«МАДЬЯР ЙЕТИ» против ВЕНГРИИ

ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

Четвертая секция

ДЕЛО «МАДЬЯР ЙЕТИ» против ВЕНГРИИ

(Заявление № 11257/16)

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

СТРАСБУРГ

4 декабря 2018 года

Постановление будет иметь окончательную силу при наступлении обстоятельств, обозначенных в п. 2 статьи 44 Конвенции. Текст может подвергнуться редакторской правке.

Европейский суд по правам человека (Четвертая секция) в ходе заседания Палаты, в состав которой вошли:

Ганна Юдкивська, председатель,

Пауло Пинто де Альбукерке (Paulo Pinto de Albuquerque),

Фарис Вехабович (Faris Vehabović),

Эгидиюс Курис (Egidijus Kūris),

Карло Ранцони (Carlo Ranzoni),

Марко Бошняк (Marko Bošnjak),

Петер Пацолаи (Péter Paczolay), судьи,

и Андреа Тамьетти (Andrea Tamietti), заместитель секретаря секции,

провёл совещание при закрытых дверях 4 сентября 2018 г. и вынес следующее постановление, принятое в этот же день.

ПРОЦЕССУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

1. Дело поступило в Суд по жалобе № 11257/16 против Венгрии, поданной в соответствии со статьёй 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Конвенция) частной компанией с ограниченной ответственностью «Мадьяр Йети» (Magyar Jeti Zrt), зарегистрированной в Венгрии согласно местному законодательству (далее – Компания заявитель) 23 февраля 2016 г.

2. Компанию-заявитель представлял г-н В. Вермир, юрист, имеющий практику в Лондоне. Правительство Венгрии представлял г-н З. Таллоди, сотрудник Министерства юстиции.

3. Компания-заявитель жаловалась на нарушение статьи 10 Конвенции, последовавшее в результате того, что национальные суды признали её ответственной за размещение на её сайте гиперссылки на контент диффамационного характера, что без надлежащих оснований ограничило её право на свободу выражения мнения.

4. 26 мая 2016 г. Правительство было уведомлено о поступлении жалобы.

5. 1 июля 2016 г. на основании пункта 2 статьи 36 Конвенции и пункта 3 Правила 44 Регламента Суда заместитель председателя секции предоставил право совместно вступить в процесс в качестве третьей стороны Европейскому совету издателей (European Publishers’ Council), Ресурсному центру законодательства по вопросам СМИ (The Media Law Resource Center Inc.), Ассоциации американских газет (Newspaper Association of America), медиакомпании Buzzfeed, Фонду электронных рубежей (Electronic Frontier Foundation), организации «Индекс цензуры» (Index on Censorship), профессору Лорне Вудс, доктору Ричарду Данбери и доктору Николь Штремлау, Европейскому институту информационного общества (European Information Society Institute), неправительственной организации «Артикль 19», Европейскому центру по правам цыган (European Roma Rights Centre), фонду «Мозилла» (Mozilla Foundation) и корпорации «Мозилла» (Mozilla Corporation), а также совместно неправительственной организации Access Now, Организации международного сотрудничества по международной политике в сфере ИКТ в Восточной и Южной Африке (Collaboration on International ICT Policy in East and Southern Africa) и неправительственной организации «Европейские цифровые права» (European Digital Rights).

ФАКТЫ

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

6. Компания-заявитель управляет популярным венгерским информационным онлайнпорталом 444.hu, количество пользователей которого составляет в среднем 250 000 человек в сутки. Редакция портала насчитывает двадцать четыре сотрудника. Ежедневно на портале публикуется около семидесяти пяти статей, тематика которых включает в себя политику, технологии, спорт, популярную культуру.

7. 5 сентября 2013 г. автобус с группой футбольных болельщиков, вероятно, находившихся под воздействием алкогольных напитков, сделал остановку в селе Коньяр (Венгрия) по пути на футбольный матч. Болельщики остановились у начальной школы, среди учащихся которой преобладают рома. Высадившись из автобуса, болельщики начали петь, скандировать и выкрикивать расистские замечания и угрозы по адресу школьников, находившихся на игровой площадке. Также болельщики размахивали флагами, бросали бутылки из-под пива. Сообщается, что один из них помочился перед зданием школы. Стремясь защитить детей, учителя вызвали полицию, завели детей в помещение школы и сказали им спрятаться под партами и в туалетах. Лишь по прибытии полиции футбольные болельщики снова погрузились в автобус и покинули территорию.

8. 5 сентября 2013 г. Й. Д. (J. Gy.), лидер меньшинства рома в селе Коньяр, дал в сопровождении учащегося начальной школы и его матери интервью «Roma Produciós Iroda Alapítvány» – изданию, освещающему ромскую проблематику. Описывая происшедшее в момент прибытия футбольных болельщиков, Й. Д. заметил: «Появились “Йоббик”1» («Bejött a Jobbik»). Далее он заявил: «Они напали на школу, «Йоббик» напал на школу. Члены «Йоббик», добавлю, они были члены «Йоббик», они точно были члены “Йоббик”». В тот же день указанное издание разместило видеозапись интервью на Youtube.

9. 6 сентября 2013 г. Компания-заявитель опубликовала на сайте 444.hu статью о происшествии в Коньяре под заголовком «Футбольные болельщики грозят школьникам цыганам по дороге в Румынию». Автором статьи выступил Б. Х. (B. H.) – журналист интернет-портала. В статье, в частности, говорилось:

«По имеющимся сведениям автобус с венгерскими футбольными болельщиками, направлявшимися на матч между Венгрией и Румынией, свернул с шоссе, чтобы угрожать учащимся начальной школы в селе Коньяр вблизи румынской границы, среди которых были в основном цыгане.

Согласно нашей информации и показаниям свидетелей, автобус прибыл в село в четверг утром. Болельщики были в нетрезвом состоянии и начали выкрикивать оскорбления по адресу цыган и угрожать школьникам. Учителя, находившиеся в здании, заперли двери и приказали самым маленьким детям спрятаться под партами. Г-н Й. Д., представитель местного цыганского (cigany) самоуправления, рассказал нам о случившемся. Взятое по телефону интервью с г-ном Д. и родителем одного из учащихся уже размещено на Youtube».

Слова «размещено на Youtube» были выделены зелёным цветом как указание на якорный текст гиперссылки, ведущей к видеозаписи на Youtube. Нажав на выделенный зелёным шрифтом текст, читатели могли открыть новую интернет-страницу с видеозаписью, размещённой на сайте Youtube.com.

10. В дальнейшем статья трижды обновлялась: 6 и 12 сентября, и 1 октября 2016 г. (так в тексте – примеч. пер.) с учётом вновь появившейся информации, в том числе официальной реакции полиции.

11. Гиперссылка на видеозапись на Youtube была воспроизведена на трёх сторонних сайтах, представляющих иные СМИ.

12. 13 октября 2013 г. политическая партия «Йоббик» подала в Верховный суд Дебрецена иск о диффамации в соответствии со статьёй 78 Гражданского кодекса против восьмерых ответчиков, в том числе Й. Д., «Roma Produciós Iroda Alapítvány», Компании-заявителя и других СМИ, разместивших ссылку на оспариваемую видеозапись. Истец утверждал, что использование термина «Йоббик» для характеристики футбольных болельщиков и публикация гиперссылки на видеозапись в Youtube явились нарушением права партии на репутацию.

13. 30 марта 2014 г. Верховный суд удовлетворил требования истца. Суд постановил, что высказывания Й. Д. порождали не соответствующее действительности представление о причастности «Йоббик» к происшествию в селе Коньяр. В постановлении суда также сказано, что установлена объективная ответственность Компании-заявителя в распространении диффамационной информации и нарушении права политической партии на репутацию. Суд обязал Компанию-заявителя опубликовать на сайте 444.hu выдержки постановления и удалить гиперссылку в тексте онлайн-статьи.

14. В постановлении Верховного суда содержались следующие положения, имеющие отношение к делу:

«…Суд установил, что ответчик Й. Д. нарушил неотъемлемое право истца, партии «Йоббик» (Jobbik Magyarorszagért Mozgalom), на защиту от диффамации, выступив с лживыми высказываниями, данными второму ответчику 5 сентября 2013 г. и размещёнными на сайте Youtube.com, и шестому ответчику 7 сентября и размещёнными на сайте рaon.hu, о том, что события, имевшие место 5 сентября 2013 г. перед зданием начальной школы в селе Коньяр, были совершены партией-истцом и что лица, принявшие участие в этих событиях, связаны с партией истцом. Суд постановил, что второй ответчик «Roma Producios Iroda Alapitvany», четвертый ответчик I.V., пятый ответчик «Мадьяр Йети», шестой ответчик «Информ медиа» (Inform Média Kft) и восьмой ответчик «ХВГ Киадо» (HVG Kiadó Zrt.) также нарушили неотъемлемое право истцов на защиту от диффамации, так как второй ответчик разместил лживое высказывание первого ответчика на сайте Youtube.com, а четвёртый ответчик предоставил к нему доступ и распространил его на сайте romaclub.hu, пятый ответчик – на сайте 444.hu, шестой ответчик – на сайте han.hu, восьмой ответчик – на сайте hvg.hu.

[…]

Суд обязывает первого и второго ответчиков в течение 15 дней за их счёт сделать на сайте 444.hu доступными на срок до 30 дней первый и второй пункты настоящего постановления, четвёртого ответчика предоставить к ним публичный доступ на сайте romabclub.hu, пятого ответчика – на сайте 444.hu, шестого ответчика – на сайте haon.hu, восьмого ответчика – на сайте hvg.hu.

Суд также обязывает пятого ответчика в течение 15 дней удалить ссылку на заявление первого ответчика на сайте Youtube.com, содержащуюся в статье «Футбольные болельщики грозят школьникам-цыганам по дороге в Румынию», опубликованной 6 сентября 2013 г.

Диффамация может быть осуществлена не только посредством лживых высказываний, но и публикацией и распространением лживых сведений, относящихся к другому лицу (см. § 2 статьи 78 Гражданского кодекса). При установлении факта нарушения не имеет значения, действовали ли нарушители добросовестно или злонамеренно, (но) может ли нарушение быть вменено им в вину.

С учётом вышеизложенного Суд установил, что второй, четвёртый, пятый (Компания-заявитель), шестой и восьмой ответчики также нарушили неотъемлемое право истца на защиту против диффамации посредством публикации и публичного распространения диффамационного высказывания первого ответчика.

[…]

Объективные санкции за нарушение неотъемлемых прав:

Согласно § 1 статьи 84 Гражданского кодекса лицо, неотъемлемые права которого были нарушены, в соответствии с нормами гражданского права располагает, в зависимости от обстоятельств дела, следующими вариантами:

a) требовать судебного объявления об имевшем место нарушении;

c) требовать, чтобы нарушитель возместил ущерб посредством заявления или иными адекватными способами и чтобы в случае необходимости нарушитель за собственный счёт обеспечил публичность возмещения ущерба;

d) потребовать прекращения ситуации, повлёкшей ущерб, и восстановления прежнего состояния нарушителем за его счёт; более того, аннуляции последствий нарушения или лишения их силы наносить ущерб.

Вышеназванные санкции (§ 1 статьи 84 Гражданского кодекса) за нарушение неотъемлемых прав носят объективный характер и, таким образом, не зависят от возможности или невозможности вменить нарушителю в вину имевшее место нарушение. Нарушение является основанием для принятия соответствующей объективной санкции. С учётом вышеизложенного Суд постановляет, что ответчики нарушили неотъемлемые права истца согласно §1 (а) статьи 84 Гражданского кодекса.

