ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
Пятая секция
ДЕЛО «ЭОН (EON) против ФРАНЦИИ»
(Eon v. France)
(Жалоба N 26118/10)
Постановление Суда
Страсбург
14 марта 2013 года
По делу «Эон против Франции» Европейский Суд по правам человека (Пятая Секция), рассматривая дело Палатой в составе:
Марка Виллигера, Председателя Палаты,
Анны Пауэр-Форд,
Анны Юдковской,
Андре Потоцкого,
Пауля Лемменса,
Хелены Ядерблом,
Алеша Пейхала, судей,
а также при участии Клаудии Вестердийк, Секретаря Секции Суда,
заседая за закрытыми дверями 12 февраля 2013 г.,
вынес в указанный день следующее Постановление:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было инициировано жалобой N 26118/10, поданной против Французской Республики в Европейский Суд по правам человека (далее — Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее — Конвенция) гражданином Франции Эрве Эоном (Herve Eon) (далее — заявитель) 12 апреля 2010 г.
2. Интересы заявителя представлял Д. Ногэр (D. Nogueres), адвокат, практикующий в г. Париже. Власти Франции были представлены Представителем Франции при Европейском Суде по правам человека Э. Беллиар (E. Belliard), директором по правовым вопросам Министерства иностранных дел Французской Республики.
3. Заявитель жаловался, в частности, на нарушение статьи 10 Конвенции.
4. 15 апреля 2011 г. жалоба была коммуницирована властям Франции.
ФАКТЫ
I. Обстоятельства дела
5. Заявитель родился в 1952 году и проживает в г. Лавале (Laval).
6. 28 августа 2008 г., в день визита Президента Французской Республики в г. Лаваль, при появлении президентского кортежа заявитель достал небольшой плакат, на котором было написано «Отвали, идиот несчастный!» («Casse-toi, pov’con»).
7. Заявитель таким образом сделал отсылку к нашумевшей реплике Президента Французской Республики, произнесенной им 23 февраля 2008 г. во время сельскохозяйственной выставки, когда один аграрий отказался пожать ему руку. Эта фраза собрала множество комментариев и широко освещалась в средствах массовой информации. Кроме того, фраза активно использовалась в Интернете и в качестве слогана на различных манифестациях.
8. Заявитель сразу же был задержан сотрудниками полиции и доставлен в полицейский участок. Прокурор республики возбудил в отношении заявителя дело об оскорблении Президента Французской Республики. Данное деяние признается проступком, наказуемым в соответствии со статьей 26 Закона от 29 июля 1881 г. (см. § 16 настоящего Постановления). В тот же день заявителю была вручена повестка с вызовом в уголовный суд.
9. 6 ноября 2008 г. суд большой инстанции г. Лаваля (Tribunal de grande instance) вынес решение, которым заявитель был признан виновным в совершении проступка в виде оскорбления Президента Французской Республики и приговорен к штрафу в размере 30 евро с отсрочкой исполнения наказания. Суд большой инстанции г. Лаваля в своем решении отметил:
«…В день визита Президента… подсудимый… решил, что будет хорошо помахать маленьким плакатом, на котором будет написана поданная холодной точная копия известной реплики, ставшей реакцией на публично нанесенное оскорбление.
Если бы подсудимый намеревался не оскорбить, а лишь преподать неуместный урок вежливости, он непременно добавил бы перед фразой «отвали, идиот несчастный» слова вроде «не принято говорить».
Воспроизводя реплику дословно, он не вправе утверждать, что не имел намерения оскорбить. Вопрос двойных стандартов, очевидно основополагающий, в данном случае даже не стоит, поскольку закон защищает должность Президента Французской Республики, и господин Эон, будучи обычным гражданином, не может претендовать на то, чтобы с ним обращались на равных с Президентом.
Таким образом, имеет место характерный случай оскорбления Президента Французской Республики…».
По вопросу наказания суд отметил, что, принимая во внимание обстоятельства дела, а также скромные доходы заявителя (450 евро в месяц), достаточно простого предупреждения, которое подлежит исполнению в виде штрафа, квалифицированного судьями в качестве «принципиального».
10. Заявитель и прокуратура подали апелляционные жалобы.
11. 24 марта 2009 г. апелляционный суд г. Анже (Angers) подтвердил решение суда большой инстанции в полном объеме. Относительно виновности заявителя апелляционный суд указал следующее:
«О виновности»
Фактические обстоятельства дела
Определение «оскорбление» в словаре «Petit Larousse» 1959, 2002 и 2006 годов издания почти не отличается: «Оскорбление — это слово или действие, которое задевает достоинство и честь другого лица; в юриспруденции под оскорблением понимаются проявление неуважения к главам государств (1959) или публично проявленное неуважение к Президенту Французской Республики… и данное деяние признается проступком» (2006).
В судебной практике установлено, что материальным элементом состава данного проступка является любое оскорбительное или презрительное выражение, любое порочащее заявление, которое в зависимости от обстоятельств либо в связи с осуществлением функций Верховного судьи Французской Республики, либо в связи с личной жизнью Президента Французской Республики, по своему характеру может задеть честь или достоинство Президента или повлиять на уважение к нему. Нет необходимости резюмировать тот факт, что назвать Президента Французской Республики «идиотом несчастным» значит оскорбить его.
Соответственно, маленькая дощечка с инкриминируемой фразой является публичным сообщением, которое может быть воплощено в плакате или афише, вывешенных на обозрение общества (статья 23 Закона 1881 года). Таким образом, фактические обстоятельства дела установлены.
Моральный элемент
Признание судом первой инстанции выражения «отвали, идиот несчастный» известной репликой не снимает вопроса об оскорбительном характере данного высказывания, которое не стало общественным достоянием, не вошло в обиход и не утратило в полном объеме оскорбительного характера. Другими словами, подсудимый не вправе ссылаться на свою добросовестность. В этом отношении суд отмечает, что Эрве Эон является активным сторонником партии социалистов, ранее избиравшимся от департамента Майенн (Mayenne), который вел долгую и активную борьбу в поддержку турецкой семьи, незаконно находившейся на территории Франции. Эта политическая борьба за несколько дней до приезда главы государства в г. Лаваль завершилась для комитета поддержки грандиозным провалом, так как эта семья была выслана за пределы территории Франции. Эон объяснил суду, что в рассматриваемое время он испытывал самое меньшее — горечь. Соответственно, политическая активность Эона (подтверждаемая тем, что он был, по словам подсудимого, свидетелем и сенатором) и собственно характер выражений, использованных явно преднамеренно, свидетельствуют об отсутствии какой-либо добросовестности со стороны подсудимого. Таким образом, суд соглашается с доводами суда первой инстанции, который счел, что подсудимый не вправе утверждать, что он не имел намерения оскорбить.
Обстоятельства дела характеризуются наличием вышеуказанных материального и морального элементов. Следовательно, суд первой инстанции с полным правом счел, что, принимая во внимание совокупность обстоятельств дела, можно было сделать вывод о виновности подсудимого…».
