Почему интернет никак не оставят в покое
Пока государство и бизнес никак не могут найти деньги на исполнение знаменитого «пакета Яровой–Озерова», предлагая переложить финансирование этого закона на абонентов, творческая мысль законодателей не дремлет. В Госдуму внесен — и даже может быть принят в первом чтении еще в весеннюю сессию — законопроект о российских филиалах иностранных соцсетей/мессенджеров и удалении в них «противоправного контента».
Законы в России зачастую пишутся словно в подтверждение знаменитого афоризма Салтыкова-Щедрина: «Строгость российских законов смягчается необязательностью их исполнения». Бывает, что некоторые законы сложно или даже невозможно исполнить. При всем желании.
У законопроекта об обязательной модерации контента в соцсетях, внесенного в Госдуму сыном знаменитого актера Михаила Боярского Сергеем и его коллегой по «Единой России» Андреем Альшевских, — вполне прозрачная цель. Авторы хотят (и их уже публично поддержала в этом желании фракция «Единой России» — значит, закон почти наверняка примут) заставить иностранные соцсети работать по российским правилам. Для этого нужны их представительства на территории страны, чтобы российским чиновникам было с кого спросить по всей строгости этих законов. Потому что заставить удалить какой-нибудь пост в Facebook лично Марка Цукерберга, его основателя, никакой Роскомнадзор не может.
Однако сам законопроект, кроме обычного сомнения, зачем он вообще нужен (ведь у всех соцсетей уже есть свои правила модерации и обработки жалоб клиентов), вызывает массу других вопросов.
Например, законопроект определяет понятие «социальная сеть» таким образом, что, по сути, под него подпадает любой сервис для обмена сообщениями, у которого в России больше двух миллионов зарегистрированных пользователей. Именно поэтому соцсетями — если закон примут в нынешнем виде — будут считаться и некоторые мессенджеры. Однако, судя по документу, модерировать «крамолу» придется только тем сервисам, которые занесены в реестр организаторов распространения информации. В этом реестре нет, например, Facebook и WhatsApp, но есть «ВКонтакте» и — после недавней скандальной публичной дискуссии с участием Роскомнадзора, ФСБ и лично Павла Дурова — Telegram.
Означает ли это, что Facebook и другие соцсети и мессенджеры, которые еще не внесены в реестр, просто освободят от выполнения закона? Скорее всего, авторы законопроекта хотят и их обязать предоставлять данные для этого реестра. Но возникает вопрос: если Цукерберг откажется — запретят ли в России Facebook?
Еще больше проблем для исполнения закона создает трактовка авторами понятия «противоправная информация», которую должны удалять представительства соцсетей. Согласно тексту законопроекта, противоправной является информация, «явно направленная на пропаганду войны» (что можно довольно широко толковать), «разжигание национальной, расовой или религиозной ненависти и вражды». Тут вроде все ясно, но сомнение вызывает фраза «религиозная ненависть», которая отсылает к закону об оскорблении чувств верующих, уже подарившему нам парочку резонансных и крайне неоднозначных уголовных дел.
Еще более туманно выглядит требование удалять «недостоверную и (или) порочащую честь и достоинство другого лица или его репутацию информацию». Под такое широкое определение — особенно если учесть, что жаловаться будут сами пользователи, — можно подвести практически любое сообщение в соцсетях. Люди у нас обидчивые, в соцсетях это особенно заметно. Поэтому попробуй определи в законе точно, что может оскорбить честь и достоинство каждого конкретного человека.
При этом очевидно, что любой человек или ведомство могут счесть критику в свой адрес «порочащей репутацию». И потребовать у соцсетей заблокировать ее.
В России, к слову, уже второй год действует «закон о забвении», дающий каждому гражданину право без суда потребовать у поисковых систем удалить любую информацию о себе. Правда, действует он, прямо скажем, так себе. По данным «Яндекса», на конец марта 2016 года поисковик получил 3600 обращений. И 73% из них — отклонил. Негусто для страны, где около 85 миллионов человек пользуются интернетом. Но потенциал у модерации соцсетей, а не поисковых выдач несравнимо больше.
Создается крайне размытая система регулирования. Даже при наличии единой формы подачи жалоб, которую должны будут завести соцсети, не очень понятно, с чего им одинаково трактовать столь мутное определение «противоправной информации». Тот же «Яндекс» отказался удовлетворить почти три четверти требований граждан стереть информацию. Но этими требованиями все равно приходится заниматься — тратить время и деньги.
В общем, этот законопроект имеет шансы повторить подвиг «пакета Яровой–Озерова». Тот, в свою очередь, уже стал символом неэффективности юридического контроля за информацией.
Принимался этот пакет тоже под очень понятным предлогом — для борьбы с терроризмом. Но в части требований к мобильным операторам он имеет признаки борьбы со здравым смыслом. С момента принятия пакета прошел год, но до сих пор правительство не может даже оценить, во сколько обойдется обеспечение хранения операторами мобильной связи всех данных о голосовых и любых других сообщениях пользователей в течение трех лет. К тому же закон изначально не предусматривал выделение на эти цели бюджетных средств. А у мобильных операторов на поддержание таких баз данных денег нет, или им придется совсем уж безбожно задирать тарифы.
И вот РСПП, где заседают далеко не карбонарии, подрывающие устои государства, на днях признал этот закон неисполнимым. После чего предложил для его исполнения брать с абонентов специальный платеж: 3–5% от суммы ежемесячного счета за услуги связи. Это даст операторам 50–85 млрд рублей. Минкомсвязи вроде бы уже одобрило идею. Фактически с нас хотят брать дополнительный налог на безопасность. Хотя никакой реальной безопасности хранение данных о наших эсэмэсках и звонках в течение трех лет никому не добавит.
В свою очередь, авторы закона о модерации в соцсетях зачем-то ссылаются на опыт Германии. Да, там в начале июля, действительно, принят почти такой же закон. В нем соцсети обязали создать удобную форму для жалоб пользователей. И в течение суток удалять посты и комментарии, которые нарушают закон или возбуждают ненависть (hate-speech). Но, во-первых, в самой Германии закон считается репрессивным, а не прогрессивным. Во-вторых, он еще не начал действовать — то есть никакого «германского опыта» просто нет. Пока нет возможности понять эффективность такого закона ни для Германии, ни тем более для России.
Само российское общество относится к цензуре в интернете скорее положительно. Согласно опросам, 49% россиян согласны, что в интернете должна быть цензура. Только 11% придерживались противоположной точки зрения. 58% поддержали полное отключение сети в случае национальной угрозы или возможности массовых протестов. 73% респондентов считают, что в интернете не следует публиковать негативную информацию о чиновниках.
Так что все закономерно. Появление не решающих проблемы безопасности по существу и часто неисполнимых финансово и технологически законов о контроле за информацией оборачивается в итоге против самих россиян. Депутаты готовы и дальше ограничивать нас в соцсетях. Могут попросить платить налог государству, чтобы оно могло исполнить «закон Яровой». Но пока наше общество будет поддерживать идею цензуры в интернете и цензуры вообще, мы и будем получать подобные истории. Если есть спрос — будет и предложение.
Источник: «Газета.ру»