Относительно возмещения ущерба в соответствии с § 1 (с) статьи 84 Гражданского кодекса Суд обязывает ответчиков – в части нарушения, осуществлённого их деяниями – опубликовать на указанных сайтах первый и второй пункты постановления, содержащие установление имевшего место факта нарушения и в то же время касающиеся истца, а также объявить ложным высказывание, к которому был предоставлен публичный доступ. Именно эти действия они совершили с высказыванием первого ответчика, содержавшим ложные сведения. Так как ущерб, понесённый ответчиком, может быть восстановлен в сфере объективных санкций с помощью указанного условия, Суд отклоняет требования истца, касавшиеся публичного распространения заявления с иными содержанием.

На основании § 1 (d) статьи 84 Гражданского кодекса Суд обязывает пятого ответчика устранить вредоносную сущность соответствующего репортажа. В то же время Суд отклоняет сходное требование, поданное истцом против восьмого ответчика, поскольку факты дела позволяют установить, что репортаж восьмого ответчика на сайте hvg.hu лишь содержит ссылку на статью, появившуюся на сайте 444.hu, принадлежащем пятому ответчику, следовательно, устранение последним вредоносной сущности приведёт к устранению вредоносной сущности репортажа на сайте hvg.hu.

Субъективные санкции за нарушение неотъемлемых прав:

На основании § 1 (с) статьи 84 Гражданского кодекса лицо, чьи неотъемлемые права были нарушены, подаёт иск о возмещении ущерба согласно нормам об ответственности гражданского права.

На основании § 1 Статьи 339 Гражданского кодекса лицо, причинившее в нарушение закона ущерб иному лицу, несёт ответственность за причинённый ущерб. Ответственность снимается, если лицо может доказать, что действовало образом, ожидаемым в сложившихся обстоятельствах. На основании §§ 1 и 4 статьи 355 Гражданского кодекса лицо, ответственное за ущерб, должно возместить пострадавшей стороне нематериальный ущерб. Четыре условия, совокупность которых требует возмещения нематериального ущерба: 1) нарушение закона, состоящее в нарушении неотъемлемых прав, 2) вменение в вину, 3) нематериальный вред, 4) причинно-следственная связь между нарушением неотъемлемых прав и нематериальным вредом.

По отношению к юридическим лицам нематериальный ущерб представляет собой нематериальный вред или утрату, выражающиеся в оценке юридического лица и в отрицательных последствиях для делового оборота, участии в иных отношениях, положении и качестве его существования и деятельности.

Наличие вреда может быть установлено не только на основании вещественных доказательств, но и обращением к общеизвестным фактам, как предусмотрено в 3 абзаце § 163 Гражданского процессуального кодекса (BH.2001.178).

В настоящем деле Суд считает общеизвестным факт, что высказывание первого ответчика, в котором было представлено, что политическая партия совершила действия агрессивного, угрожающего и расистского характера, и которое впоследствии распространили другие ответчики, повлекло за собой нематериальный ущерб в оценке истца – политической партии. Данное обстоятельство вызвало отторжение и возмущение в широких слоях общества. Оно требует от юридического лица, оказавшегося «связанным» со случившимся, объяснений и прояснения его роли (или, в данном случае, отсутствия роли). В случае с политической партией, представленной в парламенте, такой нематериальный ущерб в особенности может быть вызван таким нарушением неотъемлемых прав за шесть месяцев до парламентских выборов.

В отношении первого ответчика Суд установил факт вменяемости в вину на условиях возмещения нематериального ущерба…

В случае других ответчиков Суд не установил вменяемость им в вину нарушения закона и поэтому отклонил требование истца о возмещении нематериального ущерба на следующих основаниях.

На своих интернет-сайтах, издаваемых пятым (Компания-заявитель), шестым и восьмым ответчиками, ответчики опубликовали статьи, в которых события 5 сентября были представлены в наиболее реалистичном виде. Они должным образом использовали доступные каналы информации и формы контроля. Они объективно представили противоречивую информацию и мнения, соблюдая точность в изложении информации и этих мнений. То, что ответчики включили (высказывания г-на Й. Д.), не нарушает процедуру, соблюдение которой требуется от редакции в этой ситуации, не рассматривается как преднамеренно лживая публикация и, следовательно, не требует установления факта, отсутствовала ли со стороны сотрудников редакций-ответчиков верификация достоверности сообщений, и в этой связи точность, необходимая для ответственного использования конституционного права на свободу выражения мнения. Напротив, на основании показаний и предоставленных репортажей можно отчётливо установить, что сотрудники редакций ответчиков действовали с точностью, необходимой для ответственного осуществления своей деятельности: они исследовали, рассмотрели и представили достоверность фактов, тем самым они действовали так, как можно было ожидать в сложившейся ситуации».

15. Компания-заявитель подала апелляционную жалобу, в которой указывалось, что общественное мнение связывает с понятием «Йоббик» не столько политическую партию, сколько антиромскую идеологию, и что наименование стало собирательным обозначением антиромских организаций. По мнению Компании-заявителя, высказывание не являлось оскорблением политической партии, поскольку общеизвестно участие «Йоббик» в действиях, направленных на разжигание ненависти. Компания-заявитель также подчёркивала, что, сделав доступным первое интервью в форме гиперссылки и не связывая Компанию-заявитель с контентом видеозаписи, она тем самым не повторяла высказывание и не распространяла ложные сведения.

16. 25 сентября 2016 г. апелляционный суд Дебрецена оставил в силе решение суда первой инстанции. Апелляционный суд постановил, что высказывание Й. Д. квалифицируется как констатация фактов, поскольку у обычных читателей создавалось впечатление об организационной связи между футбольными болельщиками и политической партией. Суд счёл, что заявление нанесло ущерб политической партии, связывая её с общественно порицаемым поведением. В отношении Компании-заявителя суд постановил:

«…В части апелляции, касающейся пятого ответчика (Компании-заявителя), судом первой инстанции было верно установлено, что предоставление посредством гиперссылки доступа к ложному заявлению, даже без отождествления с ним, квалифицируется как распространение фактов.

Распространение (либо тиражирование) происходит, когда новость размещается (sharing) как идейный контент (a content of thought) и делается доступной другим. В противовес точке зрения пятого ответчика, выраженной в апелляционной жалобе, правонарушение в виде распространения ложной информации имеет место даже в том случае, когда распространитель не отождествляет себя с высказыванием и когда его убеждённость в достоверности высказывания безосновательна. Предоставление в любой форме доступа к правомерному контенту может быть квалифицировано как распространение; распространитель же несёт объективную ответственность за то, что разместил противоправное высказывание иного лица самим фактом размещения.

На основании грамматической и таксономической интерпретации распространения, данных в § 2 статьи 78 Гражданского кодекса, оно имеет место, когда размещается информация, благодаря чему данный контент становится общедоступным. Существо распространения состоит в том, что информация размещена, и, в силу объективных правовых последствий, не имеет значения, с какой целью размещается информация, действует ли распространитель добросовестно или злонамеренно, также и масштаб публичности или тяжесть нарушения не имеют отношения к делу».

17. 1 декабря 2014 г. Компания-заявитель подала конституционную жалобу на основании Закона № CLI от 2011 г. «О Конституционном суде». Существо жалобы состояло в том, что в соответствии с Гражданским кодексом средства массовой информации несут объективную ответственность за распространение ложной информации, а это, исходя из правовой практики, означает, что средства массовой информации привлекаются к ответственности за высказывания, явно исходящие от третьей стороны. Так, если СМИ подготовило непредвзятую статью, отражающую различные точки зрения, его все равно можно привлечь к ответственности за нарушение закона. Это налагает непосильное бремя на издателей, поскольку тем самым им дозволяется публиковать информацию, достоверность которой они установили в степени, исключающей любые сомнения, что делает невозможными статьи по дискуссионным проблемам. В жалобе утверждалось, что данная правовая практика носит неконституционный характер, так как не принимает во внимание, действовал ли издатель в соответствии с этическими и профессиональными нормами журналистики, а учитывает лишь, имело ли место распространение заявления, не соответствующего действительности. В сфере интернета, где новость имеет ценность лишь благодаря оперативности, время на проверку правдивости каждого высказывания просто отсутствует.

18. Два ответчика также подали петицию о пересмотре дела в Курию. Компания заявитель утверждала, что постановление суда второй инстанции влечёт за собой несоразмерное ограничение свободы печати, поскольку Компания поместила статью об общественно важном вопросе в соответствии со своими журналистскими задачами. В петиции подчёркивается, что, как установили суды низшей инстанции, статья носила сбалансированный характер. Далее в петиции указывалось, что высказывание Й. Д. было расценено как мнение, а не факт. В любом случае Компания не занималась распространением сведений, а лишь исполняла свой журналистский долг информирования о событиях.

19. Курия оставила в силе постановление суда второй инстанции от 10 июня 2015 г., о чем Компания-заявитель была уведомлена 4 сентября 2015 г. Курия подтвердила, что высказывания Й. Д. были констатацией фактов и что ответчики не смогли доказать их достоверность. Хотя в разговорном стиле речи используется термин «йоббики» (jobbikos), в данном случае Й. Д. заведомо имел в виду политическую партию и её роль в происшедшем. В отношении же вопроса, являлась ли деятельность Компании-заявителя распространением информации, Курия постановила:

«Как по вопросам уголовного законодательства, так и в иных случаях, касающихся гражданского права, Курия занимает следующую юридическую позицию: распространение имеет место тогда, когда СМИ размещает (sharing) или делает публичной ту или иную информацию, в результате чего любое лицо получает доступ к данному контенту. Интернет является лишь одной из возможных альтернатив публикации, это форум, позволяющий делиться информацией и фактами через компьютерную сеть. Интернет-ссылка на собственную публикацию служит дополнением, достаточно одного щелчка, чтобы сделать её доступной и читабельной. Гражданский кодекс установил объективную ответственность за распространение информации независимо от добросовестности или злонамеренности распространителя. По мнению Курии, требование к средствам массовой информации не делать доступными вредоносные высказывания не представляет собой ограничение свободы печати или свободы выражения мнения и не налагает на СМИ обязательств, которые невозможно выполнить на практике».

20. 19 декабря 2017 г. Конституционный суд отклонил конституционную жалобу, подчеркнув заключение суда второй инстанции о том, что предоставление гиперссылки к контенту расценивается как распространение фактов. Более того, распространение является противоправным даже тогда, когда распространитель не отождествляет себя с содержанием высказывания третьей стороны, и даже тогда, когда распространитель ошибочно верит в правдивость высказывания.

21. Конституционный суд также подтвердил предшествующую судебную практику, касающуюся репортажей о пресс-конференциях публичных лиц, заявив, что эти деяния не расцениваются как распространение информации, если репортаж носит непредвзятый и объективный характер, высказывание касается общественно значимого вопроса, публикатор указывает источник высказывания и предоставляет лицу, затронутому потенциально вредоносным заявлением, возможность отреагировать. В подобных случаях, по мнению Конституционного суда, журналисты не делают собственных высказываний и не имеют намерения повлиять на общественное мнение выражением собственных мыслей. Следовательно, ответственность печати за лживую информацию следует отличать от ситуаций, в которых медиа-контент определяется лишь собственным выбором и решениями редакторов и журналистов. В данных случаях цель публикации состоит не в обогащении общественного мнения или влиянии на общественную дискуссию посредством собственных доводов журналистов, а в своевременном и достойном доверия информировании о высказываниях третьих лиц, участвующих в общественной дискуссии. В интересах общественной дискуссии требуется точное информирование о пресс-конференциях.