Апелляционный суд отметил также, что заявитель не желал приносить извинения, вследствие чего исключалась возможность его освобождения от наказания. Суд заметил, что суд первой инстанции вынес простое предупреждение в виде принципиального штрафа в размере 30 евро с отсрочкой исполнения наказания. Апелляционный суд подчеркнул, что запись N 1 в судебном деле заявителя содержит информацию о судимости заявителя за уничтожение культуры, включающей генетически модифицированные организмы. В этой связи суд пришел к выводу, что назначенные наказания отвечали природе совершенного деяния и личности заявителя.
12. Заявитель подал кассационную жалобу. Он также подал ходатайство об оказании правовой помощи в Управление по вопросам правовой помощи Кассационного суда Французской Республики. 14 мая 2009 г. Управление по вопросам правовой помощи признало, что доходы заявителя были ниже установленной законом границы, но отклонило ходатайство заявителя ввиду отсутствия серьезных средств кассационного обжалования. Заявитель подал жалобу на это решение судье, уполномоченному первым председателем Кассационного суда. Заявитель подчеркивал, что он не был согласен с отказом на основании отсутствия серьезных средств кассационного обжалования:
«В настоящем деле, в котором мне противостоит прокуратура, моя кассационная жалоба мотивирована, конечно, не размером наказания, а вопросами, касающимися основополагающего принципа свободы выражения мнения и понятия оскорбления главы государства. Отказывая мне в предоставлении правовой помощи, вы создаете препятствия для осуществления в соответствии с законом прав, принадлежащих мне в рамках осуществления фундаментальной свободы».
13. Постановлением от 15 июня 2009 г. первый председатель Кассационного суда оставил без изменения решение об отказе в предоставлении правовой помощи ввиду отсутствия серьезных средств кассационного обжалования.
14. Тем не менее заявитель довел производство по кассационной жалобе до логического завершения. Власти Франции утверждали, что 15 сентября 2009 г. юридическая фирма, нанятая заявителем, направила в Кассационный суд письмо, сообщавшее, что заявитель не собирался подавать дополнительные замечания. Власти Франции добавили, что заявитель не представил свои замечания. Заявитель подчеркнул, что юридическая фирма сообщила о том, что заявитель не будет подавать замечания в связи с тем, что он не смог заплатить требуемое юридической фирмой вознаграждение за оказание услуг.
15. 27 октября 2009 г. Кассационный суд Французской Республики отметил, что отсутствовали основания для принятия кассационной жалобы, и признал жалобу неприемлемой для рассмотрения по существу.
II. СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ВНУТРИГОСУДАРСТВЕННЫЕ
ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО И ПРАКТИКА
16. Проступок, состоящий в оскорблении Президента Французской Республики, описан в статье 26 Закона от 29 июля 1881 г. «О свободе прессы», которая гласит:
«Оскорбление Президента Французской Республики одним из способов, перечисленных в статье 23, наказывается штрафом в размере 45 000 евро.
Наказания, предусмотренные в предыдущем абзаце, применяются также в случае оскорбления лица, осуществляющего все или часть полномочий Президента Французской Республики».
Как и в случае с оскорблением главы государства, наказания, предусмотренные в статьях 30 и 31 Закона 1881 года, посвященных соответственно посягательствам на честь государственных органов (органов управления, судов и государственной администрации) и уважение к ним, а также честь физических лиц, облаченных государственной властью (сотрудники министерств и так далее), и уважение к ним, строже, чем наказания за диффамацию в отношении прочих лиц. В то же время общеуголовное оскорбление <1> наказывается одинаково независимо от того, направлено ли оно против обычного гражданина или государственного служащего. Статья 33 Закона 1881 года предусматривает:
———————————
<1> В рассматриваемое время в законодательстве Франции выделялись оскорбление Президента Французской Республики, обозначаемое термином offense, и оскорбление любого другого лица, обозначаемое термином injure (примеч. переводчика).
«Оскорбление, совершенное аналогичным способом в отношении обычных граждан, при отсутствии провокации наказывается штрафом в размере 12 000 евро».
В решении от 16 июля 2010 г. (Cass. Crim., N 10-90.081), высказываясь по приоритетному вопросу о соблюдении Конституции Французской Республики, который был поставлен в рамках производства, проводившегося на основании статьи 31 Закона от 29 июля 1881 г. и касавшегося признания статьи 31 не соответствующей принципу равенства в части, в которой эта статья предусматривает более строгое наказание для диффамации в отношении государственного служащего, чем для диффамации в отношении обычного гражданина, Кассационный суд Французской Республики отметил следующее:
«…учитывая, что рассматриваемый вопрос по своей природе не является серьезным, поскольку, с одной стороны, принцип равенства не противоречит различному регулированию законодателем различных ситуаций, и, с другой стороны, хотя штраф, назначаемый в случае публичной диффамации в отношении государственного служащего, выше, чем штраф, назначаемый в случае публичной диффамации в отношении обычного гражданина, этот штраф применяется без явной диспропорции к посягательству не только на человека, которого затрагивают спорные высказывания, но и на государственный пост, который он олицетворяет, и учитывая, что любое лицо, преследуемое на основании статьи 31 Закона от 29 июля 1881 г., вправе представить доказательства своей добросовестности.
Следовательно, отсутствуют основания для передачи жалобы на рассмотрение Конституционного совета Французской Республики…».
17. Проступок, состоящий в оскорблении Президента Французской Республики, преследует интересы защиты главы государства от определенных посягательств на его честь и достоинство. Осуществление преследования за совершение данного проступка входит в обязанности прокуратуры (статья 47 Закона от 29 июля 1881 г.), которой принадлежит исключительное право на возбуждение дела публичного обвинения. Власти Франции пояснили, что проступок, состоящий в оскорблении Президента Французской Республики, в отличие от обычного оскорбления и диффамации, защищает не столько человека, сколько его должность. Данный проступок отнесен законом к «проступкам против порядка управления» и тем самым отличается от проступков против личности, это объясняет, почему преследование может быть инициировано только прокуратурой, но не самим потерпевшим.
18. Закон 1881 года не содержит определения оскорбления Президента Французской Республики. Состав проступка, состоящего в оскорблении Президента Французской Республики, включает следующие элементы: оскорбление личности Президента Французской Республики, совершение оскорбления публично одним из способов, указанных в статье 23 Закона 1881 года, а также преступное намерение.
19. Что касается элемента публичности, предполагается, что оскорбление Президента Французской Республики может быть выражено как в письменной форме, так и в фотомонтаже, карикатуре или комбинации рисунка с письменным текстом (Cass. Crim. от 5 апреля 1965 г.). Жесты признаются оскорбительными и могут быть объектом преследования на основании статьи 433-3 Уголовного кодекса Франции.
