упомянутое выше, § 113). Далее Суд считает, что обстоятельства данного дела — классического дела о клевете частного лица в контексте дискуссии на тему, вызывающую общественный интерес – не давали оснований для вынесения приговора о лишении свободы. Такая мера, по самой своей сути, неизбежно оказывает охлаждающий эффект для общественного обсуждения, а тот факт, что приговор Заявителю был условным не имеет значения, т. к. обвинение не было снято (см., в числе прочих источников, дело Кумпана и Мадзаре, упомянутое выше, § 116 и «Салов против Украины» (Salovv. Ukraine), № 65518/01, § 115, ЕСПЧ 2005?VIII (извлечения)).
53. В целом Суд полагает, что, предъявив Заявителю обвинение в отношении письма, посланного им в КРУ и прокуратуру, и приговорив его к длительному сроку лишения свободы условно по окончании процесса, национальные суды в данном деле вышли за пределы того, что является «необходимым» вмешательством в осуществление Заявителем его свободы выражения мнения.
54. Имело место нарушение Статьи 10 Конвенции.
III. Другие предполагаемые нарушения Конвенции
55. Заявитель также подал жалобу по п.1 и 3 (в) Статьи 6 Конвенции на то, что он не был должным образом извещен о слушании дела в суде кассационной инстанции, и что уголовное дело в отношении него длилось неразумно долго. Наконец, он сослался на Статью 13 Конвенции и Статью 2 Протокола № 7 без дальнейших уточнений.
56. Рассмотрев доводы Заявителя в свете всех материалов, которые имелись в распоряжении, Суд делает заключение о том, что, в той степени, которая находится в пределах его компетенции, эти материалы не дают основания для констатации нарушения прав и свобод, сформулированных в указанных статьях Конвенции.
57. Таким образом, эта часть жалобы должна быть объявлена неприемлемой по причине очевидной необоснованности в соответствии с п.п. 1, 3 и 4 Статьи 35 Конвенции.
IV. Применение статьи 41 Конвенции
58. Статья 41 Конвенции гласит:
«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».
A. Ущерб
59. Заявитель потребовал возмещение материального ущерба в размере уплаченного штрафа и компенсации, выплаченной им г-же П., а также 820 евро расходов на медицинские услуги, которые он предположительно понёс вследствие перенесённого стресса, вызванного несправедливым уголовным преследованием. Он также потребовал 5000 евро в качестве возмещения морального вреда.
60. Правительство оспорило эти требования как необоснованные.
61. Принимая во внимание характер нарушения, выявленного в настоящем деле, Суд не усматривает причинно-следственной связи между ним и материальным вредом, возмещения которого требовал Заявитель. Поэтому Суд отклоняет требование о возмещении материального ущерба. Суд признаёт, с другой стороны, что Заявитель понёс моральный ущерб (в форме подавленности и глубокого расстройства по причине того, что было нарушено его право по Статье 10 Конвенции), для достаточного возмещения которого не достаточно одной лишь констатации нарушения Конвенции. Проведя оценку на справедливой основе, Суд назначает Заявителю 1000 евро в качестве возмещения морального вреда.
Б. Судебные издержки
62. Заявитель также потребовал 5800 гривен в качестве компенсации судебных расходов, стоимости перевода и копирования, а также 336,74 гривен для покрытия своих почтовых расходов на переписку с Судом и различными национальными органами власти. Он представил чеки за предоставление почтовых услуг.
63. С точки зрения Правительства, обоснованным являлось лишь требование Заявителя в отношении переписки с Судом.
64. В соответствии с практикой Суда, заявитель имеет право на возмещение понесённых расходов, только если есть свидетельство того, что они действительно имели место и разумный размер. В данном деле, учитывая информацию, имеющуюся в его распоряжении и вышеизложенные критерии, Суд считает справедливым присудить сумму в размере 50 евро в качестве возмещения по всем пунктам.
В. Процентная ставка
65. Суд считает целесообразным принять процентную ставку в соответствии с предельным размером ссудного процента Европейского Центрального Банка, к которому должны быть добавлены три процента.
НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО
1. Объявляет жалобу по Статье 10 приемлемой, а оставшуюся часть жалобы неприемлемой;
2. Постановляет, что имело место нарушение Статьи 10 Конвенции;
3. Постановляет,
(a) что Государство-ответчик обязано выплатить заявителю, в течение трёх месяцев с момента окончательного вступления данного решения в силу в соответствии с п.2 Статьи 44 Конвенции 1000 евро (одну тысячу евро) в качестве компенсации морального вреда и 50 (пятьдесят евро) на покрытие судебных расходов плюс сумму любого налога, которым могут облагаться суммы, указанные выше с последующим их пересчётом в валюту Украины по курсу, действующему на момент расчёта;
(б) что с момента истечения вышеуказанных трёх месяцев до момента выплаты на суммы, указанные выше, выплачиваются простые проценты в размере предельного ссудного процента Европейского центрального банка в течение периода выплаты процентов с добавлением трёх процентных точек.
4. Отклоняет оставшуюся часть иска Заявителя о справедливом возмещении.
Совершено на английском языке, письменно заверено 19 Февраля 2009 г., в соответствии с п.п. 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.
Клаудиа Вестердик, Пьер Лорензен,
юрист секции председатель
[1] С. Пасеки-Зубрицкие (С. Пасіки-Зубрицькі) Львовской области Украины.
