Директор Центра защиты прав СМИ Галина Арапова в интервью газете «Новые известия» рассказала о том, какие инструменты использует власть для осуществления контроля за прессой и к чему может привести закручивание гаек в медиасфере
Международная правозащитная организация «Репортеры без границ» опубликовала в среду рейтинг свободы прессы. В этом списке Россия заняла 148-е место из 180. По сравнению с прошлым годом позиция нашей страны выросла на четыре пункта, однако эксперты отмечают, что давление на независимые СМИ существенно увеличилось. Директор Центра защиты прав СМИ Галина АРАПОВА рассказала «НИ», какие инструменты использует власть для осуществления контроля за прессой и к чему может привести закручивание гаек в медиасфере.
– Галина Юрьевна, как вы оцениваете нынешнее положение российских СМИ?
– Я согласна с тем, что ситуация существенно ухудшилась, причем это связано не столько с прессой, сколько с информационной средой в целом. Здесь и ограничения, связанные с Интернетом. То есть масса факторов, которые ухудшают положение.
– А где журналистам работать сложнее – в центре или в регионах?
– Проводить ватерлинию между региональной и федеральной прессой, наверное, было бы неправильно. Печатное или интернет-издание, вещающая редакция больше зависят не от географического положения, а от того, в какой среде работают, кто является учредителем. Кроме того, о независимости, по-моему, сейчас говорить вообще не приходится. Здесь, скорее, надо отталкиваться от того, в какой степени учредитель зависит от местных властей и какого рода ограничительное законодательство налагается на тот или иной вид СМИ. Сейчас, с одной стороны, интернет-изданиям проще работать, чем печатным, но они являются основным предметом ограничений и интересов со стороны контролирующих органов. Региональные СМИ отличаются, пожалуй, только тем, что в регионах больше печатной прессы районного масштаба. Но они так давно зависимы от государства, что в этой части медиа-пространства мало что меняется. Все наиболее активные битвы происходят на территории крупных независимых печатных изданий или в Интернете.
– Какие механизмы давления на прессу «популярны» у чиновников?
– Думаю, слово «давление» следуют заменить на слово «контроль», поскольку сейчас это более реальный механизм влияния на прессу. В регионах это, безусловно, госконтракты на освещение деятельности государственных муниципальных органов власти. Это, конечно, сильно влияет на контент. Этой формой контроля покрыта практически вся районная пресса, все государственные региональные издания, в том числе сетевые, которые так или иначе зависят от местных властей. К большому сожалению, рынок перенасыщен, количество СМИ явно превышает возможности рекламного рынка, поэтому даже независимые издания, учредителями которых не является государство, все равно пытаются эти государственные контракты получить. И тем самым надевают на себя хомут, соглашаются на определенные самоограничения, касающиеся того, что и про кого писать, и так далее. Это распространенный и, к сожалению, эффективный способ контроля, влияния на контент. Хотя с точки зрения закона все хорошо, сказать о наличии цензуры нельзя. Это абсолютно добровольно возложенное на себя бремя.
Что касается вариантов контроля за интернет-контентом, то здесь используются функции Роскомнадзора, плюс достаточно высокий процент санкций, связанных с экстремизмом. Причем я не могу сказать, что количество публикаций, которые носят явно экстремистский характер, увеличилось. Просто уровень контроля возрос, а применение законодательства, связанного с экстремизмом, во многом произвольное.
– Можно ли говорить, что еще одним рычагом влияния на СМИ является уличение его в сотрудничестве с организациями, признанными «иностранными агентами»? Например, если такие НКО дают деньги оппозиционным изданиям.
– Пока СМИ только должны сообщать о получении такого рода средств в Роскомнадзор. То есть ставить контролирующий орган в известность о том, что появилось финансирование либо иностранное, либо от некоммерческой организации, признанной «иностранным агентом». Однако за таким информированием как следствие идет более тщательный контроль. А дальше можно только фантазировать, до какой степени фантазия наших законодателей пойдет дальше с целью ограничить работу и НКО, признанных «иностранными агентами», и СМИ, которые с ними сотрудничают.
– На ваш взгляд, почему сложилась такая ситуация, что на СМИ оказывают влияние не только представители власти, но и бизнесмены, и религиозные деятели, из-за чего складывается впечатление повсеместного давления?
– Это не всегда является очевидным. Крупный бизнес заинтересован в том, чтобы про него красиво писали. И раньше СМИ были достаточно лакомым куском с точки зрения бизнес-проектов. Мало того, что у тебя собственное крутое СМИ, приносящее доход, так про тебя еще хорошо пишут. Сейчас, вероятно, хорошие доходы приносят разве что развлекательные, глянцевые издания, а вот делать бизнес в медиа-сфере в области общественно-политических изданий, по-моему, становится в последнее время все сложнее, особенно в Интернете. А влиять на СМИ бизнесменам, которые не являются собственниками, довольно сложно, поскольку сами СМИ не готовы «продаваться». Очень многое зависит от того, что это за СМИ, в каком регионе оно выходит, какой тематики придерживается, кто хозяин и учредитель. Но в целом уровень контроля и давления на СМИ растет. Все, кто имеет возможность в этом контроле как-то поучаствовать, с большим удовольствием это делают.
– К чему может привести закручивание гаек в медиа-сфере?
– На мой взгляд, на районную прессу это никак не повлияет. Она и так зависимая, поэтому в любом случае будет подстраиваться под существующие условия. У них и так уровень зависимости максимальный, а независимости – минимальный, поэтому ни о какой свободе печати речи не идет. А в более свободолюбивой части информационной среды закручивание гаек может привести к тому, что уровень свободного творческого духа, который пока есть у журналистов, рано или поздно просто выродится. Уже сейчас пришло новое поколение журналистов, которые не настолько свободны (и для них это норма), потому что они пришли в эту сферу уже на уровне закрученных гаек. Трудно сказать, до какой степени журналисты будут готовы отстаивать свое право на свободную профессию. Кроме того, надо понимать, что, к сожалению, российское медиа-сообщество очень разрозненное. Поэтому тут все будет зависеть от сферы деятельности. Кто-то будет протестовать против закручивания гаек, а кто-то – сидеть тихо и не высовываться. Примерно такую картину мы можем наблюдать уже сейчас.
Источник: «Новые известия»