20. В соответствии с судебной практикой оскорблением Президента Французской Республики являются «любое оскорбительное или презрительное выражение, любое порочащее заявление, которое в зависимости от обстоятельств либо в связи с осуществлением функций Верховного судьи Французской Республики, либо в связи с личной жизнью Президента Французской Республики, по своему характеру могут задеть честь или достоинство Президента» (Cass. Crim, 21 декабря 1966 г., Bull. crim. N 302). Оскорбление президента Французской Республики должно быть направлено, как правило, на личность самого президента, а не на критику его политики или действий его правительства. В то же время оскорбление, направленное на критику политических действий, неизбежно затрагивает личность президента. 12 апреля 1967 г. Кассационный суд Французской Республики вынес решение, в котором он отметил следующее:
«Из вышеизложенного следует, что рассматриваемые отрывки выходят за пределы объективной критики политики генерала де Голля до и во время оккупации, во время и после освобождения и, как отметил апелляционный суд, представляют собой резкую критику, которая «является не обычным комментарием, как утверждали подсудимые, относительно событий, в которых участвовал автор книги, а преднамеренной, ожесточенной и оскорбительной нападкой на личность самого Президента Французской Республики, в адрес которого направлены низкие и подлые чувства и мотивы»…
В частности, в этих отрывках глава государства характеризуется в качестве амбициозного человека, неспособного к управлению, жаждущего доминирования вплоть до головокружения в состоянии галлюцинации, оставившего свой пост перед лицом противника, пытающегося извлечь личную выгоду из поражения и несчастья страны, разжигающего межэтническую рознь между французами, практикующего оскорбительный деспотизм, глумящегося над правосудием, превращенным в инструмент выражения его злобы и ненависти, а также являющегося единственным виновником того, что «тело и душа нации постепенно разлагаются под влиянием инфекций»,
принимая во внимание, что в такой ситуации признание в обжалуемом решении того, что вменяемые заявителю обстоятельства подпадают в сферу применения статей 26 и 61 Закона от 29 июля 1881 г., соответствует законодательству, поскольку деяние совершено одним из способов, перечисленных в статье 23 того же закона,
принимая во внимание, что, если право на свободу выражения мнения принадлежит каждому гражданину на основании общих правовых принципов в том виде, в котором они признаны Конституцией от 4 октября 1958 г., и если Конституции соответствует распространение пределов осуществления этой публичной свободы на обсуждение политических действий Президента Французской Республики, то свободное осуществление этого права прекращается там, где начинается оскорбление главы государства,
что оскорбление, направленное на критику политических действий, неизбежно затрагивает личность,
что когда обстоятельства, установленные в порядке профилактики, были совершены одним из способов, указанных в статье 28 Закона от 29 июля 1881 г., и что является установленным намерение оскорбить, материальным элементом состава проступка, предусмотренного и наказуемого в соответствии со статьей 26 Закона «О свободе прессы», является любое оскорбительное или презрительное выражение, любое порочащее заявление, которое в зависимости от обстоятельств либо в связи с осуществлением функций Верховного судьи Французской Республики, либо в связи с личной жизнью Президента Французской Республики, по своему характеру может задеть честь или достоинство Президента,
что к исторической критике и критике, выдаваемой за историческую, эти правила применяются в не меньшей степени, чем к политическому спору…».
21. В отличие от диффамации и обычного оскорбления при установлении оскорбления Президента Французской Республики намерение совершить проступок не презюмируется и должно быть доказано. Прокуратура должна предоставить доказательства недобросовестности автора оскорбления. Не допускается использование exceptio veritatis <1> в качестве основания освобождения от проступка, состоящего в оскорблении главы государства. Закон 1881 года не распространяет на оскорбление Президента Французской Республики положения статьи 35, которая разрешает ссылаться на правдивость порочащих утверждений в случае диффамации, совершенной в отношении государственных служащих, так как проступок, описанный в статье 26, отличается от проступка, состоящего в диффамации (Cass. crim., 21 декабря 1966 г., Bull. crim. N 300).
———————————
<1> Exceptio veritatis (лат.) — отвод посредством ссылки на действительные обстоятельства (примеч. переводчика).
22. Граждане почти перестали совершать проступки, состоящие в оскорблении Президента Французской Республики. Множество людей было привлечено к ответственности во время президентства генерала де Голля. Во время президентского срока Ж. Помпиду по этой статье было возбуждено всего одно дело, а во времена Жискара д’Эстена, Миттерана и Ширака, то есть с 1974 по 2007 год, — вообще ни одного. После рассматриваемых в настоящем деле событий сенаторы и депутаты подготовили несколько законопроектов с целью отмены ответственности за совершение данного проступка (см., в частности, законопроект сенатора Меланшона (Melenchon), внесенный в ноябре 2008 года, или законопроект, подготовленный несколькими депутатами и зарегистрированный канцелярией председателя Национального собрания Французской Республики 20 мая 2010 г.), последний из которых был зарегистрирован канцелярией председателя Сената Французской Республики 20 марта 2012 г. В мотивировочной части законопроекта его автор (Массон (Masson)) указал: «…что в той мере, в которой каждый гражданин может воспользоваться общеуголовными нормами, запрещающими оскорбление или диффамацию, нет причин отдельно предусматривать проступок, состоящий в оскорблении Президента Французской Республики. Более того, состав данного проступка сформулирован аномально широко и может охватывать как очернение в политических целях, так и слегка резкую критику. По этим причинам в подавляющем большинстве современных демократий понятие оскорбления главы государства исключено из уголовного законодательства. Например, в г. Люксембурге в 2002 году декриминализировали «злые нападки на Великого герцога», заменив их нормами общего действия.
23. Власти Франции утверждали, что законодательство Французской Республики не является примером законодательной изоляции в Европе, и привели в качестве примера такие страны, как Испания, Италия, Нидерланды, Польша и Турция.
ПРАВО
I. Предполагаемое нарушение статьи 10 Конвенции
24. Заявитель утверждал, что привлечение к уголовной ответственности представляет собой вмешательство в его свободу выражения мнения, гарантированную статьей 10 Конвенции, которая в соответствующих частях предусматривает:
«1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ…
2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия».
A. Приемлемость жалобы
1. Исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты
25. Власти Франции утверждали, что не были исчерпаны внутригосударственные средства правовой защиты, поскольку заявитель не обратился во французские суды с ходатайством о рассмотрении по существу вопроса о нарушении статьи 10 Конвенции, а также не представил свои замечания в Кассационный суд Французской Республики. Власти Франции пояснили, что после отклонения ходатайства заявителя об оказании правовой помощи он мог на основании статьи 585-1 Уголовно-процессуального кодекса Франции (далее — УПК Франции) обратиться к председателю коллегии по уголовным делам с ходатайством о предоставлении дополнительного времени для подачи замечаний от своего имени, но он этого не сделал.