22. По настоящему делу Конституционный суд установил, что распространение ложных сведений не касалось высказывания, сделанного в ходе пресс-конференции. Это высказывание касалось репортажа в СМИ о событии, которое орган прессы представил исходя из собственного понимания. Репортаж дал сводку сведений по общественно значимому событию. Репортаж в прессе выходит за рамки определения распространения информации лишь в том случае, когда целью публикации является достоверное и своевременное представление высказываний третьих лиц, участвующих в общественной дискуссии. Однако рассматривая настоящее дело, Курия сочла, что целью публикации являлось не представление высказывания Й. Д., а представление противоречивой информации о событии. Таким образом, репортаж в СМИ квалифицируется как распространение сведений.

II. ПРИМЕНИМОЕ ВНУТРИГОСУДАРСТВЕННОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

23. Соответствующие положения Основного закона гласят:

Статья VI

«(1) Каждый имеет право на уважение его частной и семейной жизни, дома, контактов и положительной репутации.

[…]

Статья IX

(1) Каждый имеет право на свободу выражения мнения.

(2) Венгрия признает и защищает свободу и многообразие прессы, обеспечивает условия свободного предоставления информации, необходимой для формирования демократического общественного мнения».

24. Закон о Конституционном суде предусматривает следующее:

Статья 27

«Любое лицо или организация, причастная к делу, может подать конституционную жалобу в Конституционный суд на решение суда, которое противоречит Основному закону с точки зрения § 2 (d) статьи 24 Основного закона, если постановление суда по существу или иное решение, завершающее судебный процесс:

а) нарушает права подателя жалобы, закреплённые в Основном законе,

b) и податель жалобы исчерпал доступные средства юридической защиты, либо средства юридической защиты недоступны.

[…]

Статья 29

Конституционный суд принимает к рассмотрению конституционные жалобы, если противоречие с Основным законом оказывает значительное влияние на судебное решение или если дело поднимает вопросы конституционного права, имеющие основополагающее значение.

[…]

17. Юридические последствия решений Конституционного суда

Статья 39

(1) За исключением случаев, обозначенных в настоящем Законе, решения Конституционного суда носят общеобязательный характер.

(2) Решения Конституционного суда не подлежат обжалованию.

(3) Конституционный суд устанавливает применимые правовые последствия в рамках Основного закона и настоящего Закона.

Статья 43

(1) Если Конституционный суд в процессе, обозначенном в статье 27, и на основании конституционной жалобы объявляет, что решение суда противоречит Основному закону, решение аннулируется.

(2) В отношении процессуальных правовых последствий решения Конституционного суда по аннуляции решения применяются положения судебно-процессуальных кодексов.

(3) В судебных процессах после отмены судебного решения Конституционным судом постановление Конституционного суда имеет обязательную силу в вопросах конституционности.

(4) Конституционный суд, аннулируя судебное решение, может также аннулировать судебные или иные решения других органов, подлежащие пересмотру вследствие данного решения».

25. Закон № IV от 1959 г. «О Гражданском кодексе», действовавший в рассматриваемый период, предусматривает:

Статья 75

«(1) Личные права соблюдаются всеми. Личные права охраняются настоящим Законом.

(2) Правила, регулирующие охрану личных прав, также применимы к юридическим лицам, за исключением случаев, в которых их охрана по своей природе может относиться лишь к частным лицам.

(3) Личные права не нарушаются действиями, на которые дал согласие правообладатель, за исключением случаев, когда такое согласие нарушает общественные интересы или угрожает им. В любом ином случае договор или одностороннее волеизъявление об ограничении личных прав является ничтожным.

Статья 78

(1) Защита личных прав распространяется также на защиту репутации.

(2) В особенности высказывание или распространение вредоносных ложных сведений, касающихся другого лица, или представление правдивого факта с ложными выводами, относящимися к другому лицу, является диффамацией».

III. ПРИМЕНИМОЕ МЕЖДУНАРОДНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО И ПРАКТИКА

26. Рекомендация CM/Rec (2007)16 Комитета министров государствам-членам о мерах по повышению ценности интернета как общественной службы предусматривает:

«29. На своём 1010-м заседании 7 ноября 2007 г. заместители министров рассмотрели важнейшие аспекты использования новых информационно-коммуникационных технологий и служб, в частности, интернета, в контексте охраны и поощрения прав человека и основных свобод. Они признали, что интернет играет все более значительную роль, выражающуюся в обеспечении общественности разнообразными источниками информации, и возрастающее использование интернета как инструмента коммуникации.

30. Было, однако, отмечено, что интернет может, с одной стороны, значительно содействовать осуществлению прав человека и основных свобод, таких как право на свободу выражения мнения, но, с другой стороны, интернет может оказать отрицательное влияние на другие права, свободы и ценности, такие как уважение частной жизни и тайна переписки и человеческого достоинства.

31. Заместители министров приняли рекомендации государствам-членам Совета Европы в отношении управления интернетом. Среди них – рекомендация разработать ясные правовые рамки, очерчивающие пределы роли и ответственности ключевых заинтересованных лиц в сфере новых информационно-коммуникационных технологий, поощрять частный сектор разработать принципы открытой и прозрачной совместной и саморегуляции, на основании которых вырабатываются принципы ответственности ключевых участников».

27. Рекомендация CM/Rec (2011)7 Комитета министров государствам-членам о новом понятии СМИ (принята 21 сентября 2011 г.) содержит следующие положения:

«Комитет министров, в соответствии с положениями статьи 15.b Устава Совета Европы, рекомендует, чтобы государства-члены:

– приняли новое, широкое понятие СМИ, которое включает всех участников, связанных с производством и распространением, среди потенциально большого количества людей, контента (например, информации, анализа, комментариев, мнений, образования, культуры, искусства и досуга в печатной, аудио-, визуальной, аудиовизуальной или иной форме) и способы применения, которые направлены на то, чтобы содействовать интерактивным массовым коммуникациям (например, в социальных сетях) или другой, основанной на контенте, широкомасштабной интерактивной деятельности (например, игры в режиме «онлайн»), при этом сохраняя (во всех этих случаях) редакционный контроль или надзор над контентом;

– осуществлять надзор в рамках потребности в регулировании в отношении всех участников, предоставляющих услуги или продукцию в медийной экосистеме, для того чтобы гарантировать право людей на поиск, получение и распространение информации в соответствии со статьей 10 Европейской конвенции о защите прав человека, а также распространять на этих участников соответствующие гарантии в отношении вмешательства, которое может в ином случае иметь отрицательные последствия на права, предусмотренные в статье 10, в том числе в связи с ситуациями, способными привести к необоснованному самоограничению и самоцензуре;

– применять критерии, изложенные в Приложении к настоящей Резолюции, при рассмотрении градуированного и дифференцированного подхода к участникам, подпадающим под новое определение СМИ, основанное на соответствующих стандартах Совета Европы в области средств массовой информации, учитывая при этом их особые функции в медийном процессе и значение при обеспечении или укреплении эффективного управления в демократическом обществе.

[…]

Приложение к Рекомендации CM/Rec (2011)7

Критерии для идентификации СМИ и методологические принципы градуированного и дифференцированного подхода

Введение

7. Дифференцированный и градуированный подход требует, чтобы каждый участник, услуги которого определены как СМИ или как посредническая или вспомогательная деятельность, получал преимущества как от соответствующей формы (дифференцированной), так и соответствующего уровня (градуированного) защиты, и чтобы ответственность также разграничивалась в соответствии со статьёй 10 Европейской конвенции о защите прав человека и иными соответствующими стандартами, разработанными Советом Европы».

28. В совместном заявлении Специального докладчика ООН по вопросу о праве на свободу мнений и их свободное выражение, Представителя ОБСЕ по вопросу о свободе средств массовой информации и Специального докладчика ОАГ по вопросу о свободе выражения мнений сказано:

«Ни одно лицо не должно нести ответственность за содержание размещённых в интернете материалов, автором которых оно не является, если только оно не признало их своими или отказалось подчиниться судебному распоряжению об их удалении».

29. В деле C-160/15 «ГC Медиа БВ» против «Санома Медиа Нидерланды БВ» (GS Media BV v. Sanoma Media Netherlands BV), «Плейбой Энтерпрайзис Интернэшнл» (Playboy Entreprises International Inc), Бритты Гертруды Деккер (Britt Geertruida Dekker) Европейский суд (Суд ЕС) рассмотрел вопрос, при каких обстоятельствах размещение на интернет-сайте гиперссылки на материалы, защищённые авторским правом и одновременно свободно доступные на другом интернет-сайте без согласия правообладателя, представляет собой «доведение до всеобщего сведения» в значении, закреплённом в п. 1 статьи 3 директивы 2001/29/EC «О гармонизации некоторых аспектов авторских и смежных прав в информационном обществе». Суд ЕС пришёл к заключению:

«45. В этой связи следует отметить, что интернет фактически представляет особую важность для свободы выражения мнения и свободы информации, гарантированных статьёй 11 Устава, и что гиперссылки содействуют эффективной работе интернета, а также обмену мнениями и информацией в этой сети, для которой характерна доступность огромных объёмов информации.

[…]

47. Индивидуальный подход к оценке того, имело ли место «доведение до всеобщего сведения» в смысле, предполагаемом статьёй 3(1) Директивы 2001/29, требуется, следовательно, в тех случаях, когда гиперссылку на материал, свободно доступный на ином сайте, размещает лицо, которое не стремится тем самым к извлечению прибыли, учитывая, что это лицо не знает и заведомо не может знать, что материалы опубликованы в интернете без согласия правообладателя.

48. Действительно, такое лицо, которое предоставляет материал в общественное распоряжение (available), давая другим интернет-пользователям непосредственный доступ (access) к нему (см. в этой связи постановление от 13 февраля 2014 г. в деле Свенссона и др. (Svensson and Others) , C466/12, EU:C:2014:76, §§ 18-23), как правило, не совершает посягательство, вполне осознавая последствия своего деяния по предоставлению пользователям доступа к материалу, незаконно размещённому в интернете. Помимо этого, если материал в свободном режиме содержался на интернет-сайте, доступ к которому даёт гиперссылка, все пользователи интернета, в принципе, уже могли получить доступ к нему даже при отсутствии этого посягательства.

49. В противовес этому в тех случаях, когда установлено, что этому лицу было известно или должно было быть известно о том, что размещённая им гиперссылка даёт доступ к материалам, незаконно находящимся в интернете, например, из-за того, что правообладатели уведомили его об этом, необходимо учитывать, что предоставление такой ссылки является «доведением до всеобщего сведения» в смысле статьи 3(1) Директивы 2001/29».

30. В постановлении № 1 BvR 1248/11 от 15 декабря 2011 г. Федеральный конституционный суд Германии указал, что предоставление ссылок в онлайн-статье охраняется Основным законом ФРГ. Процесс обсуждения, необходимый для формирования мнений и охраняемый Основным законом, включает в себя частную и публичную информацию о высказываниях третьих лиц, а, следовательно, также и чисто технические средства распространения высказываний, независимо от связанного с этим выражения мнения самого распространителя. Суд подчеркнул, что, размещая гиперссылку на другой сайт, лицо или организация тем самым не обязательно автоматически солидаризируется с контентом на другом сайте. Наконец, в постановлении указано, что Федеральный суд Германии установил баланс в столкновении прав, когда счёл, что размещение ссылки не является дальнейшим посягательством на права иных лиц (то есть авторское право истца), поскольку на интернет-сайт с незаконным контентом можно без труда выйти с помощью поисковых систем.

31. В деле Крукса против Ньютона (Crookes v. Newton), (2011, SCC 47, [2011] 3.S.C.R. 269) Верховный суд Канады рассмотрел вопрос, является ли размещение гиперссылки на диффамационный материал публикацией диффамационных высказываний. Суд постановил, что лицо не может оклеветать кого-либо, лишь поместив гиперссылку на интернет-сайт или документ третьей стороны, содержащие диффамационные материалы. В частности, суд указал:

«Гиперссылки, в сущности, представляют собой сноски (references), коренным образом отличающиеся от иных актов «публикации». И гиперссылки, и сноски выражают (communicate) существование неких материалов, но сами по себе не выражают (communicate) их содержание.