26. Заявитель отметил, что в соответствии со статьей 585 УПК Франции представление замечаний в рамках кассационного производства не является обязанностью, и осужденный вправе передать свои замечания непосредственно в секретариат. Таким образом, непредоставление замечаний не может служить основанием для признания настоящей жалобы неприемлемой для рассмотрения по существу.
27. Европейский Суд напоминает, что целью пункта 1 статьи 35 Конвенции является предоставление Договаривающимся Сторонам возможности предупредить или исправить предполагаемые нарушения до того, как дело будет передано в Европейский Суд. Данное положение должно применяться «с определенной гибкостью и без излишнего формализма». Прежде, чем жалоба будет подана в Европейский Суд, необходимо передать ее, хотя бы по существу, в порядке и сроки, установленные внутригосударственным законодательством, на рассмотрение компетентных судов (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу «Кардо против Франции» (Cardot v. France) от 19 марта 1991 г., § 34, Series A, N 200).
28. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что заявитель подал ходатайство о предоставлении правовой помощи, которое было отклонено сначала Управлением по вопросам правовой помощи, а затем первым председателем на основании того, что отсутствовали серьезные средства кассационного обжалования. Принимая во внимание основания, по которым было отклонено ходатайство, Европейский Суд считает, что заявителя нельзя было упрекнуть в том, что он не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты, не подав свои замечания в секретариат Кассационного суда Французской Республики (см. Постановление Европейского Суда по делу «Гнаоре против Франции» (Gnahore v. France), жалоба N 40031/98, §§ 46 — 48, ECHR 2000-IX, и Постановление Европейского Суда по делу «Си Амер против Франции» (Si Amer v. France) от
29 октября 2009 г., жалоба N 29137/06, § 22). Кроме того, Европейский Суд отмечает, что в доводах, представленных в суды, которые рассматривали дело по существу, содержалась ссылка на нарушение статьи 10 Конвенции. При данных условиях Европейский Суд считает, что в рамках разбирательства в суде большой инстанции и в апелляционном суде был затронут, пусть и косвенно, вопрос о свободе выражения мнения, и заявитель озвучил, по крайней мере по сути, жалобу на нарушение статьи 10 Конвенции (см. mutatis mutandis <1> Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Фрессо и Руар против Франции» (Fressoz and Roire v. France), жалоба N 29183/95, § 39, ECHR 1999-I).
———————————
<1> Mutatis mutandis (лат.) — с соответствующими изменениями (примеч. переводчика).
29. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд отклоняет возражение о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты.
2. Отсутствие существенного ущерба
30. Власти Франции утверждали, что заявитель не понес существенного ущерба, в частности материального, учитывая, что ему был назначен штраф в размере 30 евро с отсрочкой исполнения наказания, и ему пришлось бы уплатить его лишь в случае рецидива. Власти Франции отметили, что тем самым суды, рассматривавшие дело по существу, приняли во внимание материальное положение заявителя, и подчеркнули, что в случае, если заявителю пришлось бы выплатить этот штраф, размер такого штрафа не оказал бы существенного влияния на его положение (см. Решение Европейского Суда по делу «Ринк против Франции» (Rinck v. France) от 19 октября 2010 г., жалоба N 18774/09).
31. Вместе с тем, по мнению властей Франции, исключающие оговорки, предусмотренные в подпункте «b» пункта 3 статьи 35, были неприменимы в настоящем деле. Во-первых, принцип уважения прав человека не требует от Европейского Суда рассмотрения жалобы по существу. По утверждению властей Франции, у Европейского Суда уже была ранее возможность уточнить, что небольшое наказание, назначенное частному лицу за высказывания крайнего характера, не стимулирующие какой-либо политической дискуссии, не является несоразмерным вмешательством в свободу выражения мнения (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Яновский против Польши» (Janowski v. Poland), жалоба N 25716/94, ECHR 1999-I). Во-вторых, дело было надлежащим образом рассмотрено внутригосударственными судами двух инстанций, а также Кассационным судом Французской Республики. Решение Кассационного суда о признании кассационной жалобы неприемлемой для рассмотрения по существу не является отказом в доступе к правосудию, поскольку заявитель имел возможность подготовить жалобу на решение апелляционного суда г. Анже, но так и не представил свои замечания по кассационной жалобе. Таким образом, признание Кассационным судом Французской Республики жалобы неприемлемой является следствием неисполнения заявителем своей обязанности и не препятствует в признании Европейским Судом настоящей жалобы неприемлемой для рассмотрения по существу в соответствии с подпунктом «b» пункта 3 статьи 35 Конвенции (см. Решение Европейского Суда по делу «Королев против Российской Федерации» (Korolev v. Russia), жалоба N 25551/05, ECHR 2010, и Решение Европейского Суда по делу «Компания «Братрши Заткове А.С.» против Чешской Республики» (Bratri Zatkove A.S. v. Czech Republic) от 8 февраля 2011 г., жалоба N 20862/06).
32. Заявитель не представил своих комментариев по данному вопросу.
33. Европейский Суд напоминает, что жалоба может быть объявлена неприемлемой для рассмотрения по существу при наличии условия, предусмотренного подпунктом «b» пункта 3 статьи 35 Конвенции в редакции Протокола N 14, вступившего в силу 1 июня 2010 г., который в соответствующей части предусматривает:
«…3. Суд объявляет неприемлемой любую индивидуальную жалобу, поданную в соответствии с положениями статьи 34, если он сочтет, что:
…b) заявитель не понес значительный ущерб, если только принцип уважения прав человека, как они определены в настоящей Конвенции и Протоколах к ней, не требует рассмотрения жалобы по существу и при условии, что на этом основании не может быть отказано в рассмотрении никакого дела, которое не было надлежащим образом рассмотрено внутригосударственным судом».
34. По поводу «существенного ущерба» Европейский Суд соглашается с властями Франции в том, что настоящее дело касалось скромных денежных сумм, вследствие чего материальные интересы затрагивались минимально. В то же время при оценке тяжести нарушения следует принимать во внимание одновременно и субъективное восприятие заявителя, и объективные интересы, имеющие значение в деле. Соответственно, субъективная важность рассматриваемого вопроса для заявителя представляется очевидной (см., a contrario <1>, Решение Европейского Суда по делу «Шефер против Российской Федерации» (Shefer v. Russia) от 13 марта 2012 г., жалоба N 45175/04). В действительности заявитель до последнего продолжал производство по делу, даже после того, как ему было отказано в правовой помощи ввиду отсутствия серьезных средств кассационного обжалования. Что касается объективных интересов, затронутых в настоящем деле, Европейский Суд отмечает, что дело получило широкую огласку и касается вопроса о сохранении проступка, состоящего в оскорблении главы государства, — вопроса, который регулярно выносится на рассмотрение Парламента Французской Республики (см. § 22 настоящего Постановления).
———————————
<1> A contrario (лат.) — из противоположного (примеч. переводчика).
35. Относительно того, требует ли принцип уважения прав человека, как они определены в Конвенции и Протоколах к ней, рассмотрения жалобы по существу, Европейский Суд напоминает, что жалоба касается вопроса, который нельзя признать малозначительным ни на внутригосударственном уровне (см. § 34 настоящего Постановления), ни с точки зрения Конвенции (Постановление Европейского Суда по делу «Берладир и другие против Российской Федерации» (Berladir and Others v. Russia) от 10 июля 2012 г., жалоба N 34202/06 <2>, § 34, см. также прецедентную практику, процитированную в § 55 настоящего Постановления).
———————————
<2> См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. N 6 (примеч. редактора).
36. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд полагает, что первое условие, содержащееся в подпункте «b» пункта 3 статьи 35 Конвенции, а именно отсутствие значительного ущерба для заявителя, не было выполнено, вследствие чего возражение властей Франции подлежит отклонению.
3. Заключение по вопросу приемлемости жалобы для рассмотрения по существу
37. Европейский Суд отмечает, что не установлено иных оснований для признания жалобы неприемлемой, вследствие чего она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.
B. Существо жалобы
1. Доводы сторон
38. Заявитель считал, что он стал жертвой характерного посягательства на его свободу выражения мнения. Заявитель утверждал, что апелляционный суд, сославшись на дела, совершенные им в качестве активиста партии социалистов, перенес на обстоятельства дела свою субъективную оценку, что позволило суду исключить добросовестность со стороны заявителя.
39. Заявитель оспаривал не размер наказания, мягкость которого была очевидна, а сам принцип назначения этого наказания. Заявитель напомнил, что статья 36 Закона 1881 года, устанавливавшая ответственность за совершение проступка, состоящего в оскорблении главы иностранного государства, была отменена после вынесения Постановления Европейского Суда по делу «Коломбани и другие против Франции» (Colombani and Others v. France), жалоба N 51279/99, ECHR 2002-V). В указанном Постановлении Европейский Суд признал, что «…в отличие от общеуголовной диффамации предъявление обвинений в совершении оскорбления главы государства не позволяет заявителям использовать exceptio veritatis, то есть доказывать правдивость своих утверждений в целях освобождения их от уголовной ответственности. Эта невозможность использования exceptio veritatis представляет собой несоразмерную меру, если она применяется в целях защиты репутации и прав другого лица, даже если речь идет о главе государства или правительства». В соответствии с данной прецедентной практикой заявитель просил Европейский Суд признать, что проступок, состоящий в оскорблении Президента Французской Республики, противоречит Конвенции, поскольку процессуальный режим указанной нормы идентичен режиму отмененной статьи 36, а именно отсутствует возможность использования exceptio veritatis. Этот режим предполагает, что Президент Французской Республики должен быть отнесен к категории лиц, на которых распространяется особый режим защиты от злоупотреблений свободой выражения мнения, таких как министры, депутаты, должностные лица. Режим, предусмотренный статьей 31 Закона 1881 года, отягчает ответственность, если диффамация направлена против одного из указанных лиц, но в то же время позволяет авторам высказываний, в отношении которых осуществляется преследование, использовать защиту, основанную на доказывании правдивости озвученных фактов.
40. Власти Франции высказали сомнения относительно того, можно ли рассматривать спорные высказывания, не содержавшие какого-либо выражения мнения, не относившиеся к дискуссиям, представлявшим интерес для общества, и публично продемонстрированные индивидом во время прохождения кортежа Президента Французской Республики, как реализацию свободы выражения мнения по смыслу пункта 1 статьи 10 Конвенции.
41. Власти Франции утверждали, что в любом случае приговор, вынесенный заявителю, был предусмотрен законом, а именно Законом от 29 июля 1881 г. «О свободе прессы», и был необходим в демократическом обществе для защиты общественного порядка, а именно для защиты представителя государства, занимающего одну из самых высоких государственных должностей, от словесных нападок и физического насилия, которые направлены против самих институтов власти (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Яновский против Польши», §§ 25 и 26, а также § 17 настоящего Постановления).
42. Власти Франции полагали, что предоставление защиты Президенту Французской Республики является настоятельной социальной необходимостью. По их мнению, государства обладают широкими пределами усмотрения, если соответствующее высказывание не относится к дискуссии, затрагивающей вопросы, представляющие интерес для общества (ibidem <1>), или к выражению политического мнения (см., a contrario <2>, Постановление Европейского Суда по делу «Мамер против Франции» (Mamere v. France), жалоба N 12697/03, § 20, ECHR 2006-XIII) и если оно сделано не в рамках журналистской деятельности (см., a contrario, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу «Коломбани и другие против Франции», §§ 57 и 64).
———————————
<1> Ibidem (лат.) — там же (примеч. переводчика).
<2> A contrario (лат.) — из противоположного (примеч. переводчика).
43. В настоящем деле власти Франции заметили, что заявитель не занимал выборную должность и не был связан с прессой, а его высказывания нельзя признать вносящими вклад в дискуссию, представляющую интерес для общества, и в то же время эти высказывания были сделаны не в ходе политической манифестации, а в общественном месте.
44. Власти Франции добавили, что обстоятельства настоящего дела отличались от обстоятельств дела «Коломбани и другие против Франции», поскольку в настоящем деле речь идет об оскорбительных словесных нападках, не основанных на фактах, которые могут быть проверены, и не на фактах, опубликованных журналистом в целях информирования общества о проблемах всеобщего значения.
45. Контекст событий, лежащих в основе настоящего дела, не позволяет обосновать высказывания заявителя. По мнению властей Франции, аналогичное высказывание Президент Французской Республики произнес в ответ на публичное оскорбление, нанесенное человеком, который бесцеремонно повел себя по отношению к Президенту, но не в ходе обмена мнениями между политическими деятелями, которые могут провоцировать и вызывать резкую реакцию (см. Постановление Европейского Суда по делу «Пакдемирли против Турции» (Pakdemirli v. Turkey) от 22 февраля 2005 г., жалоба N 35839/97, § 47). Соответственно, если Европейский Суд признает, что в отношении политических деятелей должна допускаться критика в большем объеме, при применении этого принципа обязательно следует учитывать, что нападки совершены в отношении главы государства и что данная «критика» заключается в оскорбительных высказываниях.
46. Наконец, власти Франции считали приговор, вынесенный заявителю, соразмерным, принимая во внимание размер штрафа, и подчеркивали, что внутригосударственные суды проявили сдержанность при применении уголовно-правовых средств, как того требовала прецедентная практика Европейского Суда (см. Постановление Европейского Суда по делу «Кастеллс против Испании» (Castells v. Spain) от 23 апреля 1992 г., § 46, Series A, N 236).