[…]

Гиперссылка сама по себе не должна рассматриваться как «публикация» контента, на который она указывает. …Лишь тогда, когда лицо или организация представляют материалы, являющиеся объектом ссылки, то есть повторяют диффамационный контент, можно считать, что указанный контент был «опубликован» этим лицом или организацией».

32. 25 июля 2012 г. Апелляционный суд США по третьему апелляционному округу в деле «Филадельфия ньюспейперс» (Philadelphia Newspapers, LLC.), № 11-3257б 2012 U.S. App. Lexis 15419 (3d Cir. July 26, 2012) (precedential)) постановил, что «предоставление на интернет-сайте ссылки на статью предположительно диффамационного содержания не является перепечаткой в соответствии с правилом единой публикации или сроком давности». Суд, напротив, установил, что принципы традиционной публикации, согласно которым простая сноска (reference), отсылающая к статье, не представляет собой перепечатку материала, если в нем не пересказывалось диффамационное высказывание, также применимы к интернет-публикациям. Суд постановил, что «в целом, хотя и ссылка (link), и сноска (reference) могут привлечь внимание читателей к наличию статьи, они не являются перепечаткой статьи».

ВОПРОСЫ ПРАВА

I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 10 КОНВЕНЦИИ

33. Компания-заявитель жалуется, что постановления венгерских судов, устанавливающие объективную ответственность со стороны интернет-портала за контент, указание на который было сделано с помощью гиперссылки, представляют собой нарушение свободы выражения мнения, гарантированной статьёй 10 Конвенции, которая гласит:

«1. Каждый имеет право свободно выражать своё мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует Государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определёнными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия».

А. Приемлемость

34. Правительство утверждает, что Компания-заявитель не исчерпала внутригосударственные средства юридической защиты, так как не оспорила окончательное решение в Конституционном суде.

35. Компания-заявитель утверждает, что исчерпала все доступные средства юридической защиты.

36. Суд отмечает, что 15 января 2018 г. представитель Компании-заявителя представил Суду решение Конституционного суда от 19 декабря 2017 г. № 3002/2018. (I.10.) AB (см. выше пункт 20). Тем самым Суд соглашается с тем, что Компания-заявитель действительно продемонстрировала, что воспользовалась средством защиты, на которое указывало Правительство.

37. Таким образом, Суд приходит к выводу, что Компания-заявитель выполнила обязательство по исчерпанию внутригосударственных средств юридической защиты и что возражения Правительства должны быть отклонены. Суд также отмечает, что жалоба не содержит явных признаков необоснованности в смысле п. 3 (а) статьи 35 Конвенции. Далее, Суд отмечает, что заявление не является неприемлемым по каким-либо иным основаниям. Следовательно, оно должно быть признано приемлемым.

B. Существо дела

1. Аргументы сторон

а) Компания-заявитель

38. Компания-заявитель утверждает, что вмешательство в её свободу выражения мнения не предусмотрено законом. Компания указывает, что, хотя п. 2 статьи 78 Гражданского кодекса устанавливает ответственность за распространение вредоносных лживых сведений, нет законодательства или судебной практики, согласно которым гиперссылки считаются распространением сведений.

39. По мнению заявителя, решения судов Венгрии не учитывают особенности гиперссылок и вместо этого применяют к данному делу стандарты более традиционных способов размещения контента, и этот момент нельзя на разумных основаниях считать предсказуемым. Заявитель разъяснил, что сами по себе гиперссылки не выражают какую-либо информацию, а лишь указывают на её наличие. Более того, стандарты, применённые национальными судами, повлекли бы ответственность и в том случае, если бы владелец сайта, к которому вела гиперссылка, внёс изменения и включил ранее отсутствовавшие на сайте диффамационные материалы.

40. Компания-заявитель оспаривает утверждение, что защита репутации политической партии может служить легитимной целью для вмешательства в свободу выражения мнения. На основании практики Суда Компания утверждает, что применимы более широкие границы общественного дознания по отношению к политикам, которые должны проявлять большую толерантность к критике.

41. По мнению Компании-заявителя, вмешательство не было необходимым в демократическом обществе. Заявитель утверждает, что стандарт объективной ответственности, применённый национальными судами, исключает какой-либо баланс двух ценностей, охраняемых законом. Среди прочего, применяя правило объективной ответственности, национальные суды оказались не в состоянии оценить добросовестность или злонамеренность действий Компании-заявителя и цели распространения информации. Так или иначе, стандарт объективной ответственности несовместим с практикой Суда.

42. Компания-заявитель утверждает, что если бы национальные суды предприняли попытку совместить противоречащие права, они бы пришли к выводу, что право Заявителя на свободу выражения мнения должно получить приоритет по сравнению с правом «Йоббик» на репутацию.

43. Во-первых, гиперссылка появилась в сбалансированной статье по общественно-значимому вопросу. По мнению Заявителя, включение гиперссылки в указанную статью является приёмом журналистики, возможность использования которого должна быть в арсенале прессы. Более того, национальные суды установили, что автор статьи, в которой содержалась гиперссылка, действовал в соответствии с профессиональными обязательствами, среди прочего верифицировав информацию, доступную на Youtube. Компания-заявитель также указала, что «Йоббик» имел возможность возбудить иск против автора комментариев. Наконец, хотя предоставление с помощью гиперссылки доступа к видеоролику на Youtube не оказало значительного влияния на репутацию партии «Йоббик», постановление национального суда, признавшего Компанию-заявителя ответственной за заявления третьей стороны, имело далеко идущие последствия для прессы в процессе производства информационного онлайн-контента. С учётом последнего соображения Компания-заявитель отмечает, что негативное воздействие автоматического наступления ответственности за диффамацию в связи с использованием гиперссылок заставит журналистов и информационные интернет-порталы воздержаться от включения гиперссылок в публикации, тем самым ограничивая структуру интернета, построенного на перекрёстных ссылках, и доступ пользователей к информации.

b) Правительство

44. Правительство признает имевшее место вмешательство в право на свободу выражения мнения Компании-заявителя, но предусмотренное законом и преследующее легитимную цель защиты прав иных лиц. По мнению Правительства, власти также действовали в пределах своей оценки ситуации.

45. Во-первых, согласно п. 1 статьи 75 и пп. 1 и 2 статьи 78 Гражданского кодекса, высказывание или распространение вредоносных ложных сведений, касающихся другого лица, или представление правдивого факта с ложными выводами является диффамацией. Более того, защита личных прав иных лиц, то есть права на репутацию, представляет собой ограничение права на свободу выражения мнения.

46. Правительство придерживается взгляда, что постановлений судов против Компаниизаявителя можно было бы избежать, если бы Компания-заявитель проявила надлежащую тщательность и не опубликовала бы гиперссылку на видеозапись. Высказывание Й. Д. было сделано во вполне определённых выражениях, которые не могут рассматриваться как выражение мнения, а лишь как констатация фактов. Оно не отражало объективную реальность и могло отрицательно повлиять на общественное мнение об истце. Независимо от добросовестности или злонамеренности Компании-заявителя, их релиз нарушил право политической партии на репутацию.

47. Правительство заявляет, что публикаторам записей следовало предвидеть наступление ответственности за контент, не проверенный ими на достоверность. В противном случае стало бы возможным совершение тяжкого нарушения прав человека, которое оставалось бы безнаказанным. По представлению Правительства, распространение информации означает передачу или выражение информации как мысли, которая может посягать на права иных лиц даже тогда, когда распространитель не согласен с содержанием утверждения третьей стороны или ошибочно убеждён в его достоверности. Подтверждая правомочность аргументации национальных судов, Правительство подчеркнуло, что обеспечение (тем или иным способом) доступности противоправного контента представляет собой распространение информации, влекущее объективную ответственность распространителя, независимо от его добросовестности или злонамеренности либо тяжести нарушения прав иных лиц. Более того, из этого стандарта не вытекает ограничение свободы выражения мнения или наложение необоснованного бремени на издателей.

48. Правительство также указало, что Компания-заявитель представляет собой коммерческий интернет-портал, работающий на профессиональной основе. Редакция легко могла предвидеть правовые последствия предоставления доступа к названной видеозаписи. Имелись разумные основания ожидать, что редакция могла проявить должную тщательность, а также без труда удалить гиперссылку.

49. Таким образом, по мнению Правительства, национальные суды установили справедливый баланс между противоречащими интересами Компании-заявителя и политической партии, особенно с учётом незначительных последствий окончательного постановления суда в отношении Компании-заявителя, состоявших в выплате судебных издержек и публикации соответствующей части постановления.

c) Третьи стороны

50. Неправительственная организация «Артикль 19» утверждает, что между гиперссылкой на другую интернет-страницу и публикацией контента на странице, к которой ведёт ссылка, имеется коренное различие, так как гиперссылки лишь указывают читателям на контент, который был опубликован где-то ещё. Отсутствие гиперссылок затруднило или сделало бы невозможным поиск большинства материалов в интернете, и доступность информации в интернете снизилась бы. «Артикль 19» указывает на сравнительно-правовой материал, касающийся судебных решений, в частности, в Канаде, Соединённом Королевстве, Австралии и Соединённых Штатах, из которого вытекает, что гиперссылки сами по себе составляют не публикацию, а лишь справочный аппарат наподобие подстрочных примечаний, позволяющих читателям перейти и прочитать не связанные с сайтом публикации. По замечанию «Артикля 19», ещё одна причина, исключающая ответственность за гиперссылки, состоит в том, что контент, на который размещена ссылка, может меняться без уведомления лица, разместившего ссылку. Более того, по мнению «Артикля 19», лицо, использовавшее гиперссылку, не может привлекаться к ответственности, за исключением случая, когда ему было известно о противоправном характере контента или когда гиперссылка представлялась как явное одобрение контента ссылки. Наконец, в материале «Артикля 19» подчёркивалось, что привлечение к ответственности лиц, использующих гиперссылку, за контент третьей стороны может иметь далеко идущие последствия в виде наказания широкого спектра объединений за контент интернет-сайтов, не находящийся под их контролем, что будет иметь отрицательные последствия, ограничивая доступ интернет-пользователей к информации.

51. Европейский совет издателей, Ресурсный центр законодательства по вопросам СМИ, Ассоциация американских газет, медиакомпания Buzzfeed, Фонд электронных рубежей, «Индекс цензуры», профессор Лорна Вудс, доктор Ричард Данбери и доктор Николь Штремлау в подготовленных совместно замечаниях указывают, что гиперссылки представляют ряд общественно-значимых преимуществ, в том числе содействуют деятельности журналистов, позволяя оперативно представить контент, способствуют сжатости и доступности информационных материалов, давая читателям возможность самостоятельно проверить первоисточники информации и тем самым верифицировать достоверность публикации. Гиперссылки также стимулируют разнообразие СМИ и осведомлённость участников общественных дискуссий, способствуя свободе выражения и доступности мнений и информации. По мнению авторов замечаний, строгая ответственность за гиперссылки имела негативные последствия, поскольку журналисты не в состоянии сами удостовериться в законности контента на любой из страниц, к которой ведёт ссылка, и, следовательно, предпочтут воздерживаться от этого приёма журналистики в пользу более традиционного подхода. Также авторы указали, что на практике контент, к которому ведёт гиперссылка, может быть изменён лицом, распоряжающимся сайтом, вследствие чего он утратит правомерный характер. В этом случае нет оснований привлекать журналистов к ответственности. Наложение строгой ответственности не удовлетворяет какой-либо животрепещущей общественной потребности, поскольку любое лицо, права которого были серьёзно затронуты размещением в сети противоправного контента, имеет возможность требовать адекватной защиты с помощью иска против лица, разместившего в сети противоправный контент, и требования удалить вредоносный контент. Авторы замечаний согласны, что возможны ситуации, в которых журналист или редакция могут быть привлечены к ответственности, например, при объявлении истинным некоего противоправного контента или при отказе СМИ удалить гиперссылку на интернет-страницу, содержащую, как установил суд, массу противоправного контента.