2. Мнение Европейского Суда
47. Европейский Суд полагает, что привлечение заявителя к уголовной ответственности представляет собой «вмешательство со стороны публичных властей» в право заявителя на свободное выражение мнения и что доводы властей Франции следует рассмотреть в аспекте ограничений свободы выражения мнения, предусмотренных в пункте 2 статьи 10 Конвенции. Описанное вмешательство нарушает статью 10 Конвенции, если оно не «предусмотрено законом», не преследует одну или более правомерных целей, перечисленных в пункте 2 статьи 10 Конвенции, и не является «необходимым в демократическом обществе» для достижения этих целей.
(a) «Предусмотрено законом»
48. Европейский Суд отмечает, что компетентные суды основывали свои решения на статьях 23 и 26 Закона от 29 июля 1881 г. «О свободе прессы». Следовательно, данное вмешательство было «предусмотрено законом».
(b) «Правомерная цель»
49. По мнению властей Франции, вмешательство было осуществлено в интересах общественного порядка. Европейский Суд, в свою очередь, считает, что, принимая во внимание, в частности, мотивировку внутригосударственных судов, вмешательство преследовало цель «защиты репутации другого лица».
(c) «Необходимо в демократическом обществе»
50. Европейскому Суду остается выяснить, является ли рассматриваемое вмешательство «необходимым» в демократическом обществе для достижения преследуемой правомерной цели. В этой связи Европейский Суд отсылает к основополагающим принципам, вытекающим из прецедентной практики Европейского Суда по данному вопросу (см. среди многих прочих примеров упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу «Мамер против Франции», Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Лендон, Очаковски-Лоран и Жюли против Франции» (Lindon, Otchakovsky-Laurens and July v. France), жалобы N 21279/02 и 36448/02, §§ 45 и 46, ECHR 2007-IV).
51. Задачей Европейского Суда при осуществлении надзорных функций является не подмена собой внутригосударственных судов, а скорее проверка на предмет соответствия статье 10 Конвенции решений, принятых ими в рамках своей свободы усмотрения (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Фрессо и Руар против Франции» (Fressoz and Roire v. France), жалоба N 29183/95, § 45, ECHR 1999-I). Из этого не следует, что Европейский Суд обязан ограничить пределы рассмотрения дела выяснением того, насколько разумным, добросовестным и тщательным было использование государством-ответчиком своей власти. Европейский Суд должен рассмотреть обжалуемое «вмешательство» в свете совокупности обстоятельств дела, включая содержание спорных высказываний и контекст, в котором они были сделаны (см. Постановление Европейского Суда по делу «Компания «Ньюс Ферлагс ГмбХ & Ко. КГ» против Австрии» (News Verlags GmbH & Co. KG v. Austria), жалоба N 31457/96, § 52, ECHR 2000-I).
52. В частности, Европейский Суд должен определить, являются ли «уместными и достаточными» основания, на которые ссылаются внутригосударственные органы в оправдание вмешательства, и была ли принятая мера «соразмерна преследуемым правомерным целям» (см. Постановление Европейского Суда по делу «Шови и другие против Франции» (Chauvy and Others v. France), жалоба N 64915/01, § 70, ECHR 2004-VI). При этом Европейский Суд должен удостовериться, что внутригосударственные власти применили нормы законодательства, соответствующие принципам, предусмотренным статьей 10 Конвенции, и что их решения основывались на допустимой оценке обстоятельств дела (см. среди многих прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу «Зана против Турции» (Zana v. Turkey) от 25 ноября 1997 г., § 51, Reports of Judgments and Decisions 1997-VII).
53. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что высказывание, размещенное на плакате («Отвали, идиот несчастный!»), которым размахивал заявитель во время прохождения президентского кортежа по дороге общественного пользования, с буквальной точки зрения является оскорбительным по отношению к Президенту Французской Республики. Соответственно, это высказывание следует проанализировать в совокупности обстоятельств дела и в особенности в свете статуса адресата сообщения, статуса заявителя, формы высказывания и контекста повторения высказывания.
54. Признав высказывание заявителя «поданной холодной точной копией известной реплики, ставшей реакцией на публично нанесенное оскорбление», внутригосударственные суды сделали вывод, что высказывание было воспроизведено с единственным намерением оскорбить Президента Французской Республики. Суд большой инстанции отметил, что «воспроизводя реплику дословно», заявитель не мог иметь иного намерения. Апелляционный суд счел, что заявитель не вправе был ссылаться на свою добросовестность, поскольку высказывание не стало общественным достоянием и не вошло в обиход, а также с учетом политической активности заявителя и преднамеренного характера совершенного им деяния.
55. Европейский Суд отмечает прежде всего, что ограничение свободы выражения мнения, принадлежащей заявителю, не имело отношения к интересам защиты свободы прессы, поскольку спорные высказывания были сформулированы в ином контексте. По этой причине Европейский Суд считает неправильным рассматривать настоящую жалобу в свете упоминавшегося выше Постановления Европейского Суда по делу «Коломбани и другие против Франции». Действительно, в указанном постановлении Европейский Суд признал, что в отличие от общеуголовной диффамации, предъявление обвинений в совершении оскорбления главы государства не позволяет заявителям использовать exceptio veritatis, то есть доказывать правдивость своих утверждений в целях освобождения их от уголовной ответственности. В упомянутом постановлении Европейский Суд признал, что данное обстоятельство представляет собой несоразмерную меру, если она применяется в целях защиты репутации и прав другого лица, даже если речь идет о главе государства или правительства. В настоящем деле заявитель, которому были поставлены в вину оскорбительные высказывания, не утверждал, что глава государства адресовал ему обидное высказывание или проявил к нему оскорбительное отношение, и заявитель сформулировал оскорбление, а не заявление. Таким образом, заявитель не мог ссылаться в целях защиты ни на провокацию со стороны Президента Французской Республики, ни на доказательства соответствия высказывания истине. Кроме того, следует отметить, что, как и в случае совершения общеуголовного проступка, внутригосударственные суды рассмотрели вопрос о добросовестности заявителя с целью возможного установления обстоятельств, оправдывающих совершенное деяние, несмотря на то, что они исключили добросовестность заявителя ввиду его политической активности и преднамеренного характера его высказываний. Наконец, было проведено расследование, причем по инициативе не Президента Французской Республики, а прокуратуры, что также соответствовало применимому внутригосударственному законодательству.
В свете указанных обстоятельств Европейский Суд полагает, что в настоящем деле отсутствуют основания рассматривать на предмет соответствия Конвенции юридическую квалификацию, выполненную по уголовному делу заявителя, даже при ее чрезмерном характере, поскольку эта квалификация не имела особых последствий и не предоставила главе государства привилегий при осуществлении права на распространение и выражение мнений на его счет (см., a contrario, Постановление Европейского Суда по делу «Артун и Гювенер против Турции» (Artun and Guvener v. Turkey) от 26 июня 2007 г., жалоба N 75510/01, § 31, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу «Пакдемирли против Турции», §§ 51 и 52, см. также напоминание об этих прецедентах, приведенное в Постановлении Европейского Суда по делу «Отеги Мондрагон против Испании» (Otegi Mondragon v. Spain), жалоба N 2034/07 <1>, § 55, ECHR 2011).
———————————
<1> См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2016. N 3 (примеч. редактора).
56. Тем не менее остается вопрос о том, может ли в контексте настоящего дела быть установлен баланс между ограничением свободы выражения мнения заявителя и интересами свободного обсуждения вопросов, представляющих интерес для общества.
57. В этом отношении Европейский Суд считает, что повторение высказывания Президента нельзя признать ни посягательством на его личную жизнь или честь, ни необоснованной нападкой на личность Президента Французской Республики.
58. Европейский Суд обращает внимание на то, что из обстоятельств, установленных апелляционным судом, следует, что заявитель намеревался публично адресовать главе государства критику политического характера. Апелляционный суд указал также, что заявитель был активистом, ранее занимал выборную должность и вел долгую и активную борьбу в поддержку турецкой семьи, незаконно находившейся на территории Франции. Апелляционный суд уточнил, что эта политическая борьба за несколько дней до приезда главы государства в г. Лаваль завершилась для комитета поддержки грандиозным провалом, так как вышеупомянутая семья была выслана за пределы территории Франции, и что заявитель был огорчен этим. В конечном счете апелляционный суд установил взаимосвязь между политической активностью заявителя и собственно характером его высказываний.
59. Соответственно, Европейский Суд напоминает, что пункт 2 статьи 10 Конвенции не оставляет возможности для ограничения свободы выражения мнения в контексте произнесения политических речей и политической дискуссии, для которых свобода выражения мнения имеет особое значение, или по вопросам, представляющим интерес для общества. Границы допустимой критики в отношении политиков в связи с их политической деятельностью шире, чем в отношении остальных граждан. В отличие от последних политики неизбежно и осознанно ставят себя в положение лиц, дела и жесты которых внимательно отслеживаются как журналистами, так и общественностью. Соответственно, политические деятели должны выказывать большую степень терпимости (см. Постановление Европейского Суда по делу «Лингенс против Австрии» (Lingens v. Austria) от 8 июля 1986 г., § 42, Series A, N 103, Постановление Европейского Суда по делу «Организация «Видес Айзсардзибас Клубс» против Латвии» (Vides Aizsardzibas Klubs v. Latvia) от 27 мая 2004 г., жалоба N 57829/00, § 40, и Постановление Европейского Суда по делу «Лопес Гомес да Сильва против Португалии» (Lopes Gomes da Silva v. Portugal), жалоба N 37698/97, § 30, ECHR 2000-X).
60. С другой стороны, Европейский Суд отмечает, что, повторив резкое выражение, использованное самим Президентом Французской Республики, которое получило широкое распространение в средствах массовой информации, а затем цитировалось и комментировалось большим количеством людей, зачастую в юмористическом ключе, заявитель озвучил свою критику, прибегнув к дерзкой сатире. Соответственно, Европейский Суд неоднократно подчеркивал, что сатира представляет собой форму художественного самовыражения и общественной критики ввиду характеризующих ее преувеличений и искажения реальности и, разумеется, имеет целью спровоцировать и вызвать возмущение. Именно поэтому следует с особым вниманием рассматривать случаи вмешательства в право артиста и любого другого лица на подобное самовыражение (см. Постановление Европейского Суда по делу «Ассоциация художников против Австрии» (Vereinigung Bildender Kunstler v. Austria) от 25 января 2007 г., жалоба N 8354/01, § 33, Постановление Европейского Суда по делу «Алвес да Силва против Португалии» (Alves da Silva v. Portugal) от 20 октября 2009 г., жалоба N 41665/07, § 27, и mutatis mutandis Постановление Европейского Суда по делу «Тушалп против Турции» (Tusalp v. Turkey) от 21 февраля 2012 г., жалобы N 32131/08 и 41617/08, § 48).
61. Европейский Суд полагает, что привлечение к уголовной ответственности за поведение, как поведение заявителя в настоящем деле, может устрашающим образом повлиять на сатирические выступления по общественным темам, которые также могут играть важную роль для свободного обсуждения вопросов, представляющих интерес для общества, без которого не может быть демократического общества (см. mutatis mutandis упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу «Алвес да Силва против Португалии», § 29).
62. Принимая во внимание вышеизложенное, взвесив интересы привлечения к уголовной ответственности за оскорбление главы государства при конкретных обстоятельствах настоящего дела, с одной стороны, и последствия привлечения к уголовной ответственности для заявителя, Европейский Суд считает, что применение компетентными государственными органами уголовного наказания не является соразмерным преследуемой цели и, соответственно, необходимым в демократическом обществе.
II. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции
63. Заявитель также жаловался на то, что отклонение его ходатайства об оказании правовой помощи представляло собой вмешательство в его право на справедливое судебное разбирательство. Заявитель сослался на пункт 1 статьи 6 Конвенции, который гласит:
«Каждый… при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое… разбирательство дела… судом».
64. В соответствии со сложившейся прецедентной практикой по данному вопросу (Постановление Европейского Суда по делу «Дель Соль против Франции» (Del Sol v. France), жалоба N 46800/99, ECHR 2002-II) Европейский Суд считает, что данная жалоба является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с подпунктом «a» пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.
III. Применение статьи 41 Конвенции
65. Статья 41 Конвенции гласит:
«Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».
66. Заявитель требовал 5 000 евро в качестве компенсации причиненного ему морального вреда.
67. Власти Франции полагали, что факт установления нарушения сам по себе является достаточной справедливой компенсацией вреда, якобы причиненного заявителю.
68. Европейский Суд считает, что с учетом обстоятельств дела установление нарушения в настоящем Постановлении само по себе является достаточной справедливой компенсацией.
НА ОСНОВАНИИ ВЫШЕИЗЛОЖЕННОГО СУД:
1) объявил шестью голосами «за» и одним — «против» жалобу на нарушение статьи 10 приемлемой для рассмотрения по существу и объявил единогласно остальные жалобы неприемлемыми;
2) постановил шестью голосами «за» и одним — «против», что имело место нарушение статьи 10 Конвенции;
3) постановил пятью голосами «за» и двумя — «против», что факт установления нарушения сам по себе является достаточной справедливой компенсацией морального вреда, причиненного заявителю.
Совершено на французском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 14 марта 2013 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента
Суда.
Председатель Палаты Суда
МАРК ВИЛЛИГЕР
Секретарь Секции Суда
КЛАУДИЯ ВЕСТЕРДИЙК
В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 статьи 74 Регламента Суда к Постановлению прилагаются следующие отдельные мнения:
— частично несовпадающее особое мнение судьи Анны Пауэр-Форд;
— заявление судьи Анны Юдковской;
— частично несовпадающее особое мнение судьи Алеша Пейхала.