52. Неправительственная организация Access Now, Организация международного сотрудничества по международной политике в сфере ИКТ в Восточной и Южной Африке и неправительственная организация «Европейские цифровые права» в подготовленных совместно замечаниях указали, что интернет построен на идее о свободных ссылках на информацию. Они заявили, что гиперссылки сами по себе не задумывались как заявления от имени редакции и не подразумевали, в частности, что одна публикация одобрительно отзывается о другой. Гиперссылки просто указывают на другие страницы или интернет-ресурсы, контент которых в то же время может поменяться с момента размещения первой гиперссылки.

Согласно замечаниям третьей стороны, стандарт объективной ответственности невозможно осуществить на практике: от индивидуальных пользователей потребуется исходить из предположения, что любая размещённая ими ссылка указывает на контент, в точности которого они в состоянии удостовериться.

53. Фонд «Мозилла» и корпорация «Мозилла» (далее совместно – «Мозилла») утверждают, что гиперссылки преследуют единственную цель – обеспечить читателям навигацию к/от информации. Гиперссылки представляют собой технические автоматические средства, предоставляемые пользователям для доступа к размещённой на иных ресурсах информации, они не могут рассматриваться как публикация этой информации. Ограничение использования гиперссылок подорвёт саму цель всемирной коммуникационной сети – сделать информацию доступной благодаря взаимным связям. «Мозилла» выражает сомнение в возможности передачи информации через бесчисленное множество сайтов, в случае когда размещение ссылок может повлечь ответственность. При отсутствии ссылок издателям придётся предоставить читателям альтернативные инструкции по поиску дополнительной информации.

54. Европейский институт информационного общества представил свои замечания, из которых следует, что гиперссылки являются первичным инструментом цифровой навигации: они предоставляют непосредственный доступ к другим текстам (в отличие от традиционного цитирования). Также они оказывают влияние на общественное взаимодействие, которое легко может пострадать вследствие ограничения на их использование. Гиперссылки стимулируют развитие новых СМИ: а) они укрепляют взаимодействие журналистов и читателей; b) расширяют сферу доверия благодаря наличию контекста, фактов и источников, положенных в основу информации; с) повышают прозрачность, давая читателям возможность проследить процесс сбора информации и подготовки статьи; d) способствуют критическому восприятию материала, позволяя журналистам и читателям сравнить противоречащие источники. Гиперссылки делают возможными децентрализованные высказывания, не сосредоточенные в редакциях СМИ, и дополняют роль «сторожевого пса», традиционно связанную с обычными СМИ. Применение жёстких правил ответственности за гиперссылки неизбежно приведёт к самоцензуре.

55. Европейский центр по правам цыган (далее – ЕЦПЦ) утверждает, что когда меньшинства, становящиеся мишенью преступлений или высказываний на почве ненависти, связывают эти действия с политиками или политическими партиями, их выступления являются выражением мнения, обширные гарантии права на которое закреплены в статье 10 Конвенции. По мнению ЕЦПЦ, было серьёзным посягательством на права рома, учитывая их длительную изоляцию, наложить запрет на их выступления, указывающие на связь между расистскими высказываниями и действиями и политиками или политическими партиями, которые, как они полагают, способствуют атмосфере расовой ненависти. Применять законодательство о диффамации, чтобы воспрепятствовать ромскому меньшинству озвучивать практику политических партий, имеющую расовую подоплёку, означает оградить политические партии от меньшинств. ЕЦПЦ также указал, что перспектива ответственности онлайн-изданий за контент, являющийся объектом ссылки, будет иметь негативные последствия и ляжет неправомерным бременем на работу гражданского общества и меньшинств по искоренению расизма.

2. Оценка суда

a) Имело ли место вмешательство в свободу выражения мнения

56. Суд констатирует, что обе стороны не оспаривают вопрос о том, что решения национальных судов привели к вмешательству в право Компании-заявителя на свободу выражения мнения, гарантированную статьёй 10 Конвенции. Суд не видит причин считать иначе.

57. Подобное вмешательство в право Компании-заявителя на свободу выражения мнения должно быть «предусмотрено законом», преследовать одну или несколько легитимных целей, обозначенных в п. 2 статьи 10 и диктоваться «необходимостью в демократическом обществе».

b) Законность

58. В настоящем деле стороны расходятся в оценке того, было ли «предусмотрено законом» вмешательство в право Компании-заявителя на свободу выражения мнения. Компания-заявитель утверждает, что невозможно было, исходя из внутригосударственного законодательства, предсказать, что размещение гиперссылки будет расценено как распространение ложной или диффамационной информации. Правительство ссылается на п. 1 статьи 75 и пп. 1 и 2 статьи 78 Гражданского кодекса и утверждает, что Компания-заявитель несёт ответственность за передачу и распространение частных мнений, выраженных третьей стороной.

59. Суд подтверждает позицию о том, что выражение «предусмотрено законом» в п. 2 статьи 10 не только подразумевает, что оспариваемая мера должна иметь правовые основания в национальном законодательстве, но и относится к качеству рассматриваемого закона, который должен быть доступен всем заинтересованным лицам и иметь предсказуемое действие. Уровень точности, требуемый от национального законодательства, которое не может охватить все возможные случаи, в значительной степени зависит от содержания рассматриваемого закона, сферы его применения, числа и статуса лиц, к которым он относится. Суд счёл, что от лиц, осуществляющих профессиональную деятельность и привыкших демонстрировать крайнюю осторожность в процессе работы, можно ожидать особо тщательной оценки рисков, которые влечёт эта деятельность (см. дело Карачонь и другие против Венгрии (Karácsony and Others v. Hungary), (БП), №№ 42461/13 и 44357/13, §§ 123-125, ECHR 2016 (в извлечениях) и дела, процитированные в указанном документе).

60. Суд констатирует, что национальные суды приравняли размещение гиперссылки к распространению диффамационных высказываний и приняли решение применить статью 78 Гражданского кодекса. Суд также отмечает, что отсутствовали как чёткое законодательное регулирование, так и судебная практика по вопросу приемлемости и пределов использования гиперссылок.

61. Однако, с учётом вывода о необходимости вмешательства (см. пункт 84 ниже), Суд не усматривает необходимости решать вопрос, имело ли применение соответствующих положений Гражданского кодекса к ситуации Компании-заявителя предсказуемый характер в отношении п. 2 статьи 10 Конвенции.

c) Легитимная цель

62. Правительство утверждает, что вмешательство преследовало легитимную цель защиты прав иных лиц. Суд принимает это.

d) Необходимость в демократическом обществе

i) Общие принципы

63. Основополагающие принципы, касающиеся вопроса, диктуется ли вмешательство в свободу выражения мнения «необходимостью в демократическом обществе», прочно устоялись в практике Суда (см. «Делфи АС» против Эстонии (Delfi AS v. Estonia), (БП), № 64569/09, § 131, ECHR 2015 и дела, указанные в этом материале).

64. Суд снова подчёркивает, что гарантии статьи 10, предоставляемые журналистам в деле информирования по общественно важным вопросам, снабжены условием добросовестного отношения журналистов к своим обязанностям, использования ими достоверной фактической базы и предоставления ими «надёжной и точной» информации в соответствии с нормами профессиональной этики (см. дело Беда против Швейцарии (Bédat v. Switzerland), (БП), № 56925/08, § 58, ECHR 2016). В мире, где человек сталкивается с огромным количеством информации, циркулирующей по традиционным и электронным СМИ и включающей в себя всё возрастающее количество участников, мониторинг соблюдения журналистской этики приобретает особо важное значение (см. дело Штоля против Швейцарии (Stoll v. Switzerland), (БП), № 69698/01, § 104, ECHR 2007-V).

65. При исследовании необходимости вмешательства в свободу выражения мнения в демократическом обществе в интересах «защиты репутации или прав других лиц», Суду может потребоваться определить, удалось ли национальным властям найти справедливый баланс в защите двух прав, гарантированных Конвенцией, которые могут вступить в столкновение друг с другом в отдельных случаях, а именно свободы выражения мнения, охраняемой статьёй 10, с одной стороны, и права на уважение частной жизни, закреплённого в статье 8, с другой (см. «Аксель Шпрингер АГ» против Германии (Axel Springer AG v. Germany), (БП), № 39954/08, § 84, 7 февраля 2012 г. и дело Фон Ганновер против Германии (№ 2) (Von Hannover v. Germany (no. 2)), №№ 40660/08 и 60641/08, § 106, ECHR 2012 и процитированные в указанных материалах дела).

66. Что касается важности интернет-сайтов для осуществления свободы выражения мнения Суд счёл, что вследствие его доступности и способности хранить и передавать огромные объёмы информации интернет сыграл важную роль в облегчении общественного доступа к новостям и распространении информации в целом (см. дело Ахмета Йильдрума против Турции (Ahmet Yildrum v. Turkey), № 3111/10, § 48, ECHR 2012). В то же время риск нанесения вреда со стороны контента и коммуникации посредством интернета соблюдению прав человека и свобод, в особенности праву на уважение частной жизни, определённо выше, чем риск со стороны печати (см. дело Эгидля Эйнарссона против Исландии (Egill Einarsson v. Iceland), № 24703/15, § 46, 7 ноября 2017 г.). Ввиду особой природы интернета, «обязанности и ответственность» информационных интернет-порталов с точки зрения статьи 10 может в некоторой степени отличаться от «обязанностей и ответственности» традиционных издателей в отношении материалов третьей стороны (см. «Делфи», цит. выше, § 113). Хотя информационные интернет-порталы не являются в традиционном смысле слова публикаторами комментариев третьих лиц, в некоторых случаях на них может быть возложена ответственность за контент, генерируемый пользователями (см. «Венгерская ассоциация провайдеров интернет-контента» и компания Index.hu против Венгрии (Magyar Tartalomszolgáltatók Egyesülete and Index.hu Zrt v. Hungary), № 22947/13, § 62, 2 февраля 2016 г.).

67. В том, что касается поставщиков услуг информационного общества, хранящих информацию, предоставляемую им получателями, Суд, рассматривая жалобу на нарушение статьи 8, отметил, что в соответствии с международно-правовыми стандартами поставщики услуг не должны нести ответственность за контент, исходящий от третьих лиц, за исключением случаев, когда они были поставлены в известность о его незаконности, но не предприняли оперативных мер по удалению или блокированию доступа к этому материалу (см. дело Тамиза против Соединённого Королевства (Tamiz v. The United Kingdom), (реш.), № 3877/14, 19 сентября 2017 г.).

68. Наконец, Суд считает, что правила воспроизведения материалов из печатных СМИ и интернета могут различаться. Правила, относящиеся к интернету, несомненно, нуждаются в корректировке, принимающей во внимание его технологические особенности, для обеспечения охраны и развития этих прав и свобод (см. Редакция газеты «Правое дело» и Штекель против Украины (Editorial Board of Pravoye Delo and Shtekel v. Ukraine), № 33014/05, § 63, ECHR 2011 (в извлечениях). Отсутствие достаточных законодательных рамок на внутригосударственном уровне, позволяющих журналистам использовать полученную из интернета информацию, без опасений подвергнуться санкциям, серьёзно препятствует осуществлению жизненно важной функции прессы как «сторожевого пса общества» (там же, § 64).

ii) Применение указанных принципов к настоящему делу

69. Суд полагает, что дело касается «обязанностей и ответственности» информационного интернет-портала с точки зрения статьи 10 в связи со сложившейся конкретной ситуацией, при которой в онлайн-статье содержалась гиперссылка на материалы, доступные в интернете, которые позднее были признаны диффамационными. Национальные суды сочли, что размещение этой гиперссылки автоматически расценивается как публикация диффамационного высказывания, из чего вытекала объективная ответственность журналиста и информационного портала, который издаёт Компания-заявитель. Таким образом, Суд должен рассмотреть вопрос, имело ли при указанных обстоятельствах релевантные и достаточные основания последовавшее вмешательство в права Компаниизаявителя, предусмотренные статьёй 10 Конвенции, и диктовалось ли оно необходимостью в демократическом обществе.