ЧАСТИЧНО НЕСОВПАДАЮЩЕЕ ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ АННЫ ПАУЭР-ФОРД
Я подписываюсь под мнением большинства судей о том, что имело место нарушение права заявителя на свободное выражение мнения. В то же время я не думаю, что факт установления нарушения сам по себе является достаточной справедливой компенсацией морального вреда, причиненного заявителю. Несмотря на то, что наказание, назначенное заявителю, было мягким, он все же подвергся уголовному преследованию и был признан виновным в совершении преступления за то, что осуществил свое право на свободное выражение мнения. Несомненно, это причинило ему беспокойство, вызвало чувство страха и растерянности. По-моему, большинству судей не следовало отклоняться от прецедентной практики Европейского Суда по делам, касающимся нарушения статьи 10 <1> Конвенции, и было необходимо присудить заявителю скромную компенсацию, которую он требовал. На мой взгляд, он имело право на нечто большее, чем «просто моральная победа или удовлетворение от участия в обогащении прецедентной практики Европейского Суда» <1>.
———————————
<1> См. в качестве примеров: Постановление Европейского Суда по делу «Обершлик против Австрии (N 2)» (Oberschlick v. Austria) (N 2) от 1 июля 1997 г., Reports 1997-IV, Постановление Европейского Суда по делу «Йерсилд против Дании» (Jersild v. Denmark) от 23 сентября 1994 г., Series A, N 298, Постановление Европейского Суда по делу «Лингенс против Австрии» (Lingens v. Austria) от 8 июля 1986 г., Series A, N 103, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Фрессо и Руар против Франции» (Fressoz and Roire v. France), жалоба N 29183/95, ECHR 1999-I, Постановление Европейского Суда по делу «Марченко против Украины» (Martchenko v. Ukraine) от 19 февраля 2009 г., жалоба N 4063/04.
<1> Выражение, использованное в пункте 2 частично несовпадающего особого мнения судьи Йосепа Касадеваля, к которому присоединились судьи Бонелло и Ковлер, прилагающегося к Постановлению Большой Палаты Европейского Суда по делу «Кингсли против Соединенного Королевства» (Kingsley v. United Kingdom), жалоба N 35605/97, ECHR 2002-IV).
Что касается этой прецедентной практики, я допускаю, что, как отметило большинство судей, ситуация заявителя по настоящему делу отличается от ситуации заявителей по делу «Коломбани и другие против Франции» <2>. Я бы добавила все же, что цель установления уголовной ответственности в двух делах была идентичной — наделить глав государства особым юридическим статусом, «запретив критиковать их на основании их статуса и занимаемой должности без учета [соответствующего] интереса, связанного с [критикой]». В Постановлении по делу «Коломбани и другие против Франции» Европейский Суд признал, что подобные привилегии «не соответствуют современным политическим концепциям и практике» (см. § 68 Постановления по делу «Коломбани и другие против Франции»). Сколь бы очевидным не был интерес любого государства в обеспечении уважения к его главе и поддержании дружеских отношений с руководителями других государств, «эта привилегия превышает пределы необходимого для достижения этой цели». В Постановлении по делу «Коломбани и другие против Франции» Европейский Суд отметил, что существование в законодательстве данного правонарушения вело к вмешательству в свободу выражения мнения и не отвечало «настоятельной социальной необходимости», которая могла бы оправдать подобное ограничение (см. § 69 Постановления по делу «Коломбани и другие против Франции»). На мой взгляд, большинство судей Палаты должно было признать, что этот принцип был применим в настоящем деле.
———————————
<2> Постановление Европейского Суда по делу «Коломбани и другие против Франции» (Colombani and Others v. France), жалоба N 51279/99, ECHR 2002-V.
ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ АННЫ ЮДКОВСКОЙ
Я проголосовала «против» по пункту 3 резолютивной части Постановления по основаниям, изложенным судьей Анной Пауэр-Форд в ее особом мнении.
ЧАСТИЧНО НЕСОВПАДАЮЩЕЕ ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ АЛЕША ПЕЙХАЛА
В параграфе 80 Пояснительного доклада к Протоколу N 14 к Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, которым был введен новый критерий приемлемости жалоб, изменивший установленный Конвенцией механизм контроля, говорится:
«Главный элемент, содержащийся в новом критерии, это вопрос, был ли заявителю причинен существенный ущерб. Данные термины открыты для их толкования (это еще один введенный дополнительный элемент — гибкость); это относится и ко многим другим терминам, используемым в Конвенции, включая термины, обозначающие другие критерии приемлемости жалоб. Как и те другие термины, они являются юридическими терминами, которые могут толковаться и требуют толкования, устанавливающего объективные критерии посредством постепенного развития прецедентного права, создаваемого Европейским Судом».
В данном пункте указано на два важных элемента.
1. Главный элемент — существенный ущерб, причиненный заявителю.
2. Дополнительный элемент — гибкость при толковании.
Почему вопрос о том, был ли причинен заявителю существенный ущерб, представлен в качестве главного элемента нового критерия приемлемости? Потому что данный элемент должен составлять неотъемлемую часть любого анализа, осуществляемого Европейским Судом при установлении того, имело ли место нарушение какого-либо положения Конвенции. И почему требуется толковать этот элемент? Да потому, что, как известно каждому, любая оценка, осуществляемая Европейским Судом, предполагает толкование Конвенции.
Однако любой международный договор должен толковаться в пределах, установленных международным правом. Любая оценка, осуществляемая Европейским Судом, также ограничена международным правом. Общий принцип толкования международных договоров закреплен в пункте 1 статьи 31 Венской конвенции о праве международных договоров, который гласит: «Договор должен толковаться добросовестно в соответствии с обычным значением, которое следует придать терминам договора в их контексте, а также в свете объекта и целей договора».
Постановление Европейского Суда не является философским спором по вопросу о том, имело ли место нарушение Конвенции. Постановление Европейского Суда — это решение по конкретному спору, касающееся предполагаемого нарушения Конвенции и содержащее мнение Европейского Суда по вопросу о том, был ли причинен заявителю конкретный существенный ущерб. Я думаю, как и большинство судей, что, в принципе, необходимо рассматривать настоящее дело как случай нарушения статьи 10 Конвенции. Тем не менее я не вижу, чтобы действия государства-ответчика, лежащие в основе жалобы на нарушение статьи 10 Конвенции, причинили заявителю существенный ущерб. Назначенное наказание, штраф в размере 30 евро с отсрочкой исполнения, не соответствует, на мой взгляд, тому, что принято понимать под словами «существенный ущерб». Кроме того, то же большинство судей (к которому отношусь и я) признало, что уголовное преследование соответствовало требованиям статьи 6 Конвенции, и объявило жалобу на нарушение пункта 1 статьи 6
Конвенции неприемлемой для рассмотрения по существу.
Принимая во внимание, что заявителю не был причинен существенный ущерб, я проголосовал «против» по вопросу о приемлемости жалобы на нарушение статьи 10 Конвенции.
Источник: Консультант+
Перевод с
французского Е.Г. Кольцова.