70. Суд принимает к сведению, что данный интернет-портал является профессиональным изданием. Портал ежедневно публикует около 75 статей, имеющих широкий тематический охват. Читательская аудитория портала составляет около 250 тысяч человек в сутки.

71. Суд отмечает, что практика национальных судов освобождает издателей от гражданской ответственности за воспроизведение материалов пресс-конференций при соблюдении следующих условий: статья посвящена общественно-важному вопросу, который излагается непредвзято и объективно; журналист дистанцируется от источника заявления и предоставляет заинтересованному лицу возможность прокомментировать заявление (см. пункт 21 выше). Однако подобный иммунитет не охватывает распространение ложной или диффамационной информации вне пресс-конференций. В этих случаях применяется стандарт объективной ответственности независимо от добросовестности или злонамеренности автора или издателя и соблюдения ими журналистских обязанностей и обязательств.

72. Суд вновь указывает на одобрительную позицию, высказанную ранее, которая сводится к тому, что в отношении материалов третьей стороны проведение различий между операторами информационных интернет-порталов и традиционными издателями соответствует действующим в этой сфере международно-правовым актам, которые выражаются в постепенном формировании различия между правовыми принципами регулирования деятельности традиционных печатных и аудиовизуальных СМИ с одной стороны и интернет-СМИ с другой (см. «Делфи», цит. выше, § 112–113).

73. Более того, с учётом роли интернета в облегчении доступа общественности к новостям и информации, Суд указывает, что сама цель гиперссылок, указывающих на другие страницы и интернет-ресурсы, даёт возможность пользователям интернета переходить к материалам в рамках сети, характеризующейся доступностью огромного объёма информации. Гиперссылки способствуют эффективной работе интернета, делая информацию доступной посредством перекрёстных связей.

74. Гиперссылки как приём журналистики существенно отличаются от традиционных актов публикации тем, что, как правило, отсылают пользователей к контенту, доступному на других интернет-ресурсах. Они не преподносят аудитории заявлений, к которым ведёт ссылка, и не выражают их содержание, а лишь привлекают внимание к читателей к наличию материала на другом интернет-сайте.

75. Ещё одна отличительная особенность гиперссылок по сравнению с действиями по распространению информации состоит в том, что лицо, ссылающееся на информацию через гиперссылку, не контролирует содержание сайта, доступ к которому даёт гиперссылка, и которое может измениться после создания гиперссылки, за естественным исключением, когда гиперссылка указывает на материалы, владельцем которых является то же лицо. Кроме того, контент, являющийся объектом гиперссылки, уже был предоставлен в пользование первоначальным публикатором на сайте, к которому ведёт гиперссылка, что тем самым даёт неограниченный публичный доступ.

76. Следовательно, с учётом специфики гиперссылок, Суд не может согласиться с подходом национальных судов, состоящим в приравнивании простого размещения гиперссылки к распространению диффамационной информации, автоматически влекущему ответственность за сам контент. Скорее, Суд полагает, что вопрос о том, может ли размещение гиперссылки повлечь оправданное с точки зрения статьи 10 возникновение ответственности, требует в каждом деле отдельной оценки с учётом целого ряда составляющих.

77. Суд, в частности, выделяет следующие аспекты, относящиеся к анализу ответственности Компании-заявителя как публикатора гиперссылки: i) выражает ли журналист одобрение оспариваемого контента; ii) повторяет ли журналист оспариваемый контент (не выражая одобрения); iii) разместил ли журналист лишь гиперссылку на оспариваемый контент (без одобрения или повторения контента); iv) было ли журналисту известно (либо имеются ли разумные основания полагать, что должно было быть известно) о диффамационном или ином противоправном характере контента; v) действовал ли журналист добросовестно, соблюдая журналистскую этику, проявляя должную тщательность, продиктованную ответственным отношением к профессиональной деятельности.

78. В настоящем деле Суд отмечает, что рассматриваемая статья лишь упоминает, что проведённое с Й. Д. интервью находится на сайте Youtube и предоставляет средство доступа к нему посредством гиперссылки, никак более не комментируя и не повторяя, даже частично, содержание интервью. Упоминание политической партии вообще отсутствует.

79. Суд отмечает, что в содержании статьи автор нигде не указывает тем или иным образом на верность утверждений, доступных через гиперссылку, на своё одобрение материала, к которому ведёт гиперссылка, или на свою ответственность за его содержание. Кроме того, гиперссылка не была использована в контексте, который сам по себе содержал диффамационный смысл. Тем самым можно заключить, что указанная статья не содержала одобрение инкриминируемого контента.

80. В отношении вопроса о повторении Суд вновь подчёркивает, что «наказание журналистов за содействие в распространении заявлений, сделанных другим лицом в ходе интервью, могло бы серьёзно помешать средствам массовой информации вносить свой вклад в обсуждение проблем, представляющих общественный интерес, и не должно быть предусмотрено, за исключением особо веских причин» (см. дела Йерсилда против Дании (Jersild v. Denmark), 23 сентября 1994 г., § 35, серия А, № 298; Тома против Люксембурга (Thoma v. Luxembourg), № 38432/97, §§ 62, ECHR 200I-III, § 62; «Новой газеты» и Милашиной против России (Novaya Gazeta and Milashina v. Russia), № 45083/06, § 71, 3 октября 2017 г.). Общее требование к журналистам систематически и формально дистанцироваться от содержания цитаты, которая может содержать оскорбительные или провокационные высказывания или повредить репутации других лиц, несовместимо с ролью прессы по предоставлению информации о текущих событиях, мнениях и идеях (см. дело Тома, цит. выше, § 64). Учитывая эти принципы, Суд не исключает, что при определённом стечении обстоятельств даже простое повторение утверждения, например, в дополнение к гиперссылке, может потенциально поставить вопрос об ответственности. К подобным ситуациям относятся случаи, когда журналист действует недобросовестно, не соблюдает журналистскую этику и не проявляет тщательность, которая диктуется ответственным профессиональным отношением к освещению общественно важных вопросов (см. в этом отношении, например, дело «Новая газета» и Милашина против России, цит. выше, § 72). Однако в настоящей жалобе дело обстоит иначе, поскольку, как сказано выше, рассматриваемая статья не содержала повторения диффамационных высказываний, и публикация ограничивалась размещением гиперссылки.

81. Что же до того, было ли журналисту и Компании-заявителю известно, что гиперссылка предоставляет доступ к диффамационному или иному противоправному контенту, и были ли разумные основания полагать, что им должно было быть об этом известно, Суд прежде всего отмечает, что национальные суды, за исключением суда первой инстанции, не сочли этот аспект имеющим отношение к делу и не исследовали его. Суд также полагает, что этот вопрос нужно решать в свете ситуации, каковой она представлялась автору в то время, не прибегая к преимуществу ретроспективы, основанной на постановлениях национальных судов. В данном стечении обстоятельств Суд вновь заявляет, что посягательство на личную честь и репутацию должно достигать определённого уровня серьёзности (см. дела «Делфи», цит. выше, § 137; «Аксель Шпрингер АГ», цит. выше, § 83). Более того, пределы допустимой критики шире в отношении политика или политической партии, чем в отношении частного лица. В отличие от последнего, политик или политическая партия неизбежно и сознательно делают себя открытыми пристальному вниманию, с которым журналисты и общество в целом следят за каждым их словом и делом, и, следовательно, должны демонстрировать более высокую степень толерантности (см. дело Линдона, Очаковского-Лоран и Жюли против Франции (Lindon, Otchakovsky-Laurens and July v. France), (БП), №№ 21279/02 и 36449/02, § 46, ECHR-2007-IV).

82. На основании этих принципов Суд полагает, что журналист, фигурирующий в настоящей жалобе, имел разумные основания предполагать, что материалы, к которым он предоставил доступ, хотя и носили спорный характер, останутся в рамках допустимой критики политических партий и, стало быть, не будут противоправными. Хотя утверждения Й. Д. в конечном итоге были признаны диффамационными, поскольку без фактических оснований подразумевали, что лица, связанные с партией «Йоббик», совершили действия на почве расизма, Суд убедился в том, что подобные высказывания не могли изначально представляться явно противоправными (ср. в противоположность сказанному дело «Делфи», цит. выше, §§ 136 и 140).

83. Более того, следует отметить, что соответствующий закон Венгрии в толковании полномочных национальных судов исключал осмысленную оценку прав Компании-заявителя на свободу выражения мнения согласно статье 10 Конвенции в ситуации, когда её ограничение требовало тщательнейшего исследования с учётом общественной важности вопроса. Действительно, суды сочли, что гиперссылка равносильна распространению информации и применили принцип объективной ответственности. Подобные действия фактически исключали возможность нахождения баланса между противоречащими правами, то есть правом политической партии на репутацию и правом Компании-заявителя на свободу выражения мнения (см., с учётом обстоятельств дела, «Венгерская ассоциация провайдеров интернет-контента» и компания Index.hu против Венгрии, цит. выше, § 89). По мнению Суда, подобная объективная ответственность может иметь предсказуемые отрицательные последствия для потока информации в интернете, побуждая авторов и издателей воздерживаться от гиперссылок на материал, динамичным содержанием которого они не распоряжаются. Прямо или косвенно это может иметь негативный эффект для свободы выражения мнения в интернете.

84. На основании вышеизложенного Суд считает, что применение национальными судами объективной ответственности к Компании-заявителю не имело релевантных и достаточных оснований. Следовательно, эта мера представляла несоразмерное ограничение права Компании-заявителя на свободу выражения мнения.

85. Следовательно, имело место нарушение статьи 10 Конвенции.

II.  ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

86.  Статья 41 Конвенции гласит:

«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

A.  Ущерб

87.  Компания-Заявитель не подала претензий о возмещении нематериального ущерба. Однако Заявитель требует выплатить 597,04 евро (EUR) в возмещение материального ущерба. Эта сумма соответствует расходам, которые Компания-заявитель должна была выплатить в возмещение судебных издержек, а также истцу – политической партии в возмещение юридических расходов последней по национальному судопроизводству.

88. Правительство оспорило эту претензию.

89. Суд согласился с наличием причинно-следственной связи между выявленным нарушением и затребованной компенсацией материального ущерба. На основании этого Суд постановляет выплатить затребованную сумму в полном объёме.

B.  Расходы и издержки

90. Компания-заявитель также потребовала возмещения расходов и издержек, понесённых в национальных судах в размере 1 451,91 EUR в качестве гонорара юриста за 100 часов работы по ставке 16 долларов США (USD) в час и 340,29 EUR в качестве гонорара юриста за пятнадцать часов работы по ставке 25 USD в час. Компания-заявитель также потребовала 2 357,19 EUR в возмещение расходов и издержек, понесённых при обращении в Суд. Эта сумма складывается из расходов на услуги переводчика в размере 2 060 EUR и организационных издержек в размере 297,19 EUR .

Общая сумма требований Компании-заявителя по возмещению расходов и издержек составила 4 149,39 EUR.

91. Правительство оспорило эти требования.

92. В соответствии с практикой Суда Заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек лишь постольку, поскольку было доказано, что эти расходы действительно были понесены и необходимы, а их сумма представляется обоснованной. В настоящем деле, с учётом документации, находящейся в распоряжении Суда, и названных выше критериев, Суд усматривает основания постановить выплатить сумму в размере 4 149,39 EUR, охватывающую все категории издержек.

C.   Неустойка

93.  Суд считает обоснованным, что процентная ставка в случае несвоевременной выплаты должна основываться на предельной учётной ставке Европейского центрального банка, к которой добавляются три процента.

НА ОСНОВАНИИ ВЫШЕИЗЛОЖЕННОГО СУД ЕДИНОГЛАСНО:

1.  Объявляет жалобу приемлемой.

2.  Постановляет, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции.

3.  Постановляет:

a)  что Государство-ответчик в течение трёх месяцев с момента вынесения окончательного постановления, в соответствии с п. 2 статьи 44 Конвенции, обязано выплатить Компании-заявителю следующие компенсации, конвертированные в валюту Государства-ответчика по курсу на дату выплаты:

i)   597,04 EUR (пятьсот девяносто семь евро четыре цента) плюс возможные налоги, которыми может облагаться выплата, в возмещение материального ущерба;

ii)   4 149, 39 EUR (четыре тысячи сто сорок девять евро тридцать девять центов) плюс возможные налоги, которыми может облагаться выплата, Заявителю в возмещение затрат и издержек;

b)  что по истечении трёхмесячного срока, упомянутого выше, и до момента выплаты компенсации по названным суммам выплачивается процент на уровне, соответствующем предельной учётной ставке Европейского центрального банка в период просрочки платежа плюс три процента.

Совершено по-английски, доведено до общего сведения письменно 4 декабря 2018 г. в соответствии с §§ 2 и 3 Правила 77 Регламента Суда.

Андреа Тамьетти, Ганна Юдкивська,

заместитель секретаря председатель

В соответствии с п. 2 статьи 45 Конвенции и § 2 Правила 74 Регламента Суда особое мнение судьи Пинто де Альбукерке прилагается к настоящему постановлению.

Г. Ю.

А. Н. Т.

СОВПАДАЮЩЕЕ МНЕНИЕ СУДЬИ ПИНТО ДЕ АЛЬБУКЕРКЕ

1. Европейское правозащитное законодательство явно эволюционирует в сторону включения интернета в число прав человека, имеющих международную защиту, в особенности права на свободу выражения мнения и свободу печати, и особо подчёркивает, что наложение ответственности за материалы третьей стороны, опубликованные в интернете, может иметь тяжёлые последствия для этих гарантированных прав. Новый юридический вопрос, поставленный в этом деле, состоит в том, совместим ли с этими правами стандарт объективной ответственности за размещение гиперссылок. Результат настоящего судопроизводства имеет последствия для повседневного функционирования интернета с учётом важности гиперссылок. Нет нужды далее останавливаться на значении этого дела. Именно по этой причине, хотя я и полностью согласен с мнением об имевшем место нарушении статьи 10 Конвенции, я хотел бы более подробно остановиться на аргументации Суда с тем, чтобы выявить принципы, на которых основывалось решение в части, касающейся использования гиперссылок.

«Отличительные особенности» гиперссылок

2. Суд выразил свою позицию, которая состоит в том, что «политика относительно воспроизведения материала из печатных СМИ и интернета может отличаться. Последняя, несомненно, должна быть приспособлена к технологическим особенностям, чтобы обеспечить защиту и поддержку соответствующих прав и свобод»2. Настоящее постановление подтверждает этот принцип 3. Однако Суд делает шаг вперёд в характеристике «отличительных особенностей»4 гиперссылок, утверждая, что «гиперссылки как приём журналистики существенно отличаются от традиционных актов публикации…»5. В подтверждение приводятся три убедительных довода.

3. Во-первых, гиперссылки не преподносят «аудитории заявлений, к которым ведёт ссылка, и не выражают (communicate) их содержание»6. Вместо этого гиперссылки выражают (communicate) лишь факт наличия такой информации. Такова позиция и Федерального конституционного суда Германии, Верховного суда Канады в деле Крукса против Ньютона (Crookes v. Newton) и Апелляционного суда США по третьему апелляционному округу в деле «Филадельфия ньюспейперс» (Philadelphia Newspapers, LLC.), практику которых суд цитирует и принимает. Соответственно, указание (reference) посредством гиперссылки «само по себе носит нейтральный по отношению к контенту характер – оно не выражает мнения…».

4. Построение интернета с развитием Всемирной сети основывалось на идее свободно связанной информации. Действительно, как уже на раннем этапе писал Тим Бернерс-Ли:

«Намерение в ходе разработки Всемирной сети состояло в том, что обычные ссылки должны быть указаниями [на материал], не подразумевающими собственного значения. Обычная гипертекстовая ссылка не обязательно подразумевает, что один документ одобряет другой, или что один документ создан тем же человеком, что и другой, или что один документ может считаться частью другого».

Основополагающее значение в построении и эксплуатации Всемирной сети имеют два конструкционных принципа системы, делающие возможной свободу выражения мнения:

«Первый принцип, лежащий в основе полезности и роста Всемирной сети, состоит в универсальности. Создавая ссылку, сослаться вы можете на что угодно. Это значит, что люди могут разместить в сети что угодно, независимо о того, какой у них компьютер, каким программным обеспечением они пользуются или на каком языке говорят, при этом безразлично, имеется ли у них кабельный или беспроводной выход в интернет. …Децентрализация – ещё одна конструкционная особенность. Вам не нужно получать разрешение у некоего центрального органа для добавления страницы или создания ссылки. Все, что нужно, это использовать три простых стандартных протокола: написать страницу в формате HTML, назвать её по правилам URL и разместить её в интернете с использованием HTT. Децентрализация сделала возможной широкомасштабную инновацию и будет в дальнейшем её стимулировать».

В своей оценке Суд должен руководствоваться замечаниями Бернерса-Ли о том, какую важную роль играет необходимость многообразных универсальных связей между информацией:

«Всемирная сеть разрабатывалась для того, чтобы стать универсальным пространством информации так, что, создавая закладку или гипертекстовую ссылку, вы получали бы возможность сделать ссылку на любое местонахождение информации, которое доступно посредством сетей. Универсальность жизненно необходима для Всемирной сети: она утрачивает своё могущество, если возникают определённые материалы, к которым нельзя создать ссылку…»

Гиперссылки подобны цементу, скрепляющему Всемирную паутину, в той мере, в какой они позволяют людям просто и быстро переходить к другим интернет-страницам для извлечения, просмотра, получения доступа и обмена информацией. Без гиперссылок издателям пришлось бы снабдить читателей альтернативными инструкциями по нахождению дополнительной информации. Для большинства обычных людей, не обладающих обширными техническими познаниями, это превратилось бы в трудную, а то и непосильную задачу.

5. Вышеупомянутые принципы универсальности и децентрализации, особо важные в сфере журналистики, подкрепляются позицией Суда, согласно которой национальные суды должны позволить «журналистам использовать полученную из интернета информацию без опасений подвергнуться санкциям»12. Как приём, используемый в репортажах, гиперссылки упрощают профессиональную деятельность журналистов и повышают её качество, обеспечивая более оперативную доставку контента пользователям и возможность преподнести более доступную, легко усваиваемую информацию. Использование гиперссылок также способствует разнообразию и плюрализму СМИ, что отвечает интересам общества: делая возможным взаимовыгодное сотрудничество крупных и небольших СМИ, гиперссылки позволяют предоставлять пользователям более насыщенный контент. Как правило, журналисты и редакции не имеют возможности удостовериться в законности контента на страницах, к которым ведёт ссылка. Даже если предположить, что крупные СМИ в определённой степени могут взвесить потенциальный риск размещения гиперссылки, ясно, что у небольших редакций, обладающих ограниченными ресурсами, не останется иного выбора, как отказаться от гиперссылок.

6. Во-вторых, как подчёркивает и Верховный суд Канады, вставка гиперссылки не позволяет автору «распоряжаться контентом вторичной статьи, к которой он или она разместили ссылку»13. Контент объекта гиперссылки может измениться, причём радикально, с момента первого размещения гиперссылки, тогда как лицо, разместившее ссылку, лишено возможности контролировать изменения14. Этот ход мысли разделяет и Суд, который, тем не менее, вводит оговорку: «за естественным исключением, когда гиперссылка указывает на материалы, владельцем которых является то же лицо»15. В этом случае, однако, речь не идет об ответственности за вину других лиц16. Более того, создание гиперссылки зачастую предполагает минимум действий со стороны человека, поскольку большинство сервисов вебпубликации, систем управления контентом и социальных сетей включают инструменты, где создание ссылок происходит автоматически или каким-то иным образом совершается с помощью машины.

7. В-третьих, Суд добавляет, что «контент, являющийся объектом гиперссылки, уже был предоставлен в пользование первоначальным публикатором на сайте, к которому ведёт гиперссылка, что тем самым даёт неограниченный публичный доступ»17. Поскольку гиперссылка представляет простое указание на уже существующий контент, она не создаёт новый контент. Так как гиперссылка обычно удалена от названного контента, пользователь, столкнувшийся с гиперссылкой, сам принимает решение, переходить ли на следующий сайт18. Если пользователь не сделает самостоятельный выбор в пользу перехода по ссылке, ему не будет показан контент. Такая свобода выбора имеет ключевое значение для пользователей СМИ. Гиперссылки позволяют пользователям получать доступ к первоисточникам содержания статьи и самостоятельно их исследовать, увеличивают контроль пользователей над потреблением контента: в зависимости от собственного желания они могут остаться в пределах статьи либо избирательно ознакомиться с материалами, положенными в основу статьи. Таким образом, использование гиперссылок расширяет возможности пользователей способом, который служит интересам общества.

Критерии Суда, используемые для оценки ответственности за использование гиперссылок

8. В свете названных отличительных особенностей Суд принимает во внимание критерии, необходимые для оценки ответственности физических и юридических лиц за использование гиперссылок. К ним относятся:

i) выражает ли журналист одобрение оспариваемого контента; ii) повторяет ли журналист оспариваемый контент (не выражая одобрения); iii) разместил ли журналист лишь гиперссылку на оспариваемый контент (без одобрения или повторения контента); iv) было ли журналисту известно (либо имеются ли разумные основания полагать, что должно было быть известно) о диффамационном или ином противоправном характере контента; v) действовал ли журналист добросовестно, соблюдая журналистскую этику, проявляя должную тщательность, продиктованную ответственным отношением к профессиональной деятельности?19

9. Необходимо, прежде всего, отметить исчерпывающее описание Судом объективных и субъективных критериев оценки всех возможных сценариев использования журналистами гиперссылок. Хотя Суд считает, что гиперссылки «существенно отличаются от традиционных актов публикации»20, он также указывает на критерии, применимые к традиционным актам публикации, например, в печатных СМИ, с тем чтобы рассмотреть и те сценарии, в которых использование гиперссылок равносильно актам публикации 21.

10. Фактически Суд выделяет три вида деяний (actus reus) журналистов, использующих гиперссылки: гиперссылки с выражением одобрения контента, к которому они ведут; гиперссылки с повторением контента, к которому они ведут; и простое размещение гиперссылки без одобрения или повторения контента ссылки. Столь разные реальные ситуации требуют различных принципов ответственности.

11. Кроме того, Суд указывает на три вида субъективных стандартов (mens rea)22: добросовестность; осведомлённость, что контент, на который указывает гиперссылка, носит диффамационный или иной противоправный характер; конструктивное знание о том, что это может быть так. Важно подчеркнуть, что Суд исходит из принципа субъективной ответственности за использование гиперссылок даже в случае корпоративной ответственности. Более того, умысел журналиста следует определять «в свете ситуации, каковой она представлялась автору в то время, не прибегая к преимуществу ретроспективы, основанной на постановлениях национальных судов»23. Это значит, что знание журналиста о диффамационном или ином противоправном существе контента, к которому ведёт гиперссылка, нельзя оценивать согласно заключениям национальных судов, вынесенным после случившегося. К этой проблеме я вернусь позже.

12. Для вменения в вину журналисту использование ссылок недостаточно доказать положительное, действительное знание («было ли журналисту известно?..»24) о противоправности контента, к которому ведёт гиперссылка. Требуется доказательство злонамеренности со стороны журналиста. Упомянутое Судом общее условие «добросовестности» («действовал ли журналист добросовестно?..»25) фиксирует дополнительные основания для снятия вины с учётом следования журналистской этике и проявления должной тщательности, продиктованной ответственным отношением к профессиональной деятельности журналиста. Как субъективное требование в вопросе об ответственности, злонамеренность является противоположностью условию «добросовестности», снимающему вину.

13. В свете вышеизложенного ни использование гиперссылки, ни повторение ее контента не могут пониматься как негласное выражение одобрения, принятия, утверждения, поощрения или оправдания контента, к которому она ведёт26. Для привлечения к ответственности, как гражданской, так и уголовной, необходимы конкретные свидетельства одобрения со стороны журналиста, который посредством явственных однозначных высказываний сознательно принимает противоправный контент как свой собственный. Такое одобрение соответствует публикации или распространению диффамационного или иного противоправного контента, что приравнивается к традиционным формам публикации. Когда подобное одобрение выражает злонамеренность журналиста, использование гиперссылки влечёт его или её ответственность и ответственность редакции, к который он или она принадлежит27.

14. Повторение журналистом диффамационного или иного противоправного контента, сопровождаемое гиперссылкой на источник контента, также приравнивается к традиционным формам публикации. Тогда как, если журналист действует добросовестно, в соответствии с журналистской этикой, проявляя должную тщательность, продиктованную ответственным отношением к профессиональной деятельности, подобное повторение не влечёт за собой ответственности журналиста за названный контент28. Напротив, в случае, когда журналист действовал недобросовестно, нарушил профессиональную этику и не проявил вышеупомянутую должную тщательность, он или она несёт ответственность за диффамационный или иной противоправный контент. Это означает, что обязательства, относящиеся к журналисту, размещающему ссылку, – это обязательства средств, а не цели.

15. Все средства защиты, доступные авторам первоначальной публикации29, должны также быть доступны создателям гиперссылки, если они могут подвергнуться ответственности за контент гиперссылки. Логика, лежащая в основе равного отношения, состоит в том, что, согласно резолюции Совета по правам человека Организации Объединённых Наций, «права, которые человек имеет в офлайновой среде, должны также защищаться в онлайновой среде»30.

16. В случаях, когда журналист повторяет контент, к которому ведёт гиперссылка, Суд не налагает на журналиста обязательств формально дистанцироваться от этого контента. То же заведомо относится и к случаям, когда журналист просто создаёт гиперссылку, не выражая одобрения контента, к которому она ведёт, и не повторяя его.

17. Простое использование гиперссылки без выражения одобрения или даже повторения противоправного контента, к которому она ведёт, не приравнивается к традиционным формам публикации. Использование гиперссылки в этом случае не делает журналиста ответственным за этот контент, кроме исключительного обстоятельства, – отказа подчиниться судебному распоряжению31. В этой конкретной ситуации неподчинения распоряжению национального суда, который объявляет данный контент противоправным и запрещает его использование, можно вести речь о том, что журналист преднамеренно нарушил этические принципы ответственной профессиональной деятельности и действовал злонамеренно 32.

18. Суд соглашается с тем, что в исключительных случаях ответственность может наступить в ситуации конструктивного знания («имеются ли разумные основания полагать, что должно было быть известно»)33. В оценке конструктивного знания Суд руководствуется обязанностью проявлять должную тщательность, присущую ответственному отношению к деятельности журналиста в соответствии с профессиональной этикой34. Речь о наличии разумных оснований полагать, что журналисту было известно о диффамационном или ином противоправном контенте объекта гиперссылки, может идти тогда, когда он или она не соблюдали журналистскую этику и обязанность проявлять должную тщательность, характерную для ответственного отношения к профессии. Любое снижение субъективного стандарта неизбежно ведёт к самоцензуре.

19. Наконец, оценку ответственности следует делать, скорее, с учётом конкретных фактов дела, чем на основании жёстких всеобъемлющих норм. Любой режим объективной или жёсткой ответственности за использование гиперссылок уже сам по себе вступает в противоречие с вышеупомянутыми принципами Конвенции35. Результатом этого может стать бесконечная ответственность в порядке регресса, при которой журналисты несут ответственность за контент на сайтах, к которым можно перейти через ряд гиперссылок, начиная с сайта автора. Этот сценарий, как показывает настоящее дело, не является чисто гипотетическим.

Принципы Суда в отношении ответственности за использование гиперссылок

20. На основании вышеупомянутых объективных и субъективных критериев принципы Суда в отношении ответственности за использование гиперссылок можно свести к следующему.

Принцип 1. Тогда, когда журналист посредством явственных однозначных высказываний одобряет или повторяет диффамационный или иной противоправный контент, к которому ведёт гиперссылка, использование гиперссылки приравнивается к традиционным формам публикации.

Принцип 2. Ответственность должна наступать лишь в тех случаях, когда журналисту известно (действительное положительное знание), что контент, к которому ведёт гиперссылка, носит противозаконный характер, и действует злонамеренно. В виде исключения ответственность также может наступить тогда, когда есть разумные основания полагать, что журналисту могло быть известно (конструктивное знание), что контент носит противоправный характер, на основании профессиональной этики и обязанности проявлять должную тщательность, которая диктуется ответственным отношением к деятельности журналиста.

Принцип 3. Тогда, когда журналист использует гиперссылку, не выражая одобрения и не повторяя диффамационный или иной противоправный контент, к которому она ведёт, использование гиперссылки не приравнивается к традиционным формам публикации и не влечёт за собой ответственности, кроме случаев неподчинения судебному распоряжению, объявляющему этот контент противоправным и запрещающему его использование.

Принцип 4. Все средства защиты, доступные авторам первоначальной публикации, должны быть доступны журналисту, если он или она может подвергнуться ответственности за контент гиперссылки. Журналист не обязан дистанцироваться от диффамационного или иного противоправного контента, к которому ведёт гиперссылка.

Принцип 5. Вышеупомянутые принципы Конвенции требуют в каждом деле отдельной оценки в свете ситуации, какой она представлялась автору в то время, не прибегая к преимуществу ретроспективы, основанной на заключениях, отражённых в решениях национальных судов.

Принцип 6. Любой режим объективной или жёсткой ответственности за использование гиперссылок уже сам по себе вступает в противоречие с вышеупомянутыми принципами Конвенции.

Принцип 7. Эти принципы относятся как к физическим (журналистам), так и к юридическим лицам (медиакомпаниям).

Применение принципов Суда к настоящему делу

21. Суды Венгрии сочли Компанию-заявителя виновной в диффамации за «распространение» ложных высказываний, касающихся «Йоббик», согласно статье 78(2) Гражданского кодекса. Статья 78(2) определяет диффамацию как «высказывание или распространение вредоносных ложных сведений, касающихся другого лица, или представление правдивого факта с ложными выводами, относящимися к другому лицу». Национальные суды сочли Компаниюзаявителя ответственной не за статью о происшествии в Коньяре, а лишь за то, что журналист, г-н Хорват (Horváth), воспользовался приёмом размещения гиперссылки на видеозапись, уже доступную онлайн. Примечательно, что распоряжение национальных судов об удалении касалось только гиперссылки, но никак не касалось других упоминаний в статье о существовании этой видеозаписи.

22. Компания-заявитель утверждала, что не могла предвидеть, что суды Венгрии сочтут размещение гиперссылки распространением информации. Вследствие этого, Компаниязаявитель не могла предвидеть, что из-за включения гиперссылки в статью она будет признана виновной в диффамации и получит распоряжение удалить гиперссылку, опубликовать выдержки из постановления и оплатить судебные издержки. Правительство согласилось с тем, что имело место вмешательство в право Компании-заявителя на свободу выражения мнения, но при этом стояло на том, что это вмешательство носило правомерный и пропорциональный характер в свете господствующей в Венгрии в этой сфере права доктрины объективной ответственности.

23. Приравняв в четырёх последовательных инстанциях размещение гиперссылок к «распространению» информации36, суды Венгрии не учли коренное отличие между контентом и сообщением о существовании контента (размещением гиперссылки). Применение объективной ответственности к любой форме использования гиперссылок исключило сочетание интересов, требуемое практикой Суда, и индивидуальную оценку ситуации Компании-заявителя, результатом чего стало воистину драконовское вмешательство в права Компании-заявителя, гарантированные статьёй 10. Настоящая критика венгерских судов звучит не впервые. В одном из предыдущих постановлений Суд указал на несовместимость с Конвенцией истолкования статьи 78 Гражданского кодекса на основе принципа объективной ответственности37. В настоящем деле Суд подтверждает это заключение применительно к использованию гиперссылок.

24. С точки зрения права, национальные суды не приняли во внимание, что журналист лишь поместил ссылку в тексте статьи, не выражая одобрения и даже не повторяя контент, к которому вела гиперссылка, а также то, что до создания ссылки не вышло какого-либо распоряжения суда, объявлявшего указанный контент (комментарий г-на Дьёндьёши (Gyöngyösi) о происшествии в Коньяре) противоправным и запрещавшего его использование. Более того, национальные суды также не приняли во внимание то, что рассматриваемый контент фигурировал в информационном материале об общественно значимом вопросе, касавшемся угроз, направленных против школьников-рома, и мог восприниматься в рамках «допустимой критики политических партий»38.

25. Что ещё прискорбнее, из дела ясно видно, как объективная ответственность за гиперссылки может привести к бесконечной ответственности в порядке регресса. Национальные суды действительно сочли, что интернет-сайт hvg.hu несёт ответственность за гиперссылку на статью, размещённую на сайте Компании-заявителя, поскольку эта статья включала в себя гиперссылку на видеозапись предположительно диффамационного содержания.

Заключение

26. Подытоживая, заметим, что Всемирная сеть технологически построена так, что не может функционировать в режиме, обозначенном Правительством-ответчиком, при котором распространение информации посредством гиперссылки всегда само по себе становится «содержанием мысли»39. Такой подход порождает вопрос: как пользователи смогут передавать информацию через огромное количество интернет-страниц – на сегодня их уже многие триллионы, а количество их в будущем не поддаётся подсчётам – если подобные действия могут повлечь за собой ответственность. Произвести в каждом случае правовую экспертизу, определив, не носит ли контент, служащий объектом гиперссылки, диффамационный или иной противоправный характер, – тяжёлая, а зачастую и непосильная задача. Автоматическое наложение этого бремени на журналистов в порядке объективной ответственности приведёт к удушению свободы печати. Перефразируя слова Бернерса-Ли, гиперссылки имеют решающее значение не только для цифровой революции, но и для нашего дальнейшего процветания и даже для нашей свободы. Подобно самой демократии они нуждаются в защите. Отрадно отметить, что настоящее постановление, указывая на нарушение статьи 10 Конвенции, внесло вклад в её защиту.

Читайте также

Татьяну Лазареву приговорили к 6,5 года колонии заочно

Власти обсуждают блокировку голосовых звонков в мессенджерах

Трафик YouTube в России упал на 80%

Татьяну Фельгенгауэр объявили в розыск

Фонд «Центр Защиты Прав СМИ»